А праведник будет востребован. Роман. часть пятая

Часть пятая

Домой!


Постепенно строительство Байкало – Амурской магистрали стало подходить к своему завершению!
Заканчивалась великая стройка! Стал затихать шум на строительных объектах. Реже стали звучать звуки моторов, крики людей, звуки сигналов, лай собак…
Достраивались не завершённые объекты, дороги, мосты, дома, города.  И, постепенно становилось всё тише и тише. Приезжали другие специалисты для доводки объектов, для их эксплуатации, для внедрения, для достройки. А для эксплуатации железной дороги привезли новый комсомольский отряд, молодых железнодорожников.
Но старые строители и эксплуатационники, не все, конечно,  засобирались домой! Чтобы потом, через многие годы, вспоминать с душевной теплотой и с болью сердечной свою молодость, рабочие будни и трудовые подвиги на этой великой стройки, своё житьё – бытьё во временных посёлках, в щито – сборных домах, в вагончиках! Среди  многовековой тайги  и высоких, таёжных гор!
И вспоминать своих прекрасных друзей!
Но многие всё – же решили остаться навсегда в этих северных  местах! Они прикипели сердцем к природе сибирской, к этой великой стройки, без которой уже не представляли свою жизнь!
Уезжали знакомые Вячеслава Григорьевича и друзья! Разъезжались по своим родным местам! Соскучились! Устали!
Вот и Григорьевич засобирался домой. Его отговаривали, просили, умоляли остаться и поработать ещё во славу БАМа!
«Впереди много великих дел! – говорили – и ещё много большой и интересной работы! Оставайся! Поработаем ещё!»
Но нет! Домой, домой! 
 Его отговаривали друзья, которые решили остаться, его отговаривали начальники, его отговаривала семья!
«Оставайся – говорили -  оставайся!»
Но переубедить Григорьевича было невозможно!
Домой! Домой!
И он уехал!  Распрощался  бурно , весело  со своими друзьями, для этого организовал  у себя дома прощальный банкет,  всплакнул по ушедшим навечно друзьям, забрал семью и уехал!
А дома, на Родине, он опять ушёл на свою прежнюю работу – машинистом электровоза. В поезда! Соскучился по своей старой работе, по электровозам. По старым друзьям машинистам. Многие навыки по вождению поездов электровозами были утеряны, всё - таки десять лет прошло, многое забылось, но память, надёжная память машиниста,  вернула всё на прежнее место! И вновь Вячеслав обрёл ту уверенность и спокойствие при вождении поездов, какое было у него до отъезда на стройку БАМ. Вернула память и многолетний опыт, и  стали приобретаться новые навыки.
Всё вернулось на круги своя. И пусть здесь, на этой работе,  отсутствовала великая романтика, какая существовала на стройке, энтузиазм, интерес и любовь к работе, к друзьям, к природе! И пусть здесь отсутствовала великая и бескорыстная дружба! Но это всё дело наживное!
Зато тут была солидарность среди коллег – машинистов, взаимопомощь и  обыкновенные рабочие будни. Ежедневные, надоедливые, но необходимые!
Здесь были свои сложности, свои трудовые подвиги и свои рабочие герои. Свой интерес к труду и свой трудовой ритм. Нужно было войти в этот ритм и не отставать никогда и ни в коем случаи!
И Вячеслав Григорьевич ежедневно, месяц за месяцем, год за годом, надоедливо и настырно работал и работал. Проходили месяцы, годы, проходила  жизнь, настоящая поездная жизнь,  не очень  медленно , но и не очень быстро,  не очень интересно и не очень  романтично. Сменялись времена, сменялись зимы и вёсны, а он всё работал и работал! Трудно и терпеливо, как крот в своей норе!
Нет, чтобы там ни говорили, тяжёлая это работа - машинистом на железной дороге. Нервная, напряжённая. Тем более в поездах. Мало того, что надо знать устройство электровоза, тепловоза, так надо ещё знать множество инструкций, надо регулярно читать разные памятки, мероприятия. Иметь формуляры: технический и личный; надо знать электротехнику, электронику, техническую часть локомотивов и  различные новшества в железнодорожной технике, и обязательно выписывать железнодорожную газету под названием «Гудок» и, конечно же, железнодорожный журнал «Локомотивная тяга». Надо знать профиль своего участка, на котором работаешь, расположение сигналов на различных участках, нумерацию множества стрелок на разных станциях и много ещё чего. Ну и, конечно же, надо знать начальство в лицо. И, с унизительной улыбочкой здороваться с ним.  Многое надо  знать, очень многое! Мозги усваивали не всё сразу! Локомотивная техника в те времена была крайне ненадёжной и часто выходила из строя. А если в пути следования случалась неисправность, то надо было её быстро устранить, то есть, как можно оперативнее. А конкретнее - за 10 минут. И чтобы не было сбоя в движении поездов. А если более этого времени устранял неисправность, то тебя ждала не очень сладкая жизнь, а это - разбор на оперативных совещаниях, лишение премии, обвинение тебя в технической безграмотности, и прочие неприятности. И постоянный, ежедневный контроль над тобой. Ах, как  бы чего не вышло!  И машинистам иногда напоминали, что они  потенциальные преступники.  Одно время они даже расписывались за 10 пунктов, которые если нарушишь, то тебе светит тюрьма. А эти постоянные экзамены, зачёты, ежедневные проверки твоей работы и твоих знаний, отписки, записки, объяснительные, разъяснительные!
