А Праведник будет востребован. Роман. Часть четвёр

Часть четвёртая

На стройку века - БАМ

Семейная жизнь у Вячеслава Григорьевича сложилась прекрасно! Счастливое молодое время! Рождение сына, уход за ним, воспитание, игры, прогулки!  Радость и счастье переполняли молодых!
От локомотивного депо Вячеслав Григорьевич получил двухкомнатную квартиру, и стали они потихоньку обживаться. А, ведь, когда поженились, у них было только  по чемоданчику! И более ничего!
Всё было хорошо в их жизни! Но что – то не хватает! Молодость непоседлива!
«Скучно живём!» - решили молодые – азарта нет! Нужно что – то менять в этой жизни! Мы хотим на новые места, на новые земли, на новые дороги! Мы хотим иметь много новых друзей, другую работу! В мире много  всего интересного и мы хотим всё познать и всё увидеть! Другое небо, другие земли, другое Солнце!»
И тут неожиданно по всей огромной территории Советского Союза раздался клич:
«Молодёжь, комсомольцы вперёд на строительство Байкало – Амурской магистрали!»
И зашевелилась большая страна. Строители, специалисты различных направлений и различного профиля и уровня, а так же различного толка, срывались со своих обжитых и насиженных мест и уезжали на великую стройку!
Вот и с родного города Вячеслава Григорьевича уезжали на стройку знакомые. Уехал и его старший брат и увёз с собой  маму.
И Вячеслав не удержался! Уволился с работы и, оставив семью, уехал со своим другом Анатолием на Великую стройку!
Но стройка для друзей началась на краю последнего оплота цивилизации, то- есть за железнодорожной станцией Лена – Восточная! А конкретнее – за последней выходной стрелкой этой станции! На берегу широкой и могучей сибирской реки Лена!
В тот год была на редкость суровая зима, и река Лена замёрзла почти до основания! Через эту реку был построен железнодорожный мост и по нему почти непрерывным потоком шли поезда со строительными грузами в сторону БАМа!
Но автомобильного моста ещё не было.  И машины пропускали по железнодорожному мосту в редких перерывах между поездами. Но этого было явно недостаточно! И тогда специалисты наращивали лёд на реке, и по такому уплотнённому льду пропускали тяжелогруженые автомобили со строительными грузами.
Грузовики шли почти беспрерывно, иногда колоннами,  иногда огромными и многочисленными автобазами, вместе со своими семьями, со своим скарбом и вагончиками для жилья, со своими мастерскими и с другими необходимыми инструментами для работы в глухой тайге. Перевозили и рабочих  бригадами, колоннами, участками! Переезжали семьи в этих грузовых машинах, вместе с детьми, с домашними вещами! А вместе с ними перевозили и щиты для сборки временного жилья!
Всё это завораживало, притягивало! Энтузиазм и романтика овладели друзьями! Захотелось влиться в этот поток, жить заботами и работой этих людей и участвовать, участвовать и участвовать в этой великой и грандиозной стройке!  Скоро, скоро они тоже встанут в ряды БАМовского рабочего класса!
Ну а пока друзья стояли на берегу замёрзшей реки Лена, у автодороги, мёрзли,  приплясывая от холода, и голосовали. Но их никто не подбирал.
Проезжая по льду реки, машины уходили вверх, в далёкие туманные горы, заросшие тайгой, на БАМовские трассы! И друзья окончательно замёрзли! Они развели костёр, чтобы согреться и продолжали голосовать. К ним  на огонёк потянулись такие же бедолаги, как и они сами, будущие строители БАМа!
А машины шли и шли потоком! Проезжая по льду, они уходили вверх, в горы! И где – то там, закручиваясь серпантином между горных вершин, уходила вдаль автомобильная БАМовская трасса, по которой, надрываясь своими моторами, карабкались на крутой подъём тяжелогруженые автомобили, исчезая в затянутых туманом горах, как в холодном и сером мареве.
А чуть ниже автотрассы, так же круто вверх, шла железнодорожная магистраль. Это была только что построенная часть бамовской железной дороге. И она так же серпантином вверх уходила в далёкие, покрытые тайгой, высокие горы!
Наконец - то друзьям повезло: в глухую ночную темень, когда многочисленные  звёзды высыпали на небе, их подобрал сердобольный водитель грузовика.
«Куда едем, ребята? – спросил он – я еду только в посёлок Звёздный.  Мне в автобазу надо!»
«А нам тоже в Звёздный!» 
«Ну что ж, тогда поехали! Сейчас по серпантину поднимемся вверх, потом скатимся с горы, а там и Звёздный!»
«А почему его так назвали?» - спросил Вячеслав.
«По имени первого города Советских космонавтов! Хорошо кто – то придумал. Вот когда будем спускаться вниз с горы, посмотрите на Звёздный и увидите, что лампочки по всему посёлку горят , как будто звёзды на небе! Красиво!» - добавил водитель  и, переключив ревущий двигатель своего грузовика на первую передачу, рванул в гору.
Сам посёлок Звёздный поразил друзей своими деревянными двухэтажными домами, сделанными не просто с фантазией, а с каким – то залихватским художественным вкусом, с удивительно красивым орнаментом из простых деревянных досок и реек! Ничего подобного ранее друзья не видели.
Улицы посёлка были расположены на склоне горы, на вырезанных бульдозерами широких полках горы. Что ни полка, то улица!
В Звёздном жила почти одна молодёжь! Там был даже свой молодёжный театр! Коллектив артистов этого театра состоял полностью из рабочих парней и девчат! И гремел этот театр своими постановками не только на БАМе, в Сибири, но даже в Москве!
А ещё в Звёздном, что поразило вновь прибывших, было великое множество собак! Их было раза в три больше, чем людей!
Потому что каждый житель посёлка, каждый строитель БАМа, посчитал себя таёжником, охотником, сибиряком! Вот поэтому и навезли  в таёжные  посёлки, собак охотничьих пород.  Но на охоту в тайгу почти никто не ходил, некогда было. Работа, семейные дела, да и другие проблемы, не давали этим заниматься в полную силу.  И собаки,  предоставленные  сами  себе,  перемешались между собой   всеми породами, и бегали без контрольно по посёлку, по близлежащей тайге, опустошая своими набегами таёжные чащобы.
 Многие строители БАМа посчитали себя первооткрывателями новых земель! Поэтому, и только поэтому, многие ходили в унтах, в лохматых шапках, в дублёнках, то – есть в меховых толстых куртках! Они так же любили читать приключенческую литературу про сибиряков, охотников и других искателей приключений!
Восточно – Сибирское книжное издательство прославилось своими книгами о сибиряках, о таёжниках, о первооткрывателях, об их приключениях! И все книги этого издательства были нарасхват!
Даже кавказские ребята изображали из себя бывалых таёжников, охотников и читали запоем такие книги и ходили тоже, как и все, в лохматых шапках, в унтах и в дублёнках!
В Звёздном Вячеслав Григорьевич встретил знакомых, с которыми когда то работал и жил в одном городе, встретил своего старшего брата и маму, которая жила рядом с ним.
Бамовское локомотивное депо находилось на станции Лена – Восточная.
Во время оформления на работу к Вячеславу подошёл железнодорожник в форменной фуражке:
«Привет! На работу к нам в депо устраиваешься?»
«Ну да, помощником машиниста, на тепловоз»
«Вот и хорошо! Меня зовут Олег Дмитриевич! Я здесь машинистом – инструктором работаю – пожал он руку Григорьевичу – как только устроишься, подойдёшь ко мне, поближе познакомимся. А на работу я тебя запланирую на станцию Таюра, это посёлок Звёздный. Там людей не хватает»
«У меня там как раз старший брат живёт и работает!» 
«Ну, тогда договорились! В Звёздном найдёшь старшего машиниста Моисеева Анатолия, он тебя в смену поставит. А где раньше работал?»
«В Новокузнецком локомотивном депо, на станции Междуреченск.  Машинистом электровоза»
«Вот и славно! Нам нужны опытные кадры! А вообще - то у нас тут полный интернационал! Люди с разных депо, с разных железных дорог, разного опыта, разных национальностей! Познакомишься ещё! Коллектив машинистов у нас создаётся вновь. Пока ещё два инструктора, а значит пока ещё две колоны машинистов. Но этого пока  маловато. Второй машинист – инструктор, кроме меня, по национальности кореец! Юрий Киренович Тэн его зовут. Отличный мужик! Раньше он работал на Казахской железной дороге инженером. Ну, ещё познакомишься с ним.
Люди к нам прибывают постоянно. Коллектив набирается толковый. Люди дружные, грамотные и опытные. Ну, есть, конечно, ребята с малым опытом, но мы их тут - же обучаем, как говорится, натаскиваем  по ходу дела.
Работа у нас сложная, поезда в основном сборные, со строительными грузами. Но придётся работать и на хозяйственных работах и на манёврах. Так что привыкай!
Профиль железной дороге сложный – крутые затяжные подъёмы, спуски! Придётся выкладываться на полную катушку! Достаётся тут всем: и тепловозам и людям! Приходилось работать на уклонах?»
«Да, приходилось! У нас там 9-ти тысячные руководящие спуски!»
А у нас 18-ти тысячные руководящие! Ну, сам увидишь! Так что привыкай, втягивайся в работу, да  побыстрее!  Я  буду часто наведываться в Звёздный. Проверять  вашу работу!»
«Хорошо, я всё понял!»
«До свидания!»
«До свидания, Олег Дмитриевич!»
Подошёл к Григорьевичу ещё один железнодорожник в форменной фуражке.
Надо сказать, что железнодорожники редко соблюдают форму одежды, особенно машинисты! Носят  одни фуражки! Ну, может ещё кто – то  из них носит старенькие форменные пиджаки со знаками отличия! Но это редко!
Подошедший к Григорьевичу мужчина так же был в одной железнодорожной фуражке. Роста он был выше среднего, с доброжелательным улыбчивым лицом.  Протянул руку:
«Сафронов Геннадий Михайлович! Машинист тепловоза! Работал раньше в Казахстане, в поездах! Слышал, наверное, уже про инструктора Тэна Юрия Киреныча?»
« Слышал!»
«Так мы с ним с одной дороги, с одного депо! Вместе работали! И вместе сюда приехали! Тебя на какую станцию направили работать?»
«На Таюру, в Звёздный!»
«Тогда нормально! Я тоже там работаю! А дальше ещё идёт укладка пути, отсыпка полотна. Я здесь в депо нахожусь по делам. Завтра только в Звёздный приеду. А ты сегодня поедешь?»
«Ну да, сегодня! У меня там брат старший живёт, завтра надо быть у него!»
« Понятно – сказал Сафронов – сейчас грузовой поезд пойдёт на Таюру, машинистом там Петька Рыбальченко, шустрый такой парняга! А помощником у него пожилой мужик, похожий на кавказца, говорит, что приехал из Ирана, если не врёт! Зовут его Таганыч! Воевал, говорит ещё в отечественную! Фронтовик!
Подойдёшь к ним, скажешь, что Сафронов прислал! Возьмут, никуда не денутся! Ну, пока! В Звёздном встретимся!»
К вечеру, закончив все дела, Григорьевич подошёл к тепловозу, стоявшему в голове грузового поезда. Машинист с помощником были уже в кабине и ждали время отправления.
«Садись, садись! – сказал машинист – если уж сам Сафрон прислал, то тут никуда не денешься! А вообще – то мы почти всех забираем. Другого транспорта здесь нет! Только попутные машины, да поезда грузовые. Людям надо ехать, устраиваться на работу на БАМ, да и по другим причинам! У нас тут насчёт этого – полный коммунизм! Мы с Таганычем тоже были в таком же положении в своё время! Верно, Таганыч?
А ты что, тоже на работу устраиваешься?»
«Я уже устроился помощником машиниста. На станцию Таюра!»
«О, коллега! – засмеялся Пётр – теперь понятно, почему Сафрон прислал. Будем знакомы: Пётр! А он Таганыч!»
«Вячеслав! – пожал он им руки – мне про вас Сафронов  рассказывал»
«Ну, Сафрон всех знает!»
Но тут в кабине тепловоза заверещала рация и громкий женский голос дал разрешение на отправление поезда.  Загорелся зелёный свет на выходном светофоре.
«Ну что ж, поехали! - сказал машинист – зелёный вижу!»
«Поехали! – ответил Таганыч – зелёный!»
И тепловозный дизель, взревев всеми своими металлическими цилиндрами и выпуская клубы серого дыма, начал помаленьку разгонять тепловоз с поездом по ровному участку пути, чтобы потом за выходными стрелками и за светофорами вылететь на крутой и затяжной 18-ти тысячный подъём, на бамовский серпантин, протяжённостью 22 километра!
«Понял, как работаем? – перекрикивая рёв дизеля, закричал Петруха – привыкай! Здесь подъём длинный, с крутыми поворотами! Дорога виляет между вершинами гор! Одним словом: «Серпантин!» впереди светофоров больше не будет, будут семафоры, 1937 года выпуска!»  – продолжал громко разговаривать Петька, перекрикивая тепловозный, громко ревущий дизель. Но дизель ревел на предельных оборотах,  и перекричать его было сложно. И уши начали  привыкать к этому шуму.
«Привыкай, Слава! – продолжал кричать Петька – здесь уши закладывает, как в самолёте! Перепады высот здесь такие!
Система блокировки у нас на железной дороге – электрожезловая! 1937 года выпуска! Я тебе уже говорил! Другой системы не нашлось! И непонятно, когда новую поставят! Наверное, ждут, кода эту добьём! Так что у нас везде стоят семафоры! Знаешь, как по ним работать?
Крыло открыто, крыло закрыто! Разберёшься! Намного проще, чем при автоблокировке!»
Между тем, поезд медленно, тяжело, со скрежетом на поворотах карабкался по подъёму вверх. Глухая тёмная ночь распространилась по горному миру, и прожектор тепловоза то и дело выхватывал из темноты придорожные кусты, стволы таёжных деревьев, стеной стоявших вдоль железной дороге.
«Слава! – заорал Петька – тут зверья не пуганного полно! Особенно зайцев! Они прямо под колёсами бегают, как бесенята! Ну, сам увидишь!»
И тут, в подтверждении его слов, луч тепловозного прожектора из кромешной темноты выхватил бегущего в железнодорожной колее зайца! В белоснежной шубке!
«Во, видал! – заорал Петька – Таганыч, садись за руль, щас я его!»  И Петька,  быстро открыв двери шкафа в кабине, предназначенного для спец. одежды, выхватил оттуда, спрятанное в углу среди всякого хлама и подальше от начальственных глаз, ружьё!
