Лес. Часть 6

История Лесника
Лес. Это было первое, что он увидел. Нет, память подводит. Сначала был желтый огонек лучины вроде бы, тепло, боль и все такое новое, непривычное, что он ничего толком и не разглядел. Одновременно навалились звуки.
- Сынок у тебя, Амалия.
Стон или плач или смех, а потом сердцебиение. Он помнил его, оно было для него таким родным и знакомым, что он хотел засмеяться от радости узнавания, но вместо этого заревел, да так странно, что опять ему смешно стало, чисто как щенок или котенок! А сердцебиение Амалии было тоже каким-то глуховатым, не таким, и голос ее - нежный и бархатный, показался ему грубым.
- Сыночек, - прогремело прямо у него над ухом, а он вдруг почувствовал, что страшно голоден и заорал еще громче.
Что было потом? Потом люлька, теплый дом, чьи-то споры, везти младенца крестить в такой мороз или подождать до весны, а потом вдруг и сама весна нагрянула, буйная и свежая, и можно было уже не бояться его заморозить, сами крестины он плохо запомнил, вроде бы его уронили в купель или это ему так со страху показалось? Время ускорялось и картинки мелькали быстрее и быстрее и вот, наконец и появился лес - щедрый, густой, богатый, но запретный - барский, ходить туда нельзя, грибы-ягоды собирать нельзя, накажут, но его было не остановить. Там и только там был его дом и поймать его не мог ни один егерь. Быстрее, еще быстрее, совсем все замелькало, останавливаясь на мгновение, чтобы он вспомнил. Война - страх, боль, кровь, грязь, голод. Опять вереница картинок - дом, выстроенный своими руками, огород, огромная бочка вкуснейших соленых помидоров, и дети уже есть, сыновья и умерло в младенчестве двое или трое, он не увидел толком. Опять стоп и он стоит на делянке, засаженной маленькими сосенками. Делянка заросла сорняками, деревца задыхаются, тут же смущенная бригада.
- Девчата, так дело не пойдет, тяпки в руки и вперед и я с вами.
Залились краской по самые косынки. Фронтовик, молодой, здоровый, кровь с молоком, голубоглазый красавец, ему бы в кино сниматься, а он в лесники. Одно плохо, женат и жену вроде бы любит. Вздыхают девчата и за прополку.
Все, можно выдохнуть, жизнь наладилась, дети пристроены, работа есть, дом есть, живи в свое удовольствие! А что такое удовольствие? Работа в поле, как же она ему по душе, больше ничего и не надо, только успевай следить, как меняются листья на деревьях, как опадают и как появляются снова, только успевай копать, сеять и сажать, пропалывать, рыхлить, окучивать и собирать.
Вот три девчонки появились, вроде бы внучки, младшая - самая любимая, в него, с ней готов возиться сутки напролет. Тоже выросли, тоже пристроены. Удар! Сын умер совсем рано! А потом покатились смерти и на кладбище стало родни больше, чем в городе, еще удар! Жена, любимая, все, ушла навсегда, а потом и сам упал и звал ее и звал. Пришла. Она всегда старалась ему угодить.
- Ну, что же ты! - сказала, - пойдем, заждалась тебя, - и за руку взяла нежно так.
Но тут его кто-то за другую дернул.
- Не туда тебе, в другую сторону!
- В Ад, за что?
- Тьфу, заладили, ад, рай, нет их, ни того, ни другого, свои ад и рай, вы, люди, устраиваете на земле так, что у нас волосы дыбом встают и опыт мы бывает перенимаем именно у вас, потому что до таких низостей, бесчеловечности, ужасов, подвигов, света и высоты только вы и можете додуматься! - незримый собеседник явно начинал раздражаться, судя по всему, эти слова он говорил уже несколько сот тысяч раз, а то и больше, - да и вообще,  больше и мест других нет, что ли?
- А какие есть?
- Пойдем, увидишь.