И проверки: ночные и  дневные, внезапные и еженедельные,  ежемесячные и  плановые, контрольно – инструкторские и прочее, и прочее.
Ну, хоть бы зарплата была достойная, так нет же: не более, чем у других рабочих профессий. А то, бывало, и ниже. А в иные времена вообще  получали мизер. А если работаешь без помощника, то есть, в одно лицо, то это постоянные собеседования с вышестоящим и грамотным начальником. И постоянное недоверие, которое унижало, оскорбляло достоинство человека, гордость машиниста за свою профессию.
Каким бы ты ни был опытным, грамотным и талантливым,  командиры с этим не считались. И тебя, как распоследнего пацана, могут наказать, унизить и указать твоё место, чтоб не дёргался. И это всё происходило перед молодыми, начинающими железнодорожниками.
И постоянная работа: поездки, поездки, поездки!  И ночные поездки, и  дневные, и праздничные, и даже вызывали в поездки на твоих законных выходных.
Ну, вот представьте себе: праздник, собирается вся семья, а тебя вызывают в поездку. Обидно? Очень. А особенно под Новый год.
Эту обиду невозможно описать.
И поезда были разные: тяжёлые, и порожние, сборные и с перегрузом, и  с недогрузом,  длинносоставные, и сдвоенные. И каждый поезд надо умело вести, и каждый поезд требует особого мастерства.
Приходилось Григорьевичу работать не только в поездах, но и на  хозяйственной работе и на маневровой.  Работал он и с пассажирскими поездами. Обычно уезжали на сутки. Бывало и больше, бывало и меньше. И пищу обычно брали на сутки, и питьё тоже.
Ну, какую можно взять еду из дома, чтобы не испортилась? Холодильников не было, не было  электроплиток. Остаётся сухомятка.
Вот так и питались. В антисанитарных условиях.  В пыльных и грязных кабинах. Не было ни обеда, ни ужина, ни завтрака. Ели в любое время дня и ночи. Когда приспичит, тогда и ели. И от этого у многих машинистов открывались желудочные болезни, а от нервной, напряжённой и бессонной работы сдавало сердце.  Поэтому машинисты долго не живут, А бывало, выбьется какой – нибудь смазливый машинистик в маленькие начальнички и начинает пальцы гнуть перед тобой: контролировать, унижать, проверять, покрикивать. Ну, как  же, положение обязывает! Да надо и выслужится перед вышестоящими.
И показать, что он тоже что–то значит в этой жизни.
А уж как они унижать умеют, это надо было видеть. Помнится, давно был случай в депо, Григорьевич тогда ещё  молодым помощником был: одному пожилому машинисту, орденоносцу, он ещё на фронте водил поезда, один вот такой новоявленный начальничек, за какую–то незначительную оплошность сказал:
 «Ты, Иваныч, посторонний человек на транспорте!».
 Вот и представьте, каково было слушать эти слова пожилому машинисту, заслужившему награды  в поездной работе, от сопливого машиниста – инструктора. Это сердечная боль - на всю жизнь.
И всё-таки, Вячеслав Григорьевич   любил эту работу!
Ну, вообразите себе: тяжёлый поезд, зелёная улица, особенно в утренние, туманные часы. Душа поёт от счастья. 
А сколько приключений бывает за поездку, и хороших и не очень!
 И разные люди встречаются, и разные поезда. И бег природы за окном.
И разные города, и разные станции. 

Вот из призрачной дымки тумана
Выплывает вам поезд навстречу.
Будто призрак он, утречком рано,
Весь от Солнца лучами освечен.

Вот за эту красоту и любил Григорьевич свою работу.  Любил и ненавидел одновременно!