«Трофейное! – крикнул он Славке – с инкрустацией! Отец ещё с войны привёз! Из самой Австрии! Понял?!» - и выскочил на площадку тепловоза.
«Понял!»
Заяц, освещаемый прожектором, продолжал бежать в железнодорожной колее впереди тепловоза! Но поезд его медленно и неотвратимо догонял! И вот заяц уже почти что рядом, под самой автосцепкой! Ну каких то полтора – два метра!
«Стреляй!»
И Петруха выстрелил! И промазал! Заяц с перепугу выскочил из колеи и сиганул в тайгу!
«Мазила!» - закричал Таганыч.
«А-а-а! – тут же вслед за Таганычем заорал Петька – если ещё хоть раз промажу, я его выброшу!»
«Я тебе выброшу!» - рявкнул  Таганыч.
«Оно кривое!»
«Сам ты кривой! Дай его сюда! Садись за управление! С двух метров попасть не может! Мазила!  Охотничек,  называется!»
«Ты же говорил, что оно трофейное! С инкрустацией!»
«А что толку?» - опять заорал Петька.
«Таганыч вышел с ружьём на площадку тепловоза, машинисты называли её палубой, и стал ждать следующего зайца. Долго ждать не пришлось.
И вот он, заяц! Опять в прожекторе! Тепловоз его догоняет, догоняет… .
« Ба – бах!» - стрельнул Таганыч! И промазал.
«А-а-а – опять заорал Петька – я же говорил, что оно кривое! Дай, я его выброшу!»
«Я тебе выброшу! – сказал в ответ Таганыч – оно ещё пригодится! Вдруг опять зайцы побегут!»
«Ага, жди! Побегут, как же! Может, продать его?»
«Так оно же кривое!»
«А мы никому не скажем!»
Преодолев затяжной подъём, поезд остановился на разъезде, который находился на самой вершине перевала – это был разъезд Чудничный! «
« Смешное название!» - улыбнулся Вячеслав.
 Поменяв у дежурной по разъезду жезлы на занятие перегона, поезд покатился дальше, вниз по 18-ти тысячному затяжному уклону!
При следовании по уклону, длиной 20 километров, машинист продолжал знакомить Вячеслава с особенностями вождения поездов по таким горным дорогам.
«Здесь по спуску надо быть особенно осторожным! Смотри, чтоб тормоза были в порядке! Сам за ними смотри! Никому не доверяй! Даже вагонникам! Они, бывает, халтурят иногда или ошибаются! Или дурят нашего брата! Это тебе не в МПСе работать! Здесь ещё много бардака всякого! А за вагонниками смотри обязательно!
По таким уклонам не разгоняйся, иначе сложно будет остановиться! На этих спусках много уже полётов было! Некоторые машинисты не берут во внимание особенности вождения поездов по таким спускам, вот и летают! Самоуверенности слишком много!
И вагоны разбивают, и тепловозы! Хорошо, хоть сами все живы! Но ещё будут полёты, будут! Вот  увидишь! Бравады слишком много у некоторых, да и разгильдяйства хватает. С таким отношением к этой работе, как у некоторых, будут ещё полёты!»
«А ты не каркай!» - крикнул Таганыч.
«А я и не каркаю! Я вижу всю логику отношений к работе и к жизни! 
В общем, Слава, смотри за тормозами сам! Внимательно смотри, в них твоя жизнь! Понял?»
«Понял!»
«Здесь уже были два полёта! В первом случаи грузовым поездом  размолотило всю путейскую технику в пух и прах, работавшую на перегоне. В поезде тормоза были неисправны, вот и разнесло его по перегону, не смог остановится!
А во втором случае, опять же из – за неисправности тормозов разнесло поезд аж до 110 км. в час! При скорости 90 км.  машинисты стали выпрыгивать из тепловоза и переломали себе все кости! С ними в кабине ехал вагонник, который и регулировал тормоза в этом поезде и который выдал им справку об исправности этих тормозов! Он тоже выпрыгнул, но с ним ничего не случилось! Ни царапины! Бывает же такое! А ведь, он в обоих поездах регулировал тормоза, и до регулировался! И справки выдавал об их исправности! Вот я тебе и говорю: смотри за вагонниками!»
«А с поездом – то,  что с этим, ну который улетел?»
«А что? Вагоны улетели под откос, не вписались в кривую на бешенной скорости, а тепловоз влетел на станцию Таюра и врезался на стоявший там на первом пути с поездом, в другой тепловоз! Оба в дребезги! Хорошо, хоть все живы! Но шуму наделали, не дай бог!»
Вот так Славка и познакомился с БАМовскими машинистами и методами их работы.
«Дальше по БАМу работать будет ещё интересней, ещё веселей! Да ты не боись! Такие случаи, о которых я тебе рассказал, бывают очень редко! А если сам будешь внимательно за всем смотреть, то и не будет вовсе!
Ну, короче, поживёшь на БАМе, поработаешь,  и сам увидишь!» - добавил Рыбальченко.
Таганыч согласно кивнул.
И началась БАМовская трудовая эпопея Вячеслава! Многое ему пришлось пережить, многому научиться.
Познакомился он со многими машинистами, работавшими на БАМе, которые стали ему друзьями на всю жизнь! Его взгляды на окружающую жизнь и на миропонимание изменились в лучшую сторону. Многие друзья Григорьевича полюбили эти суровые сибирские края и остались там жить навсегда, не смотря на то, что некоторые из них были родом из тёплых краёв огромной страны.
А друг Вячеслава, Анатолий, тоже встретил на БАМе своего старшего брата. Он, оказывается, давно работал машинистом тепловоза на БАМовских трассах.
В Звёздном железнодорожники встретили Вячеслава доброжелательно, как старого знакомого.
«Вот и хорошо, что к нам – сказал старший машинист Анатолий Моисеев – а то у нас людей не хватает! Пока здесь работай, на станции Таюра! Привыкай к условиям, к людям, к профилю участка, особенно к тому, по которому приехал вчера.
Потом приедет машинист – инструктор Олег Дмитриевич – познакомился с ним?»
«Да, познакомился!»
«Вот он и подскажет куда и когда выходить тебе на работу. По -   моему, в голову укладке поедешь, он туда команду машинистов и помощников набирает»
«А меня - то  за какие заслуги? Я только что устроился!»
«А туда не за заслуги берут, там пахать надо! Там придётся где попало жить, где попало спать и работать почти без графика! И есть, что дадут и безо  всякого  режима! И работать, работать, работать!»
«Нашёл, чем удивить! Я раньше в геологоразведке работал и тоже где попало жил, и спал и ел, и работал, как чёрт!»
«Ну, значит, тебе полегче будет!»
Вот так Вячеслав Григорьевич и попал на укладку главного железнодорожного пути БАМовской магистрали!
«Считай, что тебе повезло – сказал Анатолий – впереди много интересного будет, Байкал увидишь! И дальше с укладкой пути пойдёте! До Байкальских хребтов дойдёте! И ещё дальше! Пока не встретитесь с укладчиками центрально БАМа!
Да-а!  Впереди у вас много чего интересно будет! А наша планида – здесь работать! На месте! Тут своих сложностей хватает!»
Отряд машинистов в голову укладке подобрался крепкий, опытный! Люди были не молодые, познавшие жизнь, прошедшие огонь и воду! Все были высококлассными профессионалами, грамотными и толковыми машинистами, познавшие все сложности и тяготы этой работы!
После обкатки на станции Таюра и после того, как он привык к условиям жизни и работы, Григорьевича перевели работать на разъезд Небель, находившимся по трассе  дальше Звёздного, где пришлось жить в старом пассажирском вагоне, стоявшем в тупике  разъезда.  Про этот вагон говорили, что в нём ездил ещё сам товарищ Калинин Михаил Иванович, всесоюзный староста!
И оттуда, с этого разъезда, пошла укладка пути и отсыпка его щебнем, дальше по БАМу. От посёлка к посёлку, от станции, к станции, от разъезда и до разъезда, всё дальше и дальше уходила магистраль от первоначальной своей станции Лена – Восточная!
А с разъезда Небель, Вячеслав Григорьевич со своими новыми друзьями, прошёл и проездил  на тепловозах  почти всю БАМовскую трассу! Работы было много, очень много! 
Они действительно,  жили и спали, где придётся, и безо всякого комфорта! И в кабинах своих горячих тепловозах, и в каких – то строительных вагончиках, и в деревянных щито сборных общежитиях, и в каких – то бараках, а то и просто на полянке, возле костра!
Машинисты, работавшие в голове укладке, их ещё называли «Машинисты – головняки», действительно прошли огонь и воду, и медные трубы!
Их засыпало снегом в горах, по самую выхлопную трубу, их заваливало лавиной, перед ними сель из грязи и воды смывал железнодорожную насыпь!
Под ними качались, скрипели и проседали временные деревянные мосты, им казалось, что сейчас всё рухнет! Но всё возвращалось на своё место!
Водяные потоки размывали железнодорожную насыпь и корёжили рельсы! Колёса тепловозов и вагонов соскакивали с рельс, машинисты их поднимали, они снова падали, их опять поднимали, и так продолжалось бесконечное число раз!
Особенно им досаждала, прямо   до ненависти, зимняя наледь! Это когда незамерзающие подземные воды вырывались наружу, растекались по земной поверхности и, захватывая всё новые и новые  территории,  замерзали под крепким сибирским морозом, изменяя ландшафт и загибая рельсы железной дороги в дугу!
И опять колёса вагонов и тепловозов соскакивали с рельс, их снова поднимали, они опять падали, их опять поднимали, и так продолжалось до бесконечности!   
Но кроме того эта наледь выползала ещё и на автодорогу, и захваченные врасплох машины и трактора скользили по этой наледи, как на коньках, вылетали с дороги, падали, разбивались. Иногда доходило и до смертельных случаев. Но это было крайне редко!
Прошёлся как – то по БАМовской железной дороге начальник западного участка БАМ товарищ Блохин, ужаснулся и сказал:
«Боже мой! Тут ходить то страшно, а они ещё и ездят!»
Через несколько месяцев работы на БАМе к Вячеславу  Григорьевичу приехала семья. Жена и сын. От предприятия им дали однокомнатную квартиру в щито сборном доме. Уютная, тёпленькая квартирка!
Два раза в месяц, ему удавалось вырваться с работы и навестить свою семью.  Хоть немного побыть в домашних условиях, поиграть с маленьким сыном. И потом опять с головой в работу!
Тепловозники часто заезжали на звеносборку, где путейцы сшивали рельсо - шпальную решётку, цепляли платформы с этими звеньями и увозили их в голову укладке к укладочному поезду, где их ждала бригада монтёров пути. И начиналась основная работа: укладка бамовской железнодорожной магистрали!
И этот процесс укладке был почти беспрерывный! Иногда он останавливался из – за неготовности мостов, железнодорожной насыпи, или каких – либо других необходимых объектов.
Потом занимались отсыпкой только что уложенного пути щебёнкой, рихтовкой, ну и так – далее!
К ним часто приезжали журналисты, чтобы писать про их рабочие дела и фотографировать их чумазые героические лица!
К ним часто приезжали и начальники разных уровней, вплоть до министра, чтобы проверить их работу, указать или приказать что – либо важное!
Один из железнодорожных начальников, можно сказать – генерал, кричал на своего подчиненного, то – есть на начальника поменьше рангом, после очередной такой министерской проверке:
«Ты посмотри, как они живут! – он имел в виду машинистов – головняков – и как они работают! Где у них семьи? Как они устроены!?  Я смотрю, у тебя ни какой заботы о них нет!
Скоро будет Даванский перевал! Им придётся там работать на укладке, потом обкатывать его! Ты видел, какая там насыпь? Какие водоотводы? Ты видел, какие там мосты? Ты возьмёшь личную ответственность за этот перевал! Персональную! За каждого машиниста и за каждого помощника будешь отвечать! Обеспечь им нормальный быт и нормальный отдых! Обеспечь им нормальные условия труда! Понял, Гаврилыч!?»
«Понял!»
«Тогда, давай дерзай! Но как только с укладкой подойдут к перевалу, бери себе классный вагон и дуй на станцию Кунерма! Там и будешь находиться!  В Кунерме машинисты будут жить в общежитие. И ещё раз повторяю: персональную ответственность несёшь за перевал! Понял!»
«Понял!»
«Теперь тебе Петрович – обратился он к начальнику локомотивного депо – обеспечь нормальный график работы мужикам! Если надо будет ещё машинистов, звони – пришлём!
И если тепловозов не будет хватать, сообщай! Будем рассматривать этот вопрос!
И чтобы старые тепловозы у машинистов исправные были! А то вот недавно: на улице -50 градусов мороза, а у Сафронова дизель заглох! За коксовались топливные фильтра! Это ещё что такое!? Это что за ремонт такой!? Плохо смотрите за тепловозами!»
А в это время укладка пути шла всё дальше и дальше, километр за километром, от посёлка к посёлку, от станции к станции, сквозь тайгу и реки, через горы и сопки! Особенно тяжело подходили к станции Новый Уоян! Да и к другим станциям подход был тоже очень тяжёлый!
Люди не успевали по графику, по плану, опаздывали, им мешали различные препятствия, а это и не готовые мосты и водоотводы и даже мешала погода! Люди устали, вымотались! Но тут приезжает начальник строительного управления и ставит напротив оси будущей станции ящик водки и кричит:
«Мужики, как только дойдёте с укладкой до ящика – он ваш!»
И мужики, укладывая последнее звено возле ящика, падали от усталости, но до  ящика с водкой всё - же дотянулись и тогда оттягивались на полную катушку!
Такая же история была и на разъезде Небель! Но тогда им ставили не водку, а ящик  коньяка!
После короткого отдыха, укладка железнодорожного пути по бамовской магистрали вновь возобновилась, и уходила дальше по готовой насыпи.  Через тайгу и горы, через болота и реки, от станции к станции, от посёлка к посёлку, от разъезда к разъезду,  И вот она,  наконец – то, Кунерма!
Маленький, заснеженный посёлок строителей стоял у подножия великих, огромных, с вечными снегами гор, и с падающими с них с  грохотом, водопадами!
Это были исполинские горы великого сибирского хребта Хамар – Дабан! И люди с благоговением смотрели на эту мощь и красоту! И сочинялись тогда величественные  стихотворные строки:
Хамар – Дабан! Хамар – Дабан!
Какие судьбы даришь нам?
Какие жизни вознесёшь?
Где похоронишь, где найдёшь?

