Моя семья

                «Мы в ответе за тех, кого приручили»
                Антуан де Сент-Экзюпери

           Моя семья – это четыре кота и собачка Алиска. Все они – брошенные животные, подобранные мною в разное время.
          Алиска – самая старая из них. Ей уже лет 13-14, не меньше. Это
маленькая собачка с длинной рыжей шерстью, очень похожая на лисичку. Потому  я и назвала ее Алиса (лиса Алиса)  или просто Лиска. Только носик у нее не острый, как у лисы, а тупой, а в остальном – ну вылитая лиса! Особенно хвост – длинный и пушистый, которым она, бегая, заметает следы. Она прибилась ко мне, когда я еще только переехала в село и жила в своем доме.
        Алиска жила у моей соседки напротив и звали ее по-другому: то ли Кнопа, то ли Кукла. Она тогда первый раз привела щенков. Ее хозяйка уехала в город к жениху и безжалостно бросила ее вместе с щенками умирать от голода. Сначала умерли все щенки оттого, что ей нечем стало их кормить. Молоко пропало потому,что она голодала. Без сомнения погибла бы и сама Алиска, но она набралась смелости и пришла ко мне. Сидя возле забора, она наблюдала за мной, не смея попросить еды. Я заметила ее и дала ей каши.
        С тех пор я уже не могла от нее отделаться. Вначале она приходила ко мне
поесть и сразу же уходила, а потом и совсем переселилась. Не могу сказать, что я была этому рада, так как у меня уже было две собаки: Шарик, сидевший  на привязи и охранявший двор, и Жюлька – маленькая черная собачка, «звоночек», свободно бегавшая по двору и спавшая в сарае, а зимой, когда холодно, -  в доме. Было мало радости иметь еще одну сучку; с одной проблем не оберешься, а две – это уже через край, но что было делать? Обречь ее на гибель? Я этого сделать не могла.Рассудив, что она меня не объест, я оставила ее, назвав Алиской (ее прежнего имени я не знала), и она всячески демонстрировала мне свою преданность: выбегала встречать, едва завидев, везде меня сопровождала ( иногда даже приходилось запирать ее,чтобы не бежала за мной), всячески ласкалась ко мне и преданно заглядывала в глаза. Поэтому, когда я купила квартиру и встал вопрос, кого из собак взять с собой ( не могла же я забрать всех трех), я выбрала Алиску, не потому, что любила  больше других, а потому что считала самой преданной. Остальных  я отдала соседям. Так она и стала жить со мной в квартире: летом – на балконе,  зимой – в коридоре, потому что, несмотря на свою теплую шубу, очень боится холода. Еще она очень боится грозы, и, когда гремит гром и сверкают молнии, она с безумными глазами забегает в комнату и прячется под диван. Но я прощаю ей эти слабости: мы все чего-нибудь боимся.
         Вторым у меня появился Данька. Вобще-то  я назвала его Дашкой, ошибочно приняв за «девочку», но потом, разглядев, что это «мальчик», переименовала в Даньку. Это большой серый кот, очень старый и очень ленивый. Он может спать целые сутки напролет. У него кашель и одышка, прямо как у старичка, а по своим кошачьим меркам он и есть старик, но что удивительно, все еще бегает за кошками. Раньше он был другим – сильным и энергичным, и на все лето уходил мышковать, т. е. ловить на полях мышей; осенью заявлялся домой жирный, с блестящей шерстью, а зимой,когда голодно и холодно, сидел дома, но с наступлением тепла, снова уходил в поля. Теперь, когда состарился, уже нет у него прежних сил, потому сидит дома и зимой, и летом. Данька тоже прибился ко мне. Не знаю даже, откуда он взялся. У меня был другой кот – Цыня, которого я сама вырастила, взяв еще котенком. Он жил со мной еще в доме, и я забрала его, когда перебралась в квартиру. Вобще- то его звали Цыган, это имя со временем трансформировалось  в Цыню, так легче произносить. Так что были у меня и котик, и собачка, и больше я ни в ком не нуждалась. И вдруг появился Данька. Говорят, что животные сами выбирают себе хозяев, наверное, так оно и есть, во всяком случае, Данька сам меня выбрал. Я старалась, но никак не могла от него избавиться: выгоню в двери, он – в окно, я его в окно, он – в двери. Так гоняла я его, гоняла, но он оказался упорней, и я в конце-концов сдалась: «Ну ладно, бог с тобой, живи!» Был он тогда уже взрослым котом – красивым, с блестящей серой шерстью, упитанным, совсем не похожим на уличного кота. Было это лет десять тому назад. Так что теперь ему лет 12-13, а, может, и больше.
         Он очень уморительно просил есть: вставал на задние лапки, передние
складывал на груди и умильно смотрел на меня. Ну как тут не покормишь? А Цынька мой вскоре умер после того, как Даня стал с нами жить. Заболел какой-то ужасной болезнью и умер. Всего-то ему было года два. Не помогли ни уколы, ни мази, которые я ему покупала. Я очень была расстроена его смертью, и Даня немного скрасил мне боль утраты. Втроем с Данькой и Алиской мы прожили лет восемь, и только недавно у меня появилось еще три кота.