Очнулся он в просторном деревенском доме. За окошком шумел лес, уютно тикали часы и сам дом был таким уютным и дружелюбным, что он сразу понял - это все его. Огляделся. Вроде бы деревянный дом его детства, под камышовой крышей, в таком доме в жару прохладно, а зимой тепло, и печка русская - большая, беленая, совсем как в детстве, но тут и лампочки и холодильник и электрическая плита. В животе заурчало, он попытался вспомнить, когда ел в последний раз. Вроде бы ужинал вечером перед тем, как упал, а потом больница, а потом Юля за ним пришла... Погодите-ка, Юля же умерла несколько лет как, он, значит, тоже? Но таким живым и энергичным он себя не ощущал очень давно! Посмотрел на руки - молодые, сильные, ноги без старческих пятен и отеков, дышится легко и хоть сейчас несколько соток кукурузы готов прополоть или у скотины убраться. А тут и корова замычала рядом с домом!
- Думать потом буду, сначала дела, - решил он и засучил рукава.
Ах, как хорошо, когда сил и занятий много! Когда встаешь на заре и дел впереди море, но все в такое удовольствие, что словами не передать. Как же он скучал по этому - и по делам и по силам и уже поздно вечером, ужиная, с удовольствием думал о завтрашнем дне, полном таких же забот.
С продуктами интересно получилось. Холодильник был забит до отказа, хлебопечку он освоил легко, нашел в шкафчике свой пакет с семенами, посмеялся. "Помидоры вкусные," "помидоры очень вкусные," "помидоры просто невероятно вкусные" - было написано на них его же рукой.
- Раз вкусные, буду растить, - сказал сам себе и разбил аккуратные грядки.
Поначалу в лес ходил ненадолго, дома дел было очень много, а потом увидел сухостой. Тут надо было подчистить, там, так и увлекся, шел и шел и вышел, однажды к хутору. Сразу как-то понял, кто там живет. Крайний дом - ветеринар с семьей - с женой и дочкой. Ветеринаров он раньше считал дармоедами, да и зачем деньги тратить на собак и кошек, это же не люди. А потом пришел к нему кот и в душу залез всеми лапами. Крыс ловил, песни пел. То ли его отравили, то ли побили, но умер и впервые он подумал, что кошки - они ведь странные и удивительные и любить их, оказывается, можно и тосковал по Мурику сильно. У жены тоже кошка была - Мурка, никого не признавала, кроме Юли, а когда жена слегла,  сразу и кошка приболела, он внимания не обратил, а кошка сдохла, а потом и Юля умерла и вот он все думал, если бы кошку тогда к ветеринару отвезли и вылечили, может быть и жена бы еще пожила немножко? Корил себя долго за ту кошку, перед покойной женой грехи замаливал, убивался. И кота нового приемного взял с радостью, а уж когда и тот кот пропал, понял, что и его час близко. Так и случилось, но с того самого первого приемного кота он ветеринаров сильно зауважал. К соседу пригляделся повнимательнее. Хороший, работящий мужик, дом в порядке, скотины, правда нет, так то дело поправимое, а может и не нужна ему та скотина, целый день ведь животных лечит, устает поди. Вот жена ветеринара ему не понравилась. Такая городская фифа, которая руки не замарает, не переломится и не поможет, ежели что. И как он на ней женился? Хорошо, дочка в отца пошла - быстрая, только и видишь, как по дому-огороду носится, добрая, не жадная, хорошая девка растет, если так коротко. Еще он увидел, что разведутся они скоро, мать попытается девчонку увезти, да только вернется она к отцу. Увидел это и вздохнул от облегчения, ведь ждет уже ветеринара хорошая женщина, он даже увидел ее во всех подробностях. С виду невзрачная - на такую на улице никто внимания не обратит, а как улыбнется, да слово скажет - глаз не отвести. Принесет она своего кота к ветеринару, кот ее болезнь на себя брать будет, и заберет и умрет, она про то знать не будет и очень расстроится. А ветеринар - добрая душа, сразу поймет, что самое лучшее лекарство для Светы - котеночка спасти, жизнь за жизнь, так он ей и скажет. Дальше уже не интересно, обыденно, сначала подружатся, потом жить вместе будут, но это не скоро будет. Во втором доме сидела черная тварь, опутывала щупальцами, как паутиной каждую комнату, каждый стул и шкаф. Тварь требовала крови и жизни и в ближайшее время собиралась их получить. Лесник покачал головой. Вмешаться? Нет? Жизнь хозяйки дома висела на волоске. "Не лезь!" строго сказал кто-то в его собственной голове. "Кто-то должен умилостивить эту гадину, такова судьба. Или он или она. У нее сил больше, она своей смертью тварь накормит до такого несварения, что та сдохнет". И опять он увидел, что хозяин дома встретит свою судьбу через несколько лет. Только ли свою? Он присмотрелся к хрупкой маленькой женщине и увидел рядом с ней...
