Голый король Даннинга - Крюгера

Замечательная идея - бросить вызов самому себе! Найти лакмусовую бумажку для своего интеллекта. Подвести, в рамках эксперимента, эту эгоцентричную сущность к дилемме: признать недостаточно развитым себя или объявить глупостью несработавший реагент. И вот... нечто подобное найдено! Философия Людвига нашего, Витгенштейна.
Каюсь, ни одно его произведение не смог осилить до конца. Именно то, что требуется! Помимо собственно сочинений Витгенштейна, к отчету прилагаются:
1. Высокое мнение о материале профессора Татьяны Черниговской. Так сказать, давление авторитета. Ссылки не привожу, поелику упоминался Людвиг если и не всуе, то вскользь. Но с любовью. Здесь важна собственно фигура Татьяны Владимировны, производящая на мое сознание сильное и, отчасти, пугающее впечатление. Каковое и должна производить умная и глубокая женщина. Это, знаете ли, что-то мистическое! )))
2. Ролик, тоже ученого, профессора Дмитрия Львовича Быкова: "Быков Дмитрий: Людвиг Витгенштейн - лекция на ОДИН". Не побоюсь подумать (и даже написать) о Быкове обидное - ролик его, по-большей части и в контексте данных измышлений, воспринимается как реплика члена свиты голого короля. Наработка собственного авторитета за счет "понимания" другого авторитета. Со всем, тем не менее, почтением.
3. Ролики доцента Софьи Владимировны Данько, старшего научного сотрудника научно-учебной лаборатории ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЙ философии: "Подходы к прочтению Витгенштейна — Софья Данько" и "Витгенштейн о необходимости, добре и зле – Софья Данько". Это просто какой-то "Лед без трения" по Витгенштейну. А также "Лёд-девять" по Воннегуту и "Синий мет" по версии создателей сериала "Во все тяжкие". Станцуем?!!
Пойду пересмотрю еще раз. И еще. И еще...

***

Понять - значит упростить.
Как-то попалось на самиздате эссе на тему данного выражения. Автор представлялся не то сантехником, не то грузчиком, не то просто пародистом некоего неопознанного объекта, козыряя при этом солидным багажом прочтений философской литературы. Бергсон, Мамардашвили и прочее. Молодец, похвально! Выражением главной его идеи, её квинтэссенцией, можно считать миф о прокрустовом ложе. То есть, читатель занимается вульгаризацией великих мыслителей, кастрируя их великие мысли под размер собственного сознания. После чего читатель-недотепа пускается в радостное разъяснение открывшейся ему сути каждому встречному, провоцируя у одних недоумение, у других, особо продвинутых - презрение. Сразу же отмечу, что сам настроен антагонистически подобному видению ситуации.
Если очистить пример Витгенштейна о сути познания "Ученик, который смог продолжить арифметический ряд учителя" от путанных попыток осознания процесса в отсутствии собственно мыслящего субъекта, то это и будет совершенно замечательным ответом на вопрос о том, чем является тезис "Понять - значит упростить". Когда ученик понимает то, как учитель составляет арифметический ряд, он открывает для себя именно краткую формулу.
1 4 9 16 25 36...
1 (+3) 4 (+5) 9 (+7) 16 (+9) 25 (+11) 36 (+13) 49
То есть первое слагаемое равно трем, а к предыдущему результату добавляется слагаемое большее предыдущего на два.
С нижними индексами справляются не все редакторы, но формула такова:
An=A(n-1)+3+2*(n-2).
Является ли формула огрублением "гениального" ряда 1 4 9 16 25 36...? - Конечно же нет. Она является его адаптацией, осознанием и, в целом, более совершенна, поскольку выявляет закономерность. Ровно также переформулировка, перевод чужой мысли к своему сознанию есть усовершенствование, поскольку мысль вне сознания есть только знак, безвидный и пустой. Причем, если проводить аналогию с литературными переводами, адаптация может оказаться значительно содержательнее и интереснее оригинала.

