Мои двойные роды

Потихоньку стала забывать детали дня, когда на свет появился мой дорогой Глеб. Поэтому медлить больше нельзя - нужно увековечить для себя историю наших с сыном особенных двойных родов.
Надо сказать, что за 2 месяца до дня Х, я постоянно лежала в роддоме. Меня отпускали "отдохнуть" от больничных стен дня на 3 и снова клали в "патологию". Слава Богу, мне нравился 5ый роддом, и он располагался недалеко от дома. Можно было спокойно уйти после обеда, главное, вернуться обратно до 19 часов.
27 июля, в часа 3 утра, меня разбудил, тогда ещё, муж телефонным звонком.
Оказалось, что он стоит у роддома. Я подошла к открытому окну буфета, который находился на 2ом этаже. Туда он закинул мне 3 белых герберы, со словами "я с тобой". В ту ночь его осенило, что я скоро могу родить. Ну или какая-нибудь Гертруда его надоумила, что вообще-то я на сносях. Как в воду глядели!
Хоть к тому времени я и привыкла к жизни в роддоме, подружилась с персоналом и стала эдаким местным старожилом. Но утром 27 числа вдруг почувствовала насколько мне надоело находиться в роддоме и достали все медицинские процедуры, мне физически зохотелось убежать куда-нибудь далеко. Я дерзко пропустила утром процедуру КТГ, а после капельницы не стала дожидаться обеда и свинтила скорее домой. Оттуда с бывшим мужем поехали в МТВ Центр смотреть обои. Смешно.
Знаете, у меня иногда так бывает, когда долго сладкого не ела, что потом беру какой-нибудь батончик в руки и меня аж трясет, как наркомана. В тот день меня так же трясло от дурацкого комплексного обеда из "happy day". Вот это, я подумала, что странно.
Много ходили, я не только почувствовала, но и увидела в зеркало, что снова отекаю, хоть до этого всё было под контролем. В общественном транспорте было тяжело ехать, болел низ живота, но я думала, что это нормально. Обратно все-таки поехали на такси, хотя тоже было больно.
Ну вот я в родном 5 роддоме, и замечаю, что боли то периодические у меня. Ну, думаю, теперь схожу на КТГ, вдруг схватки покажет, интересно стало...
Лежу в 1500ый раз уже, наверное, за всю беременность на КТГ и вдруг чувствую, что во мне что-то щелкнуло. Странное и незнакомое никогда ранее чувство. Неужели это мой ЖКТ глючит? А, может, это пробка отошла? Слышала бывает такой характерный щелчок, когда это случается.
Неуклюже повернулась с левого бока на спину и тут полилось! Господи! Позовите медсестру! Ааа! Паника, паника.
Медсестра дала мне тряпичную прокладку "походи с ней, чтобы врачу стал понятен характер выделений". Ага, "походи"... Стоило мне определить тряпку, как ливануло так, что даже мне понятно стало - началось. ;
Я договаривалась изначально с лечащим же врачом, что она будет принимать роды. Звоню, докладываю ситуацию. О, сегодня как раз её дежурство. Это очень хорошо, нам повезло.
Осмотрев меня, гинеколог быстро заключает: "ты рожаешь". Нужно сделать все нехитрые процедуры и снова спускаться вниз, уже рожать.
Помню, сижу на белом друге, и пишу отцу ребенка "ты достал белье сушиться из стиралки?". Он мне: "не о том думаешь". Но я понимала, что процесс еще долго будет идти, торопиться некуда. И о чём мне думать? Как надо рожать, например?) Мне разрешили сходить в душ - моюсь неторопясь, наверное, оттягиваю сложный момент. Я не знаю, что будет дальше после того, как спущусь вниз. А под теплыми струями душа я ещё здесь, в знакомой, уютной "патологии". Уже даже из предродовой позвонили, чтобы спросить где я там, почему так долго иду ; Беспокоятся) На самом деле ждать не хотят.
Медсестра удивляется, мне что не больно, что я так спокойно моюсь? Мне было больно, чуть больнее чем весь этот день.
Ну ооочень долго собираю вещи. Медсестра не выдерживает и начинает помогать мне ; Ну я благодарна ей) Ну что, пойдём вниз?) Или нет?
Предродовая выглядела странно. Что-то вроде компьютерного кабинета в универе, в котором еще стоит три больших железных кровати. Психоделика такая. Оказывается, ночнушка нужна была. У меня не было - поэтому, не без скрипа, мне дали одноразовую полупрозрачную сорочку. Ещё отчитали слегка за долгую дорогу к ним, ведь им нужно оформлять какие-то документы (или я что-то путаю). Врач сказала, что сейчас мне хорошо бы отдохнуть, а уже утром посмотрим, как я раскроюсь, и от этого будем отталкиваться - кесарево или естественные роды.