- Интересно, - сказал так громко, что напугал белку, обнюхивающую его ноги.
В следующих домах люди постоянно не жили. Это были дачи. А когда человек живет то здесь, то там, особой связи с землей нет, вот и не стал он ими интересоваться.
Очень захотелось ему с ветеринаром поближе познакомиться, дружить домами, беседовать, может быть даже и поучиться у него загадочному и благородному делу врачевания, а его научить огород в порядке содержать. Стыдоба, а не огород! Грядки кривые, сорняка полно, ни плана в посадках, ни разумности, ни продуманности. Но вот странно, не мог он подойти в тому хутору, как стена незримая не пускала. Попробовал раз, другой, да и перестал. Что у него своих дел мало? А если судьба, то познакомятся.
Удивляла его разница во временах года. Вот все рядом, а у него солнце печет, лето, жара, огород плодоносит так, что глаз не нарадуется, а там зима, холод лютый, снег, да мороз. А когда у него зима, наверняка, там лето. Это он не стал выяснять. Уж больно тяжело было по сугробам на окраину Леса идти, да и зачем? Издали полюбоваться на чужую и недоступную жизнь? Ему и у себя в избушке хорошо жилось. Сами посудите - всех дел - корову, накормить, подоить, приготовить, прибраться немного, да и на печку с книжкой завалиться. В той, прежней жизни он мало читал, все времени не было, жаль его было тратить на придуманную жизнь. Зачем? У него своего опыта столько, не на одну книжку хватит, вот он и не читал. Только смеялся над своей свахой, которая глаза испортила, проводя за книжкой каждый вечер, да денег тратила много на толстые журналы и книги. Но то давно было. В этой его жизни книг было много, на любой вкус. Вот он и читал и с удивлением почувствовал, что эта придуманная кем-то жизнь трогает его не меньше своей собственной, да и та уже казалась ему сказкой. Было ли это на самом деле? Он закрывал глаза, пытался представить родителей, вспомнить друзей детства, потом фронт, мирную жизнь, семью и с каждым разом у него это получалось все хуже и хуже.
Так прошел вроде бы год и вот однажды...
Однажды его потянуло к краю Леса, к дому ветеринара. Пришел, привычно натолкнулся на незримую стену, но решил подождать. Внутренний голос в этой жизни его никогда не обманывал. Дождался. Увидел, что идет к нему какой-то мужчина - совсем незнакомый, шатается, как пьяный, а за ним две тени скользят. Он присмотрелся - собачьи тени! И он вспомнил, вспомнил, что была у него большая собака когда-то, звали Амуром и был он овчаркой, таким умным, что словами не передать, он вспомнил, как любил эту собаку и как после его смерти никого не пустил в дом и двор, как ни просила жена завести маленькую собачку на тонких лапках. Он тогда сказал, что после Амура не будет никого, так и случилось. Не приживались собаки у них, призрак верного пса ревниво охранял свою территорию, беспощадно убивая конкурентов, пусть даже и жили они в разных мирах. И вот сейчас он увидел тени и глазам не поверил, неужели одна из них - это он - любимый пес, по которому он тосковал и убивался? Нет, не он. Похож чем-то, но не он. На мужчину Лесник не смотрел, приглядывался к собакам. Одна - угольно черная овчарка - хороша! Видно, что умница и охранник, что надо. Второй - огромный, пушистый пес, на медведя-подростка даже смахивал, он посмотрел на него и сразу понял, что собака его и будет теперь с ним жить. Как же его назвать? Пес неспешно бежал по снегу и вокруг него кружились снежинки. Буран! Вот, как он его назовет! Собака, услышав свое новое имя, гавкнула и помчалась к новому хозяину.
Гостя звали Александром Федоровичем и раньше Буран жил у него, не уберег он пса.
- В жизни все бывает, Леха, - сказал ему Лесник, наливая чай. - Соломы у Боженьки на всех не припасено, так уж мир устроен, не будет никогда в нем всеобщего счастья и гармонии.
Мужчина молчал.
