Глава 13. Любимые преподаватели

Несмотря ни на что жить в Лукоморье Маше нравилось. И учиться она начала легко, с жадностью впитывая новые знания.
Огромный преподавательский состав, как, наверно, и в любом коллективе, предстал перед студентами в разнообразной палитре. Там работали опытные, убелённые сединами, и совсем молодые, только ещё начинающие свою трудовую деятельность, преподаватели. Каждый из них – индивидуальная Личность со своими взглядами на жизнь, методами обучения и воспитания.
Много было и супружеских пар!
Группе Маруськи, состоящей из тридцати девчонок, с классным руководителем очень повезло. Василий Вадимович – самый молодой из всех учителей, симпатичный, скромный и очень заботливый трудовик. Это была его первая группа, взятая «под опеку». Он сам совсем недавно окончил это училище. Уже, будучи выпускником, Василий благополучно женился на одной из преподавательниц, которая была немного старше его годами, но удивительно доброй души человек. Все девчонки в группе гордились своим классным «папой», а между собой называли его просто – Вася. На Василия Вадимовича заглядывались девчонки и из других групп, а свои – так все сразу просто влюбились.
Чуть постарше Василия Вадимовича был его друг – Егор Константинович, преподаватель по физкультуре, весёлый, обаятельный и жизнерадостный шутник. Этот высокий, всегда подтянутый, спортивного телосложения мужчина Маруське тоже очень нравился. Его занятия она всегда посещала с большим желанием.
В училище увлеклась Маруська и историей. Очень уж ей нравился ненавязчивый метод конспектирования излагаемого материала. Любовь Валентиновна буквально всю историю раскладывала «по полочкам» – читаешь конспект и никакого учебника не надо, всё ясно и понятно. Конечно, дополнительной литературой пользоваться всё же приходилось – без рефератов никак, но исторические события – это же, оказалось, так интересно! Сама Любовь Валентиновна была непревзойдённым эталоном моды для всех студенток. Однажды она поделилась своим секретом, сказав, что юбку можно носить и одну, а вот блузку, девочки, надо менять каждый день! Каких только кофточек у неё не было?! И обязательным её аксессуаром являлись часы на позолоченной цепочке, которую она носила на шее. Ох, любила Любовь Валентиновна поглядывать на эти часики, стараясь уложиться на занятиях с изучаемым материалом в отведённый промежуток времени.
Все студенты были обязаны, за время учёбы, овладеть каким-либо музыкальным инструментом. Каждому представилась возможность выбора – класс баяна, аккордеона или домры. Маша выбрала, конечно, баян. Как – никак, училась она на нём играть в музыкальной школе. Но, помня совет Варвары – не хвастать вначале учёбы своим умением играть на инструменте перед преподавателями, иначе замучают они потом сложными музыкальными произведениями, она, как и все остальные учащиеся, начала изучать инструмент с азов, прикинувшись неумейкой. Конечно, вскоре преподавательница, Валентина Данииловна, раскусила её хитрость, но вида не подала, называя Машулю талантищем. А Машке это и на руку было – всё одной подготовкой меньше! Никак она нарадоваться не могла, глядя на студентов в коридорах, изнуряющих себя в вечернее время этюдами. И музыка стала для Марии любимым предметом.
Методику математики вёл в группе старый преподаватель, уже пенсионного возраста. Генрих Виссарионович любил на занятиях рассказывать студенткам о своей жизни, о своих прожитых годах, сообщая попутно и новости района или страны. Так что этот преподаватель являлся для студентов неким политинформатором, ведь смотреть телевизор, слушать радио или читать газеты многим не представлялось возможности.
Иностранный язык, как и в школе, изучался в училище по двум направлениям – английский и немецкий. Маруськиной группе с «англичанином» тоже повезло. Кучерявый, словно африканец, Виктор Валерьевич, мужчина средних лет, хорошо владеющий иностранным языком сам, к преподавательской деятельности относился спонтанно. Но Марию это мало волновало. Штудирование языка, благодаря строгой школьной учительнице, заложило в ней крепкий и надёжный фундамент основных знаний. Если немецкая подгруппа мучилась, рыдая, с зубрёжкой трудных слов, склонений и падежей, то английская, на этом фоне, просто отдыхала.
Лишь ложку дёгтя в бочку мёда добавляли преподаватели педагогики и физики.
На педагогике, ещё на одном из первых занятий, Маша успела поспорить с преподавательницей, строгой и опытной в своём деле, пожилой и мстительной в человеческих отношениях женщиной.
— Ни один двоечник никогда не станет хорошим и уважаемым человеком!  — утверждала Вера Петровна.
Машка посмела поднять руку и возразить ей:
— А я не согласна! … Как же так, Вера Петровна? … Я вот знаю многих людей, которые учились с двойки на тройку, а в дальнейшем, во взрослой жизни, стали уважаемыми людьми. … К тому же, в моём классе учился двоечник. … Он хотел со мной дружить, но я отказывала, просто потому, что он – двоечник. … Так вот, этот мальчик за полгода смог подтянуться по всем предметам до твёрдой тройки. …. Каждому человеку для хорошей учёбы нужен стимул!
— И что потом стало с этим мальчиком? —  спросила Вера Петровна, неодобрительно взглянув на Маруську.
— Ну, да, на следующий год он всё же остался на повторное обучение. … Но это же совсем не значит, что он – плохой человек. — продолжала настаивать на своём Маша.
— Как глубоко ты, Клубничкина, ошибаешься! — сказала Вера Петровна, пристально посмотрев на Марию с прищуром, — Я ещё раз повторяю, и зарубите все … себе это на носу. — она окинула взглядом всю аудиторию, — Ни один двоечник никогда не станет хорошим и уважаемым человеком!
Ах, эти её слова! Они никогда не покидали студентов и на физике. Физик Юрий Эдуардович был любителем моментальных письменных опросов на каждом своём занятии. За одну минуту, обозначая дугой или прочерком свой ответ, при этом нужно было успеть ответить на десять вопросов из заданной темы, студенты, порой даже не расслышав вопроса, чтобы уложиться по времени, отвечали наугад. А в конце занятия, улыбаясь, Юрий Эдуардович раздаривал им двойки. Двойки летели направо и налево. Бедные студенты ходили потом за ним повсюду хвостиком и просили, или умоляли физика о пересдаче.
— Неужели Вам, Юрий Эдуардович, так нравится? … Не лучше ли просто внятно объяснять свой предмет? —  однажды возмутилась, вдруг осмелевшая, Маруська.
— У тебя что, Клубничкина, сдвиг по фазе? —  улыбаясь из-под очков, спросил Маруську преподаватель.
Вообще, Юрий Эдуардович был всегда очень улыбчивым человеком. Он даже двойки ставил с улыбкой на лице. От этого, наверно, у него образовалось так много морщин вокруг глаз, хотя на других участках лица их совсем не было. И выглядел он, несмотря на свой возраст, моложаво, держась всегда бодрячком.
Запомнить его тихие, но стремительные, как горная река, объяснения – себе под нос, было просто нереально. Поэтому учебный материал по физике студентам приходилось изучать по старому толстому учебнику, зубря, ничего в этом не понимая, огромные нудные параграфы. А что им ещё оставалось? Всем хотелось стать хорошими и уважаемыми людьми.