Но я, конечно же, не стала спать. Вообще были, так скажем, ощутимые боли. Не знаю смогла бы я уснуть. Меня чем-то прокапали, думаю, что стимулировали родовую деятельность.
Привезли ещё роженицу, и вот её штырило! Она стонала, часто дышала. Я не знаю, что за гений во мне проснулся, но я думала, что у нас одинаковый уровень боли, и она просто не может её так же стойко переносить как я - женщина-молибден. Я ещё нашла музыку на ютюбе... не помню, специальная она была или нет: релакс и видеоряд с распускающимися красивыми цветами. Я ходила, раскачивалась, и смотрела это видео.
По опыту девочек, которые при мне уходили рожать, знаю, что в ответственный момент часто не оказывалось питьевой воды. Так и у меня произошло: её оставалось очень мало. Поэтому я попросила бывшего мужа принести мне бутылку.
Когда я звонила, по голосу уже было понятно, что он выпивший. А прошло где-то пара часов с того момента, как я сообщила, что ушла рожать. Ну, может, три) Меня расстроило, что он уже успел накидаться.
Немного позже, чтобы забрать свою воду через окно, я забралась на кушетку в туалете. Выглядываю, а там Жора стоит, смотрит наверх своими огромными глазами, это знакомый отца ребенка, потом и сам он подошел, оба, конечно, пьяные.
Принесли мне семь что ли бутылок воды, не помню, много! Как-то так мой заказ был понят, удивительным образом.
Я пыталась отбрыкиваться от этого множества бутылок. В итоге просто оставила их там же, в туалете предродовой. Конечно, я была возмущена состоянием Максима и количеством воды. Жора, всё это время, очень сочувствующе и понимающе смотрел на меня.
Тем временем, у моей соседки по палате процесс быстро шел к кульминации. Она просила о помощи врачей, потому что уже чувствовала потуги. Вскоре её увели на родильное кресло. Прошло совсем немного времени, и я услышала крик появившегося на свет ребенка. Счастливая.
В предродовой новоявленная мама пробыла, наверное, часа три, не больше.
Я позавидовала ей. Ведь мне нужно было дожидаться утро... А боль становилась всё навязчивее и интенсивнее, промежутки покоя всё короче.
Теперь я уже не могла ходить, поэтому лежала, а каждую схватку интенсивно растирала себе поясницу, это, действительно, помогало.
На моё счастье, врач пришла проведать меня раньше - в три ночи. И вот она меня осмотрела, и осталась довольна. "Яна, процесс идёт, ты раскрываешься, будем дальше наблюдать."
Я думаю: "Наверное, уже сантиметров семь есть точно". Но Елена Николаевна меня огорошила: "Три пальца". Чтооо? Всего?
Ещё ранее она предупредила, чтобы я попросила обезбаливающий укол, когда станет тяжело терпеть боль. Но терпеть пока ещё было реально, и я молчала.
И сейчас Елена Николаевна предложила обезболиться - я отказалась. Я ведь молибден, не забыли?
К часам шести утра боль выросла до отметки "даже у молибдена есть своя температура плавления". Появилась новая соседка, может, даже две. Но мне было абсолютно все равно. Я уже тяжело воспринимала реальность. Вся превратилась в сплошной, воспаленный, пульсирующий болью нерв. Наконец, я прошу обезболить меня.
Боже мой! Если бы я знала, что от моей просьбы до божественной инъекции пройдет целая вечность, попросила бы укол часами двумя ранее.
Пришла медсестра, которая должна была сделать мне обезболивающий укол.
Я про себя выдохнула: "ну вот, сейчас мне станет полегче!". Но девушка совсем не торопилась, села за компьютер и что-то печатала. Она была холодной, отстранённой и безразличной.
Какое-то время я терпеливо выжидала, затем просто сдерживалась, чтобы не выругаться на неё. По "счастливой" случайности медсестра села за тот компьютер, с которого не получалось отправить нужный документ на распечатку. Она пересела за другой агрегат... "Господи, да сделай ты уже этот укол, я тебе потом всё что нужно подпишу!" - думала я. Но то ли у меня не было сил ругаться, то ли я чувствовала себя полностью зависимой от медсестры... Я просто скулила или молчала.
Наконец, сделали укол, и я постепенно начала чувствовать схватки всё приглушённее и дальше от себя... пока они не стали едва ощутимыми, как в самом начале.
Я впала в полудрему, очень поверхностную и недолгую. Это было супер! Островок покоя в адском пекле.
