Женщина чуть за сорок

 Автор не оправдывает и не одобряет поступки и образ мысли своих персонажей.

 Часть первая «Жара»

 Ну и денёк будет... Пекло, а не денёк… Сейчас ещё утро, а уже двадцать пять… Хорошо ещё, что выходной, а то плавился бы, сейчас, на работе… А так… Проверну одно несложное дельце и всё – свободен! Всего-то и надо – это отдать пакет с халтуркой, получить денежки и прочь из города! Но, сначала, понять бы с кем я здесь встречаюсь. Заказчица моя сегодня улетает за границу. Вчера с ней по телефону общались – так она слёзно просила войти в её положение и передать всё через её младшую сестру, так как она сама не успевает собраться. Некогда ей… А мне, собственно, всё равно – лишь бы деньги платили, а кто – неважно... Младшая сестра или старшая – мне без разницы.
 Вот и место, где мы обычно встречаемся – Макдональдс у метро. Раннее утро… Посетителей ещё нет… почти… внутри совсем пусто, а на улице только три столика заняты, да и те на той стороне, что сейчас в тени. Родители привели малолетнее чадо и с умилением смотрят, как оно одной рукой запихивает в рот картошку, а в другой руке зажата игрушка. Пара – парень с девушкой. Эти сюда вообще не за едой ходят. Тянут что-то через трубочки, а сами наглядеться друг на друга не могут. И, главное – всем видно, что любовь у них свежая, не замыленная. Самое начало… И, ещё, в самом дальнем углу сидит какая-то женщина, но на младшую сестру эта дама совсем не похожа… Хотя... ведь мы с Галиной ровесники нам по сорок восемь, а эта женщина выглядит… Чуть за сорок она выглядит…
 Рановато я приехал. Ещё минут двадцать до оговоренного времени… Впрочем, у меня есть телефон этой самой сестры. Надо позвонить и узнать: вдруг она пораньше подъехать сможет. У меня и бумажка есть с её номером и именем «Юля».
 Набираю. Пошли гудки. Со стороны углового столика раздалась музыка. Кажется, что-то знакомое. Глинка. Увертюра к «Руслану и Людмиле». Женщина достала телефон и ответила на вызов. Её голос прозвучал и в трубке и наяву.
 - Алё…
 - Юля?
 - Да.
 Нажал «отбой». Надо подойти. Встаю, подхожу, сажусь рядом. Она не сразу понимает, что произошло. Сидит, уставившись в свой телефон. Обнаружив рядом меня, пытается что-то спросить, но, пока подбирает нужные слова, я делаю максимально приветливое лицо и проясняю ситуацию.
 - Вы Юлия? Это я вам сейчас звонил. Я - Ник. Мне нужно передать вам пакет для Галины.
 - Очень приятно, - говорит она слегка удивившись, - Только пакет вы можете отдать Галине лично. Она недавно звонила и сказала, что сама сможет подъехать примерно через час. Просила вам сказать, чтобы вы либо дождались её, либо перезвонили.
 - Пожалуй, я дождусь. Так будет лучше.
 Сидим вдвоём. Встретились глазами. Она первой отвела взгляд. Минуты три неловкого молчания и она, не выдержав, начинает говорить.
 - Я, тоже, хочу сама Галю дождаться. Повидаться с ней перед отъездом, поговорить. А то живём в разных местах, видимся редко. Тем более сейчас лето – я на даче, почти всегда, а она в городе. У нас прекрасная дача возле Сергиева Посада...
 Она продолжает говорить, я слушаю, киваю, задаю какие-то вопросы. Всё это очень сильно напоминает разговор случайных попутчиков в поезде. Она, видимо, любит поговорить, а я изображаю внимательного слушателя. Интересно, зачем я это делаю. Наверное, затем, чтобы разглядеть её повнимательнее, поближе. Правильные черты лица, загар на плечах, красивые руки с длинными, ровными пальцами – на безымянном надето тоненькое обручальное кольцо.
  Она шутит – я смеюсь. Она рассказывает про цветы, про речку, про взрослую дочь. Странно, я только что подумал, вдруг, что было бы хорошо, если бы Галина опоздала. Я бы ещё пару часов с удовольствием посидел тут, рядом с ней, послушал.
  Так-так… Что происходит-то? Солнышком, что ли головушку напекло? Ну да… женщина приятная… и голос и внешность… хотя… Вот, интересно, в чём отличие приятной женщины от красивой?  Может приятная женщина быть некрасивой, а красивая – неприятной? Наверное, может…
 …Так! Она что-то спросила! Соберись! Надо припомнить вопрос! Не могу! Тогда, что ответить? Судя по её взгляду, полному надежды и ожидания, нужно ответить: «Да». Отвечаю и с удивлением наблюдаю, как она встаёт и уходит. Что это было? Нет… ложная тревога… её сумка осталась лежать на стуле… значит вернётся.
