Нулевая зарисовка

Когда снежинки залетают под лестницы в переходах метро, по нелепой ли случайности, а может с колючим сквозняком, тогда-то древние монстры и стряхивают со своих загривков пыль веков. Вздыхают протяжно, отчего мох меж их рёбер распрямляется, подобно колосьям пшеницы после дождя. Величественно и неторопливо они тянут свои окостеневшие пальцы к снежинкам, желая дотронуться до посланников неба. Суставы щёлкают при каждом движении и пыль с них осыпается вниз - особенная, почти прозрачная.

В городе монстры не находят достаточной подпитки а потому больше спят, чтобы выжить. Закричит непослушный ребёнок, заупрямится, мать возьмёт да пригрозит ему монстром.
Дрогнет третье веко и вот уже жёлтая радужка считывает испуг малыша, который замешкался на лестнице. Ребёнок всё чувствует, но ничего не говорит, только крепче сжимает руку матери. Мать в свою очередь легонько но требовательно подталкивает малыша, призывая поторопиться, закладывая в него ритм большого города. Стук каблуков и топот маленьких ножек удаляются, внося новую порцию снежинок с потоком ветра, пахнущего духами и мокрой шубой.
Огромная когтистая лапа, замершая на полпути к ступеням, возобновляет своё движение. Но не для того, чтобы вцепиться в ногу нерасторопного малыша, которого родители не держат за руку. А затем, чтобы продолжить бережно ловить кусочки неба, падающие с первым снегом.

Люди спешат, снежинки продолжают залетать под лестницы и тревожить забытых монстров. Загнанные в лабиринты каменных джунглей, отрезаные от неба и земли, они как могут цепляются за свою память. И когда в их жёлтых глазах помимо забытого детского страха находит приют небо... Тогда монстры исчезают. Чтобы возродиться где-то богами.