Скоро схватки стали нарастать с новой мощной силой. Но тут сил прибавила радостная новость - я почти раскрылась, поэтому меня перевели в саму родовую! Это значит, что скоро всё разрешится.
Вид родового зала удручал, конечно. Надо сказать, что сам роддом находится в здании бывшего детского сада. Так вот, этот зал, выглядел так, будто в детском саду организовали морг, только вместо столов для препарирования поставили старые железные кровати. На которых, в принципе, можно то же самое делать. Настолько они страшны.
Какие только ужасные мысли меня не посетили на одной из этих чудо-кроваток. Но всё сводилось к одному - если бы я знала, что будет так невыносимо плохо, я бы ни за что на это не пошла и на такое не подписалась.
Никого не было рядом со мной. Да, в помещении были люди, но это было кромешное одиночество. Честно, я не помню уже той боли, но помню состояние безысходности и страдания. Я чувствовала, как близка ко мне стала смерть.
Наконец, моя гинеколог снова осмотрела меня и сказала, что раскрытие полное, но малыш ещё не опустил головку вниз. Нужно ждать. Если через час головка не опустится - кесарево.
Я попросила снова обезболивающее. Предложенная в ответ эпидуралка сначала мне показалась классной идеей. Я подумала, что её обезболивающий эффект в разы круче внутривенного укола.
Я ошибалась.
Начался просто адский трэш. Из-за меня дернули дядю-анастезиолога, а у него должно было быть плановое кесарево. Он был крайне недоволен, что приходится ставить мне эпидуралку. Наверное, просто анастезиологи не любят экстренные ситуации.
На самом деле, не знаю я, конечно, истинной причины его недовольства.
Ставить мне эпидуралку было очень сложно. Так как колошматило меня схваткой или уже потугой (я так и не поняла чем) каждые полминуты, даже чаще... просто не было перерывов на отдых.
Правильно попасть иглой в таких условиях, думаю, на грани возможного.
Меня ругали, пытались зафиксировать в неподвижном положении.
Своей несидящей на месте попой я нарушила созданную стерильность сзади меня. Вы думаете, вот он трэш? Нет!
В процессе всего этого нелицеприятного действа я вдруг отчетливо слышу голос отца ребенка: "Яна!"
Оборачиваюсь назад и вижу, как он преспокойно стоит за форточкой и наблюдает за происходящим. Господи, какая психоделика.
Он мешал. "Максим, уйди, пожалуйста!"
Вымучили мне эпидуралку. Анастезиолог умеет, практикует.
Что я могу сказать? Внутривенное обезболивание мне понравилось больше.
Возможно просто на момент первого укола меньше открытие было, поэтому обезболивающий эффект был ярче выражен. Тут всё было проще, и действие проходило быстрее.
Вскоре у меня произошло какое-то нелепое кокетство с моим гинекологом. Я знала, что когда начинает тужить - должны быть ощущения, будто хочешь по-большому. Ну вот они появились - я сообщила, что боюсь обделаться. Нельзя же сказать, что похоже у меня начались потуги. Моего завуалированного намека не поняли - сделали 2ую клизму.
Я уже не помню, до эпидуралки или после, в один момент ко мне подошла акушерка. Скорее всего после, когда головка Глеба опустилась. Все таки Глеб такой молодец, он всё делал как нужно. Я чувствовала его волевой характер на самых ранних сроках беременности.
И в родах он делал все от него зависящее и ожидаемое. Глеб чудесный малыш ;
Акушерка - высокая полная женщина с очень короткой стрижкой. Предложила мне потужиться несколько раз - результат её не удовлетворил, и она в прямом смысле махнула на меня рукой (точнее перчаткой) и бросила это бесперспективное дело. Помню тогда это меня просто уничтожило. Я стала плакать.
Наконец пришла врач. Произошло почти то же самое, что и с акушеркой. Мне было больно от их пальцев, и я от боли не могла ничего делать. Просто не в состоянии была взять себя за щиколотки и прижать голову к подбородку.
Я сказала: "Кесарите меня". Врач все-таки заставила меня сделать невозможное, проверила как я тужусь - есть ли вообще эффект от этого. Вроде ничего, получается. Меня подсоединили к КТГ, в один момент вокруг оказалось очень много людей: анастезиолог, другие врачи... Одна женщина сказала мне "Давай, пробуди в себе мать!!!" Стали нажимать на живот. Странно, я ощутила в себе какое-то противодействие. Меня напрягало все. Количество людей, то что нажимают на живот, что мне приходится лежать на спине (казалось, что на кресле будет удобнее). Я хотела, чтобы они все оставили меня и мой живот в покое. Какой там тужиться!