Хамар – Дабан, Хамар – Дабан!
Где твой ужасный ураган?
Зачем же прячешь ты от нас
Свой гнев, любовь и звёздный час?

И белизна твоих вершин
За перевалом и над ним,
Голубизна твоих небес,
И тёмный лес, и жуткий лес!

Всю красоту нам показал
Своих  лесов и грозных скал.
Ты для людей надёжный стан,
Хамар – Дабан, Хамар – Дабан!

Затерялась Кунерма средь гор, заблудилась, а потом, осмотревшись, удивилась этой красоте! Это какая же сила и мощь вокруг! Вершины гор, подпирающие небо, вечная, непроходимая тайга, шумные водопады, грозовые молнии, бьющие  по огромным скалам! Величие и могущество!  И вся эта горная мощь наводила страх и любопытство!
«Боже мой! Какое чудо природа здесь сотворила!» - восклицали люди.
И вот через эти огромные горы, через это сибирское горное великолепие и надо было проложить железную дорогу, а сквозь эти мощные и крепкие  скалы пробить железнодорожный тоннель!
После строительства станции в посёлке Кунерма, железная дорога пойдёт через горы, по так называемому Даванскому перевалу, на вершине перевала будет построен небольшой разъезд, там, где вахтовый посёлок тоннельщиков, и потянется дорога на другую сторону хребта, где будет построен железнодорожный разъезд  под одноимённым названием Даван, а в последствие  - станция! Но надо ещё добавить, что слово Даван, в переводе с Бурятского языка означает – Перевал!
Долго люди готовились к покорению перевала! Построили в Кунерме станцию, расширили её, подготовили подходы, построили пункт подготовки вагонов, чтобы тормоза у этих вагонов ремонтировать и регулировать, применительно к горным условиям.
И вот, наконец – то, началась укладка пути по самому перевалу! Приехал и персонально ответственный за этот перевал, заместитель начальника отделения дороги Иван Гаврилович Шведов!
В своём личном пассажирском вагоне, со своей личной стюардессой, то бишь, с проводницей! Приезжало и другое начальство, разного ранга! Все волновались, переживали!
И началась укладка пути по горной местности! Это 40-ка тысячный подъём на гору, длиной 10 километров и столько же 40-ка тысячного спуска!
После очередной уложенной группе звеньев, в кабину тепловоза заскочил прораб этого участка Иван Петрович Кулик: 
«Ох, ребятки, дайте что – нибудь попить! Отдохну маленько у вас. Устал!»
«Петрович, а что там впереди, за тем крутым поворотом?»
И Петрович ответил песенными словами:
«Там за поворотом, там за поворотом – Мост!»
«Что за мост?»
«Чудо мост! Вот увидите!»
Мост действительно представлял собой страшное зрелище! Собранный из брёвен и брусьев, временный деревянный мост был перекинут через пропасть глубиной метров сорок!
При заезде на него тепловозом, он качался и скрипел, как проклятый!
«Ну, Петрович! Это кто его построил!?»
«Кто, кто! Кому надо, тот и построил! Мостовики, конечно, кто же ещё! Они постоянный мост не успевают сделать, вот временный и собрали! Из брёвен! Надёжный! Чего вы боитесь! Ну и что, что скрипит и качается? Может так надо!»
«Ну, Петрович, и подсуропил же ты нам!»
«А я - то тут при чём? Езжай, не боись!»
И машинисты поехали! С начала один вагон цепляли к тепловозу, потом два, а потом и три вагона! А потом, убедившись, что мост терпит, стали цеплять четыре вагона и пять! И ещё два тепловоза в голове, да и тепловоз – толкач в хвосте поезда – это чтоб потом на крутой подъём выехать.
А мост терпел, скрипел, качался, но потом не выдержал и просел,  аж на сорок сантиметров!
«Ну,  всё,  хватит наглеть – сказали машинисты и их начальники – а то мост совсем развалится!»
И стали брать только по три вагона!
Проложив железную дорогу через перевал, строители этим самым обвели вокруг  Байкальский тоннель, не пробитый ещё тоннельщиками! Сразу же за перевалом построили разъезд, причём расширяли площадку  для разъезда взрывами, разрывая на мелкую щебёнку близлежащие скалы! Поставили на разъезде несколько жилых вагончиков, в которых стали жить железнодорожники и строители и поставили небольшой щитовой домик, для дежурной по станции, то – есть пока по разъезду! В одном из таких вагончиков стали жить и машинисты тепловозов.
Спальные вагончики были специально построены в северном исполнении. Утеплённые, с мягкими диванами, на которых было очень удобно спать. Имелась небольшая кухня с электроплитой, а так же, электрический водоподогрев, так называемый ТЭН! Это, что  чтобы зимой было тепло в вагончике.
А вообще – то машинистам  редко приходилось ночевать в вагончиках. Они были на работе, круглые сутки. А ночевать в вагончиках устраивались не только железнодорожники, но и строители, и тоннельщики, и взрывники, и даже геологи!
Приезжали туда и начальники с проверкой и жёны машинистов и строителей, с проверкой, так сказать, их благонадёжности.
Приезжали туда и творческие люди: художники, литераторы, корреспонденты, фотографы!  В общем, не давали они мужикам спокойно работать.
А сам перевал Даван после укладки и отсыпки щебёнкой,  отдали на обкатку машинистам грузовых поездов, или, как их ещё называли, машинистам – головнякам!

***
Сильные морозы сковали Кунерму! И над посёлком разлилось холодное светлое утро, которое появилось  где – то  за высокими горами и, засеребрилось над  рабочими домами, общежитиями,  освещая своим освежающим светом просыпающийся посёлок.
Загудели моторы машин, засвистели и загудели сигналы тепловозов, загрохотали дизеля, предвкушая настоящую мужскую работу!
В общежитиях просыпался народ, и собирался на столь необходимую, трудовую вахту.
Проснулся и Вячеслав и, предвкушая светлый и солнечный день, раздумывал: чем же сегодня заняться? Не хочется, чтобы опять его нелёгкая куда – нибудь занесла. Вроде, обещали сегодня дать выходной. Может, домой отпросится? На пару деньков? Соскучился по жене, по сыну. Давно уже дома не был!
Заскрипела входная дверь. В комнату зашёл Славкин друг, машинист Геннадий Михайлович Сафронов.
«Привет, Славентий! – он его часто так называл – выспался? Вставай, собирайся! На Даван попрём! Нам на обкатку его дали, так сказать, на растерзание!»
«Так он же не готов ещё?»
«Всё уже готово!»
«Ну вот, а я хотел домой отпроситься на пару деньков, у меня выходной сегодня! Давно уже дома не был!»
«Я сам давно уже дома не был! Слышал новость?»
«Какую?»
«Инструктора к нам присылают,  Киреныча, корейца. Помнишь его? Он на станции Лена – Восточная ещё работал?»
«Помню, как – же!»
«Будет с нами обкатывать перевал и в общаге жить. Он один приезжает, без семьи, не на долго. Месяца через два или три пришлют вместо него Олега Дмитриевича. Он, ведь, долго с нами работал и знает нас, как облупленных! Вот поэтому его и пришлют!
На той стороне перевала построили разъезд и нам поставили вагончики для жилья! На днях переедем туда! И там, сразу – же за разъездом, сделают звеносборку. И будем мы там работать на укладке в сторону Северобайкальска! А за одно, и обкатывать перевал, возить по нему грузы. Разные: и строительные, и промышленные и продуктовые. Ну и так далее! Ну что, готов к трудовому подвигу?»
«Да я всегда готов! А когда домой – то теперь?»
«Киреныч приедет, составим график, и всё будет нормально! Не переживай! Впереди нас ожидают великие дела! То – есть, трудовые будни – праздники для нас! Собирайся!»
А потом, через много – много лет, когда Вячеслав Григорьевич вспоминал обкатку перевала Даван, он понял тогда, что это была целая эпопея! Это был действительно не просто трудовой порыв, это был подвиг! Настоящий трудовой подвиг!
Не имея навыков вождения поездов по таким крутым уклонам, машинисты надеялись на свой предыдущий опыт. А опыт вождения у них был по перевалам, с меньшими уклонами конечно, но всё – же был! Это и Чудничный перевал с 18-ти тысячными затяжными уклонами, по которому машинисты не раз ошибались при вождении поездов. И терпели крушения и аварии! По своей вине, конечно, связанной и с самоуверенностью, и с расхлябанностью!  А так же по вине вагонников, которые не правильно регулировали или ремонтировали тормоза.
Это и перевал на разъезде Небель, но там было более – менее благополучно, редко случались просчёты, ошибки!
Да, опыт вождения поездов по рискованным, тем более по вновь построенным участкам железной дороги – это большое дело!
Но прошлые навыки и прошлый опыт по вождению, почти не годились на Даванском перевале! Потому, что он был круче в два с лишним раза, чем прежние, обкатанные перевалы!
Там и снега выпадали огромные, до невозможности огромные!  И этим обильным снегом засыпало всю железную дорогу, станции, разъезды!
Машинисты ездили не по рельсам, а по снежной целине! Они возили с собой лопаты и ломы для очистки переездов, стрелок! Откапывали  вагончики, которые засыпало  бешенным  бураном до самой крыши, из – за чего люди не могли выйти на улицу. 
А железнодорожный путь утрамбовывало снегом с ветрами так, что люди ходили по снегу и не проваливались, ходили, как по асфальтовой дорожке!
Ну а когда тепловозники с поездами карабкались по сорока тысячному подъёму на перевал и упирались в стену снега, как будто в бетонную, им ничего не оставалось делать, как скатываться назад,  на станцию Кунерма! И ждать  снегоочистителей, которых всегда не хватало! 
Ну а если поднимались на вершину перевала, то  выхлопной трубой тепловоза задевали снеговые тучи! И я не преувеличиваю – это было именно так на самом деле!
Скатывались с перевала на разъезд аккуратно, не рискуя и не наглея с тормозами.  А иначе можно улететь с перевала, как бабочка со скалы!  И летали, бывало, с  горы по уклонам  из – за не правильного управления  тормозами,  из – за своих ошибок,  излишней самоуверенности! 
Лучшим машинистом на дороге был Пётр Андреевич, и по технической грамотности и по знанию различных инструкций и по новшествам в железнодорожной науке! Его портрет висел на доске почёта отделения дороги, рядом с другими знатными людьми!
И однажды он решил показать класс, как надо водить поезда по горным железным дорогам! Тем более, он вернулся со школы передового опыта и был напичканный различными науками!
Посадил в кабину начальство железнодорожное, хоть и не положено по инструкции садить в кабину никого, кроме проверяющих!  Посадил журналистов для освещения его работы, принял новый надёжный тепловоз, собрали ему хороший поезд из новых вагонов, и поехал он на перевал! И улетел по уклону, не справившись с тормозами!
Хорошо, что без последствий, без жертв, без битья техники! Самоуверенность подвела! Вождение поездов по горным дорогам требует вдумчивой и спокойной работы!
Появлялись и другие машинисты в коллективе, посылали их в помощь головнякам на обкатку перевала. Приезжали с орденами, с былыми заслугами, со знаками отличия по классности. Но и они не долго  держались в отряде машинистов. Подводил их страх, отсутствие опыта по вождению поездов в горных условиях. А некоторых подводила излишняя самоуверенность! Вследствие чего, они совершали множество ошибок!
Разбивали вагоны, локомотивы, а некоторые на своих тепловозах соскакивали с путей, и даже переворачивались на входных  стрелках разъезда! А потом  они увольнялись, уезжали домой, опозорившись или ругая и обвиняя всех причастных и не причастных!
Жизнь на разъезде Даван налаживалась! Люди пообвыкли к условиям такой жизни, привыкли к друг – другу. Собрался целый посёлок из вагончиков. Здесь жили не только железнодорожники, но и строители, и ремонтники, и тоннельщики, и взрывники, и даже геологи! Все вместе проводили выходные, праздновали дни рождения, ходили в горы, в тайгу за дарами природы! Встречали радостно друзей с работы или с дальних командировок!
Воодушевляла природа! Горные пейзажи необыкновенной  красоты, водопады, тайга, небольшие долины и чистые горные речки, пробегавшие по этим долинам!
На некоторых горных склонах удивляли своей необычностью низкорослые деревья, ростом не выше обычных кустов. Это был, так называемый, стланник! Особенно всем нравился  кедровый стланник! Это маленький кедры с маленькими шишками и с очень маленькими и с удивительно вкусными, орешками!
Чистейший горный воздух, небесной чистоты вода! Ну что ещё надо человеку для счастливой жизни!?
Люди привыкли к простому жилью,  к непритязательной одежде, к простым отношениям!
Приезжали к ним в посёлок разные люди: и начальство различное для проверки работы, и творческие люди!
Возле вагончика, где жили машинисты, стояла простая деревянная лавочка. И вот однажды уселись друзья на этой лавочке перекурить, поболтать о чём – либо, побалагурить, в простой рабочей одежде и вдруг из кабины грузовой машины,  проезжавшей по ближней  дороге,  выходит художник! Со всеми своими принадлежностями для работы! Достаёт краски, кисти и начинает рисовать горные пейзажи, тайгу! Не обращая никакого внимания на  рядом сидящих рабочих парней, во все глаза удивлённо смотревшие на него! Ну как же так? Возмущению ребят не было предела! И Слава воодушевился и прочитал на одном дыхании только что возникшее в голове стихотворение:

Ты нарисуй – ка нас, художник
На фоне станции Даван!
Сидим на лавке, будто в ложе
И курим всякий разный хлам!

Стоят на станции вагоны
И рельсы чёрные лежат,
А на скале сидит ворона
И лапы хочет нам пожать!