Но,  казалось,  конца и края не будет этой работе, этим медленным и заунывным годам! Его иногда выводили из себя и выбивали из накатанной колеи обыкновенные, а чаще - редкие неисправности в электрической схеме электровоза, или какое – нибудь яркое событие в коллективе, в семье. И тогда, не на долго,  возвращалась радость жизни, что была когда – то с ним на БАМе,  интерес к труду, и к жизни! Возвращался энтузиазм!
Ему всё чаще и чаще стал вспоминаться БАМ! Он скучал! Он сильно скучал по своей молодости, по своей БАМовской жизни, по трудовым будням, которые он с радостью ждал! По своей рабочей молодости, по своим настоящим друзьям! Неужели он никогда их больше не увидит?
Но однажды приехали к нему на пару деньков его БАМовские друзья! Сколько было радости, разговоров! А сколько воспоминаний! И кто где работает, на каких локомотивах, и в каких депо, и что нового на Баме, и где старые друзья, и куда разъехались, и все – ли живы!? И ожил Григорьевич, заблестели глаза, появилась радость на лице! И захотелось жить и работать, работать и жить!
И вот однажды в составе поезда, который ему предстояло везти, он вдруг увидел старенький БАМовский тепловоз, на котором работал и часто ездил по БАМовской трассе. И сердце Григорьевича усиленно застучало, заволновалось! И опять вспомнились БАМовские будни, трудовые дела! И возникло чувство, будто он опять на БАМе и сейчас встретится со своими БАМовскими друзьями и снова начнутся героические и полные романтики рабочие дела!
 Тепловозик стоял тоскливо и холодно в голове поезда, прицепленный к переднему вагону! И Григорьевич ужаснулся! Его старый друг, такой родной и надёжный, с которым они штурмовали неоднократно горные перевалы и БАМовские трассы, стоял, как сирота! Весь какой – то  обшарпанный, проржавевший, с облупленной краской! И у Григорьевича сжалось сердце, и потекли слёзы! Старый мой друг! До какой же степени тебя довели! О, Господи! Он подошёл, погладил его, потрогал раму.
«Ну, здравствуй, дружище! Вот эта встреча! Никак не думал, что мы с тобой встретимся! И где? Сколько же мы с тобой прошли и проехали! И постарели оба!»
В кабине сидел сопровождающий.
«Здравствуй, коллега! – сказал Григорьевич – куда тепловозик гоним?»
«На ремонт!»
«А я, ведь, на нём когда – то работал, на БАМе! Много лет!»
«Вот – вот, оттуда и гоню на ремонт!»
«Ну, что ж, прощай, дружище! ТЭМ – 2 под номером 1311! Больше, наверное, никогда не увидимся!»
За годы работы на Великой стройки, Вячеслав Григорьевич  заработал государственные награды, большую пачку грамот и дипломов, подарки, вымпелы, хрустали! Там его ценили, уважали и благодарили за труд, писали в местных газетах, показывали по телевизору! Его имя звучало с высоких трибун на первомайских демонстрациях, как имя передового рабочего человека!
Его огромный портрет вместе с его любимым тепловозом висел на городской доске почёта в Северобайкальске! А здесь, дома, в родном локомотивном депо, за тридцать с лишним лет ему вручили один раз десять рублей за экономию электроэнергии!
Проходили годы! Рабочие будни и житейские дела затянули Вячеслава Григорьевича в своё болото. Он всё реже и реже вспоминал БАМовские рабочие будни, своих друзей, их трудовые подвиги и приключения на стройки, которые ему пришлось пережить с ними.
Он всё реже и реже вспоминал свой любимый тепловоз, единственный тепловоз, который специально смонтировали именно для этого участка БАМ, серии ТЭМ- 3,  который он получал лично на брянском машиностроительном заводе!
Он так же всё реже и реже вспоминал свой любимый город Северобайкальск, самый лучший город на Земле! Там прошли его молодые годы, весёлые, трудовые, полные романтики! Там подрастал его сынок! Многое, что было на БАМе и что случалось с ним иногда, он попросту забыл. Забыл он многие интересные приключения, рабочие дела и бамовские будни, и некоторых своих БАМовских друзей! Он многое забыл!
Как говорят, ветер времени выдувает с памяти некоторые интересные моменты жизни.
Но иногда вдруг появится, блеснёт яркое прозрение, соберутся воспоминания в один узел, или когда он вдруг совершенно случайно увидит по телевизору или в какой – либо газете знакомые до боли лица, знакомые посёлки, города, пейзажи – защемит сердце у Вячеслава Григорьевича, грусть охватит его и поникнет он головой.
И долго ночью не заснёт потом, воспоминанья не дадут покоя, и будут в глазах стоять лица друзей, знакомые пейзажи, родные тепловозы. Ах, зачем он уехал! Зачем? Его же уговаривали остаться, его умоляли друзья, начальство, с ним не хотела уезжать семья! Но  нет, всё - же собрался и уехал! Зачем!?