  А чой-то я разволновался-то, как школьник? И откуда взялась эта блаженная улыбочка, возникшая на моём лице в её присутствии? Только я эту улыбочку с лица сгоню, а она опять откуда-то лезет. Всё ясно! Пора признаться самому себе, что… ну в общем… понравилась мне эта Юля. Блин! Этого, только, не хватало! Можно подумать я женщин никогда не видел. И не таких, ещё, видел… и покрасивее видел… И, кстати, если заметил, она замужем. Ведь, кольцо… А чему удивляться? Просто, кому-то в этой жизни очень повезло. Кому-то, а не мне...
 - А вот и кофе!
  Поворачиваю голову – рядом стоит Юля. Не заметил, как она подошла. В каждой руке держит по маленькому картонному стаканчику. Смотрю на неё и переспрашиваю:
 - Кофе?
 - Ну, да… кофе. Я же спросила: «Вы будете кофе?» Вы кивнули: «Да!»
  Она чуть приподняла руки, потом, как бы переминаясь с ноги на ногу, слегка вильнула попой и замерла в красивой позе.
 - Та-да-м-м-м!
  Вот, ведь, как эти женщины умеют… Всё на уровне интуиции… Ну, стоит… так, не просто стоит, а красиво… Хоть фотографируй… И ножку слегка вперёд выставила, чуть в коленке согнув… Но и этого достаточно… Тонкая ткань на брючках натянулась и ножку проявила. А я смотрю на неё и молчу, как дурак. Застеснялась. Села. Пьём кофе…
 - Вы всегда такой… задумчивый?
 - Нет. Только сегодня.
 - А сегодня какой-то особенный день?
 - Пожалуй, особенный… Не помню, когда ещё меня, в жару, угощала таким паршивым кофе, такая красивая женщина. А я его пью так, будто он сварен из лучших, только что смолотых зёрен.
 - Я, тоже, не помню, когда мне, в последний раз, делал такие ужасные комплименты, такой необычный мужчина.
 - Да… В свою очередь, должен заметить, что давненько мне не приходилось слышать комплиментов от лиц противоположного пола.
 - Мне тоже…
  Ух ты… А голос-то как поехал! И глаза в сторону отвела… Кажется, даже, слёзки навернулись…
 - Кажется, я сказал что-то не то?
 - Всё в порядке. Просто нервы…
 - Может, кофе?
 - Спасибо. Я этот, ещё, не допила.
 - Тогда, коньячку?
 - У вас что, с собой коньяк?
  Удивилась и плакать передумала… Надо и дальше, в том же духе…
 - С собой коньяка, конечно, нету, но тут, недалеко, магазин. Могу сгонять… по-быстрому! Вы, Юлия, когда кофе допьёте, стаканчик не выкидывайте. Давайте-ка мы с вами, спозаранку, коньячком накидаемся. Потом нас, обоих, на жаре развезёт, и мы начнём песни петь.
 - Вы, что, алкоголик?
 - Уже нет. Я вполне, нормальный член человеческого социума. По крайней мере, мне так мой доктор говорит.
 - Какой, ещё, доктор? Что за ерунда?
 - Шутка! Не алкоголик я, и никогда им не был. Юлия, как вы могли в такое поверить! У меня же интеллигентное лицо и глаза порядочного человека!
 - Как будто не бывает алкоголиков с интеллигентными лицами!
 - Но вы же женщина! Вы обязаны были бы разглядеть печать порока на моём лице! Если бы она там была, конечно.
 - Ничего я не обязана! И откуда мне знать, как выглядит печать порока?
  Во даёт! Развоевалась-то не на шутку! Какое, всё-таки, красивое лицо… и глаза…  Прекрасна в гневе… Ой!
 - Вы, оказывается, опасный человек!
 - Я! Неправда ваша! Я очень, очень безопасный.
  - А кто, только что, хотел меня подпоить?
  - Да… Не прокатило… Но попробовать, всё же, стоило.
  - Вам, что, нравятся пьяные женщины?
  - Вообще не нравятся.
  - Тогда зачем? ...
  - Может быть, я, как раз, хочу, чтобы вы перестали мне нравиться… Простите.
 - Не надо так шутить.
 - Какие, уж, тут шутки.
 - Не думала, что вы такой злой... Нашли слабое место и   долбите туда, где больнее.
 - Юля, с чего вы взяли, что я веду с вами боевые действия.      Может, я просто сказал, что думал. И не надо на меня кричать.
  - У меня есть глаза и уши. Я могу видеть, слышать и делать     выводы. И мне кажется, что вы воспользовались моей…
  - Чушь какая! Для чего мне это нужно?
  - Что за шум, а драки нет!
  Поворачиваю голову на голос. К нам движется Галина. По прямой… От входа… Сдвигая стулья… Словно ледокол… Увлёкся я перепалкой и не заметил, её появления на горизонте.  Видимо, она услышала последние фразы нашего разговора и поспешила на помощь.
 - Ник, ты умудрился поссориться с самым тишайшим и мирным существом на свете! Да у тебя талант! Редко кому удаётся вывести мою сестрёнку из меланхолии. А ты, Юлька, чего наезжаешь на моих друзей? Ну? Давайте, рассказывайте… По какому поводу разборки?
  Блин… Врать не хочется, а правду и не скажешь… И Юля молчит… Отвернулась… Боится она её, что ли? Значит, придётся мне… Ну, что ж… Попробуем превратить трагедию в фарс.