Ты нарисуй – ка  нас, художник,
Красивей нас картины нет!
И разворачивай скорее
Свой рас прекраснейший мольберт!

Сидим на лавке, будто боги
И курим сигареты БАМ!
Стоит девчонка на дороге
И улыбается всё нам!

Художник засмеялся и, повернувшись к парням, сказал:
«Ребята, у меня другие задачи! Прошу извинить!»
Но смех и одобрительные возгласы друзей, были дорогим подарком Вячеславу!
Но главное в их жизни всё - же была работа! Полным ходом шла укладка пути на Северобайкальск. На транспарантах, установленных и закреплённых на вагонах и на домике дежурной по станции, на путеукладчике, было написано: ВПЕРЁД НА БАЙКАЛ!
С машинистами на равных работал и персонально ответственный за перевал, заместитель начальника отделения железной дороги, Иван Гаврилович Шведов, прибывший на Даван со своим личным вагоном!
За разъездом была построена звеносборка, где грузили вновь зашитые звенья на портальные платформы и тепловозники увозили их   на укладку пути!
Ночная рабочая смена на маневровой работе по разъезду Даван, у машиниста тепловоза Сафронова и его помощника Вячеслава Григорьевича, не успев начаться, уже подходила к концу. Работы  было мало,  и поэтому на станции была полная тишина и спокойствие. Машинисты сидели и курили, ожидая каких – либо указаний. И вдруг в кабине заговорила рация:
«Михалыч! – это вызывала машиниста тепловоза дежурная по разъезду  Люба Бедова – уберите с первого главного пути звеносборки платформы,  гружённые рельсами, и поставьте их в тупик, и не забудьте закрепить от ухода! Все стрелки со станции переведите на первый путь звеносборки! И потом доложите!»
«Понятно! Давай составителя!»
«Идёт уже!»
После этой работы, Михалыч доложил, что всё в порядке, работа выполнена!
«Прекрасно! Часа через два ожидаем поезд с перевала! До прибытия поезда пока отдыхайте, работы больше нет! Надо будет , вызову!»
Машинисты заглушили тепловоз и занялись его уборкой. Закрепив и затормозив  от ухода, сдали его на  охрану резервному машинисту и ушли в свой вагончик отдыхать. Была глубокая ночь, и все уже легли  спать.  Лёг спать и машинист Сафронов. Но его помощник Вячеслав, решил почитать перед сном книгу! Уселся он поудобнее  в кухне вагончика и с удовольствием взялся за интересную книгу! Книга была  про шпионов! Увлёкшись чтением, Вячеслав вдруг услышал отдалённый грохот! Грохот всё нарастал и нарастал, и было такое ощущение, что сейчас рухнут горы, скалы и придавят его вместе с вагончиком! Вячеслав инстинктивно прижал голову в плечи! Где – то рядом раздался страшный грохот, и неожиданно наступила  полная тишина. Только слышен был издалека сильный и страшный вопль дежурной по разъезду Любы Бедовой:
«Поезд полетел! Поезд полетел!»
Машинисты,  соскочив со своих диванов и схватив фонарики, выбежали на улицу! Среди огромных туч пыли, которая видна была даже в темноте, бегала  Любаня  с фонарём, и зачем – то ещё с журналом для приказов под мышкой, и орала в истерике:
«Поезд полетел! Поезд полетел!»
Мужики от удивления остановили свой бег! Станции, как таковой, не было! Кругом валялись вагоны, будто разбросанные каким – то   огромным великаном, или как будто после бомбёжки! Рельсы изогнутые торчали то тут, то там, и будто были завязанные кем - то в узлы!
«Мужики! – кто – то крикнул – где тепловозы? В голове было два тепловоза!?»
И все бросились бежать на звеносборку, потому что только там они могли находиться, больше негде. Они и вправду стояли на первом и свободном главном пути звеносборке, и мирно попыхивали  дымком.
Забежав в кабину переднего тепловоза, они увидели живых и здоровых машиниста Виктора Тетёркина и его помощника Василия Разинькова! Их, бедолаг, трясло от пережитого!
«Всё нормально?»
«Да всё нормально!»
«Ну, слава богу! А лента скоростемерная как, нормальная?»
«Да нормальная! Не трогайте её! Приедет начальство, разберётся!» 
Не лишнее будет сказать, что накануне вечером к дежурной по разъезду, или можно сказать,  уже по станции,  Даван,  Любе Бедовой, приехал муж для внезапной проверке её верности, ну и для своего отдыха, конечно! Отдых у него получился на славу! Он привёз с собой водочки в достаточном количестве, напился и крепко уснул в комнате отдыха для машинистов. А спал он так крепко, что не слышал грохота крушения поезда!
А утром смеялся весь народ, забыв ненадолго о неприятностях, когда он, проснувшись с дикого похмелья, вдруг увидел, что осталось от станции. Это был полный разгром! Как после бомбёжки! Вагоны валялись по всей станции, вокруг были покорёженные и завязанные в узлы рельсы,  где  попало валялись грузы, которыми были загружены  вагоны, насыпь железнодорожная была сплошь перепахана сошедшими с рельс колёсами вагонов!
Похмелье у Виктора прошло моментально!
«Батюшки! А чего это?» - спросил он удивлённо у проходивших  мимо мужиков.
«Как это чего!? Ещё и удивляется! Ты зачем вон ту стрелку перевёл сегодня ночью по пьянке? Вот тебе и крушение!»
«Кто, я!?»
«А кто же ещё? Шарахался тут всю ночь пьяный по станции! И главное, перевёл вон ту, первую ручную стрелку, и ушёл спокойно спать! Ну не молодец – ли, а?»
«Мужики, я не помню, честное слово!»
«Ладно, хватит мычать! Не надо было нажираться до поросячьего визга! Не помнит он ни чего! Да ладно ты, не трясись! А то ещё кондрат  тебя хватит! Пошутили мы! Это же ясно! Иди к жене, она тебя успокоит!»
«Ну, вы вообще!» - промычал потрясённый Виктор, и ушёл к жене, кое - как успокоившись.
А в крушении этом  признали виновными машинистов и вагонную службу из – за неправильной регулировке тормозов. Подвела опять самоуверенность и привычка к тому, что всё было всегда хорошо! А тут, как говорится, бес попутал! Проверка скоростемерной ленты показала, что машинист легкомысленно относился к тормозам, на вершине перевала не проверил их на эффективность, не прогрел, как следует перед спуском, вот поэтому и улетел по 40-ка тысячному уклону!
Надо сказать, что потрясла всех смелость и находчивость помощника машиниста  головного тепловоза Василия Разинькова! Это он, когда ещё скорость поезда была примерно 40 км. в час, и было ясно, что им уже не остановится, свесившись с поручней тепловоза, бросил тормозной башмак под первую колёсную пару первого вагона! Башмак сразу же придавило колесом к рельсу , и раздался скрежущий  до невыносимости визг и посыпались искры от сильного трения.
И этот башмак заклинило на крестовине первой же входной стрелке станции, и колёса вагонов, перепрыгивая через этот башмак, прыгали мимо рельс на землю, в промежуток между шпалами, и упираясь колёсами в насыпь, как в стену, переворачивались и  разваливались на запчасти, раскидывая свой драгоценный груз! И всё это сопровождалось страшным грохотом и скрежетом, с огромными облаками пыли!
 После разборке этого крушения, кто – то из машинистов нашёл это башмак, от него осталась одна ручка! Всё остальное стёрлось! Мужики спрятали то, что осталось от башмака, зарыли его среди камней, подальше от начальственных глаз. А то мало – ли, какие выводы могут сделать начальники, а так – то немного поспокойнее.
Да если бы не этот башмак, поезд вынесло бы со станции на первый путь звеносборке, и он вряд ли смог бы там остановится! А там, дальше первого пути, не было железной дороги, а была голая насыпь, без рельс! Их ещё не успели уложить!  И ещё неизвестно,  чем бы всё это закончилось! И не дай бог, гибелью ребят! Так что  Василий Разиньков спас жизнь и себе и своему машинисту, и конечно, машинистам хвостового тепловоза, то- есть, толкачу!
А утром понаехало  разного начальства, хоть пруд пруди, приехало и КГБ! И все они занялись проверкой, допросами, расспросами, записями, зарисовками!
Приехал и начальник отделения железной дороги, товарищ Мальцев! Чтоб посмотреть, что натворили машинисты в этот раз без него! Да и познакомится с ними поближе, поруководить, как полагается. А то разболтались тут! 
Начальник был мужиком здоровым, суровым, высокого роста и крепкого телосложения! И с громовым голосом! Настоящим мужиком   был! 
На улице стояла морозная сибирская зима! И десятки, сотни людей были заняты по очистке станции от снега, а за одно, и по подъёму вагонов, по растаскиванию покорёженных запчастей от них, разбросанных грузов по всей территории, изогнутых рельс.
«Да-а - качало начальство головами – по видимому,  придётся вновь отстраивать станцию! Что натворили, черти, что натворили!»
Снег был утоптанный сотнями ног, перемешанный с песком, с камнями, с какими – то  железками,  деревяшками, с запчастями от вагонов и поэтому с трудом подавалась очистке от снега территория станции.
К машинистам,  работавшим  по подъёму хвостового тепловоза, так называемого толкача,  который тоже был в составе улетевшего поезда,  и который завяз всеми своими колёсами в голой насыпи, так как рельсы впереди были снесены падавшими вагонами, подошёл начальник отделении дороги и громовым голосом сказал: 
«Ну как дела, орлы!?»
«Да всё летаем!» - ответил  Сафрон.
«Ну – ну,  вижу я, как вы летаете! В общем, допрашивать я вас особо не буду, я уже в курсе, кто виноват и что делать,  и что мешает вам нормально работать!»
«А вы передний крытый вагон видели? – спросил кто – то из машинистов – он валяется посередине станции, и  разбитый с одного торца, и через эту дыру вывалилось миллион банок тушёнки! Можно, мы возьмём?  А то нам есть - то больше нечего и магазинов рядом нет!»
«Как нет? А Гоуджекит рядом, посёлок! Там есть магазин!»
«Ага, каждый раз туда не наездишься, всё - таки семь километров! Да и не когда туда мотаться каждый день, работать надо!»
«Это верно! – сказал начальник – берите, только не много, и не наглейте. Да побыстрей,  а то скоро милиция приедет и перекроет вам  эту лавочку!»
«Понятно – сказали машинисты – не наглеть!» - и послали за тушёнкой самого молодого, то – есть Славку!
«И не наглей! - крикнули ему вслед – а бери, сколько надо, вечером поужинаем!»
Вечером, после ужина, все угомонились и легли пораньше спать, так как с утра предстояло много работы. А Славка сидел в кухне вагончика и читал свою любимую книгу про шпионов.  К нему подошёл  инструктор, Олег Дмитриевич,  и протянул какие – то бумаги:
«На,  Слава, прочитай и распишись!»
«А что это?»
«Инструкция по управлению тормозами подвижного состава, по их устройству  и по регулировке на горных дорогах, таких, как наша! И на таких, как наш перевал! Если – бы у этого поезда, что полетел, была правильная регулировка и правильный ремонт тормозов, то такого полёта не было – бы!»
А мы имеем право составлять такие инструкции?»
«Конечно! Кому, как не нам! Тем более, начальство поручило!»
«Н есть же инструкция МПС по тормозам, она основная!»
«Но там - же не учитываются наши особенности, хотя мы её и взяли, как основную! Да и вообще, чего тут рассуждать, приедут люди с института и дадут своё резюме! Прочитай и распишись!»
К ним подошёл один из инженеров, что приехал вместе с начальником отделения и хотел что – то сказать, но тут раздался страшный грохот, людские крики, визг дежурной по станции! Мужики повскакивали со своих диванов и, схватив фонари, выскочили на улицу. Оказывается, сорвался тяжёлый вагон с крюка крана, который работал на подъёмке валявшихся везде вагонов после крушения и грохнулся прямо на камни, перемешанные с разными железками!
Грохот был неимоверный! Поднялась пыль и заволокла почти всю станцию!
«О, боже! – сказал инженер – как вы тут работаете? Да ещё и живёте? Ну, уж нет, ребятки, я поеду домой! Чёрти что творится у вас!»
«Это ещё что! – сказали ребятки - у нас тут и взрывники работают, скалы взрывают для расширения станции. Камни везде летают, разбивают крыши, окна! У Петра Иваныча недавно собаку убило камнём! Не с кем ему теперь на охоту ходить! А Юрию Николаевичу чуть по макушке камнем не попало! Он с перепугу под ковш экскаватора залез, бедолага!»
«А у нас ещё тут и радиация, говорят, страшная – добавил Олег Дмитриевич – камни, бывает,  в руках рассыпаются!»
«Да, весело у вас тут! Поеду я лучше домой, подальше от этого места!»
После уборке территории на станции, работа началась в прежнем режиме. Заработала звеносборка и вновь началась укладка пути в сторону Северобайкальска. Метр за метром, километр за километром, всё дальше и дальше уходила магистраль от разъезда  Даван. И всё ближе и ближе подходила к Северобайкальску! Вот уже прошли посёлок тоннельщиков Гоуджекит, оставив его в стороне. Железная дорога прошла мимо посёлка. Насыпь была высокая, и дорога на ней была с крутым затяжным 18-ти тысячным спуском, длиной, примерно,  семь километров!
И вот однажды,  железнодорожники,  из – за своего очередного разгильдяйства, упустили несколько вагонов с углём и с железнодорожным краном, стоявшим с ними в одной сцепке, на этот  семикилометровый уклон! И развивая по этому уклону бешеную скорость, сцепка,  не встречая никакого сопротивления, пролетев, как стрела мимо Гоуджекита,  улетела под откос с высокой железнодорожной насыпи! И это перед самым приездом министра! Начальство схватилось за голову!
Но на следующий день министр проехал в своём начальственном  вагоне и, поглядывая высокомерно и с любопытством из своего вагонного окошечка по сторонам, ничего не заметил, всё было в ажуре! Это успели всё – таки наши железнодорожники засыпать рассыпавшийся по поляне уголь, песком и щебнем, а разбитые вагоны и огромный железнодорожный кран и завалили зелёными ветками!
Во время этого крушения, по улицам Гоуджекита шли рабочие парни и болтали меж собой что – то весёлое! И вдруг мимо них,  с бешенной скоростью, пролетел неуправляемый поезд с немецким огромным, синего цвета, краном во главе! И сказал тогда один приятель из этой компании:
«Надо же, как быстро здесь паровозники летают!»
«Это что! У нас дома быстрее!»
И эти слова дошли  до ушей машинистов! Смех стоял невообразимый!
Ах, Даван! Разъезд Даван! И перевал, любимый машинистами! Сколько сил  они  отдали ему, сколько нервов, а сколько любви и заботы!  А как же много там было работы! Любимой, и очень нужной,  работы! И сколько же там приключений пришлось пережить, сколько приятных и неприятных историй,  удивительных  и весёлых  моментов! 
Первая  весна  на Даване принесла  немало сюрпризов железнодорожникам! Бурное таяние снега и дожди добавили хлопот  и работы! Вода шла бешенным потоком с гор, заливало все низины у подножия, и бурно, с громким шумом, текла по железной дороге, размывая насыпь, щебёнку утрамбованную,  под шпалами и корёжила рельсы! Появлялись на рельсах выбросы или выплески, как их ещё называют, появлялись просадки от размытого полотна. Мостики через маленькие речушки стали смотреться, как пупки над размытой и придавленной насыпью!
И начались сходы подвижного состава! Почти каждую поездку, каждый день, бывало и по несколько раз на день,, соскакивали колёса с рельс, машинисты их поднимали, они опять соскакивали, и опять поднимали! Ездить практически стало невозможно! И приехавшее начальство, в лице Василь Васильевича  Блохина, начальника Западного участка БАМ, прекратило всяческие поездки через перевал.
«Закрыть перевал Даван! – приказал он – и пока не сделают водоотводы и не отремонтируют дорогу, никаких поездок!»
Вот так и работали железнодорожники, строители! Практически в спартанских условиях, без семей, без нормальной пищи! Но работали и работали! Так было надо! Так было необходимо!
Но первая Даванская осень сразу - же принесла сюрприз! Снег навалился сразу и завалил всё, что можно было завалить! И территорию стройки, и железную дорогу, и горы!

