Еду в село Усть - Качка, где санаторий

               
Поезд «туда»: впечатления, полученные  через окно вагона
          Огонёк
Огонёк одинокий в снегу, -
Занесённый по крышу дом.
Я войти туда не смогу,
Только знаю, что будет в нём:
Там сидят старички у огня,
Печь заветным искрит угольком.
Пусть они не видят меня -
Тихий домик мне их знаком:
Те дома по великой Руси
Разбросало, как листья в осень.
- Что хотите? -  жильцов спроси;
Да они ничего и не просят.
Отметётся за годом год,
Не богатые, но живые,
Люди знают, что над, что под,
Терпеливые всё такие…
Незлобив наш российский люд,
Пусть и крыша избы набекрень.
Безразличие царствует тут
В сотнях тысяч таких
Деревень.



                Санаторий
   Территория его - несколько гектаров с десятком лечебных и жилых корпусов, поликлиникой и двумя бальнеологическими лечебницами. В них размещаются основные отделения лечебно - профилактической направленности.
  Ходить из корпуса в корпус, из гостиницы в поликлинику легко: погода благоприятствует - в средине ноября температура воздуха ниже -3, - 7 градусов не падала.
На земле,  на древней Псковской,
Санаторий есть таковский -
Речке он названием обязан.
Только он с морскою качкой,
С водной башней водокачкой
Знаю точно я, никак не связан.
Думал: зимнею порой
Я один тут как герой
Прошвырнуся по аллеям парка.
Размечтался - вот чудак! -
Вышло вовсе всё не так:
Тут толпой народ сгрудился жаркой.
Правда, жару было мало, -
Обошлося без скандала,
Но болезных, знайте, миллион!
Тот с ногами, та с печёнкой,
Эта вот с болезнью тонкой,
Вылечат -  заплатишь миллион.
Рвутся к платным процедурам…
Кто же объяснит вам, дурам,
Что курорт - порою дорог он?