 - Мы просто спорили. Одно место из «Блаженного Августина», по поводу которого мы не сошлись во мнениях…
 - Тоже мне Арамис нашёлся, - фыркает Галина.
  Мне показалось, или и впрямь, Юля бросила в мою сторону короткий взгляд, который можно, с натяжкой, принять за благодарный?
 - Ладно-ладно! – Галина решила подвести черту и закрыть тему. – Знала бы, что у вас друг к дружке такая антипатия – не стала бы в наши дела Юльку впутывать.
  Ник, вот ваши деньги. Спасибо за работу. Надеюсь на дальнейшее, плодотворное сотрудничество. И, в конце, маленькая просьба: если можно, я хотела бы с вами поработать сразу после возвращения из Америки. Примерно, через два месяца это будет. Так что не планируйте на это время никаких других дел. Хорошо?
 - Договорились. Тогда, через два месяца созвонимся. А сейчас я, пожалуй, пойду… пока солнышко окончательно всё тут не расплавило! До свидания.
  Они обе кивнули мне в ответ. Ухожу. Главное – не оборачиваться! Эх!... Как же это не просто!... В самый последний момент еле удержался… просто покосился и всё… кажется кто-то из них смотрит мне вслед.

Часть вторая «Дождь»

  Что-то зачастил я сюда. Каждый выходной начинаю с того, что прохожу здесь. Сперва обманывал себя, пытался себя убедить, что у меня здесь какие-то дела... А, теперь, просто - хожу сюда по утрам и всё… Хожу и смотрю на тот столик, за которым она тогда сидела. Надеюсь, что ли, её там увидеть? Ну, да! Надеюсь. Глупо, конечно, но… вот и сейчас… На улице идёт дождь, а я смотрю, как мокнет стол и стулья… Разумеется, не будет она сидеть под дождём… Всё! Сейчас буду двигаться отсюда в сторону дома. Резко менять направление движения – очень неудобно и, как-то, подозрительно. Так, что… сейчас захожу в магазин… стою у прилавка секунд двадцать и, на выходе, поворачиваю в другую сторону.
  Голос… кто-то меня зовёт… обернулся… Юля идёт быстрым шагом. Держит в руке зонт, но не над головой, а как-то сбоку… половина плаща промокла уже…  Ускоряет шаг…
 - Ник! Стойте! Ник…
  Разворачиваюсь и иду к ней навстречу. Сам себе не верю. Неужели чудо случилось… Или правду говорят, что мысль материальна…
  Мы с Юлей сидим в Макдональдсе. На вешалке, рядом с нашим местом, висят её плащ и зонт, и моя куртка. С вещей на пол бодро капает вода, образуя под вешалкой одну общую лужу. Думаю, что сегодня моя очередь угощать Юлю кофе. Пошёл покупать... оставил её одну… кажется, ей нужно с мыслями собраться.
  Возвращаюсь, ставлю стаканчики на стол. “Тадам” – решил не говорить. Она, в свою очередь, пошла помыть руки. Провожаю её взглядом. Ничего себе!!! Как это я сразу не обратил внимания! На Юле плотно облегающие джинсы и водолазка в тон, туго обтягивающая верх. Спустя время она возвращается. Я продолжаю на неё смотреть. Видимо, прочитав что-то на моём лице, она, глядя мне прямо в глаза, задаёт вопрос:
 - Что?
  Пытаюсь сформулировать ответ. Это должно звучать культурно, не пошло, и не обидно. Время идёт. Слова в голове не хотят складываться как нужно, и я говорю, как есть:
 - Глядя на вас, Юля, у меня возникает впечатление словно вы голая.
 - Все говорят, что у меня хорошая фигура. Вот…
  Снова неловкое молчание. Сидим. Юля, на что-то решившись начинает говорить тихим голосом, почти не слышно:
 - Ник. Как хорошо, что я вас встретила. Боялась, что вы больше не придёте.
 - Я, по выходным, каждое утро здесь бываю. Теперь…
 - Знаю! Я в прошлое воскресенье вас тут видела, но не решилась подойти. А потом так жалела. Думала, вдруг больше никогда…
 Ну, что ей на это ответить? Вижу, что-то хочет сказать, но боится. И я молчу… Потому что, тоже, боюсь… Боюсь ляпнуть чего-нибудь не в тему… А она, тем временем, как-то, ненатурально улыбнувшись продолжила, совсем уж тихо:
 - Знаете, я, даже, богу молилась, чтобы вас сегодня здесь встретить. Для меня это очень важно. Я знаю, что, в прошлый раз, вы со мной, на самом деле, не ругались вовсе. Хотя, Галя думает, что мы с вами друг друга терпеть не можем. Но, на самом деле, ведь, всё совсем не так?
 - Всё совсем не так. Я, просто, хотел вас отвлечь от грустных мыслей. Но, кажется, перестарался.
  Как-то она, уж очень, разволновалась. Глаза опустила. Да, ещё, и улыбочка эта… То ли нервная, то ли счастливая – не разберу.