Все наши славные победы,
Все наши мерзости и беды,
Все наши тяжкие труды,
Всю нашу грязь и все следы ,

Всё снег засыпал, забелил
И толстым слоем завалил,
Чтоб ничего нам не видать
И вспоминая, не рыдать!

И вот он, первый поезд по перевалу,  по свежему сырому снегу, когда тормоза ещё без должного сцепления, не разогретые, как следует и поэтому уменьшить скорость поезда, а тем более, остановить его,  практически очень сложно! И вот он – первый полёт!
Не справившись с тормозами, машинист не смог остановить поезд! И разогнавшись до предельной скорости и даже больше предельной, на первых же входных стрелках станции, опрокинулись вагоны и кувырком полетели по станции, сметая всю стрелочную горловину! В первой половине поезда были цистерны с бензином! Так называемый, налив!
Цистерны падая, выплёскивали тонны  бензина на снег и он, пропитывая и просачиваясь сквозь снежные заносы, стекал на земляное полотно и под снег!
Долго ещё потом начальство не разрешало курить и держать открытый огонь, пока бензин не испарится или не уйдёт под землю!
А ну как полыхнёт? Опасно!
Передняя цистерна валялась на боку посередине станции и с торца этой цистерны зияла огромная дыра, пробитая автосцепкой соседнего вагона! И что самое удивительное – не было той самой искры, которая  воспламенила бы это море бензина!
Вячеслав, работавший в это время на маневрах на станции, срочно позвонил друзьям в Северобайкальск, у которых уже были машины:
«Приезжайте, да побыстрее! Тут поезд с цистернами полетел, бензина вылилось море!  Мужики тут с восстановительного поезда  налетели, разберут весь бензин, и вам не достанется! И пока начальство не приехало! По быстрее!»
И потянулись мужички на своих первых «Жигулях» за бензином! Ну как же, бесплатно! На дармовщинку!  Успели всё – таки набрать!

  ***
 Много интересных людей побывало на Даване. Некоторые там оставались, потрясённые горной и таёжной красотой, некоторые  уезжали, также потрясённые жизнеными трудностями и не удобствами! 
Даже общий туалет вызывал у них отторжение и страх! Он был построен из клеёной фанеры и тонких досок на краю глубокого обрыва! Его качало ветром, он скрипел, как проклятый, когда в него заходил человек! И казалось, что опасно в него было заходить! И  тем более, опасно внутри было находится, но всегда всё было прекрасно!  Безо всяких эксцессов!
Изумительная природа, никогда раннее не виданная людьми,  огромные заснеженные горы. Целебные растения, которые они искали по горным склонам и долинам, красивые,  совсем не знакомые им цветы! И птицы, кружившие над ними!  Ах, какой  красоты там была природа! Одни только шумные водопады, громыхающие с огромных скальных высот, сводили с ума парней!
Это и есть ХАМАР – ДАБАН! Сибирский хребет ХАМАР – ДАБАН!
Лето на Даване было очень короткое, в конце мая таял окончательно зимний снег, а в конце августа он выпадал, и сразу на всю зиму! Минуя осень! И однажды, где – то в начале сентября, приехали машинисты в Северобайкальск, тогда ещё почти весь деревянный, посмотреть на будущее своё жильё, которое им обещали после прибытия с укладкой пути на эту станцию, а заодно, посмотреть и побывать на Байкале!
Они были одеты и обуты по зимнему: в лохматых шапках, в дублённых полушубках, в унтах! На Даване была зима!
А в Северобайкальске было лето! Обыкновенное лето! Люди ходили в рубашках, в костюмах! Всего лишь от зимы было 50 километров! И Даванским  мужикам было очень неловко  и неуютно в тёплых меховых одеждах!
Некоторые машинисты, по обвыкшись и обкатавшись на перевале, посчитали себя профессионалами и мастерами высокого класса, и решили: теперь сам чёрт им не брат! И начали совершать ошибки! Непростительные! И потом,  униженные  и оскорблённые, обиженные на всех и вся, увольнялись и уезжали к себе на родину!
Однажды приехал машинист – орденоносец с современного огромного железнодорожного узла и, с не менее огромного  локомотивного депо! Машинист первого класса! И он решил показать  провинциальным машинистам, можно сказать, дикарям, как надо правильно водить поезда по таким крутым и затяжным спускам, как Даванский перевал! И показал! Да так, что перевернул вверх колёсами двухсекционный тепловоз на входной стрелке разъезда Даван! От своей огромной скорости, тепловоз,  под управлением машиниста – орденоносца, слетел с рельсов на входной стрелке разъезда, и, упёршись в земляную насыпь, как в стенку, как в неожиданное препятствие, перевернулся! Вверх колёсами! Вот это был фокус! Такого ещё в истории железнодорожного транспорта не было! Чтобы двухсекционный, полный солярки и мазута тепловоз, перевернулся вверх колёсами! Это был класс!
Приезжал и другой профессионал и тоже с орденом! Но при одном только сходе колёсной пары с рельс – он чуть было не падал в обморок! Для него это было ЧП невероятного масштаба! Хотя для машинистов провинциалов это была ежедневная, обычная работа!
И этот машинист, тоже не долго проработал, и вскоре уехал на свою благополучную родину!
А жаль, что он не поработал на только что уложенных трассах, на сырых и подвижных рельсах, закреплённых на пропитанных свежим креозотом шпалах! Когда оседает от давления на него, только, что насыпанное железнодорожное полотно! Когда появляются после продавливания полотна на рельсах, просадки, выбросы и после жаркой погоды, выплески! И когда маленькие  мостики через ручьи и небольшие речушки, становятся после осадки полотна, как пупки на ровном месте! И ездить по ним с поездами надо было очень и очень осторожно! Многие машинисты привыкли к таким поездкам и знали, как надо работать, чтобы не слететь с рельс!
Но прибыл ещё один орденоносец, классный механик, возомнивший себя интеллектуалом, и грамотным специалистом, напичканный всякими науками, особенно наукой о тормозах на железнодорожном транспорте! И он тоже решил показать всем класс! Для этого потребовал себе поезд из новых вагонов и новый тепловоз! Посадил в кабину журналистов для интервью и поехал на перевал, показать, как надо водить поезда по крутым уклонам!  И показал!
Не справившись с тормозами, машинист, с практически не управляемым поездом, влетел на станцию с дикой скоростью, и,  пролетев, как муха мимо окон дежурного по станции, улетел в самый дальний тупик, заставленный не исправными вагонами! 
Хорошо, что без последствий! Все живы и здоровы, слава богу! Но перепуганы были насмерть!
Узнав об этом случаи, начальник отделения дороги возмутился:
«Как это понимать? Грамотный специалист, профессионал, на доске почёта висит, а пролетел по уклону, как последний пацан! Да любой помощник, даже самый замызганный, грамотнее его! Потому что он никогда не летал так глупо, как этот специалист!
Убрать его с перевала и перевести на нулевой профиль! Пусть там работает и показывает класс!»
А между тем, укладка главного пути магистрали, шла своим чередом! Метр за метр, километр за километром! Звенья ложились на готовое земляное полотно, на только что построенные мосты! Всё ближе и ближе походили укладчики к Байкалу, к новому, только что построенному городу Северобайкальск!
Трасса пересекала и разрезала не только тайгу, болота, речки и речушки, но и звериные тропы, коих было немереное количество! Выходили многочисленные представители звериного царства на трассу и удивлялись: откуда что взялось? Здесь же были их тропы, протоптанные ещё  их предками и тысячи раз хоженые и перехоженные сородичами! А сейчас что – то непонятное, громыхающее, и с ужасными, не знакомыми запахами!
Некоторые звери тут же, перепуганные, уходили, убегали! Некоторые долго стояли, покачивая головами, и разглядывали людей, технику, принюхивались к незнакомым запахам. Молодые оленята бегали в догонялки с тепловозами, пытаясь их обогнать, выходили из тайги лисы показать свою красоту! Выходили лоси, изюбры, чтобы  удивляться новому миру,  выходили медведи и выбегали  медвежата, иногда без мамки и просили что – нибудь поесть вкусненького.
И вот настало время, когда путейцы на звеносборке погрузили на портальные платформы последнюю пачку звеньев! Эти звенья были специально сшиты для укладки  первого главного пути станции Северобайкальск!
Зацепился тепловоз к платформам сзади, и вперёд вагонами потихоньку поехал в сторону Северобайкальска! А это пятьдесят километров! Ехать надо было всю ночь, чтобы к утру быть на месте и  в восемь часов утра начать укладку первого  пути!
Была холодная северная осень, со стороны снежных гор завывал  ледяной ветер, иногда сменяемый таким же ледяным ветром со стороны Байкала! И этот невыносимый, пронизывающий насквозь ветер, продувал  промасленную рабочую одежду безо всяких препятствий! Бригада путейцев – укладчиков, замёрзшая,  завалилась в тёплую кабину тепловоза во главе с прорабом Николаем Адамычем и, разомлев в тепле, уснула тут же на полу, перепутавшись руками и ногами! Но на переднюю, по ходу поезда платформу,  посадили сигнальщика  с фонарём, чтобы он  подавал машинисту сигналы, где надо ехать потише, а где и побыстрее!
Стояла тёмная ночь, и не черта не было видно! Машинист Коля Владимиров и его помощник Вячеслав, выглядывая из окон тепловозной кабины с обеих сторон, во все глаза смотрели в темноту, но кроме мигающего фонаря хвостового сигнальщика, ничего не было видно! И они надеялись только на глаза и на фонарь сигнальщика! И вдруг сигнальщик подал фонарём сигнал потише!
«Куда ещё тише! – проворчал Николай – и так ползём еле – еле!»
Но всё же, по возможности, сбавил ещё  немного скорость! И вдруг, бешено закрутился фонарь, подавая сигнал остановки! Зашипели сжатым воздухом тормоза и поезд остановился!
«Что случилось!?» - заорал Коля в темноту. Сигнальщик отчаянно что – то кричал, и махал как попало фонарём!  Повскакивали спавшие в кабине путейцы.
«Что – то там случилось!» - крикнул Коля и вместе с путейцами побежал в темноту, вдоль поезда! А там случилось не предвиденное: через маленькую речушку не было моста! Не успели мостовики построить мост! Речка была промёрзшая насквозь! И тогда укладчики, не долго думая, раздолбили лёд до самого дна реки,  и поперёк русла, прямо по дну,  уложили железнодорожный путь! И этот  путь, при подъёме на берег с этого не глубокого русла, делал крутой поворот, чтобы выйти на свою, прямую запроектированную магистраль!  Но портальные платформы, при заезде на эту кривую, не вписывались в неё, так как база их была чуть длиннее обычных грузовых платформ, и тогда спрыгивали колёса с рельс!
После подъёма колёсной пары, а для этого пришлось тащить с тепловоза ракуши, накладки, подкладки, костыли, в общем, все приспособления для подъёма колёсных пар, бригада путейцев и машинист,  успокоились, запрыгнули в кабину и только тронулись с места – опять сход! Опять сигнальщик отчаянно закрутил фонарём! После подъёма и этой колёсной пары, путейцы, уже основательно уставшие, поплелись в тёплую кабину тепловоза!  Но только тронулись с места – опять сход!
«Ну что это такое!? – закричал прораб  - нам надо к восьми утра успеть на укладку! Ну что – же это такое!? И так все по простывали! Пошли, мужики, поднимать! Да по быстрей надо!»
После очередного подъёма колёсной пары, невмоготу уставший Адамыч, зарычал на хвостового сигнальщика:
«Смотри внимательно за колёсами! Может,  успеешь подать сигнал перед самым сходом! Смотри внимательно! А ты, Коля потише можешь ехать – закричал он на машиниста -  пока не проедем эту дурацкую речку?»
«Могу!»
«Ну, тогда поехали! Потихоньку!»
И они поехали! Потихонечку, помаленечку, со скрежетом, но всё – же проехали это злополучное место! И помаленьку увеличивая скорость, поспешили к месту укладки первого пути будущей станции Северобайкальск! В восемь утра они остановились, как и приказано было начальством,  у входа во вновь строящийся Северобайкальск!
Тепловозный гудок разбудил трудовой народ! Люди выходили на улицу и с удивлением и с любопытством во все глаза смотрели на первый рабочий поезд! Разглядывали, интересовались! Прибежавшие на это место со всей округе собаки облаивали со всех сторон не виданное ими чудовище! Пришли укладчики пути во главе с мастером  Петром Барановым и стали готовиться к укладке пути. Начальник строительно – монтажного поезда Владимир Афанасьевич, вызвал заведующего местной столовой:
«Накормить этих героических мужиков! И не забудь хорошего вина им поставить! Им ордена нужно давать, да жаль, нет у меня орденов!»
А в это время началась укладка первого пути на будущей станции  Северобайкальск! Приехали другие машинисты, сменившие уставших за ночную смену Николая и его помощника Вячеслава, и началась работа!
После окончания укладки первого пути, всем причастным к этому грандиозному событию, вручили серебряные костыли и каждому налили по бокалу шампанского!
И только потом, через несколько дней, прибыл первый поезд с почётными пассажирами, с героями труда, с орденоносцами, с космонавтом, с музыкантами, с героями строителями! Поезд был разукрашен цветами и транспарантами,  на передней части тепловоза был прикреплён огромный портрет Ленина! Гремела музыка! Первый машинист этого почётного поезда Геннадий Михайлович Сафронов, улыбающийся, выглянул из кабины  тепловоза и как рявкнул на всю площадь:
«Расходись, бабы! Разворачиваться буду!»
И народ отхлынул от тепловоза! А потом до людей дошло! И великий хохот потряс всю округу!
 Тогда и  начался этот большой праздник! На многие годы он запомнится, на многие десятилетия! 
Северобайкальск был почти весь деревянный! И только два белоснежных здания высились над низкорослыми деревянными домами!
Но город разрастался, строился, поднимались новые дома, появлялись улицы, проспекты! Строился вокзал, расширялась станция!
И предстанет перед миром удивительной красоты город, с любовью и нежностью построенный! Самый желанный город на земле! Город первопроходцев, город мечтателей!
И люди, заселившие этот город, забудут свой говор Батайский, а появится говор Байкальский! Это я написал так, для рифмы. А на самом деле там жили люди с разных областей, с разных городов, с разным наречием. И я думаю, что эта была лучшая часть человечества!

