Черновицы...

                Черновицы. Так этот город, давным-давно, когда я был ещё маленьким, называли мои близкие. Из родных Сокирян , туда можно было добраться на маленьком самолете- кукурузнике АН-2, автомобилем, автобусом или поездом Одесса-Ивано-Франковск.

                Паровоз преодолевал расстояние от Сокирян, чуть большее, чем  сто тридцать километров, всего за несколько часов. Это, конечно, было совсем  не то, что двенадцать часов подряд , на этом же поезде, трястись аж до самого Тирасполя, в противоположную сторону.

                После нудного ожидания, из-за поворота раздался сильный протяжный гудок, и на станцию ворвался самый настоящий неистовый демон, окутанный клубами пышного белого пара.

                Колёса паровоза, выкрашенные в красный цвет, были намного выше меня, а струи его горячечного дыхания, освобожденные и вырвавшиеся из  раскалённого нутра, были по-настоящему устрашающими.

                Мне было  уже целых  три года . Папа брал  с собой  в далекие легендарные Черновцы (Чернивцы - Чернауць, на русско-украинско-румынский манер) впервые.

                Не то что в красавицу Одессу, где жили семьи Чарны, старшей сестры отца, и  Германа - его младшего брата. Не то, что в солнечный светлый и добрый Тирасполь, где проживала семья тети Цили - вечно улыбавшейся младшей сестрички моей мамы. Там мы гостили каждое лето.

                В Черновцах же  близкие бывали совсем нечасто. Только папе, три года назад, пришлось поступать в местный университет.

                - Украиньске сало йистэ ( украинское сало едите ,укр)? - спросила преподаватель на первом же вступительном экзамене . Будь ласка, розмовляйтэ тильки на украиньской мови ( разговаривайте только на украинском языке,укр)

                До войны, в Сокирянах, где жила семья папы, в местечке все разговаривали только на идиш. В хедере - религиозной еврейской школе, учили ивриту. В сухопутных войсках и на Тихоокеанском флоте, где отец отслужил долгих семь лет, разговаривали только по-русски.

                После гитлеровского нашествия и зверств местных националистов, еврейский вопрос в Украине был практически решён. Из тридцати тысяч моих соплеменников в Сокирянах и окрестностях, из гетто вернулось только около пятисот человек.

                Вместо восьми синагог и такого же количества религиозных школ , не осталось ничего. Всех немногочисленных еврейских детей, направляли в русскую школу. Украинскому там обучали , начиная со второго класса.

                - Украиньское сало не ем - евреи его не едят,- дал знать отец ретивой преподавательнице. - А украинский, которому научился в гетто Винницкой области, состоял из окриков и мата местных полицаев.- Для сдачи экзамена это было явно недостаточно

                -  Буду отвечать по-русски, -заявил отец  и тут же получил двойку.  Задумал, было,  подать на аппеляцию, но , вернувшись к родственнице, где ночевал перед экзаменом, увидел срочную телеграмму

                - Родился сын. Приезжай.

                Было  первое августа 1955 года - день моего рождения.

                На следующий год, папа поступал уже не в Черновцы. Ему удалось успешно сдать вступительные экзамены на заочное отделение Львовского универа. На специальность « Химия», претендентов из местных было исчезающе мало. И относились к ним гораздо терпимее .

                А пока, впервые выезжая в Черновицы, я все выглядывал и выглядывал  в окно поезда. Паровоз  пыхтел, а двигаться с места , никак не желал. На перроне суетилась бабушка Рива, всучившая  отцу довольно  увесистую сумку со съестными припасами. Оттуда  вкусно пахло котлетами с чесноком. Ещё, я видел, бабушка сунула туда несколько большущих помидорин.

                Наконец, поезд дернулся и медленно-медленно стал набирать скорость. Бабушка шла  рядом с нашим окном, затем стала отставать и побежала. Остановилась она  у самого-самого  края, чуть не свалившись в том месте, где закончилась платформа.

                А я все смотрел из окна, смотрел, пока непрерывно рыдавшая бабушка Рива, не скрылась за поворотом. Сразу стало ее очень и очень жалко. И сейчас я часто вспоминаю ее одинокую фигуру на перроне маленькой станции Сокиряны.

                Одной рукою она махала нам вслед, а ладонь другой, приложила к глазам и все пыталась и пыталась вглядеться попристальнее. Ещё раз хотела, хоть на миг, высмотреть то удалявшееся окно, за которым находился любимый внук.

                Так, одна-одинешенька, лежит она теперь на старом Тираспольском кладбище. Правда, совсем неподалеку, метрах в двухстах ,  находятся  могилы Розы, ее младшей сестры, и Янкеля - старшего брата, которого мы все очень любили. Был он удивительно добрым и прекраснодушным человеком.

                - Держи котлету, помидор, хлеб и не расстраивайся. Через три дня, приедем обратно. Баба даже соскучится не успеет. Куда ты хочешь пойти в Черновицах? - Отец всячески старался переключить мое минорное настроение на любой позитив

                - Сразу-сразу, прямо на Кобылянскую,-  все только и говорят, что об этой улице,- повеселел я

                - Там что,  много кобыл?  Лошадей много?

                - Нет, дорогой, что ты. Ольга Кобылянская - это знаменитая писательница,- поправил меня отец

                - Родилась в Румынии. Мама была немкой. Ольга писала первые стихи и рассказы на немецком.  Потом переехала в Черновицы. А там, все больше и больше, сочиняла на украинском . Была очень больной, писала лежа, но творила здорово. Стала знаменитой. Самую интересную  улицу в Черновцах и назвали ее именем.