 - И, всё же! Вы тогда, помнится, сказали, что хотите, чтобы я перестала вам нравиться. Это правда?
 - Отчасти.
 - Как это?
 - Теперь, больше, не хочу.
 - ???
 - Не хочу, чтобы вы переставали… нравьтесь, пожалуйста… я не возражаю.
 - То есть, я, тебе… вам… нравлюсь?
  Вот, ведь, не спроста на «ты» сбилась. Похоже этот вопрос в её голове именно так и звучал. Кстати, хороший повод… Надо поддержать эту инициативу… Отвечаю в её стиле:
 - Ты… вы… мне нравишься. И, чтобы окончательно снять все вопросы на эту тему, предлагаю нам обоим перестать «выкать».
 - Согласна! - Юля обрадовалась, но, тут же, наморщив лоб, осторожно продолжила, - Тогда, давайте, сразу, ещё один вопрос снимем: ты меня зовёшь по имени, я, тоже, хочу по имени к тебе обращаться. А то, всё «Ник» да «Ник» … как-то несолидно… словно собаку, или кота… Ты не против Ник… …олай?
  Угадывая предполагаемое имя, она попыталась прочитать правильный ответ в моих глазах. Ну, вот… настал тот момент, который, неизбежно, вызывает у меня внутреннюю напряжённость. И не отвертишься никак… ладно, придётся говорить правду…
 - Вообще-то Ник… …ифор.
  Говорю, подражая её манере угадывать, и наблюдаю её ответную реакцию. Она удивляется, и, хохотнув, спрашивает:
 - Никифор? Как это? Не может быть! Это кто же такими доисторическими именами называет живых людей?
 - Бабушка. Она в нашей семье была в авторитете. Возражать никто не решился.
  С досады, чешу себе затылок. Она делает выводы, и соглашается вернуть прежний вариант:
 - Ну, «Ник» так «Ник».
  Мы оба отхлёбываем, успевший, уже, остыть, кофе. Наблюдаю, как она, потихоньку, краснеет щеками. Видимо, снова готовится что-то такое сказать. Наконец, решилась:
 - Я понимаю, что в твоих глазах я выгляжу, как падшая женщина…
  Набираю в грудь побольше воздуха, готовясь возразить, но она жестом руки останавливает меня и, торопливо продолжает:
 - Конечно, со стороны всё выглядит именно так: сбежала на свидание от живого мужа и навязываюсь, по сути, совершенно постороннему человеку. Ты вправе подумать обо мне самое плохое. Даже если я сейчас начну уверять тебя, что я не такая – это будет выглядеть, по меньшей мере, смешно…
 - Юля, прекрати! Я сам пришёл сюда, сам искал тебя, и первый шаг, тоже, сделал я. Так что хватит рефлексировать. Мне не обязательно слушать твои фантазии, которыми ты сама себя загоняешь … Короче: перестань от моего лица придумывать про себя унизительные гадости.
 - Самое смешное, что это на самом деле так. Я не такая. Я так не говорю, я так не поступаю, и я, даже, так не одеваюсь!
 - ??? – смотрю на неё недоверчиво.
 - Да-да! Если бы кто-то из знакомых меня сейчас увидел, то очень бы удивился. Помните… Вот блин… Волнуюсь и сбиваюсь… не привыкла ещё… Помнишь, как Галя сказала, что я тишайшее, безобидное существо? И это, на самом деле, так. Я, уже очень давно, стала для всех них СУЩЕСТВОМ! Не женщиной! Существом! Меня окружают люди, которых ничего не интересует, кроме собственных проблем. Они никого, кроме себя не слушают. Они никого, кроме себя не любят. Мы встречаемся – и это кошмар… Причём, всё равно: протокольное мероприятие, новый год, или день рождения дочки… они все говорят, не слушая друг друга… разбиваются на пары и говорят… говорят… Я у них, даже не знаю, кто. Мой муж – бизнес-партнёр Галькиного мужа. Да и сестра, сама по себе, деловая женщина. Они встречаются… да, ещё, нескольких себе подобных позовут… и делают вид, что говорят «о делах», а на самом деле, собой любуются! Это понты! Театральное представление, в котором все роли расписаны. А для меня в этой пьесе роли не нашлось. Вот и сплавил меня муженёк на дачу – цветочки разводить.
  Она увлечённо продолжает свой монолог. Я слушаю, киваю, задаю вопросы, которые она хочет от меня услышать. Наверное, и правда, у них так принято – слушать самих себя. А ей, тоже, хочется выговорится. Только, вот, слушателя ей не досталось. Ну, что ж, пусть себе… не страшно… Но, ведь, красивая! Гляжу на неё и наглядеться не могу! Ткань водолазки чуть блестит и, когда она делает очередной вдох, то очень соблазнительно очерчиваются контуры лифчика. А как линии плеч переходят в длинную, тонкую шею, охваченную высоким воротом… Да на такой шее нужно бриллианты демонстрировать. Какое счастье, что она так увлеклась, произнося свой монолог и не видит ничего вокруг, а то посмотрела бы на меня сейчас и сразу поняла, что я её вожделею, или, проще говоря, хочу. Примерно час я делал вид, что вникаю в чужие проблемы. Затем Юля выдохлась, устала говорить, но, при этом, смотрела на меня с благодарностью.