Байкал! Великий и древний Байкал! Огромное сибирское море волновалось и плескало свои волны, словно – бы удивлялось рождению нового белоснежного города на его берегу!
Пришли строители и путеукладчики на берег Байкала, полюбовались его силой и красотой, и бросили монетки в его холодные и светлые воды! Выпили вина за его здоровье и снова принялись за работу!
В Северобайкальске первопроходцам и машинистам тепловозов выделили квартиры в первых двух пятиэтажных домах! Они перевезли свои семьи в благоустроенные квартиры, чтобы всё – таки быть  поближе и чтобы видеться, почаще, а то ужасно надоели их жёнам и сыновьям эти мотания по трассе!
Но только устроили машинисты свои семьи, только начали налаживать свою нормальную жизнь и быт, как вечером, в первые  же часы их жизни в новой  квартире, сошла огромная снежная лавина с Даванских гор! И снесла к чёртовой матери ЛЭП, питающую энергией котельную Северобайкальска!  Но кроме того она завалила железную дорогу с поездом и автодорогу, пролегающую ниже! И движение по трассе остановилось! 
  Северобайкальк стал замерзать! В новых, только что построенных двух домах, от сильного мороза лопались батареи отопления в квартирах, в подъездах! Люди замерзали, ругались, плакали! Проклинали всё на свете и всех на свете! И тысячу раз  жалели, что переехали из своих бараков, где были печки, в  благоустроенное жильё!
Вячеслав Григорьевич привёл ночью  свою семью из промёрзшей насквозь квартиры на станцию, которая находилась тогда во временном строительном вагончике и где топилась печка буржуйка! Всю ночь его супруга с маленьким сыном проспали на столе возле тёплой буржуйки, пока Вячеслав Григорьевич был на работе. Сердобольные женщины, работавшие в это время на станции, накрыли их заснувших и замёрзших полушубками.
Утром, после работы, Григорьевич увёл их к своему другу, жившему в тёплой землянке с печкой! И жили они у друзей трое суток, пока не восстановили в их домах батареи отопления! Когда  Вячеслав Григорьевич привёл свою семью, наконец – то, домой, они плакали!
 И потом долго, многие годы, Григорьевич не мог забыть этот эпизод из его бамовской жизни!
И началась спокойная и почти комфортная жизнь! И опять обычная работа,  обычные дела! И поездки с поездами, с грузовыми и пассажирскими. 
Приходили к ним в гости специалисты, которые проектировали эти  дома и просили заполнить анкеты и расписаться за то, что у них нет ни каких жалоб и нареканий. И уведомляли, что дома стоят на опасной зоне, на которой могут быть землетрясения! И что дома эти антисейсмичные! И этим самым успокаивали жильцов!
Приезжали в гости и старые  БАМовские  друзья, с разных станций, чтобы посмотреть, как устроились передовые машинисты в шикарных комфортных условиях.
К Вячеславу тоже приехал гость,  старый его друг Анатолий Моисеев! Старший машинист со станции Таюра! С посёлка Звёздный!
«Ну, показывай, как ты тут живёшь? Ох, ты! Ну и квартира! В зале пять углов! В спальне три угла! Это кто так проектировал?»
«Говорят, проект Ташкентский! Антисейсмичный! Но строили Ленинградцы!»
«Класс! Коридор длинный, шесть кладовок! Куда вам столько!? И ванная комната большая! И вид на озеро Байкал! Красота! Помнишь, я  говорил тебе в Таюре, что ждёт тебя интересная жизнь и работа? Вот ты и достиг этого. А дальше куда попрёшь? Опять в голову укладке?»
«Не знаю, Толян. Скорее всего, туда. Начальство сватает»
«А ты не соглашайся! У тебя квартира, семья!»
«Рад бы не согласится, но не удобно перед мужиками. Все едут. А я что, хуже всех, что ли? Да и  от меня это, к сожалению, не зависит!»
«А где твои жена, сын?»
«Уехали в гости, к матери. Так что я пока один здесь обитаю!»
«Вот и хорошо!» – сказал Анатолий и выставил на стол бутылку водки
«Ты где её взял!? Это же у нас на БАМе дефицит! Её нигде нет!»
«Места надо знать! Доставай закусь!»
«А вот с закусью проблема. У меня кроме конской тушёнки ничего нет!»
«Ну, это не проблема! Я тут у вас в магазине пару суповых пакетов купил, с запахом шампиньонов! Вываливай конину на сковородку, перемешаем с этим супом и будет у нас шикарная закуска!
«В общем, Слава, решил я домой уехать. Увольняюсь! Я ведь, родом с Кубани, соскучился по дому, так, что сил больше нет! А сюда приехал, чтобы кое – какие бумаги подписать. А ты как? Ещё будешь работать?»
«Да, я ещё поработаю. Домой, конечно, хочется, но терпимо! Мне и здесь пока нравится! Что у вас там нового в Звёздном, на Лене – Восточной? Все – ли живы, здоровы?»
«Ты, наверное, слышал про крушение на Чудничном перевале?»
«Да, кое - что слышал. У нас тут разговоры шли, бумагу в депо читали»
«Так вот: сосед твой по Звёздному, Володька Морозов, машинист тепловоза, помнишь, наверное,  погиб вместе с сыном, шестилетним Валеркой!»
«О, Боже!  Мы же с ними в одном доме жили, через стенку! Наши дети играли вместе. Как так получилось?»
«Да вот так и получилось! Володька с тяжёлым поездом поднимался на разъезд Чудничный со станции Лена – Восточная. Ты же знаешь: там 18-ти тысячный затяжной подъём! Поэтому и скорость была маленькая, 25 километров! Больше не смог разогнаться! В кабине тепловоза спал его сын Валерка, закутанный в шубу. Его не с кем было оставить! Жена с дочкой уехали к родителям. Ну, конечно - же, начальники об этом ничего не знали! Только догадывались! Сразу же за тепловозом была прицеплена платформа! А на ней стоял  закреплённый импортный бульдозер.  А сам бульдозерист, Володя Горбулин, сидел в кабине у Вовки Морозова, с ними в кабине ещё был старший механик той организации, куда везли бульдозер, Сашей его звали, молодой парень! Знаешь его?»
«Знаю я их обоих! Володька Горбулин мой земляк, а Саша приезжал ко мне в гости в прошлом году. Он же только институт закончил!»
«Ну, так вот: поднимаются они с поездом в гору, на разъезд Чудничный, а в это время на разъезде стоял одиночный тепловоз!  Машинистом на нём был Вася Галышев!»
«Знаю такого! Я с ним на манёврах в Улькане работал! Нормальный мужик!»
«Вот этот самый Вася и уснул на тепловозе, в ожидании встречного, ночь на дворе была, и во сне отпустил тормоза! Тепловоз и покатился, взрезал выходную стрелку и ушёл на 18-ти тысячный уклон, навстречу Вовки Морозову! Дежурная орала, орала! И по рации и так орала, а что толку?
Васька проснулся, но ничего уже не смог сделать. И со всей  силищей врезался своим тепловозом в тепловоз Вовки Морозова! Прямо из – за поворота! Скорость километров 80 была! Вовка ничего не успел сделать! Только что и успел схватить на руки спящего сына Валерку, открыть ногой дверь и выбросить его в ночной снег, и всё! Больше ничего не успел! В это время удар, столкновение лоб в лоб двух тепловозов, бульдозер, что стоял на платформе, срывается от удара со своих креплений и раздавливает кабину тепловоза! И всех,  кто был в кабине – насмерть!
Из всех мужиков один Васька Галышев остался живой! Он вытащил всех из кабины и положил рядком.  Вовка Морозов ещё живой был. У него ноги были раздавлены  бульдозером. Он потом, говорят, на операционном столе умер. От заражения крови.  Но Ваське он успел сказать, что если выживет, то убьёт его!  А тот, после допросов обо всех обстоятельствах, пришёл домой и выпил стакан ацетона! Представляешь, ацетона! Это он специально выпил!  Пока жены дома не было. И умер, конечно! Так что никого в живых не осталось после этого крушения! И судить некого! Вот такая грустная история!»
«Да, грустная история! Жаль мужиков! И Валерку жаль,  пацанчика! Они, ведь, с моим маленьким сыном друзьями были! Да, кстати, нашли его потом?»
«Да, нашли. Мёртвым он был. Лицо у него было разбитое. Ударился обо что – то в темноте на снегу. Ну что ещё по одной и прощаться будем?»
«Да нет, спасибо, Толик, не могу! Завтра с утра начальник депо вызывает, бумаги какие – то забрать надо! В командировку хотят меня отправить  вместе с Нартовым Александром Ивановичем! Слышал про такого?»
«Слышал!»
«Он недавно к нам с Братска перевёлся! Нормальный мужик, грамотный и опытный машинист!»
«А куда в командировку?»
«В Брянск, на машиностроительный завод! За новыми тепловозами! Один из них новой серии! Уже стоит в экспериментальном цеху! Ждёт нас! Таких тепловозов всего построили 10 штук на весь Советский Союз! И самый первый номер отдают нам: ТЭМ-3  001 !» Понял?»
«Понял! Я же тебе говорил, что у тебя будет интересная жизнь, прекрасная работа! Я же тебе говорил!?»
«Говорил, говорил! – засмеялся Григорьевич -  А этот тепловоз нам дают на обкатку, так сказать, на испытание! Его построили молодые конструктора, специалисты, только что  из институтов! Говорят, удачный получился проект! Ну что ж, покатаемся, увидим, что эта за машина такая!»
«Ну, ладно, Слава, давай прощаться будем! Уезжаю я домой! И навряд - ли ещё увидимся!»
И они попрощались. И как оказалось,  навсегда! И больше  их  линии жизни нигде и никогда не пересекались!
А в командировку Вячеслав Григорьевич и Александр Иванович Нартов уезжали с грузовым поездом до станции Лена! Провожала их со станции Северобайкальск одна из первых дежурных по станции Ольга Соколова. Обаятельная, улыбчивая женщина. Она давно нравилась  Вячеславу, да и Ольга тоже с него глаз не сводила! Но у них были семьи! Их дети играли вместе и вместе ходили в садик, потом в школу. Если бы знал Вячеслав, что видит её в последний раз! Не дожидаясь его возвращения с командировки, она скоропостижно скончалась.  Перед смертью, говорили, долго мучилась. Внезапная страшная болезнь свалила её! Так и не состоялась их долгожданная любовь! Не растворились они в объятьях друг – друга! И лишь только во сне она однажды приходила к нему в гости!
Со станции Лена командировочные уехали пассажирским поездом, до Иркутска. А там самолётами до самого города Брянск!
На машиностроительном заводе Брянска их уже ждали!
«Вы что так долго ехали, хлопцы? Тепловозик вас заждался! Посмотрите, какое чудо мы вам сделали!» - завели их в экспериментальный цех конструктора. А там, на смотровой канаве стоял красавец тепловозик! Новенький, только что покрашенный! ТЭМ- 3  001!
«Обратите внимание: ходовые тележки совершенно другой конструкции, усовершенствованные электрическая схема, охлаждение и обогрев дизеля тоже изменены в лучшую сторону! Потом познакомитесь со схемой! Автоматический запуск и автоматическое прекращение работы дизеля! Утеплённая кабина, лобовые стёкла двойные! Расположение оборудования и нахождение пультов управления и приборов управления более удобно, чем было в старых тепловозах! Машина собрана в северном исполнении! Вот электросхема, вот документы! Принимайте тщательно! Молодые конструктора вам помогут! Кстати, они эту машину сконструировали и собрали! Это их разработка! А машинисты - испытатели вам помогут обкатать её! - сказал главный конструктор тепловозов Евгений Фёдорович Сдобников -  У нас тут на территории завода своя железная дорога имеется. Ознакомитесь ещё,  время пока терпит.
Как только примете, сообщите мне! Я вас буду ждать у себя в кабинете! Доложите мне свои замечания, предложения и так далее! Принимайте тщательно, не торопитесь, чтоб потом не было никаких нареканий!»
Принимали машинисты тепловоз и знакомились с его новой конструкцией и новой схемой несколько дней.
Главный конструктор тепловозов, Евгений Фёдорович, во время приёма в своём кабинете, куда пригласил не только машинистов, но и молодых конструкторов, сказал всем:
«Завтра в 10 утра торжественный выезд вашего тепловоза из экспериментального цеха! Всем быть в парадной железнодорожной форме! И машинистам, и конструкторам и слесарям! А так же инженерному составу. Убраться в цеху и украсить его! Повесить нормальное освещение!
На ваш выезд из цеха и с территории завода, я пригласил телевизионщиков из Москвы!  Из программы  «Время!» Покажут вас по всему Советскому Союзу! Будем вручать символический ключ, будут торжественные речи, музыка, интервью, репортажи!  Будьте все наготове! Да, кстати! Машинисты с БАМа, сегодня вечером к вам прилетает ваш главный инженер с Северобайкальского отделения дороги! Ему и будем вручать символический ключ!»
«Да-а! А почему не нам!?»
«Вот с ним и разговаривайте  сами на эту тему!» 
После торжественных проводов и после трогательного прощания с новыми друзьями и с машинистами – испытателями, с которыми они  обкатывали этот тепловозик, БАМовцы уехали. Уезжали они в составе грузового поезда. И тепловозик был прицепленный в головной части поезда, как груз на своих осях. Ехали они долго! Через Москву, через крупные сортировочные станции, попадающиеся на пути. Их расформировывали не раз, потом опять сформировывали и наконец – то, через двадцать с лишним суток, они прибыли в Северобайкальск! Вот и закончилась эта эпопея! Немытая, голодная эпопея! Правда, у них было ведро яблок, которые им высыпал в кабину, прямо на пол, один из заводских машинистов!
Встреча в Северобайкальске была радостной, весёлой! Жёны их обнимали, дети прыгали от счастья! Это был праздник! После торжественной встречи, кто – то спросил:
«А где символический ключ?»
«А это у главного инженера спросите! Он его себе забрал!»
«Ну, надо же, только вчера вас по телевизору видели, в программе «Время», а сегодня вы уже здесь!»
«А мы на крыльях радости и любви!»
И только одно огорчало Вячеслава: не было на встрече Ольги Соколовой! Не встретила! Ему рассказали, что с ней случилось.
И лежит она теперь бедненькая на Северобайкальском кладбище,  всеми забытая и несчастная.
А тепловоз поставили в депо, и после ознакомления с ним, с его новой конструкцией и схемой, запустили в работу!
 И вновь машинисты взялись за привычные дела. На тепловозы – и вперёд, вперёд в голову укладке!
Путь БАМовский продолжал удлиняться! Всё дальше и дальше он уходил от Байкала!
Но машинистам приходилась ещё водить и грузовые поезда по вновь уложенной трассе, и пассажирские, в основном местного значения. Но они водили поезда и, так называемые, гостевые, почётные, с героями труда, с большим и маленьким начальством, с министрами, с космонавтами, с военными людьми! А так – же с агитпоездом «Комсомольская правда!»
Но кроме того они производили и очень необходимую маневровую   и хозяйственную работу. Работали и по расширению станции Северобайкальск!
Но основная их работа была – это укладка главного пути бамовской магистрали!
И вновь рабочие будни в голове укладки. Это и неустроенность, и не предвиденные обстоятельства и ударная работа по укладки пути! И встречи с дикими животными! Это удивительные и радостные встречи! Но укладка пути шла своим чередом. Всё дальше и дальше на восток уходила магистраль! Метр за метром, километр за километром, от посёлка к посёлку! Открывались новые станции, новые разъезды!  Снаряжались для их открытия почётные поезда, приезжали новые начальники, министры, строились мосты, строились посёлки, пробивались тоннели! Кипела жизнь, кипела работа!
Но вот однажды, во время очередного планёрного совещания, машинист – инструктор сказал мужикам:
«Ну что, ребятки? Пока поработаем в Северобайкальске! Так начальство распорядилось! Надо водить поезда! Здесь тоже  нужны люди: и в поездной работе, и на маневровой работе, и на хозяйственной! А на укладке пути пусть поработают другие машинисты, а нам уже хватит! Надоело, устали! Да и семьи наши бунтуют! Кто согласен? Все! Ну и правильно! Здесь тоже работы непочатый край! Ну а если понадобимся в голове укладке – позовут! Так сказало начальство!»