          Первым из этой троицы был Маркиз. Его, правда, я сама подобрала на
улице, когда возвращалась домой. Остановилась поговорить с соседкой, к нам  подошел какой-то котенок и стал тереться об ее ногу. Она отпихнула его.  «Что за котенок?» - спросила я. – «Не знаю, выбросил кто-то, несколько дней уже бродит тут по улице». Я посмотрела: котенок красивый, черно-белый (моя любимая масть), к тому же «мальчик», и сразу решила забрать его. Посадила к себе за пазуху и принесла домой. Вначале он доставлял мне много радости; когда был маленьким, был нежным и ласковым, но потом подрос и стал проявлять свой характер, а у котов и собак, как и у людей, у каждого свой характер. И теперь он иногда доставляет мне огорчения, как непослушный ребенок, но я его все равно люблю, хоть иногда и наказываю.
          А этой осенью, когда Маркизу минул год, у меня появилось еще два кота: Цыня и Манюня.
        Цыня – кот черной масти, без единого белого пятнышка. Появился он, как и Данька, неизвестно откуда. Был он упитанным, с блестящей шерстью,видно, что домашний. Может, хозяева куда-то уехали, а его тут оставили? Прибился он ко мне так же, как и Данька, сам. Просто один раз, проходя мимо, я, сраженная наповал его красотой, дала ему кусочек булочки – и все! Этого было достаточно! Он бежал за мной от магазина, куда он приходил в поисках чего-нибудь съестного, до самого дома, и с тех пор я уже не могла от  него избавиться. Выходила в подъезд, давала ему поесть, но он все  сидел у меня под дверями; потом, осмелев, стал заскакивать ко мне в квартиру, как только я открывала  двери. Что тут творилось тогда! Коты орали на все голоса, собака гавкала, короче, - конец света! Коты, особенно Маркиз, выгоняли  его из дома, хотя Цынька был сильнее их обоих. Данька его побаивался. Он, хоть и шипел на него, но в драку лезть боялся. Данька старый, а Цынька – в расцвете сил. Он пару раз потрепал Даньку, и тот стал его бояться. Маркиз же, молодой и наглый, не боялся ничего и смело кидался в драку, хоть и ему не раз доставалось от Цыньки, но он не отступал и постоянно гнал его из дома. И мне не раз приходилось наблюдать такую картину, когда они, сцепившись в клубок, рвали друг друга в клочья. Даже теперь, спустя полгода, когда они уже привыкли друг к другу, Маркиз иногда начинает гнать Цыню: шипит на него и даже бьет лапой. Я не знаю, как Цыню звали раньше, я назвала его так в память о том котике, что погиб; он тоже был черной масти. Цыня – единственный из моих котов, у кого есть подруга.  Зовут ее Марфа. Это симпатичная  трехцветная кошечка, которая живет у моей соседки. Цыня даже зимой в сильные морозы уходил ночью к ней. Днем – у меня: ест, отогревается, а вечером, как стемнеет, бежит к своей Марфе. Та спит в сарае, хозяйка в дом не пускает, и Цынька зимой приходил, чтобы греть ее. Причем, на других кошек он даже не смотрит. А еще говорят, что коты – непостоянные. Да их верности нам еще нужно поучиться!
         И, наконец, последняя, самая маленькая и самая любимая кошечка - Манюня. Кто-то безжалостный подбросил ее к нам в подъезд, когда она еще на ладошке помещалась. Такой малюсенький котенок, которого оторвали от мамки и бросили выживать. Я вначале думала, что это – соседский котенок, потом узнала, что это не так, и стала его подкармливать, но если бы тогда мне кто-нибудь предложил забрать его к себе (а оказалось, что это еще и «девочка», с которыми всегда много хлопот), я бы с негодованием отвергла! И так кормлю трех котов, куда еще! Но время шло, наступала зима, и было ясно, что такой маленький котенок  не переживет зиму в подъезде; если не от голода, так от холода помрет. И я не смогла, не справилась с жалостью к бедному, невинному созданию и была за это вознаграждена самой преданной,  самой нежной любовью. Сейчас я пишу эти строки, а Манюня сидит у меня на плече и поет мне свои песни. Взрослые коты все время пытаются ее обидеть, поэтому мне постоянно приходится ее защищать: они отбирают  у нее еду, и мне приходится ее кормить отдельно; пытаются с ней играть, но она, видимо, не понимает таких грубых игр и громко верещит от страха, когда  Маркиз или Цыня трепят ее за холку, и я опять прихожу на помощь. Один Даня ее не трогает, он слишком стар и ленив для игр.
          Вот так мы все и живем под одной крышей! Все такие разные, и всех нас объединяет что-то общее. Все эти бедные, брошенные животные,которые сами пришли ко мне, ища еды и заботы и для которых я стала их хозяйкой и матерью, а они, в свою очередь, платят мне преданностью и любовью.
          И, когда я иду домой, мои коты и собачка, завидев меня, выбегают навстречу и бегут со всех ног, стараясь опередить один другого. А когда я куда-нибудь иду, например, в магазин, то впереди, задрав хвосты, гордо вышагивают два-три кота, а сзади бежит Алиска, заметая следы пушистым хвостом. И, возможно, когда меня не станет, одни только коты да собачка и будут обо мне искренне горевать!
                2019 г.