Тамара Сергеевна

В женском отделении городской больницы и разговоры женские. Причем женские в телесном, физиологическом смысле. Едва ли можно себе представить, что где-то еще люди могут так спокойно, так просто обсуждать с незнакомыми выкидыши, аборты, спирали… А тут обсуждают. А чего стесняться? У всех то же самое.
Тамара Сергеевна тоже вспоминает свою женскую жизнь. Ей пятьдесят один год. Она в разводе. И ее страшит мысль о том, что вся эта жизнь – в самом деле только в воспоминаниях.
Она распрощалась с невинностью в девятнадцать, на четвертом курсе сельскохозяйственного техникума. Из компании подружек по общаге Тамара была чуть ли не последней девочкой. Во-первых, потому, что выросла в деревне, со строгим отцом, внушившим ей страх перед любым физиологическим контактом до брака. Во-вторых, потому что боялась забеременеть. В-третьих, Тамара была довольно стеснительной, робкой девушкой, и когда ее однокурсницы бегали покурить на крыльцо на переменах и укорачивали юбки по самое «не балуйся», она предпочитала заняться чем-то другим, более безопасным: списать у подруги рецепт нового салата или почитать журнал по вязанию… Тамару никогда не тянуло на приключения, ее первым мужчиной стал парень, с которым она встречалась больше года да и то, она колебалась. Но с парнем не сложилось, не умевший ценить ее рассудительную скромность, он нашел другую, погорячее, а Тамара поплакала и через какое-то время начала гулять с другим, который и стал ее мужем. Вскоре у них родилась дочечка, Леночка, оставшаяся ее единственным ребенком.
Сама выросшая в большой семье, Тамара никогда не думала, что у нее будет один ребенок. Но на дворе стояли 90-е, речь шла об элементарном выживании. Из трех сестер Тамары две имели по одному ребенку и только старшая, Людмила, оставшаяся в деревне, родила троих. Ну да в деревне хоть не было денег да зато было что пожрать, жизнь там была совсем другая.
Тамара жить в деревне не хотела, она слишком хорошо знала ее изнаночную сторону, да и муж был городской, и дороги назад не было.
После Леночки Тамара сделала два аборта. Может быть, в душе она и жалела об этом, но куда же было деваться? Ведь было так трудно, и Сережа, муж, к тому же начал пить…
Порой Тамара даже думала, может, от того теперь и кровит, мажет?.. Вон у мамы ничего такого не было…
Да нет, пустое, выдумки.
В Бога Тамара особенно не верила, хотя порой заходила в храм поставить свечки, «написать записочки», набрать водички… Зачем – и сама толком не знала. Так, на всякий случай.
Может, и надо было родить после Леночки, надо.
Но кто же знал, что Тамара останется совсем одна?
А она чувствовала себя бесконечно одинокой и несчастной. Брошенной.
Сережа ушел восемь лет назад. Нашел молодуху с ребенком. И чего не хватало? Сделал ей второго и живет, горя не знает…
Пока дочь была подростком, было легче. Потому что была она при матери, и все у них было общее: уроки, одежки, сериалы. А теперь Леночка замужем, сама скоро станет матерью… И надо бы радоваться, да радости нет.
Хоть и забегает дочка порой, и в больницу приходила, а все другое у нее на уме, не мать. Токсикоз, анализы, приданое для малыша… И Тамара Сергеевна рада бы разделить с ней ее счастье, ее заботы, да не получается. Не особенно-то пускает дочка в свою жизнь, все хочет сама, сама… Мужа, Пашу, слушает больше…
А где ей, Тамаре Сергеевне, место?
Она ревнует, мучительно, безумно, как в юности не ревновала. Там все были чужие, не свои, а тут твое, родное, плоть от плоти, чрево от чрева…
Как быть?
Порой ночами Тамара Сергеевна начинает мечтать о том, как прекрасно было бы, если бы дочь с зятем развелись, и Леночка с внуком переехали к ней. Жили бы вместе, как раньше, дружно…
А потом сама пугается своих мыслей. Господи, что это я? Господи, прости, прости глупую бабу…
Однажды, не выдержав, она делится переживаниями с соседкой по палате, женщиной, близкой ей по возрасту. Та, крупная крашеная брюнетка с ярко накрашенными ногтями, смеется в ответ:
- Мужика тебе надо, Тамарка. Как рукой снимет.
Мужика? Но не хочется Тамаре мужика. Ей хочется дочку – милую, родную, ненаглядную… 
Она рассеянно теребит вязанье, глядит в окно, забывая о своей несчастной, глупой жизни. За окном идет снег. Он заметает грязь, и город становится чище и как будто добрее.
Это просто ноябрь, говорит себе Тамара Сергеевна. Просто ноябрь – тяжелое время.

04.12.19