 - Знаешь, Ник, с тобой так легко! – она взглянула на телефон, на экране высветилось время, - Ого! Кажется, я тебя совсем заболтала! Что же ты меня не остановил?
 - Мне нравится слышать твой голос.
  Вру, конечно, но не говорить же ей правду. Хотя, что считать правдой? Голос у неё, действительно, приятный. Да! Я её разглядывал! И мечтал о совершенно неприличных вещах! Но, при этом, всё же, я, параллельно, в пол-уха, но слушал её рассказ! И где-то в моём мозгу, на уровне подсознания, вся эта информация отложилась! И про то, как её Галя с будущим мужем знакомила. И про то, как он за ней ухаживал, кулёчки с орехами носил. И как они ездили гулять в сосновый бор. И как она, пытаясь вернуть былые чувства, начала на даче высаживать сосны, а они не приживаются и сохнут, словно дурная иллюстрация давно умершей любви…
 - Мне пора, - говорит Юля, и начинает собираться. – Я сегодня не рассчитывала так долго… думала просто подойду, спрошу и всё.
 - Юля, я хочу увидеть тебя ещё раз! Давай встретимся. Я тебе позвоню. У меня твой номер остался.
 - Нет! Не надо звонить! – испугалась она.
 - Тогда ты мне…
 - Я, тоже, не буду. И не спрашивай почему. Давай, в следующую субботу, встретимся в девять, на этом же  месте.

Часть третья «Дождь два»

 Небо совсем прохудилось. Целую неделю льёт дождь. Первые дни был сильный, а сейчас мелкий, гаденький, но непрерывный. Такое ощущение, что осень, раньше срока, настала. Почему же в этот унылый и сырой день, у меня так радостно на душе? Потому что я иду по переходу, а впереди у меня тот самый Макдональдс. Зашёл… оглянулся… увидел. Она сидит там же, где и в прошлый раз. Иду к ней, ускоряя шаг. Она, тоже, встаёт и идёт мне навстречу. Мы почти обнялись, но вспомнив, что пока ещё не достаточно близки, в последний момент остановились и, оба, смутившись, одновременно сели за стол.
  - Привет!
  - Привет!
  - Кофе?
  - Нет. Что-то не хочется.
  - И мне, тоже.
  - Тогда будем просто сидеть здесь, пока не выгонят.
  - Нам нельзя долго здесь сидеть. Мы живём в этом районе. В прошлый раз нас с тобой видела одна моя знакомая.
  - Боишься, что она всё расскажет мужу?
  - Эта не расскажет, а, вот, другие - могут.
  - Ты что, начала убивать свидетелей?
  - Успокойся, она жива. Просто она многодетная мать, и ей вечно некогда. Шла мимо со своими мальчишками, вот один из них нас с тобой и заметил. Я ей сказала, что ты мой знакомый ещё по институту, однокурсник. Она поверила. Да ей это всё не особо важно, на самом деле.
  - Юля, посмотри вокруг! Выходной день, раннее утро, на улице дождь… кого ты здесь и сейчас можешь встретить?
  - Бережёного – бог бережёт. Мне перестало нравиться это место. Давай уедем отсюда подальше.
  И, вот, мы едем в вагоне метро. Несмотря на плохую погоду, сидячих мест в вагоне нет. Мы стоим рядом. Когда поезд разгоняется или тормозит, я слегка приобнимаю её. Пока мы держимся друг за друга, я ловлю момент и, потихоньку, сзади, вдыхаю запах её волос. Она замерла. Неужели почувствовала? Ну я и болван! Нету у неё глаз на затылке, просто она видит наше отражение в оконном стекле, как в зеркале. Виновато улыбаюсь ей в отражение.
  На конечной станции нас потоком выносит на верх. Здесь людская река делится на ручейки. Самый большой из них течёт в огромный торговый центр. Плывём по течению. Торговый центр огромный, свежепостроенный. Основной поток покупателей направляется в сетевой супермаркет на первом этаже. В магазинах повыше пока безлюдно. Идём прогулочным шагом. Молчим. Вдруг Юля остановилась и замерла у витрины. Подхожу ближе. Она смотрит на манекен. На нём женская имитация мужского костюма в тоненькую, серебристо-серую полоску: широкие брюки, то ли пере-пиджак, то ли недо-кардиган, под ним белоснежная блузка и гротескной формы галстук, широкий и короткий, с огромным, ослабленным узлом. Юля смотрит с восхищением. Шепчет:
  - Вот, что мне сейчас нужно! Это так попадает в моё сегодняшнее настроение. Я должна его померить. Покупать не буду – просто надену и постою в нём немного. Подождёшь?
  Киваю головой и иду за ней. Она уже отловила девушку с бейджиком, на котором красовалась надпись «продавец-консультант Лада» и объяснила, что нужно. Та, обрадовавшись первому покупателю проявила чудеса скорости. Я гуляю по магазину.  От скуки рассматриваю всё подряд. Видимо, здесь торгуют только женской одеждой. В проходе натыкаюсь на девушку Ладу с костюмом.
