Глава 20. Сквозь смех и слёзы

Маруська долго ходила расстроенная. Она никак не могла найти свою красную водолазку, которую ей купила мама. Несколько раз перерыла она все свои вещи – и в сумке, и в чемодане. Ни на вешалках, ни на спинках железной кровати её не было.
— Ты не знаешь, куда могла запропаститься моя красная водолазка? — расстроено спросила Оксанку Маша вечером, за чаепитием, — Я её всего один раз надевала! … Третий день её не могу найти. … Татьяна уехала на практику. … А к нам ведь больше вроде бы никто не приходил.
— Нет! — ответила Оксанка, но её глаза при этом забегали, она даже немного покраснела и отвернулась к окну, чем вызвала у Маруськи ещё большее подозрение.
— Оксанка! … Если ты взяла – признайся! — глядя на подругу в упор, попросила Маша.
— Да не брала я твою водолазку! … Отстань! … Успокойся! — обиженно сказала Оксанка и щёки её вмиг стали пунцовыми, она оставила на столе свою чашку с недопитым чаем и ушла в другую комнату.
— Как не брала? … А куда же она тогда могла деться? … Кроме нас с тобой, к нам в дом никто не приходит. … Правда, недавно к нам Василий Вадимович заходил, — улыбнувшись, вспомнила Маруська, — но ведь не он же украл! — рассмеявшись, громко сказала Маруська, чтобы Оксанка её услышала.
— Говорю тебе, … не брала! — раздражённо крикнула Оксана.
— Ладно! … Не расстраивайся! … Ну, не брала, … так не брала! — махнув рукой, резюмировала Маруська.
Вроде бы девчонки не ругались, но с этого дня они перестали друг с другом разговаривать. Даже спать стали на отдельных кроватях. Маруська заняла кровать Татьяны. С утра они и в училище стали ходить по отдельности. Сначала из дома выходила Маша, не дожидаясь, когда соберётся её подруга. Сокурсницы в училище, конечно, заметили, что девчонки друг с другом совсем не разговаривают. Они решили, что подружки просто поругались, раз обе не желали отвечать на их расспросы. С каждым днём напряжение в отношениях между девицами только усиливалось. Обе чувствовали себя виноватыми, но ни одна не пожелала извиниться перед подругой.
Через неделю Оксана пересела от Маруськи за другую парту. Обидевшись за это на подругу, Маша после занятий даже совсем не хотела идти домой. Она стояла возле училища и размышляла – куда бы ей пойти. Чтобы хоть как-то «убить время», она решила пройтись по магазинам. А в одном из магазинов она, нос к носу, столкнулась с двумя сокурсницами, подружками из мордовского села.
Обе они – Альбины, только одна была высокая, как Маруська, и рыжая, как Люська, а другая – низкорослая, коренастая и грудастая брюнетка.
— Что выбираешь? — спросила Маруську рыжеволосая Альбина.
— Да, … ничего! … Я так – просто прогуливаюсь. — нехотя ответила Маруська.
— А мы вот за сигаретами сюда зашли. — продолжила разговор высокая Альбинка.
— Вы что, курите? — удивлённо спросила Маша.
— Ой, нет! … Я не курю! — повертев головой, сказала та, что пониже, — Это вот она! — показала она на высокую Альбинку.
— А я курю … то, что куплю. — улыбаясь, ответила рыжая девушка, — В основном «Космос», «Родопи», «Ту-34». — пояснила она и, вздохнув, призналась, — На «Мальборо» у меня денег не хватает.
— Интересно! — улыбнувшись, сказала ей Маруська, — Ты вот так открыто об этом говоришь и даже не стесняешься?
— А что тут стеснятся? … Ты чего, Маш? — удивлённо сказала высокая мордовочка, — Я ж не на улице курю! — пояснила она и спросила, — А ты что, Маш, не куришь что ли?
— Скажу правду – пробовала, … но так и не научилась! — призналась Мария.
— Маруська, а приходи к нам в гости! — пригласила тёмненькая Альбина.
— Как-нибудь зайду! — пообещала Маруська.
Когда она шла домой, так ничего и не купив в магазинах, на перекрёстке, опять в толпе подростков, заметила Игоря.
— Привет, Игорёк! — крикнула она ему.
— Привет, Маш! — ответил ей Игорь.
— А куда это Витька запропастился? — поинтересовалась она.
— Так ты что, Маш, разве не знаешь? — удивлённо спросил Игорь, — Витьку же в армию забрали! — крикнул он.
— Я так и подумала! — ответила Маша и, помахала Игорю рукой, — Ладно, Игорёк, … пока, пока!
В этот день и дома Маруську ждал сюрприз. Оксанка куда-то ушла. А потерянная красная водолазка мирно лежала на кровати Татьяны, на той самой кровати, на которой последнее время спала она, Маруська.