А на родине вся дальнейшая жизнь Григорьевича была занята в  основном работой! Вечной работой!
Как заколдованный круг! Работа – дом, работа – дом! И всё поезда, поезда, поезда! Грузовые и хозяйственные, тяжёлые и порожние, сборные и сдвоенные, с перегрузом и с недогрузом!
Ни праздников, ни выходных, ни спокойных ночей, а всё поезда и  поезда! Со стороны посмотрит человек и подумает: ах, какая профессия, интересная, романтичная, сложная и удивительная техника, другие города, другие станции! Романтика!
 Это со стороны! А внутрь заглянет, в самую кашу, возьмётся за голову и скажет:
«Боже мой! Не нужна мне такая романтика! Уж лучше какая – никакая, а свобода!»
Электровозы, на которых водил поезда Вячеслав Григорьевич, были не самые надёжные, многие из них были уже старенькие, изношенные! Часто выходили из строя, особенно грешила  неисправностями электрическая схема! Ремонт в депо был не самый надёжный и поэтому Григорьевич, принимая электровоз для поездки с поездом, часто не знал, доедет – ли он спокойно до станции назначения или нет! Были разные случаи: и редкие по своей сложности, и простые, и удивительные по своей необычности.
Работал одно время с Вячеславом Григорьевичем помощником машиниста Николай Фоменко. Они с Григорьевичем были, примерно, одинакового  возраста.  Закреплённые  друг – с другом на несколько месяцев, они понимали, что это закрепление делается специально!  В депо так иногда закрепляли локомотивные бригады, чтобы люди, , начинали  понимать друг – друга с полуслова, с полу взгляда, с полу жеста, особенно, кода вместе долго работают! Это всё нужно для безопасности движения поездов.
Вот и в очередную поездку с Николаем они повели тяжёлый угольный состав на станцию Белово. Поездка завершилась благополучно. Но в обратную дорогу им в депо выдали другой электровоз, только что с ремонта!
«Эх, Коля! – сказал Григорьевич – машина с ремонта, жди какой – нибудь беды! Это уж как пить дать! Есть у меня такой уже опыт и не однократный! То не правильно соберут, то не правильно закрепят, то не правильно отрегулируют, то не туда поставят! Во время приёмки машины внимательно смотри, не упусти ни чего! А то не дай бог опять какую – нибудь закавыку нам подсунут! А в дороге всё боком вылезает, особенно с тяжёлым поездом!»
«Может, обойдётся?»
«Может и обойдётся. Всякое бывает! Ну что у тебя, всё? Машину принял? Замечания есть? Нет? У меня тоже нет! Ну что, выезжаем на контрольный пост и запрашиваемся под поезд!»
Поезд им достался лёгкий, порожняковый состав. Полдороги проехали благополучно! Григорьевич с Николаем успокоились, и следовали с поездом уверенно, надёжно,  шли по графику!    Чувствовали  мощь машины и громадную её силу.
Но внезапно Вячеслав Григорьевич стал замечать, а вернее даже чувствовать, что нарушилась очередность включения аппаратов электросхемы, которые находились внутри электровоза, в двух высоковольтных камерах!
При очередном наборе скорости, задёргались стрелки вольтметров и амперметров на пульте управления в кабине!
Вячеслав Григорьевич послал помощника в кузов электровоза: 
«Коля, пробежись по кузову, посмотри, что там делается! Загляни в высоковольтные камеры!»
И Коля исчез в кузове! В это время сработал быстродействующий выключатель, сокращённо БВ! Он защищает высоковольтную  электрическую схему электровоза от токов короткого замыкания! Время срабатывания его для защиты схемы – 0,0035 секунды! И это всё нужно было для предотвращения электросхемы от токов короткого замыкания и от пожара из – за этих токов на электровозе! И этот БВ сработал как раз в тот момент, когда по коридору пробегал Николай!
На пульте погасли все лампочки, затихли стрелки приборов, разобралась схема электровоза!
При срабатывании БВ вылетает электрическая дуга страшной силы и гасится в дугогасительной камере, специально сделанной для таких мощных разрядов! Но на этот раз дугогасительная камера не сработала, так как не правильно была собрана и отрегулирована после ремонта. И электрическая дуга от БВ пробивает эту камеру, прошивает металлическое ограждение высоковольтной камеры, пролетает в 5 сантиметров от груди пробегавшего по кузову Николая и пробивает корпус электровоза! Коля и сел на пол от страха! На металлический холодный пол! Но быстро придя в себя, влетел в кабину электровоза и заорал с порога:
«Слава, кранты! Там всё сгорело на хрен!»