  - Размер не подошёл, - объясняет она на бегу, - Сейчас поменяем!
  Иду, себе, дальше, но, вдруг, в голове рождается авантюрная идея. Ловлю за руку Ладу, которая уже мчится назад с костюмом другого размера.
  - А, потом, принесите ей это, - киваю на манекен, на котором коротенькое, ярко-красное платье, - Размер вы теперь знаете…
  Через пять минут она меня нашла и пригласила следовать за ней. В примерочной кабинке стояла Юля. Боже! Как же ей всё это идёт! Рядом собрались все работницы магазина и дружно осыпают Юлю комплиментами.
  - Жалко шляпы нет! – говорит Юля, и при этом постоянно вертится перед зеркалами.
  - Да! – включаюсь я в разговор, - На тебе эти вещи лучше, чем на манекене…
  - Обязательно берите, вам очень идёт! – звучит со всех сторон.
  Юля, повертевшись ещё немного, подводит итог:
  - Нет. Нет… Всё!
  Занавес закрывается. Зрители расходятся. Только продавец-консультант с автомобильным именем стоит неподалёку и держит в руках красное платье. Мы переглядываемся, словно заговорщики и, дождавшись момента, она просовывает руку с платьем за занавеску. За рукой следует голова. После непродолжительного диалога, уже голова Юли высовывается наружу и вопросительно смотрит на меня. Я пожимаю плечами, типа «ничего особенного». Она отвечает взглядом «…ну, ты сам так хотел», и скрывается за занавеской. А, когда занавеска вновь открывается, мне приходится придержать рукой отвисшую челюсть. Видимо Юля рассчитывала на такую реакцию. Гордый взгляд победительницы. Первой не выдержала Лада:
  - Ну, что вы молчите? Скажите хоть что-нибудь! – сказала она, обращаясь ко мне.
  - А-фи-геть!
  Юля вполне насладилась произведённым эффектом. Она терпеливо дождалась пока меня «отпустит» и заговорила:
  - Вообще-то я короткое лет десять не ношу, но… - её глаза озорно блеснули, - …могу!
  Продолжаю её рассматривать не отрывая глаз. Как же трудно перестать… Ведь это уже неприлично долго… Похоже, я, просто, пялюсь на неё, как баран… хотя… интересно, почему всегда говорят про барана, а не… Да, уж, наивный… хотел сам себя перехитрить… отвлечь вопросом… а глаза-то продолжают смотреть только на неё!
  Юля замечает это, смущённо улыбается:
  - Ну, что? …Что? …Хватит!
  Она задёргивает занавеску, а я перевожу взгляд на девушку с именем машины. Та горда за весь женский род. Смотрит так, словно это она сейчас уложила меня на обе лопатки.
  Мы с Юлей  успели отойти от магазина шагов на двадцать, когда она, забежав вперёд, остановила меня и…
  - Я, наверное, должна объяснить, что это, сейчас, было! У тебя, скорее всего, есть вопросы, на которые мне нужно ответить. Молчи! Я сама всё скажу… объясню… В общем, так: конечно, я поступила глупо. Ужасно. Нельзя так делать. Ни одна нормальная женщина не потащит своего мужчину на первом свидании в тряпочный магазин. По идее, ты должен был бы возмутиться, но, проявив деликатность, терпел и делал вид, что всё в порядке. Я оценила это, но, всё равно, хочу тебе сказать, что, на самом деле, я не такая! Просто…
  - Да, ничего я не буду спрашивать! Подумаешь, зашли в магазин! Тем более, что я, тоже, получил удовольствие от… В общем… Короче… Незабываемое…
  - Ну, ты же ничего не знаешь! Ты же должен меня понимать лучше всех! А для этого я должна рассказать с самого начала. Это важно. Я никому не говорила, даже мужу.
  Готовлюсь слушать. Что это за страшная тайна? Вон, как напряглась вся… аж дышать начала через раз. Вдруг, сейчас скажет, что она раньше была мужиком! Вот это будет сюрприз!
  - Понимаешь, - сглотнув, начала Юля, - я тебе говорила, что с тобой у меня как бы другая жизнь. И я в ней веду себя по-другому. Не так, как привыкла. Не боюсь делать то, на что раньше не решилась бы. Поэтому я должна признаться: у меня есть пунктик такой… чудинка… в общем… как это сказать-то… - я боюсь надевать вещи, которые, как мужские!
  - Унисекс, - подсказываю я.
  - Нет! Не то! Это, как, например, тот костюмчик! Мне кажется, что в такой одежде, я выгляжу, как лесбиянка.
  - А, как же, джинсы?
  - На отдельные вещи это не распространяется. Я спокойно могу носить и джинсы, и брюки и многое другое… Когда сегодня мы шли мимо этого манекена, у меня в голове щёлкнуло, и я поняла, что должна преодолеть свой страх. Попробовать. И, вот, я победила! Я смогла! Я, больше, не боюсь. Кажется… Представляешь?