***

Основная идея Витгенштейна, жемчужина которой высижена в огромной куче словесного навоза, заключается в разработке "честного языка", исключающего неоднозначные трактовки.
Принято считать, что алхимия, избавившись от мистической шелухи, стала наукой химии. Философии повезло меньше, от нее отпочковалось и ушло в другие дисциплины всё самое здравое, тогда как из шелухи, возрастающей в геометрической прогрессии, были выстроены совершенно мистические воздушные замки. Сегодня вся эта словесная шелуха, сопутствующая поиску и попытке выражения туманных, а, зачастую, и откровенно тупиковых "намеченных контуров" идей, объявляется ТРУДАМИ. И на базе этих трудов формируются ШКОЛЫ и НАПРАВЛЕНИЯ. И адепты этих школ пишут свои труды, за редчайшим исключением, разбавляя немногое старое здравое новыми порциями шелухи же. Объяснить этот паразитический ПРОЦЕСС можно только совершенно избыточным и бесцельным финансированием.
В связи с вышеизложенным, постараюсь быть краток. Выражу своё понимание основной идеи Витгенштейна в компьютерных аналогиях современности. Человек понимает другого человека не всегда и не вполне однозначно. Представьте компьютерную сеть, где каждый компьютер трактует исполняемые программы по своему, вдобавок имея свое видение сетевых протоколов. В такой сети неизбежен элемент хаоса и потери некоего процента данных. А, самое главное, появляются искаженные трактовки, то есть ЛОЖЬ. Вот такая ситуация и не устраивала Витгенштейна. Но человек - не компьютер, его нейронные сети слишком сложны. Заполнение этих сетей идет по разному и разным содержимым. Нет на свете двух одинаковых людей. Конечно, есть простые предложения, типа: "Яблоко лежит на столе", которые будут вполне однозначно истолкованы большинством индивидуумов. Конечно, есть определенное количество формулировок, которые будут иметь для разных индивидуумов разные смыслы. И, наконец, полно двусмысленностей с вариативной трактовкой. Ничего необычного и особо интересного в этом, пожалуй, нет. Разве что, использование этих эффектов в методе "открытого шифрования", когда содержимое будет понятно только определенному кругу лиц.
В книге Ральфа Блюма "Черный медведь" / "Синхронизированный человек" была описана попытка создать из подопытного-преступника копию личности ученого-экспериментатора. Память подопытного стерли, а взамен стали транслировать события чужой жизни. Ничего не вышло с "палимпсестом", чужие воспоминания рассыпались. И тогда была предпринята попытка сделать запись на "чистый лист" - мозг младенца. С учетом изменчивости мозга, речь бы, конечно, следовало вести о младенце-клоне донора памяти.
Таким образом, человеческий язык есть средство ЧАСТИЧНОЙ коммуникации, развивающееся в процессе контакта неизбежно различных индивидуумов. Абсолютная чистота и честность этого средства может быть достигнута только при условии полной унификации его носителей. "Жук в коробке" Витгенштейна должен быть один и тот же, вне зависимости от количества копий. Так, вступив на "чистый лед", Витгенштейн ощутил необходимость "трения", чтобы сделать следующий шаг. Смею полагать, он заподозрил исчезновение второго собеседника в речевом диалоге.
Вспомню, к месту, булгаковское: "Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом?".

***

Что касается некоторых других идей Витгенштейна, наскоро мною выхваченных, отмечу следующие.

"Я выражаю то, что хочу выразить, но всегда только с «полууспехом». И может, даже более того, лишь с десятой долей успеха. Это о чем-то говорит. Мои писания чаще всего лишь «лепет»" - подобный симптом описывал Ницше. Это очень печально, когда ключ авторской работы не подходит к авторской же голове. Слова всегда только шифр и к чужому сознанию подходят частично, но в сознании автора должны бы включать все ассоциативные связи, задействованные при создании текста.

"Еврейский «гений» не Бог, а только святой. Величайший еврейский мыслитель — лишь талант. (Я, например.)" - итак, мы имеем дело с философом-евреем, похоже так и не сумевшем перерасти и отринуть своё еврейство, как одежду ветхую. Что, вероятно, должно быть печально применительно к потенциалу авторской философии.