«Что сгорело? Чего орёшь?»
«Всё сгорело! Меня ещё, в добавок, чуть не убило током!»
«Каким током?!»
«Молнией!»
«Какой ещё молнией!? Ты чё, рехнулся, что ли!?»
И Григорьевич остановил поезд.
«Сиди в кабине! Я сам посмотрю, что там делается!»
Всё ясно, сгорело БВ! Но удивительное дело, от такого сильного тока короткого замыкания приварились контакты линейных  контакторов, все пять штук! Значит, схема не разобралась! Значит можно потихоньку ехать и даже допилить до дома!
Позвонил по радиосвязи поездному диспетчеру, чтоб тот сильно не подгонял, доложил о неисправности и потихоньку поехал домой!
В депо доложил своему начальнику о происшествии! Тот зашёл в электровоз и ахнул:
«О, Боже! Как ты ещё доехал!? Ну, надо же такому случиться, а? Оформляй бумаги и будем отправлять машину на ремонт!  У тебя же была подобная неисправность, помнится в прошлом году!»
«Ну, да, была! Ну, тогда просто БВ сгорело без всяких последствий! Меня ещё за хвост тогда на станцию обратно затащили! Ну, эта же машина только с ремонта!»
«Ну, да, с ремонта, знаю! И помню, как тебя тащили за хвост! Везёт тебе на эти неисправности! Особенно на БВ!»
«Валерий Николаевич! – завопил Фоменко – раскрепи меня с Григорьевичем! Не могу я с ним!»
«А что такое? Почему раскрепить?»
«Да невезучий он! У него вечно какие – то проблемы! То   постоянные неисправности, то ещё что – нибудь! Надоело мне! Я хочу спокойно работать!»
«Да у всех у нас какие – то проблемы. Работа у нас такая,  проблемная! Ищи себе спокойную работу! Григорьевич, кого хочешь к себе помощником?»
«Да мне без разницы! Лишь бы парень толковый был!»
«Есть у нас такой! Виктора Половайкина знаешь?»
«Так он же приёмщиком в депо работает!»
«Вот именно, приёмщиком! Был! А сейчас перешёл в поезда! Права машиниста нужны ему! Обкатай его, подготовь к экзаменам! Три месяца хватит?»
«Вполне!»
«Ну, тогда вперёд и с песней! Сейчас бери выходной, а после выходного вместе с Витькой в поездку собирайтесь!»
«Добро!» - сказал Григорьевич.
 Новый помощник  оказался грамотным, спокойным, начитанным и толковым парнем, с высшим образованием. Прекрасно знал железнодорожную науку! Отличный собеседник! С ним было интересно работать и беседовать на различные темы.
В беседах с Виктором и сам Вячеслав Григорьевич многое познал и к тому же вспомнил кое - что в железнодорожной науке, что забылось с годами.
«В одной из бесед Виктор как – то спросил:
 «Григорьевич расскажи, как начинал работать на электровозе! И вообще, на транспорте!?»
«Ох, Витя! Начинал просто, сложно и смешно! До неприличия смешно! Когда я первый раз зашёл на электровоз, то для меня это показалось космическим кораблём! Никак не меньше! Пацаном я был  тогда! Ничего не понимал! А потом привык, научился! Учителя были хорошие! Профессионалы, спецы! До сих пор о них вспоминаю с уважением! Сколько уж лет прошло с тех пор!
 И чего только не было в моей практике!  И в авариях побывал   в разных, и в крушениях! После одной такой аварии инфаркт меня долбанул. А мне, ведь, в то время было всего 26 лет! Но я тогда быстро выздоровел, молодой был! В Новокузнецке лежал в железнодорожной больнице. Постельный режим был  две недели.  В то время я был женатым. Супруга моя беременная была нашим сыночком. Этот факт, наверное, и подействовал на моё быстрое выздоровление!
Помню, когда выписали меня из больницы, я встретил её из роддома и нёс нашего сыночка на руках! И не было предела моему счастью! Впереди была целая жизнь, а рядом была любимая семья!»
«А что за авария такая была?»
«А это на станции Артышта-2 было! Долбанулись мы тогда лоб в лоб с одним разгильдяем – машинистом  местного разлива! Кабины помяли на электровозах. Хорошо, хоть скорость была маленькая! Не увидел он красного сигнала и врезался в мой электровоз!
Разборки после этого были крутые! Но меня, как молодого и не опытного, первый раз попавшего в такую ситуацию, инфаркт и скрутил быстро! Понервничал я тогда сильно, попсиховал. 