И пошли поезда по вновь уложенной бамовской трассе! Работа поездная, казалось, никогда не закончится!
 Ни ночей не знали машинисты, ни праздников, ни выходных! Энтузиазм поглотил людей! Поезда шли и шли друг за дружкой! И грузовые и первые пассажирские и хозяйственные поезда! И поезда отдельные с высоким начальством! И гостевые, и праздничные!  Много чего приходилось перевозить машинистам!
Но вот однажды на очередной деповской планёрке машинист – инструктор Олег Дмитриевич сказал:
«Ну что ребята? Не надоело по нулевому профилю кататься? Укладка пути подошла к Северомуйску! Это у подножия Ангараканских гор! Сквозь эти горы пробивают очень длинный тоннель, ну вы в курсе! Тоннель пробьют не скоро, поэтому там будут ложить обводной путь по перевалу! Наподобие Даванского! Только, покруче! И по мощнее! Это далеко отсюда! Ангаракан – это огромные и очень высокие горы! Это хребет!
И нас скоро туда позовут! Готовьтесь, ребятки! Скоро попрём!»
«А что, местные машинисты не могут?»
«Могут! Но их там мало! Мы вместе с ними будем работать! Они уже работают! И ничего особенного там нет! Обыкновенная гора! Обычная работа! Путейцы путь уложили, машинисты обкатали! Как обычно. Перевал там, примерно, как Даванский: десять километров 40-ка тысячного подъёма и десять километров 40-ка тысячного спуска! Дают нам ещё два новых тепловоза – это две ТЭМ - 2, соединённые в один локомотив по системе многих единиц! С реостатным торможением. С его новой электросхемой мы вас ознакомим! На днях эти тепловозы пригонят в Северобайкальск! Называются они оба «Комсомолец Москвы!» Сделанные из металлолома собранного комсомольцами Москвы! Во всяком случаи нам так говорят! И отсюда поведут его с поездом Олег Дмитриевич и его помощник Вячеслав Григорьевич! Заодно обкатают и проверят работу схемы. А реостатной схемы – обязательно!
Эти тепловозы подготовлены специально для Северомуйского перевала! Но пока они ещё не пришли, поработаем на обычных тепловозах!
Но первый грузовой поезд, зимой, по заснеженному перевалу, всё  - же доверили вести  машинисту Сафронову Геннадию Михайловичу и  помощнику Вячеславу Григорьевичу. Это был платформенный порожняк!
«Ну что, Слава, поехали?» - сказал Сафрон.
«Поехали!»
И они поехали! И проехали перевал без лишних волнений и тревог! Абсолютно спокойно! Лучше не бывает!
«Ну вот – сказал Сафрон – Слава спокоен и я спокоен! Что и требовалось доказать! Тормоза сделаны отлично, отрегулированы на пять! Так что катайтесь, мужики по перевалу, спокойно!»
«Но вы тоже не расслабляйтесь: впереди ещё Удоканский перевал! И он ох, как не прост! Там тоже тоннель пробивают! И он будет посложнее, чем этот! И вам там тоже придётся поработать! Так что готовьтесь, друзья!»
«Ну что - ж, Удоканский, так Удоканский! Где наша не пропадала! Придёт ещё наше время! Поживём, увидим!» - добавил Сафрон.
И вскоре оно пришло – это время! Железнодорожный путь через гору Удоканскую, по перевалу, в обход не пробитого ещё тоннеля,  уложили в кратчайшие сроки. Местные машинисты регулярно водили по перевалу поезда и без лишних волнений! Вполне спокойно и профессионально!
Но Удоканский перевал всё – же пришлось проехать Северобайкальским машинистам! Это, когда они вели почётный поезд  с орденоносцами, с героями – строителями БАМа и с другими почётными пассажирами, достойными всяческих похвал и почестей. Поезд они вели на встречу с центральным участком БАМа и с Восточным, то – есть, на  стыковку всех бамовских участков!  А вернее – на укладку золотого звена!
Такие почётные поезда доверяли водить только опытным машинистам и их помощникам!
Но перед этим почётным поездом машинисту Нестерову и его помощнику Вячеславу  доверили ещё везти поезд с последними звеньями для укладки пути! И вот,  наконец – то,  загрузили на платформу среди прочих звеньев,  «Золотое звено!» На звеносборке в Северобайкальске по этому поводу был грандиозный митинг! Были и речи, музыка! Была и радость и печаль! Радость от того, что впереди будет великий праздник, а печаль, она и есть печаль. Ну, неужели всё заканчивается? Ведь, столько пройдено, столько работы, столько трудов!
И вот он, апофеоз всей работы: «Золотое звено!» И повезли его на портальной платформе, среди пачки других звеньев для укладки пути, машинист Олег Дмитриевич Нестеров и его помощник Вячеслав Григорьевич! Повезли под музыку, под громкое Ура! Под аплодисменты! Им кричали:
«Везите аккуратно!»
И прикрепили сбоку к  звеньям огромный плакат, на котором было написано яркими буквами: «ЗОЛОТОЕ ЗВЕНО!»
Но как – бы аккуратно поезд не вели машинисты, ветром от скорости оторвало плохо прикреплённый плакат и он, покрутившись на ветру немного в воздухе, шлёпнулся на крышу легковушке, проезжавшей рядом по дороге! Бедного водителя чуть кондрат не хватил с перепугу! Но зато память у него какая осталась, от этого,позавидуешь!
«Золотое звено» было доставлено к месту зашивки, то – есть, к месту стыковки с другими участками БАМа! Но для этого прекрасного и очень важного дела надо пригласить дорогих гостей! Не только начальников разного ранга, но и министров, космонавтов, членов правительства, героев труда , орденоносцев и просто строителей, обыкновенных трудяг!
Для этого собрали из пассажирских вагонов, новых и начищенных, длинный и красивый поезд!
И этот красавец – поезд , с дорогими и почётными пассажирами на встречу со строителями и путеукладчиками Центрального участка БАМа, прошёл от самого начала БАМа, от нулевого пикета по всему БАМу, до самой стыковке! И к нему ещё  прицепили на станции Лена – Восточная агитпоезд «Комсомольская правда»
Но от Северобайкальска это поезд доверили вести машинисту – инструктору Олегу Дмитриевичу Нестерову и его помощнику Вячеславу Григорьевичу!
Дорога была дальняя до места укладки золотого звена и поэтому весь путь поделили на четыре участка.
На первом участке поезд вели Олег Дмитриевич с Григорьевичем, на втором Сафронов Геннадий Михайлович со своим помощником, на третьем участке – машинист Крупский Юрий Николаевич со своим помощником, ну а на четвёртом участке поезд повели опять Олег Дмитриевич с Вячеславом! Это уже был финиш! Поезд они подвели к самому месту укладки золотого звена!
Я немного отвлекусь от основного описания долгого пути машинистов к месту стыковки,  по одной простой и загадочной причине:  на головном тепловозе, в концевом ящике, то - есть, в ящике для обтирочного материала, машинисты прятали подальше от начальственных и чрезмерно любопытных посторонних глаз, огромный кусок сала с водочкой, конечно! А вдруг пригодится на встречу с коллегами с Центрального участка? И оно пригодилось! И ещё как пригодилось!
По пути к месту стыковки надо было проехать Северомуйский перевал! По Ангараканскому хребту!
Всех пассажиров, почётных и не почётных, высадили из вагонов, посадили в автобусы и отправили по автодороге через горы до станции, которая находилась на другой стороне перевала!
«А то мало – ли, что может случится! – сказали руководители – а вдруг, тормоза откажут, или машинист ошибётся! Всякое бывает!»
И этим самым высказыванием они сильно обидели машиниста ведущего локомотива Олега Дмитриевича,
«Не надо обижаться – сказали ему руководители – дела технические непредсказуемы!»
Но этот сложный участок Олег Дмитриевич проехал безупречно, как и подобает машинисту профессионалу! И покатился поезд дальше по БАМу!
Над ними летали вертолёты и разбрасывали листовки, гремела музыка из репродуктора, установленного на крыше  вагона, их поезд фотографировали со всех сторон,  из штабного вагона  агитпоезда по всему  составу по радиосвязи раздавались постоянно поздравления, шли агитки в стихотворной форме, шли распоряжения, играла музыка! Работал ресторан и готовил прекрасные обеды!
Машинистам иногда приказывали остановиться,  то в одном месте, то в другом, чтобы подвести к поезду очередного крупного начальника и под белы ручки, по крылечку с ковровой дорожкой,  посадить в гостевой вагон!
В общем, весело ехали с этим поездом Олег Дмитриевич с Вячеславом! Их сопровождали автомобили по пробегавшей рядом автодороге с криками возбуждённых людей, с музыкой, с визгливыми сигналами, их сопровождали вертолёты, их встречали на каждой станции и на каждом разъезде митинги, песни, поздравления с  музыкой!
А в пассажирских вагонах шла гульба! Все почётные пассажиры и гости пили, пели, чокались и братались между собой!
Дорога была дальней и машинистов она изрядно утомила! Утомились и пассажиры. Однажды на ходу поезда по переходной площадке в кабину тепловоза зашёл сам начальник локомотивного депо,  и он же был лично ответственный за эту поездку.
«Ребята – сказал он, дыхнув перегаром – вы должны остановится на таком – то километре, на таком – то месте, там вас будут ждать люди, для посадки ещё одного крупного начальника! Понятно!?»
«Понятно! – сказал Олег – а ты почему, Иваныч заходишь в кабину локомотива с перегаром? Сам же людей за это неоднократно наказывал?»
«Ребята! Это были мои дежурные сто грамм! Мне так и сказали министры в вагоне! Всё ухожу, ухожу!»
И вот с таким весёлым настроением поезд подошёл к Удоканскому перевалу! Он действительно был сложный, этот перевал! На его вершине были ещё три маленьких перевальчика, и безо всяких площадок на их вершинах! Крутой подъём и сразу – же крутой спуск! И вот на этих крутых перевальных местах, когда тепловоз уже на спуске, а передний вагон ещё на подъёме, вырывало воздушные тормозные рукава и рукава напорной магистрали! Вырывало их прямо с резьбы металлических труб!  Из – за этого резко срабатывали в экстренном порядке тормоза поезда и поэтому сразу же дёргались пассажирские вагоны!
Машинисты закручивали на резьбу другие рукава и следовали дальше. Но на другом, таком – же маленьком перевальчике, рукава снова вырывало по этой же причине! И опять экстренное торможение,  и опять дёргание вагонов!
И при таком сильном дёрганье, слетали с полок почётные пассажиры, разбивались бутылки с водкой,  и закуска летала по вагону, как стая ласточек!
Прибежал в кабину начальник отделения дороги:
«Это что такое!? Вы что, разучились поезда водить? Ну, в чём дело, Дмитрич? Люди не довольны! Падают с полок! Всю водку поразливали! Бутылки бьются, стаканы летают!»
«А вы не пейте!» - закричал в ответ Дмитрич.
«Ну что ты такое говоришь!? Как же это можно не пить!?
Кончайте дёргать поезд, в конце концов!»
«Но Сергей Ваганыч! Это не мы! Это такую дорогу здесь проложили путейцы, а мы здесь не причём!»
«Дальше, надеюсь, спокойно поедем?»
«Ещё один раз, Сергей Ваганыч! И всё! Потерпите! Мы больше не будем!»
«Ну, приедем домой, я с вами разберусь!» 
И покатился поезд дальше по БАМу, спокойно, тихо и плавно! Ехали долго и упорно! Дорога была длиной. Всё – таки 600 километров!  На этом долгом пути машиниста Олега  Нестерова и его помощника  Вячеслава  два раза меняли другие машинисты. Отдых для них был в первом пассажирском или как говорят, в классном, вагоне. Этот вагон начальники почему – то называли «Технологическим!» Вот и станция Таксимо, на которой пополнили запасы продуктов и спиртного в вагон – ресторан. На промежуточных станциях поезд встречали с митингами с музыкой, с песнями!
Ну, вот наконец – то, и докатился поезд до встречи с «Золотым звеном!» До самой стыковки!
И началась укладка Золотого звена! Это был большой праздник! Людей на этом празднике было великое множество! Гремела музыка, приезжали и уезжали машины, летали вертолёты! Люди фотографировались, пели песни! Где – то играли баяны, слышались песни под гитары! На территории в районе укладки пути были поставлены магазины, киоски, где продавали цветы, продукты, выпивку!
За столиками, прямо на поляне, сидели поэты и писатели и дарили всем желающим свои книги с автографами! Выставляли художники свои картины или тут же рисовали людей на ходу! Причём, выбирали для картин или героев БАМа, орденоносцев, знаменитых строителей, или просто, работяг. А иногда рисовали девушек - красавиц, проходивших мимо! Особенно красавицы ценились в рабочей спецовке! А кругом раздавались песни, пляски,  лилось шампанское! Праздник шумел и веселился!
Ну, вот и уложили Золотое звено! Под вспышки фотокамер, под объективами теле и кино камер, под радостные репортажи корреспондентов и под зоркими глазами высокопоставленных начальников! А после укладки Золотого звена открылось сквозное движение по всему БАМу!
В обратный путь поезд повели машинисты поздно вечером, когда уже стемнело. Гости после праздника заснули, устали праздновать! В вагонах потихоньку всё стихло.
На рассвете к машинистам в кабину зашёл директор вагона – ресторана:
«Мужики, ну скорость у вас больно маленькая! Из – за этого генератор не даёт нужную энергию для электропечи! Печь не работает! Мне людей кормить нечем! Скоро завтрак, а у нас ничего не готово! Нам скорость нужна для нормальной работы печи, и чтоб, не менее  сорока километров в час!»
«Но дорогой – сказал Дмитрич – не могу я увеличить скорость! Ну, ты же сам видишь, путь ещё сырой! Голая решётка лежит! Она вся играет под колёсами! Не отсыпана, не отрихтованна. По ней ездить то страшно, поэтому и ползём! Потерпи немного! Дальше по дороге путь уже будет нормальный, доведённый более - менее до ума, там и дадим тебе скорость сорок!»
«Мне людей нечем кормить!»
«Ну, холодную закуску подавай, ну придумай чего нибудь!»
«Ладно, чего нибудь придумаем!»
«Потерпи!» - крикнул ему вслед Дмитрич.
Домой, в Северобайкальск, приехали уставшие, с воспалёнными глазами от долгой дороги и бессонных ночей и падали замертво спать! Ехали двое с лишним суток! Дежурная по станции приняла этот почётный поезд на самый дальний путь, чтоб не слышали спавшие пассажиры гудков маневровых тепловозов, криков по радиосвязи. Пожалели уснувших почётных гостей и героев труда!
И правильно! После праздника надо отдыхать! Чтобы на следующий день,  с новыми силами взяться за работу! А работы было много! Надо было доводить до ума, то, что построили. И не только железную дорогу,  но и другие многочисленные объекты.
И в поездной работе не было ни каких послаблений. Надо было работать! И пошли поезда по БАМу! Но сначала хозяйственные. Для балансировки, рихтовки, отсыпки и выправки путей! А потом уже все остальные. Пустили и местный пассажирский поезд. И только потом начались награждения участников строительства.
А новый тепловоз, то – есть два тепловоза, соединённых в один локомотив по системе многих единиц, под названием «Московский Комсомолец»,  пустили работать по Северомуйскому перевалу. Это был единственный локомотив на БАМе с реостатным торможением!
И водил он там тяжёлые и длинные поезда, а если не хватало пневматических тормозов, машинисты применяли реостатный тормоз, то есть электрический! И применяли его до тех пор, пока один из машинистов не наделал ползунов на всех двенадцати колёсах тепловоза! Как говорили машинисты: подковал машину!
«Ты что наделал!? – ругался начальник депо – ты что, разучился водить поезда!? С умом надо работать! У нас нет в депо обточки колёс! Где я тебе её найду!»
«Но Владимир Иванович, - оправдывался машинист -  ну не хватило мне тормозов! Вот и пришлось  реостат на всю катушку зажимать!»
«Выкручивайся, как можешь, хоть закатывай колёса! Это твоё дело! Но чтобы я больше не слышал стука ползунов!»
«Понятно! - обречённо вздохнул машинист – я всё исправлю»

