Еще о футболе

По юношам играл в футбол, и меня всегда из-за слабости моей игры ставили левым защитником, но однажды тренер отправил меня в нападение. У юношей Хабаровска был либеро (последний защитник), который вел всю игру. Он как легендарный голландец Куман бил с любой позиции пушкой, а самое главное раздавал длинные точнющие передачи метров на 60 прямо в ноги своим нападающим и полузащитникам. И вот тренер пошел на хитрость - выпустил меня в нападение, но моя задача была не забивать голы, а прикрыть их либеро, чтобы он не бил по воротам и не раздавал эти устрашающие передачи на 60 метров. Я приклеился к нему как собака, бегал за ним, лупил по ногам, пытаясь вывести из себя, делал подкаты, носился и прессинговал по всему полю, то есть честно исполнял свою черную работу.
Но как ни странно именно в этом матче я забил 2 гола, хотя нас возили как котят. Тогда еще вратари могли брать мяч в руки после выноса мяча в поле, и хабаровский Куман отпасовал мяч назад. Я же не стал стоять на месте, а выскочил из-за спины, догнал передачу и тихонечко, еле дотянувшись, ткнул мяч носком бутсы. Поле было неровное и мяч, спокойно катившийся в руки хабаровского вратаря ударился о какую-то лихую кочку, подскочил и медленно пропрыгал в ворота.
Все наши вместе с тренером сначала прифигели, а потом подбежали ко мне и стали меня крепко обнимать. Никогда в жизни я не испытывал такого успеха, ни на научном ни на литературном поприще.
Но на этом я не остановился. Хабаровчане с еще большим остервенением набросились на наши ворота. Удар за ударом, атака за атакой. И вдруг мы получаем право на угловой. Опять мой бедный Куман расстарался, срезал мяч и получился угловой.
Я был невысоким и щуплым подростком, но когда наш полузащитник навесил, мяч по какой-то странной траектории перелетел всех рослых игроков, как наших, так и противника, попал мне в зад (меня как раз толкнули и я упал лицом в грязь) и отскочил в ворота.
Это был триумф! Полный триумф! Не хватало триумфальной арки и скальпов поверженного противника. После этого Хабаровчане сникли, Кумана заменили, а мы спокойно довели матч до победы.
Я гордо шел с поля. Тренер Николай Петрович обнял меня и даже сказал что-то ободряющее.
После этого я решил, что я прирожденный форвард, и, хотя в следующих 6 матчах ничего не забил (Николай Петрович решил попробовать меня в роли нападающего) я все равно и сейчас считаю, что во мне погиб талант великого голеадора вратарской площадки, типа Герда Мюллера, который не умеет бить, не умеет отдавать пасы, плохо бегает, любит поесть и покурить, но всегда под любой прострел может неожиданно подставить ногу, спину, задницу или руку, чтобы мяч как-то по-дурацки прополз за линию ворот.
После этих шести матчей, в которых Николай Петрович пробовал меня в роли форварда, тренер вернул меня на место левого защитника, но память о моем подвиге навсегда осталась в команде!