- Не хочешь говорить, не надо, у меня к тебе просьба будет. Отнеси ветеринару корзинку помидорчиков. У вас там поди одни импортные, пластмассовые, а ты посмотри у меня какие! Да, и вот еще что! - он прислушался к голосу и послушно повторил за ним, - теперь гости к ветеринару будут часто приезжать, пусть он их ко мне отправляет, поймет, как, забор все равно снесут, пусть и не заморачивается новым, а я ему гостинчики передавать буду, да смотреть, чтобы лисы не шкодили. Все понял, Леха?
Мужчина моргнул, вздохнул и сказал, что все понял.
- Тогда пойдем, помидоры поможешь собрать.
Той ночью Лесник в первый раз понял, что почти абсолютно счастлив. Буран сопел на коврике у двери, тикали часы, шумел ветер, звенели настырные комары и было так спокойно и так мирно, что защемило в груди. Там, где должно было быть сердце.
Гости с тех пор зачастили. Приходили к нему в Лес, просили совета, он им помогал, как мог. Кого-то лечил, Лес - это же получше любой аптеки будет! Сколько в нем трав, да ягод. Кого-то оставлял у себя на несколько дней, водил на речку, жизнь свою рассказывал, с кем-то Леший разговаривал, с кем-то Кикимора Болотная. Сказал бы кто ему в прошлой жизни, что они существуют! Высмеял бы, хотя очень-очень глубоко в душе знал он, что все они и есть настоящие хозяева лесов и если захотят, сгубить могут в самой светлой и прозрачной березовой роще.
А как то раз Буран привел себе подружку - огромную белую псину с настороженным взглядом. Она даже попыталась Лесника укусить, чтобы показать, кто здесь хозяин, вернее, хозяйка, но Бурушка, молодец, рявкнул на нее, мол, знай свое место в стае! Понятливая она оказалась, смирилась, хоть и видно было, что хочется ей на клыках выяснить, кто здесь сильнее. А уж когда щенков принесла, то и вовсе от рук отбилась. Ощенилась в хлеву, устроила там себе гнездо, в дом отказалась идти, сколько щенков и какие они из себя Лесник даже и не знал, рычала, кидалась, не давала смотреть на детишек. Только когда они сами по хлеву бегать стали, увидел - три кобелька - да красивые такие, не описать словами! Все в мать - белоснежные, а глазки умненькие, как у отца, то есть Бурушки и нет в них ни злобы, ни недоверчивости материнской. Радовался им Лесник, игрался с щенками, обделяя временем и вниманием огород и Лес. Знал, что вырастут они быстро и потом ничего уже не вернешь, и ничем это общение не заменишь.
"Позволишь им остаться?" как-то спросил внутренний голос.
"Конечно!" удивился Лесник. "разве есть другие варианты?"
"Нет", ответил голос и почудилось Леснику, что этот незримый собеседник улыбается и очень доволен его ответом.
"Подари одного ветеринару, у него собака скоро уйдет", попросил голос и пропал. Появлялся и исчезал он всегда неожиданно.
"Ветеринару можно, хороший мужик, добрый!" ответил Лесник и решил отдать самого крупного и спокойного щенка. Объяснил свое решение Бурушке и попросил его растолковать это своей бабе, матери ведь всегда тяжело расставаться с дитем. И все равно были скандал и драка, пока Собака не смирилась с утратой.
- Какая утрата, дура? - спрашивал Лесник, бинтуя прокусанную руку, - вон, он в двух шагах будет жить, в любое время сбегаешь, проверишь, как он там.
Собака - своенравная и полудикая, отказавшаяся носить красивое имя Герда, рычала и плакала одновременно.
- Тьфу на тебя, - заругался Лесник и ушел в дом.
Как там Буран ее все-таки уговорил, он так и не узнал, но через пару месяцев, когда щенки подросли и перешли на мясо, каши и бульоны, Собака разрешила забрать одного. Поначалу она часто бегала его проведать, а потом поняла, что ему действительно хорошо и успокоилась.
Так они и жили до тех пор, пока в Лес не заявился тот самый мужичок, которого Лесник предвидел еще несколько лет назад, мужичок, чья дочка станет хозяйкой дома, с погубленной черной тварью. Мужичок, чье появление изменит жизнь Лесника.

Продолжение следует