  Юля прыгает от радости и заражает меня своим настроением. Хохоча идём по коридору. Обжитая часть торгового центра заканчивается магазином, который торгует шторами и занавесками. Вваливаемся туда и начинаем бродить между развешенных образцов. Продавцы, ещё на входе, опытным взглядом, определили, что мы смотрим, а не покупаем, и потеряли к нам всякий интерес. Заходим в магазин поглубже. Листаем гигантские книжки с занавесками. Не удержавшись, хватаю её за плечи и прижимаю к себе.
  - Юля, а ты, когда целуешься, глаза закрываешь или нет?
  - Нет… то есть… да! А как правильно?
  - Не знаю! Проверим?
  Начинаем целоваться прямо среди занавесок. Оба от счастья теряем головы. Закончилось тем, что нас застукали на месте преступления, и с позором выгнали из магазина.
  Идём дальше и дальше по безжизненным, пустым коридорам. Юлю, опять, пробило на болтовню.
  - Ник! Я так благодарна тебе! Ещё совсем недавно, я думала, что в моей жизни больше ничего не будет. Уже не будет. Я, даже, ревела от жалости к себе. А теперь… Подумать только… Это какая-то фантастика! Поверить не могу, что…
  Надо же, оказывается я научился слушать её «фоном». Она опять рассказывает про себя, про мужа, про то, какие они разные, и как их слепили вместе не по их воле. Я шагаю рядом, смотрю ей в лицо и пытаюсь представить, каким оно бывает после секса. Может быть, она блаженно улыбается, закрыв глаза… Или, отдав процессу все силы, бессмысленно смотрит в потолок…
 Тем временем, Юля перешла к конкретным примерам.
 - Его совершенно не интересует моё мнение. Знаешь, когда у нас стиральная машина сломалась, я думала, что мы с ним пойдём, вместе, в магазин, будем выбирать, смотреть, советоваться с продавцом и друг с другом. Я так подробно всё это себе представляла. Я так ждала этих выходных… А он поступил проще. Ему со мной по магазинам ходить некогда. Он в интернете заказал. Пришли люди. Принесли машинку, распаковали, подключили, и – всё! Моим мнением никто не поинтересовался. Когда я ему это сказала, он ответил, что машинка хорошая, дорогая, и всем нравится. Но, я то не все!
 А когда у нас на даче крыша испортилась, и надо было её менять… Я попросила его, чтобы новая крыша была зелёная, а он забыл, представляешь? Он, просто, забыл! И вот я приезжаю, а там крыша – такого же цвета, как была! Коричневого!
 Я пыталась с ним поговорить. Я хотела, чтобы он сказал почему он так со мной поступает. Он так удивился, и сказал: «Ну, ведь, я же забочусь о тебе. Покупаю тебе еду, одежду, стиральную машину, семена там всякие для твоих клумб…»
 То есть он искренне считает, что если он тратит на меня деньги – то это он так меня любит!
  Повисла пауза. Ну и что она молчит? Ведь, не просто молчит, а смотрит на меня. Похоже, ждёт, что я прямо сейчас изреку какую-нибудь мудрость. Истину какую-нибудь. Думает, наверное, что если я старше неё, то и умнее. Наивная, взрослая женщина с душой ребёнка. Я в детстве тоже думал, что взрослые точно знают ответы на все вопросы. Теперь, вот, не уверен… Кто бы меня самого научил жить…
  Тем не менее, сказать что-то надо.
  - Послушай, Юля. Я, конечно, представляю всю вашу ситуацию только по твоим рассказам, но мне, почему-то кажется, что ты сильно сгущаешь краски. Ты говоришь, что твой муж не интересуется твоей жизнью, но ведь и ты его жизнью, судя по всему, тоже, не интересуешься. Попробуй самый простой рецепт – как в мультике про крошку енота. Ты ему улыбнись, и он в ответ улыбнётся тебе тоже. Поговори с ним о том, что ему интересно…
  - Не работает твой совет. Он и так со мной разговаривает о том, что ему интересно. А тема у него сейчас только одна – Лексус. С некоторых пор он решил, что наш Ниссан ему по статусу не подходит. У всех его знакомых, уже Лексусы давно. И теперь, если только мы не разговариваем на бытовые темы, то он говорит со мной только про Лексус. Я уже наизусть знаю все комплектации, списки дополнительного оборудования, названия литых дисков и размеры шин. Только всё это нас ничуть не сблизило. Не знаю, как ему объяснить, что у нас семья рушится, а он о Лексусе мечтает.
  - Да… клинический случай. А кем он у тебя работает?
  - Точно не знаю. Что-то там по компьютерной безопасности. Я поэтому и просила тебя мне не звонить. У них там раз в неделю у всех сотрудников телефоны на проверку собирают. Очень боятся вирусов и разных там шпионских программ. Он и мой телефон, тоже, сдаёт.
  - А твой-то зачем?
  - Говорит, что через меня за ним следить могут. Он мне, даже, регистрироваться нигде не разрешает. С Галиной – и то… до сих пор только по электронной почте переписываемся. Да и почта эта на выдуманное имя, и, к тому же мужское. Галя всегда смеётся, когда в письмах меня Иваном называет. В общем – паранойя, но лучше не рисковать. А то ещё отследят контакты по звонку.