А второй случай был на станции Карлык! Через несколько лет это уже было! Такой же подобный случай! Тоже машинист оказался разгильдяем! Это был уже не электровоз, а тепловоз! Не увидел машинист выходной красный светофор, проехал его со скоростью 50 километров в час, взрезал выходную  стрелку и долбанулся мне в заднюю кабину электровоза, когда я уже отправлялся со станции, при этом снёс угол переднего вагона, груженного углём, и улетел от такого удара, можно сказать с амортизировал,  в соседнюю канаву!
И улёгся тепловоз в канаве к верху пузом! Тоже разборки тяжёлые были! КГБ приезжало и долго занималось этим крушением. Но я тогда старался близко к сердцу всё это не принимать, иначе второй инфаркт схватит, и конец! Боялся я! Старался улыбаться, шутить!
Друзья мне тогда сказали:
«Слава, увольняйся и уезжай! Иначе тебя убьют здесь на хрен!»
Вот тогда - то я уволился и уехал работать на БАМ! А там всё было более – менее нормально!»
«Да, не везло тебе!»
«Не везло, в каком – то смысле, не везло! А вот Володе Стручкову совсем не повезло! Слышал про такого машиниста? Знаешь, что с ним произошло?»
«Нет, не слышал! Я ещё тогда не работал в депо»
«Этот случай в Белово был. Володя выезжал с тупика под поезд в парк «Д», но в его одиночный электровоз врезался другой электровоз с поездом, это тяжёлый угольный состав был! Машинист тоже оказался разгильдяем,  не увидел запрещающий красный светофор и долбанул прямо в кабину Володькиного электровоза! Скорость была около 40-ка километров!
И убил Володьку! От удара сорвало с места пульт управления в кабине и вместе с креслом прижало Володьку к стенке электровоза!  Он только непонимающе  посмотрел на своего помощника и умер. Вот так и  схоронили Володьку.  Двое сыновей у него осталось! Хотели его именем наш коллектив назвать, но так и не удосужились! А ведь он возглавлял наш рабочий комитет и вообще, наш коллектив во время сумасшедших забастовок в начале девяностых годов! Помнишь, ведь, забастовки?  Они тогда во многих рабочих коллективах были. Вот и у нас тоже были. Авторитетный мужик был Володька! И машинист был толковый!»
«Да, грустная история!»
«Грустная!  Ну, что, будем готовиться к экзаменам?»
«Будем!»
Через три месяца Виктор успешно сдал экзамены, и долгие годы потом работал машинистом электровоза в поездах! Работал достойно и грамотно! А потом, через десяток лет ушёл на повышение, на инженерную должность.
А Вячеслав Григорьевич продолжал трудиться машинистом.  Много лет он ещё водил поезда! И много разных  грустных и весёлых историй  в его  практике  было!
Помнится, попала как – то ночью в луч мощного электровозного  прожектора сова! Прижало её встречным потоком ветра к лобовому стеклу! Распластала она крылья, старалась удержаться!  Но коготки её лапок не могли зацепиться за стекло, и упала она вниз, под электровоз, бедняга! Не смог Григорьевич поймать её рукой – не хватило длины руки!
И других случаев было предостаточно! Вспомнить хотя бы, как коров сбивал! Однажды шесть коров задавил!  Слесаря в депо тогда смеялись:
«Что за электровоз такой!? И молоком пахнет и навозом! Трубы песочные погнуты, фары разбиты, автосцепка в сале! Ты хоть бы электровоз отмыл, Григорьевич! Куда загоняешь его на канаву, такой вонючий, просто жуть!?»
«И не жалко вам коров было?» - спросили молодые машинисты.
«Жалко! Очень жалко! - ответил Вячеслав Григорьевич – скота много разного попадало мне под колёса.  И одиночные коровы были, и козы, и собаки, и кошки, и овец подавил я однажды, половина  отары! Но я же не специально! Они сами лезут на путь, когда поезд идёт, как заговорённые! А поезд сразу не остановить, это тебе не автомобиль! Самый минимальный тормозной путь это 400 метров! Думаете, не жалко мне!? Очень жалко!
Однажды мой приятель, машинист, сбил своим поездом 19 молоденьких телят! Убежали они тогда со своих яслей погулять, и попали под поезд! А он их насмерть! Всех 19! Сердце кровью обливалось! Я как раз следовал со своим поездом вслед за ним, по светофорам, и видел всю эту картину! До сих пор забыть не могу!