Тужусь! Но вот КТГ показывает, что сердцебиение малыша страдает. Быстро что-то вкололи. Вижу обеспокоенное лицо своего врача. Тужусь ещё раз. Ещё! Снова что-то не так на КТГ. "Всё, пошли кесариться! Быстрее!"
Ещё недавно на мою просьбу о кесареве гинеколог ответила: "ребёнок уже низко опустился, я не смогу тебя прооперировать". Так и думала, что врёт.
Чувство смятения, и полная покорность... Только встать с кровати не могу, поэтому повисла на молодой красивой девушке, наверное враче, всем своим огромным весом. И вижу её растерянность. Мне неудобно за себя.
Кто-то матерится трёхэтажным и дерётся с персоналом, когда рожает. Я никому ничего не могла возразить. Я - сама скромность во плоти. Ни медсестре, тянувшей в середине родов с обезболивающим уколом, ни санитарке, которая стала кудахтать, когда из меня полилась кровь на пол, при попытке тужиться стоя, - мне, правда, было неудобно за себя. Я будто извинялась за всё происходящее.
Ну вот я забралась на операционный стол. Нет страха, нет никакого волнения. Одно желание - поскорее бы меня вырубили и прекратили бесконечные страдания. Спокойно лежать не могу, извиваюсь как уж на раскалённой сковородке. Кажется, что снова медлят. Я закрыла глаза. И слышу голос медсестры-ворчуньи из "патологии". Ох, её дежурство выпало именно на сегодня.
Маша работала с маститыми гинекологами в 5ом роддоме со дня его открытия. Единственная в своем роде.
В общем, она не может вставить мне катетер: "я не могу вставить, не получается, посмотрите, здесь всё отекло". Чёрт, сделайте уже укол, потом хоть потоп...
Не понимаю кислородную маску, мне, в ней, наоборот, труднее дышать.
Так, это что? Укол внутривенный какой-то. Надеюсь, это он? Сейчас пойму... Чувствую волну прихода. Это наркоз, слава Богу!
Пора возвращаться. И вот я лечу по нежно-розовому лабиринту с электрическим потрескивающим звуком. Классные ощущения!
Снова мне суют в лицо дурацкую маску, я неловко пытаюсь её смахнуть. Спасибо анастезиологу, который понял мои невнятные телодвижения и дал указание медсестре убрать её.
Я в реанимации. У меня ничего не болит. Только не могу собрать своё сознание по кусочкам и сфокусировать взгляд - глаза в кучу.
Спрашиваю: "со мной всё хорошо?" Отвечают: "да". "Ребёнок живой?" "Да".
Сначала я лежу и просто кайфую от покоя и отсутствия боли. Потом до меня доходит осознание того, что всё закончилось, назад не повернуть, а я так и не смогла сама родить!
И меня накрывает отчаянье. Я начинаю реветь. А так как мое сердцебиение ещё замеряется - показатели подскакивают выше 200.
Вроде даже запищал прибор.
У медсестер случается паника и они вызванивают анастезиолога. Он подходит ко мне и спрашивает, что меня беспокоит. Говорю: "Я не смогла сама родить;".
Он тут же позвал по телефону моего гинеколога и успокоил растерянных медсестер.
Моя дорогая врач была уверенной и весёлой, как и обычно. Счастливой. Необыкновенная женщина! ;
Она похвалила меня, успокоила, объяснив, что исход родов не от меня зависел. Случилась преждевременная отслойка плаценты, а это угрожало жизни малыша и моей.
Врач спросила, показали ли мне новорожденного. Я ответила, что нет, и, что удивлена небольшому весу малыша - 2992, который успела увидеть на своей бирке.
Думала, что он будет крупнее.
Прошло совсем немного времени, как врач принесла мой клетчатый серый свёрток - Глеба. Увидев его, я воскликнула: "Прости меня!" и слёзы сами брызнули.
Гинеколог что-то пробурчала, ну вроде того, что "не надо так".
"Поцелуй его!" весело скомандывала она.
Господи, какой он нежный и тёплый!
Наша первая встреча с Глебом - это незабываемо.
Он не похож на меня: мужественное лицо, крупный нос, сосредоточенный взгляд.
Врач со мной соглашается и уносит ребенка.
Я воскресла из наркоза, иначе не скажешь. Со мной и сыном теперь всё хорошо.
Меня накрыло счастье, безудержное и всепоглощающее. Делилась я им с медсестрами, которые, надо сказать, идеально меня выхаживали.
Я без конца признавалась всем медикам в любви. В стиле: "Вы - боги, каждому медику нужно поставить памятник" и т.д..
Они говорили, что в первый раз такое видят.
А что было дальше - это совсем другая история...