— Ну, наконец-то! … Нашлась пропажа! — улыбнувшись, сказала Маруська, взяв в руки свою водолазку, — Эх, вещь, … вещица! — потрепала она её в руках и спрятала в свой чемодан, — Водолазка нашлась! … Жаль, подругу из-за неё потеряла! … Из-за какой-то одёжины расстроилась наша дружба! — сказала она и, не сдержавшись, заплакала.
Маруська не могла обвинить Оксанку в воровстве. Как говорится: «Не пойман – не вор!» Но и Оксана упорно молчала. Девчонки по-прежнему жили вместе, но так и не начали разговаривать друг с другом. Домой они приходили только переночевать, всё своё свободное время, стараясь проводить с кем угодно, только не вместе. На удивление Маше, Оксана вдруг сдружилась с Надей и Верой, Маруськиными землячками. Все вечера она стала проводить у них в гостях. Маруське же одной дома тоже не сиделось. Сначала она стала частенько навещать сокурсниц, что жили неподалёку от их с Оксанкой съёмной квартиры.
Лида и Наташа, обе голубоглазые и любознательные девчонки, приехали в Лукоморье из одного села. Они и в школе вместе учились в одном классе. В начальном звене их обеих учила Наташкина мама. Девчонки ещё со школьной скамьи были неразлучны, всегда и всюду они ходили вдвоём. Лида с Наташкой и ещё три студентки, которые жили с ними, снимали жильё в небольшом доме, где рядом проживали ещё и хозяйка с хозяином.
— Ой, девки! … Батька меня сегодня счастливой сделал! … Радость то какая, … девки! — поглаживая себя по пышным грудям и хохоча при этом, поделилась с девчонками однажды хозяйка, зайдя в комнату, когда в гостях у подружек была и Маруська. Батькой она называла своего мужа. Хозяева девчонок были ещё не совсем старые, но обоим им было уже лет по пятьдесят – шестьдесят.
Девчонки, при виде хохочущей хозяйки, пытались натянуть на своих лицах улыбки. Маруська тоже, ради приличия, стала улыбаться. Так и сидели с натянутыми улыбками девчонки чуть не целый час. Как дурочки, с интересом глядели на хозяйку и слушали рассказ о её кувырканиях в постели с мужем.
Хозяйка, по всей видимости, была действительно довольна сегодняшними усладами в постели. Об этом можно было догадаться и по её раскрасневшимся щекам, и по лукавому взгляду с блеском в глазах. Рассказывала хозяйка с удовольствием, ещё и добавляя в свой рассказ "картинки". Наконец, женщина выдохнула, снова весело и громко рассмеялась и вышла из комнаты.
— Девки, … ешьте щи, а то я их поросятам сейчас вылью! — предложила она, вновь заглянув в комнату к девчонкам.
После этих слов Маруська тоже расхохоталась.
— Щедрая у вас хозяйка! — сказала она и спросила, — Для чего она вам всё это рассказывает? … Мне, честно говоря, стыдно было её слушать!
— Наверно, опять поддатая? … Нужны нам её кислые щи?! — тихо пробубнила Наташка.
— Маш, достала она уже нас! — пожаловалась на хозяйку Лида, — Скорее бы уже – в общежитие!
— Да! … Тесновато тут у вас! — насмеявшись, согласилась с девчонками Маруська, думая, что веселье закончилось.
А девчонки вдруг начали рассказывать ей о своих приключениях с хозяевами в этом доме. Каждое воспоминание вызывало теперь у всех громкий смех, хотя, тогда, когда это происходило, девчонкам было, явно, не до веселья.
То пьяненький хозяин в чугунный котёл с поросячьей едой, что стоит во дворе, упал и выбраться оттуда не мог. Сидел в котле этом весь сырой и матерился что есть мочи, пока хозяйка его оттуда не вытянула за руки. Так потом ей ещё и досталось от него. Обматерил он её и по пышному заду её ладошкой нахлопал, приговаривая: «Б…(бойкая нехорошая женщина), не ставь где попало всякую ерунду!» То сама хозяйка однажды отчудила, поставив девчонкам на стол вазочку к чаю, а соль с сахарным песком перепутала. Никто и внимания сразу не обратил на это, намешали все себе соли в чай. То хряк хозяйский, бегая по двору, изгрыз и растащил по всей территории, стоявшую на крыльце, девичью обувь. О многих разных ситуациях с пьяными хозяевами от девчонок наслушалась Маша. Насмеялась она тогда вдоволь. До слёз насмеялась.
— Да! … Весело тут у вас! … С вашими хозяевами не соскучишься! — прощаясь с девчонками и похихикивая, сказала она.
— Да, Маш! … Велело! — иронично сказала ей Наташка, — Так весело, что даже иной раз плакать хочется!