И лошадей приходилось сбивать – тоже очень печально! А про людей говорить вообще тяжело! Некоторые сами прыгали под поезд, сводили, так сказать, счёты с жизнью, некоторые задумаются и ничего не видят  и не слышат! А некоторые, вообще, по пьянке попадают! Есть  машинисты, у которых по 6-7 человек на счету. Тяжёлый это счёт, не спорю! А мне в этом смысле повезло: у меня всего один человек был! И то это была бабулька 97 лет! Не могла дождаться смерти старая, сама вышла на рельсы!  Давно это было, я тогда совсем ещё молодой был, только начинал самостоятельно работать! А в других случаях мне везло! Попадались, конечно, люди перед моим поездом на путях, но как – то обходилось. Отскакивали вовремя от рельс перед моим  составом, испуганные, да поцарапанные! Так что молодёжь, будьте внимательны в поездках, удачи вам в поездной работе! И не повторяйте наших ошибок!
Когда – то, в молодости, нас тоже напутствовали ветераны, так и говорили нам: «Вы наша замена!»
А мы и были заменой! Настоящей, хорошей заменой! Нас не за что упрекнуть!
Люди, конечно, разные бывают. Попадаются и хапуги, и лжецы, и наглецы! Тяжело с такими работать! И обманут, и обхитрят! Попадались мне в жизни такие, да и в работе тоже. Но больше, конечно, хороших людей, настоящих мужиков, настоящих машинистов! С ними интересно работать, общаться, беседовать! Они всегда помогут, всегда выручат в сложных ситуациях! Поверьте, я знаю о чём говорю! Приходилось мне встречаться с такими людьми и работать!
А начальником у нас в депо работал, в то время, когда я был молодым, очень интересный человек, грамотный, въедливый во все дела, до  невозможности.  Но и характером был  вредный. Николай Семёнович Андреев – его звали! А кличка у него была среди машинистов интересная: «Шаман!» Это потому, что он был немного не русский!  Помесь русского с бурятом! Ох, и серьёзный мужик он был! Но не жадный! Вот что главное!  Бывало, подойдёт к нему какой – нибудь машинист, особенно этим любил грешить Юрий Михайлович Колодезный,  и громко спросит, чтоб все слышали:
«Шаман Семёнович! – причём, замете – не Николай Семёнович, а Шаман Семёнович! – продолжил Григорьевич – Ну так вот: Шаман Семёнович, займи трояк!»
И он займёт, причём не спросит, зачем! Хотя, прекрасно знает, что пропьют, черти!
 А как он нас воспитывал молодых! Это надо было видеть и слышать!
Подойдёт, бывало к одному из  молодых  и спросит:
«Чем занимаешься в свободное время?»
«Читаю!»
«А что читаешь?»
«Три мушкетёра!»
«Ты не должен читать художественные книги! Забудь! Ты должен читать только техническую литературу! Иначе мозги твои  покроются пыльцой! Через неделю доложишь, что читаешь! Понял!?»
«Понял!»
Но, не смотря на все его характерные выверты, любили его машинисты, уважали, как настоящего руководителя, как настоящего мужика! И всегда, даже через много лет говорили:
«А где же наш незабвенный Шаман, тьфу ты, Николай Семёнович? Что – то давно его не слышно и не видно! Живой – ли?»
А вообще, интересная у нас работа! Интересные и прекрасные люди рядом были! Многие годы!  Работал у нас в депо, помнится, один машинист  знаменитый! Это когда я ещё совсем молоденьким был. В те времена, о которых я говорю, по нашей железной дороге ходили только паровозы! Фамилия этого машиниста была «Попрушко!» Ох, силён был мужик, как бык! И не было ему равных по силе! Он многим запомнился тем, что таскал под мышкой паровозный метельник, то есть,  путеочиститель,  легко, как простую книжку! А ведь эта чугуняка, замете,  весила более ста килограмм! У него, помнится, был зять Николай, он тоже машинистом работал, так мы с Николаем читали железнодорожные инструкции выпуска ещё 1940 – 1941 года! Представляете, какая древность? Особенно нам нравилось читать такие инструкцию по тормозам! Это был класс! Мы эти старые инструкции сравнивали с современными!  Очень интересно было и любопытно!
  О тех временах, когда по железным дорогам ходили одни паровозы, о машинистах – паровозниках,  об их историях и приключениях, можно было вспомнить и рассказать, или даже написать! Многие из них были фронтовиками, или водили на фронт поезда! Это были удивительные люди! И по выносливости, и по силе,  а ведь, они прошли огонь и воду, и по своим характерам были они, конечно, не сахар!  С их рук никогда не сходили мозоли, они были пропитаные и прокопченые угольной пылью и дымом, они всегда довольствовались малым, и они были сильны волей, как никто на свете! А если уж праздник они отмечали, так это был настоящий праздник!
Да, удивительные люди рядом со мной жили и работали! Удивительные!