"«Взгляни на эту опухоль как на естественную часть твоего тела!» Можно ли это сделать по приказу? В моих ли силах по своей воле иметь или не иметь идеал своего тела?
История евреев потому не исследуется в истории европейских народов с той обстоятельностью, которой заслуживает ее влияние на европейские события, что ее воспринимали как своего рода болезнь, аномалию в этой истории, а кто же захочет приравнять болезнь к нормальной жизни [и никто не будет говорить о болезни как о чем-то равноправном с нормальными — хотя, может быть, и болезненными — процессами в организме].
Можно сказать: эту выпуклость только тогда начинают считать неотъемлемой принадлежностью тела, когда изменяется его общее самочувствие (когда изменяется в целом национальное чувство данного организма). Иначе ее в лучшем случае будут лишь терпеть.
Такой терпимости, или хотя бы безразличия, можно еще ожидать от отдельных людей, но не от нации, которая только потому и является нацией, что она не безразлична к таким вещам. То есть непоследовательно ожидать, чтобы некто сохранил прежнее эстетическое ощущение своего тела и вместе с тем приветствовал появление на нем опухоли.
Власть и богатство не одно и то же, хотя богатство дает нам также и власть. Когда говорят, что евреи не склонны к стяжательству, то это вполне согласуется с тем, что они любят быть богатыми, ибо деньги выступают для них как определенный вид власти, а не как богатство. (Я не хотел бы, например, чтобы мои соплеменники стали бедными, ибо я желаю им определенной власти. Но, конечно, и того, чтобы они смогли правильно распорядиться этой властью.)" - цитата заслуживает аплодисментов! Очень честно и правильно сформулировано. Черной иронией является тот факт, что организму самого Витгенштейна гармонии и симбиоза со своей опухолью достичь не удалось - она убила и своего носителя и себя. Что-то подобное об ужасном Носферату предсказывал, помнится, ОДИН духовный неоеврей и, по совместительству, фюрер третьего рейха.

"Поток, спокойно и прозрачно текущий в Евангелиях, кажется вскипающим в посланиях Павла. Или же так кажется мне. Может быть, я вижу здесь замутненность, оттого что сам нечист, ибо почему эта нечистота не могла бы загрязнить чистое? Мне представляется, что я вижу здесь человеческую страсть, нечто вроде гордыни и ярости, не вяжущихся со смирением Евангелий. Как если бы человек возвышал здесь собственную личность экзальтацией, придавая этому характер именно религиозного действия, что чуждо Евангелиям. Я хотел бы спросить — и да не будет это богохульством: «Что же все-таки сказал Христос Павлу?» Но на этот вопрос можно с полным правом ответить: а тебе что до этого? Заботься о своих собственных достоинствах! Таков, как ты сейчас, ты вообще не в состоянии понять, в чем здесь может состоять истина.
В Евангелиях, как мне кажется, все скромнее, смиреннее, проще. Там хижины, у Павла — церковь. Там все люди равны и сам Бог — человек; у Павла речь идет о чем-то напоминающем иерархию; о знаках отличия и чинах. Об этом мне как бы говорит мое чутье.
Будем же человечны" - Ницше был поэтом от философии более, нежели мыслителем. Также и Витгенштейн, не понимая Библию достаточно глубоко, чувствует в верном направлении.

"Ветхий Завет выглядит как тело без головы; Новый Завет — голова; Послания апостолов — корона на голове.
Размышляя о еврейской Библии, только о Ветхом Завете, я склонен сказать: у этого тела (еще) нет головы. Эти проблемы не имеют решения. Эти надежды — неисполнимы. Но я не обязательно представляю себе Голову с короной" - ужас! Допускаю, что даже фантасты Стругацкие поняли Библию значительно полнее. Если судить по всей желчи в "Отягощённых злом, или Сорок лет спустя".