  - Так они тебя и без звонка могут отследить. Я слышал, что телефон в дежурном режиме всё равно какие-то сигналы издаёт.
  - Я утром аккумулятор вынула. Если что – скажу, что батарейка села.
  - Тогда давай просто купим два телефона с левыми симками, и будем спокойно разговаривать.
  - Нет. У него какая-то аппаратура есть. Точно не знаю, как, но все чужие устройства поблизости обнаруживает.
  - Неужели всё так безнадёжно…

Часть четвёртая. «Холод».

  Еду на вокзал. Я, теперь, частенько езжу на вокзал. Почти каждый день. Это уже становится вредной привычкой – как алкоголизм. Мы с Юлей всё-таки нашли выход. Вернее, она нашла. Мы купили ручку и тетрадку в клеточку. Пишем друг-дружке послания, и оставляем в камере хранения на вокзале. Уже второй месяц живу, как Дубровский. Только он свои письма в дупло клал, а я в автоматическую ячейку. И так меня это дело затянуло, что просто жить без него не могу. Каждый раз, открываю дверцу со сладким предвкушением. Читаю строчки, написанные её рукой. Пишу ответ. Иногда пролистываю назад, чтобы прочитать любимые места. Конечно, мы с ней встречаемся, но основные страсти, почему-то кипят именно здесь.
  Открыл ячейку. Тетрадка на месте. Нужная страница заложена авторучкой. Читаю… Стихи… Наверное, сама сочиняет. Здорово! Мне так никогда не научиться! Вообще, мои ответы сильно проигрывают… и по объёму, и стилистически. А, что поделать? Чужими словами пользоваться не хочу, а своих всегда так мало!
  Волна знакомого запаха пришла откуда-то сзади. Оборачиваюсь. За спиной стоит она. Улыбается.
 - Привет!
 - Привет! Не ожидал тебя здесь встретить.
 - Ты уже написал ответ?
 - Ещё не успел.
 - Тогда пиши! Я подожду.
 - Зачем? Ведь я и так сказать могу. Голосом.
 - Пиши!
  Пишу ответ. Закрываю тетрадку и нарочно кладу подальше. Она отгоняет меня в сторону. Читает. Что-то пишет в ответ. Я собираюсь прочесть, но она не даёт этого сделать и захлопывает дверцу.
 - Потом прочтёшь.
 - Тогда поехали гулять.
 Она соглашается. Едем в Царицыно. На улице холодно. Мы гуляем по парку, практически, одни.
 - Я с этими записками словно наркоманка. Совсем не могу ждать. Напишу – и, сразу, хочу ответ. Раньше ездила через день, а теперь каждый день езжу и проверяю: нет ли чего-нибудь новенького. Сегодня, вот, чуть с тобой не столкнулась. Сначала, незаметно выбралась на улицу, а потом подумала, и вернулась. Не понимаю, как я раньше жила без всего этого…
 Она продолжает что-то говорить, а я, просто, иду рядом и мне ХО-РО-ШО! Просто от её присутствия… от её голоса… да она, вообще, могла бы какую-нибудь белиберду произносить! Таблицу умножения, например, или расписание электричек. Мне всё равно. Похоже, вот так и выглядит счастье взрослого человека.
 Среди Юлькиной болтовни проскакивает фраза, которая, моментально, возвращает меня в реальность:
 - Представляешь, мне, тут, муж недавно сказал, что ему приснился сон: будто бы я получаю письма от другого мужчины! Даже не знаю, как на это реагировать. Может он у меня какой-нибудь экстрасенс?
 - Вот же, блин, экстрасенс нашёлся! Он бы, гад, экстрасенсировал, когда ты загибалась без его внимания!

 - Да ты успокойся! Не надо так нервничать. Он ничего не знает. Это, просто, странный сон. Хотя… если он на самом деле узнает, то… мне даже думать об этом страшно.
 Ещё через две недели я, открыв ячейку, не нашёл в ней заветную тетрадь. Вместо неё лежала коротенькая записка, написанная Юлькиной рукой: «Муж всё узнал. Не пиши. Не звони. Не ищи. Прощай!»
 Да этого просто не может быть! Как же так! Что же это получается! Я же без неё НЕ МОГУ!
 Первым делом решил нарушить все её запреты. Купил в переходе серую симку. Дрожащими руками, впопыхах, засунул её в телефон. Набрал номер. Бездушный, автоматический голос сказал, что такого номера не существует. Это сообщение отрезвило меня, словно ведро холодной воды, вылитое на голову. Следующий пункт плана – спросить о ней Галину, так и остался не выполненным. Я не должен своими действиями сделать ей хуже… ещё хуже, чем сейчас… Хотя… кажется, что хуже, чем сейчас…
 Этот внезапный разрыв я переживал долго и тяжело. У меня было такое ощущение, что я убил человека. До сих пор тяжким камнем на моей совести лежит воспоминание о ней. Порой хочется крикнуть: «Юлька, отзовись!» Но не крикну.
Точно знаю, что не крикну.