Но, многое забылось, очень многое забылось! Обидно, конечно! Да и людей то старых, почти не осталось, кто мог бы всё это вспомнить и рассказать. Ну, вспомню двух – трёх машинистов и всё! Но этого очень мало, чтобы что – то серьёзное написать!
Да, в среде машинистов существуют свой фольклор, и своя лексика! Своя терминология, свои мифы и легенды! И даже сказки! Да, да – и свои сказки!
Ну, вот примерно такой случай был: следовал как – то один машинист с тяжёлым поездом по перегону. Впереди был подъём и машинист забуксовался на этом подъёме и встал! Поезд то был тяжёлый!  Попытался взять поезд с места, но не смог. Растянулся, как говорят железнодорожники!  Вызвал тогда помощь. Вытащили его с перегона вспомогательным локомотивом.
На оперативном совещании при начальнике депо, его спросили:
«Расскажи, как получилась эта твоя растяжка? Только не ври!»
«Да понимаете – говорит машинист – ехал я сам себе, спокойно  ехал, пошёл на подъём и вдруг вижу, лежит на рельсе тормозной башмак!»
«Откуда он там взялся!?» - спросил начальник депо.
«Вот и я, встал и думаю: откуда он там взялся! Подошёл, а это оказалась ворона! А она взяла и улетела! А я потом поезд этот с места не смог взять!»
«Тьфу ты! – сказал начальник депо – снять его на месяц помощником! Пусть научится поезда водить! Говорил же, не ври!»
С тех пор – продолжил Григорьевич – мы ворон стали называть башмаками, так и говорили, когда видели летящих ворон:
«Башмаки полетели!»
А сорок, что сидели на проводах, мы называли контактниками! А сусликов, которые вечно  шныряли между шпал и были всегда в мазуте, мы называли путейцами! Вот такие у нас легенды и сказки!
Ну что ж, ребята, пожелаю ещё раз удачи!
Особенно внимательно смотрите в поездках за исправностью пути и вагонов! Не увидите какую – либо неисправность – чревато большими неприятностями! Успехов  вам, ребята! И пусть эта капризная женщина по имени Удача – всегда улыбается вам!»
«А вы куда, Вячеслав Григорьевич, на пенсию?»
«Да что вы! Мне ещё шесть лет! А там, если здоровье позволит,  поработаю два – три годика.  А вообще – то,  есть задумка уйти на маневровый тепловоз! Там поспокойнее  будет перед пенсией, график более – менее соблюдается. А в поездах намотался я, хватит, надоело уже! На маневрах как - то спокойнее!» 
«Желаем успеха, Григорьевич!»
«Спасибо!»
Долго потом Вячеслав Григорьевич работал на маневровых тепловозах. И там он также заслужил уважение и авторитет! А в качестве награды  за многолетний и добросовестный труд, ему доверили работать на маневровых тепловозах в одно лицо! То- есть без помощника! Это было доверие!
Не каждому машинисту такое доверят и воздадут должное! А Григорьевичу доверили! И это доверие ему оказали, не смотря на вечное недовольное ворчание командиров!
Для этого Григорьевичу пришлось пережить очередное собеседование с начальством, пройти строгие дополнительные экзамены и повторно пройти обкатку!
Ему доверяли работать в одно лицо и на отечественных тепловозах и на импортных, напичканных электроникой! Ему даже давали, чуть – ли в не личное пользование, маневровый тепловоз! Так было и в системе Министерства путей сообщения, так было и на горных железных дорогах!
А на горные железные дороги, то – есть, на угольные разрезы, Вячеслав Григорьевич уходил работать за несколько лет до пенсии.
Но, пришло время, и закончилась трудовая жизнь Вячеслава Григорьевича! Он бы ещё поработал годика два – три, но врачи запретили! Так и сказали:
«Сердечко стало пошаливать! Пора на отдых!»
«Ну, вот и всё! – подумал Григорьевич – вот и всё!»
И каков итог его трудовой деятельности? Награды, дипломы, грамоты, значки и хрустали! Ученики! 
Достойная трудовая жизнь и достойные награды! На пенсию, правда, никто  его не провожал. Более того, было такое ощущение, что  будто выгнали его,  выпнули! Избавились! Обидно  было, до слёз!
И стоял Вячеслав Григорьевич на улице с ветеранскими бумагами и тоскливо смотрел на железную дорогу. А он, ведь, всю жизнь ей отдал! И молодость, и силы, и здоровье! И так равнодушно с ним обошлись! Расстались, как с ненужной вещью!
А на железной дороге кипела жизнь, шумела работа!
Гудели локомотивы, шли поезда, работали маневровые бригады, кричала парковая связь! И всё без него!
К нему пришла пенсия! А с ней и старость!
продолжение следует!