***

Нет таких предложений, которые были бы в абсолютном смысле возвышенными, важными или тривиальными. Возможно, некоторые из вас согласятся с этим и вспомнят слова Гамлета: «Ничто само по себе не является ни хорошим, ни плохим, но лишь мысль делает его таковым». Однако эти слова могут привести к недоразумению. Гамлет, по-видимому, подразумевает то, что хорошее и плохое, хотя они и не являются свойствами внешнего мира, суть атрибуты наших состояний сознания. Я же хочу сказать, что любое состояние сознания, поскольку мы под этим подразумеваем факт, который может быть описан, в этическом смысле ни хорошо, ни плохо. Если, к примеру, мы в нашей книге-о-мире найдем описание убийства, содержащее все физические и психологические подробности, то само описание этих фактов не будет содержать ничего, что мы могли бы назвать этическим предложением. Данное убийство окажется на том же самом уровне, что и любое другое событие — падение камня, например. Безусловно, знакомство с этим описанием способно вызвать у нас с вами сострадание, гнев или любую другую эмоцию. Или же мы можем узнать из книги о том сострадании или гневе, что были вызваны данным убийством в других людях, услышавших о нем. Но все это будут лишь факты, факты и факты, а не этика.

ЛВ

P.S. Крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха... Чем вам не нравятся японские камикадзе?
P.S.S. Да и Талмуд - замечательная книга, наверное. С ОПРЕДЕЛЕННОЙ точки зрения.

***

Философия Витгенштейна представляется мне достаточно посредственной. Подобное пренебрежение несет, конечно, сугубо субъективную оценку. Обманутые ожидания, как обычно... Тот, кто мало делает сам, всегда ждет многого от других. А, впрочем, достаточно глупостей - соответствие названию сего опуса, полагаю, вполне достигнуто.

***

P.S. Ну и, напоследок, фрагмент на тему "вербального каркаса" от "живого классика постмодернизма".

– Приветствую хранителей. Запрашиваю коррекцию личного вербального каркаса.
Тут же из темноты пришел ответ – не совсем в словах, но с ясным и несомненным смыслом:
«Причина?»
– Алкоголизм, – бойко ответил Капустин. – Нехарактерная привязанность к шотландскому виски. Вероятный источник – случайная девиация при одной из прошлых коррекций. Готов изменить структуру кода сам, знаю параметры точно.
Темнота за его спиной выразила удовлетворение от встречи с таким сосредоточенным существом, точно знающим, чего именно оно хочет. Доступ будет предоставлен незамедлительно, сообщила темнота.
Капустин зажмурился, сосчитал до десяти и открыл глаза.
В пространстве перед ним возникла голограмма, похожая на светящуюся модель молекулы. Капустин сделал руками несколько размашистых движений, словно разворачивая ее и придвигая к себе.
Мимо полетели мерцающие разноцветные пятна. Каждое из них сверкало смыслом – но Капустин отворачивался от них, не давая себе отвлечься, пока вокруг не замелькали кривые строчки искаженных, полных ошибок – но все-таки понятных русских слов, соединенных живыми нитками тире. Их Капустин тоже некоторое время крутил и раскидывал, пока перед ним не оказалась такая последовательность:
– ЗОЛОТО – Кримпай – шотландский ВИСКИ – Мастер спорта по бадминтону – ФокуСник люБитель –
Схватив что-то невидимое, Капустин скрючил пальцы и потянул руки друг к другу. Сходились они медленно, словно ему приходилось преодолевать сильное сопротивление среды. Но зато надпись впереди стала искривляться, как бы вгибаясь внутрь себя, и вдруг несколько ее кусков схлопнулись. Теперь вместо слов «шотландский ВИСКИ – Мастер спорта по бадминтону» осталось только:
– шотландский Мастер –
Новые стыки были совершенно незаметны. Капустин прошептал:
– Каркасы совпадают там, где сходятся судьбы… Через это все люди соединены друг с другом в книге жизни. Раз уж начали…
Он опять задвигал перед собой скрюченными пальцами, словно разминая пластилин, и постепенно фрагмент «– ЗОЛОТО – Кримпай —» превратился в:
– ЗОЛОТО Крыма –
– Вот так хорошо. Главное, правда, – прошептал Капустин, отпустил строчку и дунул на нее.
Весь сложный каркас из русских слов поехал назад и исчез. Вокруг опять замелькали разноцветные смысловые пятна – и снова соединились в похожую на молекулу конструкцию.