                Через несколько часов, мы с отцом уже вовсю гуляли по Кобылянской. Лошадей , в отличие от Сокирян, там , действительно, не было. Зато присутствовало огромное число гулявших.

                Нарядно одетая публика, крики игравших детей. А самое главное, знаменитая кондитерская фабрика. Не помню ее названия, но при входе там присутствовал невиданный магазин сладостей с особым аттракционом.

                В центре торгового зала, вокруг своей оси крутился большущий прозрачный цилиндр. Внутри, на металлических держателях, прямо перед глазами детей, парили в воздухе волшебные вафельные трубочки, заполненные сливочными кремами самых разных расцветок.

                Несмотря на космическую, по вздохам отца, цену, папа решился купить одну такую трубочку. Вкус был невероятным.  А я знал толк в десертах. Вечно соревнуясь, мои бабушки замечательно и постоянно совершенствовались в высших кулинарных достижениях.

                Здесь, в центре Черновиц, я констатировал, самое настоящее, высшее мировое достижение. Крем был не жидок и не загущен. Его температура была достаточно низкой, чтобы придать ему особую свежесть, и достаточно высокой, чтобы раскрыть букет тонких ароматов, достойных великого Эмира из восточных сказок.

                Запах прогретых вафельных трубочек заставлял вдыхать, вдыхать и ещё раз вдыхать их чудный аромат. Даже после того, как последняя капелька крема уже исчезла внутри восторженного,- Аххх!

                А еще. Ещё  были замечательные прогулки в огромном парке со множеством интересных  аттракционов.

                - Этот парк Калинина назывался раньше «Фольклоры гартен» - народный парк,- пояснил папа.- Для него,  из самой Европы, завезли  десятки тысяч кустов и деревьев. Устроили пруды и купальни.

                - У нас в Сокирянах парк Шевченко тоже немаленький - вступился я за свою малую Родину. - Правда, прудов там нет. Но зато есть Шипот. А в твоих Черновицах этого нету

                Местные городские девчонки научили меня играть в классики. Они были, здесь, какими-то другими. Аккуратно причесанные и все подряд задаваки. Они все посмеивались и подшучивали над моим деревенским выговором.

                Бабушка Рива всегда отмечала, что Сокирянский язык сложен из польского, еврейского, русского и украинского. При этом она любила все повторять один стишок, изображавший жалобу обывательницы младшему полицейскому чину на свою соседку Суру, вернее, на ее козу

                - Пани мордовой ( участковый,польск) Ды мансы , азой,( история следующая, идиш)

                Суры ( Шуры) козы-цик( коза,идиш)

                Шпрыньгает аф ( прыгает на, идиш)  мою ( моя, укр, рус) дах ( крыша, идиш)

                Я ий кажу, а вона ( я ей говорю, а она, укр) Лах-лах-лах ( смеётся, смеётся, смеётся, идиш)

                Кое-какие из Черновицких барышень мне, не в обиду моим сокирянским подружкам, по правде говоря, понравились. Они уже вовсю умели кокетничать и заигрывать, улыбаться и интриговать, поливать своих конкуренток критикой и возносить выше небес  всех, кто нравился и умел вовремя притвориться своим

                Родственница отца, у которой мы остановились, оказалась, как я понял, не совсем уж родственницей и своими манерами очень напоминала девчонок во дворе.

                - Она ещё та фелл ( гулящая, идиш) ,- приговорила ее бабушка Рива, комментируя, впоследствии, статус женщины, воспитывавшей сынишку без отца

                Мнимая родственница, у которой мы ночевали за « просто так» , мне тоже  не совсем понравилась. Она все время ныла о том, как все дорого достается . Какие ужасные на базаре цены. При этом, все  пыталась заставить меня съесть какие-то странные оладьи, которые называла драниками.

                Зачем обманула, сказав , что пожарит картошки? Ее я люблю. А оказалось, она приготовила нечто невиданное и , с моей точки зрения, совсем невкусное. Масло отдавало не тем.

                И вообще. Слишком уж много и льстиво она  улыбалась отцу. А ему это очень даже нравилось. Впрочем, как и мне, с теми черновицкими девчонками. Но, в отличие от меня, у папы была жена, да ещё и я впридачу.

                Утром, дама занялась мною всерьез. Захотела принести конфет, без конца улыбалась и гладила  по голове. А своего сынишку мутузила по шее. Сказанул он, наверное, чего-то не так. После этого, мальчишка забился в угол и горько плакал. Я сам видел.

                К вечеру субботы, приехала Мама. Она планировала провести в Черновицах все воскресенье. Всю дорогу на квартиру родственницы папа нахваливал наше совершенно бесплатное проживание.  Как только вошли, Мама и родственница посмотрели друг дружке в глаза. Совсем недолго.

                - Милик, дай ручку. Пойдём на вокзал,- нервно произнесла мама и немедленно увлекла меня из квартиры

                - Глупо получилось,- Папа с чемоданом догнал нас всего через пару минут. Чего ты на неё взъелась? Провели бы в городе все воскресенье

                - Хочешь? Оставайся. А мы с Миликом к бабе Риве поедем. Она уже соскучилась. В кино пойдём. Завтра в кинотеатре детская сказка

                - Хороший город, эти Черновицы,- заявил папа со вздохом,- Но, честно говоря, работы в огороде, хоть отбавляй. Да и в кино сходим бесплатно...