20. нулевой слет ксп, 1983, июль

Май 1983 принёс неожиданность – в УКа вернулась Света Тюменцева. Что-то у неё не заладилось в Калуге, где она проработала почти 6 лет вместе с легендарным Пашей Намом, которому, кстати, посвящена песня Михаила Щербакова «Крым». Света успела, поучаствовать в создании калужского КСП, славного своими делами и по сей день. Со Светой в Клуб пришли новые веяния: нужно более тесно сотрудничать с ЦДК, с Самаркановым (отдел культуры), с МДСТ, с ОНМЦ, а также  с ИТД и с ИТП. То есть с теми самыми организациями, которые ни хрена для нас ещё не сделали. К тому же Света – сама яркая исполнительница, тонко чувствующая малейшие нюансы авторской песни, прекрасно владеющая музыкальной грамотой (что в Клубе ; редкость), большой знаток творчества Городницкого, Круппа, Кукина и Окуждавы, знавшая Мэтра лично, короче КСПешница с ощутимо большим стажем. В её фонотеке хранится уникальная запись школьных песен Миши Щербакова, с которым она хорошо была знакома. Да и сам Миша – это её открытие. Тогда он был ещё школьником, которого Света с Намом силком притащили в калужский КСП. Они же познакомили его с Юлием Кимом, но это уже отдельная история. Она осторожно, но настойчиво и тактично стала прививать Клубу навыки хорового, ансамблевого пения. С её появлением вновь возродились разговоры о проведении фестивалей, приглашении авторов. Мы как-то даже сходили на приём к Некипелову – директору УКа филармонии и предложили свои личные связи в обмен на возможности фирмы по организации гастролей. Илларионыч нас огорошил. При всём своём влиянии он больше чем одиннадцать с половиной рэ за концерт заплатить не мог, ставки не позволяли. Да и то, при условии, что у автора есть какое-нибудь звание «народного», или на худой конец – «заслуженного». А со званиями у авторов было туговато. Егоров – логопед, Ким – учитель, Кукин – тренер по фигурному катанию, все они не члены, не состояли, не значились.

Одновременно забурлила вода вокруг названия Клуба, эмблемы. Оказывается, таких названий по стране более десяти, да и ЦДК, как ты, Читатель, помнишь, против. Целая когорта вновь прибывших требовала «пересмотра границ». Но поскольку вновь ни один из «ревизионистов» ничего путного и более-менее изящного не предложил, то из этого роя ничего не получилось.

Приход Светы оживил работу в Клубе, мы запели Окуждаву, а главное, появился реальный противовес Серафимову. КБС мощно наступал по всем фронтам. Была написана и обнародована богато иллюстрированная история Сумгана, выпущена агромадная стенгазета, где обыгрывалось словосочетание СЭКС во всех мыслимых и немыслимых вариантах (проехались и по мне в этом едином стиле, обозвав СЭКС-президентом). По предприятиям читались лекции со слайдами. Наиболее удачные из них кочевали из рук в руки. Хитрый Васюков-Кутукский собрал со всех нас великолепную коллекцию слайдов, которую, кстати, потихоньку замылил  и дёрнул с нею в Дрянск, Брянской волости. Обязательным стало присутствие каждого члена на еженедельных собраниях «Сумгана», на которых нужно было носить специальную униформу, значки с номерами и нашивки. Эти прибамбасы, как в российском казачестве, нужно было самому выкупать, платить ежемесячные членские взносы, сдавать деньги за кем-то утерянную в походе, в котором ты не был, палатку, за испорченное снаряжение, а там уже на подходе новый значок, улучшенной планировки, и тоже не задаром, и где твоя нашивка, нет, такая не пойдёт, ты её сам вышил, а у нас у всех должны быть стандартные. Прибавьте к этому тренировки на 10 кэмэ, а также весьма хитрую запись в Уставе о том, что член т/к «Сумган» не может выступать в составе других клубов. Лучшие люди Клуба потянулись в «Сумган». Жёсткие порядки, после нашей вольницы им были по душе. К тому же началась подготовка к сразу нескольким экспедициям. Мы практически потеряли Аксёнову, Кнопустяна, Фетисова, Танзилю; между болтались Васюков и Семашко. Клуб обезлюдел. Оставшиеся обсуждали только пещерные дела. Приходили в Клуб для решения проблем, где взять рюкзак, какие вибры лучше, куда пойти в выходные. Мы превращались в очередной турклуб без традиций, без крыши, без основ.

Позарез нужно было Дело. Своё дело.
И оно нашлось. I слёт АП (авторской песни) был приурочен к ноябрьским праздникам. Поначалу нас поддержал горком ЛКСМ, ЦДК давал нам малый зал, но не на вечер, вечером танцы, а всего на 3 часа днём. Разработанное нами Положение на 4 листах  горком разослал по своим каналам: предприятия , школы, дома культуры. 20 экземпляров Положений разослали мы. По турклубам, по известным нам творческим коллективам, где по нашим сведениям были могли быть нужные нам люди. Оставалось только ждать поступления заявок.

А ждать долго. 4 месяца. А люди пропадают один за одним в ненасытном чреве «Сумгана».

Помог Его Величество Случай. Как говорится

И В ЭТО ВРЕМЯ

В это время – 14 июля – Васюкову подали автобус. Прогулять за город на выходные дни молодежь его общаги. С условием, что он будет полон. А автобус был наполовину пуст. Или наполовину полон, как кому больше нравится. Решение созрело мгновенно. Мы занимаем оставшиеся места и устраиваем Первый Загородный Слёт Авторской Песни!

Он был в рощице на берегу Ульбы за Тарханкой. Мы провели хорошую репетицию перед главным конкурсом. Слёт прошёл как и положено, в два тура. «Лауреаты» выступали, как и заведено на приличных слётах, ночью. Днём – КВН, организованный Таней, конкурс рыболовов – отличился Голых Валера, выловивший из Ульбы всех пескарей, и, гвоздь программы – собственно конкурс самодеятельной песни. Сразу ввели новшество. Из-за ограниченного количества выступающих было предложено путём жребия распределить попарно прибывших вместе с нами жителей общаги между членами Клуба. Дать им 2 часа времени для совместной репетиции, и – добро пожаловать на конкурс! Таким образом, количество выступающих удваивалось. При этом к нашему делу сразу подключались новые люди. Затея удалась на все 360 градусов, конкурс прошёл просто блестяще. Жюрила нас, разумеется, Света Тюменцева, она же и вручала самодеятельным артистам самодельные грамоты. Опыт этого фестиваля (самодельные грамоты и вовлечение в действо зрителей) нам пригодился в дальнейшем. Через 3 года самые лучшие грамоты – настоящие художественные произведения – изготовил Болденков к 200-летию Лениногорска, а устроила настоящий фейерверк с привлечением массы отдыхающих Ира Орищенко на «Острове невезения» под Зыряновском.

А я сделал для себя одно важное открытие. Оказывается горячий чай по утрам лучше всего пить сидя по горло в холоднючей Ульбинской воде. На лице моём написано было такое блаженство, что буквально через минуту рядом с моей головой из воды торчали головы всех остальных лауреатов Первого конкурса самодеятельной песни города Усть-Каменогорска.

После этого слёта я заявил о выходе из состава «Сумгана».
У меня была своя дорога.