 Олег Дмитриевич со своим помощником Вячеславом ушли в грузовые поезда. А потом их перевели на пассажирское движение! Но когда приезжали высокие гости со своими важными  вагонами, тогда вызывали Олега Дмитриевича  и его помощника Вячеслава, чтобы возить товарищей начальников по бамовской, вновь построенной, магистрали. Для такой важной миссии Олег и Вячеслав приводили себя в порядок, надевали белые рубашки, отглаженные железнодорожные костюмы и с вежливой, готовой ко всему,  заученной улыбочкой
Однажды вызвали их, чтобы везти пассажирский поезд с милицией, с военными, с товарищами из КГБ! Они оцепили всю трассу от Северобайкальска и до Северомуйска,  и всё для того, чтобы по ней спокойно проехал товарищ Алиев, член политбюро ЦК КПСС! И он проехал, важно поглядывая из вагонного окна и помахивая приветственно ручкой работавшим на путях рабочим. Иногда он останавливался на каких – либо станциях, чтобы размять косточки и подышать свежим воздухом.
Останавливался он и в Северобайкальске. При этом многочисленный отряд милиции выскочил из вагонов, окружил станцию и вытеснил всех людей, находящихся на станции, на заднюю территорию, за вокзалом. И пассажиров, и рабочих и служащих. Всех! Даже дежурную по станции попросили освободить рабочее место и уйти на заднюю территорию. Она возмущалась! Дескать, я не могу бросить свой пост! Я не имею права! И вы не имеете права меня отстранять! Но,  не взирая на её возмущение, её всё равно вывели со станции и затолкали в толпу народа.
Вышел Алиев из вагона, потянулся,  огляделся и увидел кругом одну милицию.
«Что – то я не понял – сказал Алиев – а что здесь живёт одна милиция, что – ли? А где народ? С кем говорить?»
И все вежливо заулыбались. И такие вежливые улыбки были ещё на нескольких станциях.
Железнодорожная насыпь медленно и постепенно проседала под тяжестью поездов. Мосты и небольшие мостики над речками и речушками возвышались над насыпью, как пупки, как трамплины! Искривлялась железная дорога! Начинались просадки, выбросы! Насыпь под железной дорогой вспучивало! Поезда соскакивали с рельс! Их поднимали, но они снова падали! Ремонтные работы на железной дороге шли круглые сутки. Особенно по ночам! И множество людей было занято этим ремонтом!
Но поезда надо было двигать! С маленькой скоростью, со скрежетом, но надо было двигать! И не только грузовые, но и пассажирские! И поезда шли! Медленно, но шли!
И вот в Северобайкальск приехал очередной гостевой поезд, в котором ехал знаменитый космонавт! Он хотел посмотреть на БАМ, познакомиться с людьми, осмотреть стройку, природу!
На привокзальную площадь собрался почти весь Северобайкальск! Космонавта окружили ребятишки! Один, самый шустрый мальчуган, спросил:
«А в Космосе хорошо?»
«Хорошо!» - ответил космонавт. И покатил с поездом после знакомства с людьми дальше, в своём вагоне, медленно, по вновь построенной, но уже искорёженной дороге.
Но машинистам было не привыкать ездить по таким железным дорогам! Они множество таких  дорог  проехали! У них был огромный опыт! И они, как могли и где могли, уменьшали скорость и без того маленькую, притормаживали, где только было можно, но всё же двигали и двигали поезда!
Однажды машиниста Олега Нестерова и его помощника Вячеслава срочно вызвали в поездку!
«Принимайте в депо тепловоз – сказал дежурный по депо -  и дуйте резервом на место стыковки с центральным и восточным БАМом!  Там остался вагон нашего начальника! Притащите его сюда, в Северобайкальск, вместе с начальником! Он там ждёт вас! Уже звонил оттуда, просил пошустрей!»
«Понятно! – сказал Дмитрич – погнали!»
«Погнали!» - сказал его помощник.
И они погнали! А это почти 600 километров! Они летели, как бешенные, не соблюдая скорость, и не обращая внимания на предупреждающие знаки. Начальник приказал быстрей! Значит надо быстрей! На протяжении всей дороге не было тогда ещё ни какой блокировочной системы, для занятия перегонов, даже электрожезловой! Ездили только по бумажным разрешениям!
Прилетев на место, они зацепили начальственный вагон со своим начальником и с его стюардессой, то бишь, проводницей, сами проверили тормоза и погнали,  не мешкая, в обратную дорогу!
К ним в кабину зашёл начальник отделения дороги:
«Здравствуйте, Олег Дмитриевич, и Вячеслав Григорьевич»
«Здравствуйте, Сергей Ваганыч!»
«Ну как доехали, как дорога?»
«Дорога отвратительная! Ямы, выбросы, просадки! Кое - где насыпь пучит! Ехать практически невозможно,  аж тепловоз корёжит!»  «В общем, так, ребятки – сказал Сергей Ваганыч -  мне завтра утром, к восьми утра, надо быть на работе! Вы меня поняли! Так что езжайте пошустрее! Ленту скоростемерную сдадите мне! А начальнику депо доложите, что лента у меня!»
«Но Сергей Ваганыч! Если б вы видели, какая поганая дорога! Да вы, ведь, сами подписывали приказ о скоростях!»
«Но сюда вы доехали!? И вообще, Дмитрич, ты же видишь, если дорога ровнее, значит по быстрей езжай, если похуже, значит помедленней! Ты когда сюда ехал, сам сидел за контроллером?»
«Сам!»
«А сейчас отдай управление Вячеславу и отдыхай! Вячеслав, запомни: мне надо быть завтра утром на работе! Ровно в восемь утра я должен сидеть в своём кабинете! Ленту сдашь мне! Ты всё понял?»
«Да, понял!»
«Тогда погнали! Не теряй времени!»
«Погнали!»
И они погнали! Там, где была скорость 20 км. в час, они ехали 40! Где была сорок, они летели 60! По мостам и маленьким  мостикам через речушки, скорость была вообще 5км. в час! Так как они возвышались над насыпью, как пупок, как трамплин! Но Вячеслав гнал тепловоз с вагоном по таким местам 20-25 км. в час! А то и выше! И тепловоз с вагоном подскакивали или взлетали, как с трамплина и грохались прямо на рельсы! Удачно грохались! Олег Дмитриевич только успевал открывать и закрывать рот от удивления!
«Ну, Слава, ты даёшь дрозда! Ты где так научился ездить!? Угробишь, ведь, всех на фиг!»
«У тебя научился, старина! У тебя! А сейчас смотри и мотай на ус, как надо по таким местам ездить, так что я перещеголял тебя! Учись, пока живой!»
«Вот пацан! - возмущался Дмитрич! – совсем обнаглел!»
При следовании по очередному, такому заковыристому мосту со скоростью 5км. в час к ним в кабину опять зашёл начальник отделения дороги:
«Ну что вы так ползёте!? Я же вам говорил, чтобы к восьми утра были на месте! Вы что, не поняли?»
«Поняли, Сергей Ваганыч! – ответил Вячеслав - будем к восьми утра! Зуб даю на отсечение!»
«Мне не нужен твой зуб! Погнали!»
«Погнали!»
Пролетали все станции и разъезды почти на проход, только чуть сбавляли скорость, чтобы на ходу получить из рук дежурной по станции очередное бумажное разрешение на занятие перегона.
И ровно в 8- 00 утра тепловоз с вагоном стояли в тупике станции Северобайкальск напротив здания отделения дороги!
К тепловозу подошёл Сергей Ваганыч:
« Ну, Вячеслав Григорьевич это был класс! Спасибо! Заметь, я редко кому говорю спасибо! Но проехал хорошо, молодец! Проводница моя пересчитывает посуду, немного побило её» 
«Поди, хрусталь?»
«Ну да, и хрусталь  и фарфор! И даже бутылки порожние разбились, но полных бутылок не было. Давно все выпиты! И телевизор чуть было не угрохали!  Я его держал на руках всю дорогу. В общем, так: ленту скоростемерную сдавай мне! Доложишь начальнику депо! Понял?»
«Понял!»
«Ну, тогда всё! Езжайте в депо!»
продолжение следует!