  Приятно удивило медицинское обслуживание: персонал отзывчив и благожелателен. Яркий контраст в сравнении с отношением к недужным в родной поликлинике, где преобладают пренебрежение и безразличие.
   На моём этаже горничная, т.е. уборщица, попалась хамоватая. У неё в комнате не умолкают голоса ни днём, ни даже вечером, а комната её напротив моей через коридор. Видимо, она привыкла к тому, что «клиентура» в основном - инвалиды, престарелые люди, терпеливые и безмолвные. Утром - сосед ушел на процедуры, - она постучала (!) в двери и заявила:
- Я убирать номер буду.
Пришлось её слегка осадить:
- Вы будете убирать, когда я уйду.
   Ответ был более чем оригинальный:
- Ну, так уходите уже!
   Попервах я терялся из - за беготни по корпусам, пока не расписал себе план процедур, систематизировал их по времени: многие из них я получал в одном корпусе, но в разное время. Потом договорился с медсёстрами и не прибегал в один корпус дважды, вот что значит собственный график!
   Контингент, в основном, возраста преклонного. Даже именно старый, а не пожилой. Иногда встречаются 35 -45 - летние, но и они сплошь инвалиды, ходят плохо, медленно, по классификации отечественной медицины, «Лица с ограниченными физическими возможностями», а американской - «лица с повышенными потребностями». Чувствуете разницу?
   Редкие экземпляры в возрасте посте шестидесяти держатся прямо, передвигаются ровно. Это желудочники, почечники, сердечники и лица, купившие путёвки самостоятельно, не по инициативе социальных служб, или получившие случайно «горящие» путёвки.
   Но большинство отдыхающих страдают от больных, скорее всего, изношенных суставов, поэтому так много хромающих, опирающихся на трости, палки и костыли пациентов.
   Многие из назначенных мне процедур я отменил сам: мой организм уже давно знает, что ему нужно для лечения и профилактики сидящих во мне заболеваний и реабилитации. Всё прочее я решил обсудить с лечащим врачом, который, кстати, очень внимательно отнёсся к пожеланиям, сомнениям, терпеливо выслушал сгенерированные моим мозгом симптомы и назначил адекватное лечение. Много процедур платных, это всевозможные СПА, чисто косметической направленности - их в основном берут молодящиеся матроны, жаждущие возвратить юность, или хотя бы приостановить старение. Они прекрасно очищают кошельки пациенток. В проспектах упоминались такие процедуры, о которых я слыхом не слыхивал.
  Что приятно удивило, это отсутствие длинных очередей, суеты и скандалов или склок под дверями кабинетов. Одна старушка пропустила несколько процедур, и  девушки из регистратуры их восстановили, проставив новые даты и время.
Сквер санатория Усть - Качка
В тихом сквере пышные сугробы
К деревам приникли и кустам.
Тут стоят забавные особы…
Верьте мне - я это видел сам!
Крокодил заснеженный, зелёный,
А вблизи его - зелёный бык.
Бык похожий на пирог слоёный,
Крокодил под снегом, знать, привык.
Эти звери думают о лете,
И зима совсем не их сезон.
Станет лето - защебечут дети,
И цветов начнётся перезвон.
Будут люди в лёгоньких одеждах,
В сквере этом примутся бродить.
С летом вновь появится надежда
Здесь, в Усть - Качке, хвори
Победить!
  Меня ужасно раздражает голос горничной - уборщицы: хрюкающий, с деревенской визгливой интонацией, властный, не приемлющий возражений. Думаю, что горничная, она же - уборщица, пьёт водку ежедневно, и во второй половине дня, ближе к концу смены, становится наглой и развязной. А  почему бы и нет? Жильцы - твари бессловесные, серые мышки: ущербные, болезные, инвалиды - им всяк хорошо… в селе работы нет, и
если накатать на неё жалобу, то могут выпереть из санатория в два счёта, и «пойдёт она, ветром гонима».
   Мой сосед Дмитрий моложе меня на 5 лет. Но потерял часть передних зубов, поэтому говорит невнятно, пришепётывая и присвистывая. Глуховат, поэтому говорю с ним, глядя в лицо, чтобы он видел и мою артикуляцию. Меня попросил разбудить его в 7 часов утра, хотя мне к завтраку на 9, а первая процедура в 11.20. Я дневалить не стал, а он проснулся сам в 5 утра, включил свет, пил чай, читал. Видно, испытывал моё терпение. Успешно.
   В воскресенье сходил на Каму. Вода землистого цвета и грязная, серая, в масляных разводах, - а чего хотеть, зима. Вспомнил Иванова «Географ глобус пропил».
   Читаю «Джина Грина», пятый раз, что ли. Завтра к врачу.
Усть - Качка зимняя
Хороша зима на Перми!
Ветродуй не тревожит совсем.
Воздух чист - подыши, отдохни…
Лес стоит, заколдован и нем.
У синиц санаторный паёк:
В холода нет забот о еде.
Каждый им что - нибудь, да несёт,
Не оставит пичужек в беде.
Здесь безмолвие, тишь и светлынь,
Если тучи - они не в тягость.
Кама тёмная, но её стынь
Прячет тихую, тайную
Радость.
Пляж
На пляже царила серость волны.
В разводах масляных Кама.
И зимним покоем воды полны,
И холодом дышат пьяно.
Вдоль берега мелкая цепь следов.
Не слышно птичьего пенья.
Природа затихла для зимних снов
И ждёт своего воскресенья.

                Поезд обратно
Из Усть-Качки я уехал автобусом. Билет купил предварительно за 2 дня. Был соблазн покинуть курорт на такси.  Соблазняла поездкой Наталья, соседка по столу, - весёлая, шебутная толстушка бальзаковского возраста, только она не внушала доверия, ибо постоянно опаздывала в столовую, была болтлива, спешила то на дискотеку, то в ресторан - там много лиц мужского пола с коктейлями…  Она не сказала, что за машина, где будет её ждать и когда, сколько стоит проезд.
Я сообразил, зачем ей попутчик - мужчина нужен: чемодан барышни был выше её ростом и, видимо, тяжелее на десяток кг. Таскать его кто будет? А плату за проезд - пополам?
   Фигушки. Я уехал автобусом.
   В Перми мне помогли сориентироваться кондукторы общественного транспорта. Я добрался до ж.д. вокзала.
   Там я попал в царство «глухонемых»: никто из потенциальных пассажиров и даже вокзальных «сидельцев» не знал толком, откуда отправляется мой поезд, как выйти на нужную платформу. Какой - то мужик в форме охранника, в очках, что - то мне пытался объяснить, но путался в словах, усердно размахивал руками, тыкал пальцем в направлениях, куда перемещались стадно снующие по вокзалу потенциальные пассажиры.
 Кто - то молвил «Новый Уренгой» - я уцепился за слово, как рыбы за приманку, поплёлся  вслед за навьюченной багажом семейкой, и - не прогадал. К поезду меня вывели.
Про поезд писать больше нечего: поезд, он и есть поезд. Но в этот раз пьяных не было, грудных детей и немощных стариков тоже.
   Доехал. Без помех.
   Весь сказ.
30.11.2019