Главка нового романа 163 - 23. 11. 2011 Муравленко

О мыслях, навеваемых дурной погодой.
     «Разве может животное, предназначенное для убийства, при помощи адвоката защититься от мясника на мясной ферме? Примерно такой же процесс происходит и в суде, как аналоге мясной фермы. Приговор выносит не обвиняемый, не адвокат, не обвинение, а судья, работник суда – мясной фермы. Именно в его руках меч, так называемого правосудия, на самом деле-то - самосудия, поскольку судит не право, а конкретный Сам»

      Сегодня в моей душе опять царит уныние. Подействовал сон о том, что я не мог включить свет в своей комнате. Щелкал выключателем, щелкал, но лампочка моргала и гасла, уступая тьме. Было понятно, что так определено свыше. Свет словно утонул в болотах, окружающих маленький нефтяной город. Вот так и в жизни бывает, что иногда свет не включается, сколько бы, образно говоря, ни щелкал выключателем и сколько бы лампочек не менял.
      Вы знаете, что такое тьма в голове? О! Это непроглядное состояние, когда ни одна мысль не посещает тебя, кроме мыслей по исполнению самых примитивных инстинктов и страхов жертвы.
      Я восхищаюсь героем романа «Побег из Шоушенка» Стивена Кинга неким Энди, возможно придуманным. Пройти сквозь многолетний ад тюрьмы, пройти сквозь унижения и побои, не сдаться, а возвыситься – это не каждому дано. Мне более понятен Лапша из «Однажды в Америке», который признался Толстяку Мо, отвечая на вопрос: чем же он занимался все тридцать пять лет, которые вынужденно скрывался от преследования мафии: «Рано ложился спать».
      Жизнь будто испаряется, когда после яркой насыщенной деятельности становишься безработным и невостребованным. Остается одно прошлое, как засушенный цветок в гербарии. Темнота бездеятельности поглощает, съедает, испепеляет энергию души после яркого периода жизни. Висишь, как холодный вольфрамовый волосок в безвоздушной колбе и ждешь, кто тебя включит, чтобы хоть немного посветиться. Во тьме тычешься, как котенок в поисках материнского соска, но его уже нет для выросших детей. С нетерпением жду вечернего прихода своей жены и дочери, как своих включателей.
      Когда мир к тебе поворачивается задницей, то все окружающие люди, даже сочувствующие, не могут понять всей глубины трагедии, которую ты носишь в себе, носишь в сердце, изображая на лице улыбку, храня какое-то достоинство по прообразу кинговского Энди, но на самом деле такого достоинства совершенно не имея. Только поза. Любимый клиент мошенников.
      Полуистлевшие надежды, словно лохмотья, оставшиеся от когда-то красивых одежд, бессмысленные гадания на сайтах и картах, внезапно ожившие, когда-то укрощенные душевные звери, забытье правил и наук… - вот далеко не полный перечень стихий, которые заводятся в темноте.
      Мне нечем отвлечься от дома, от кухни, от себя. Главное – от себя, от своих проблем. Я впервые за много лет получил такой большущий кусок свободного времени и подавился им, поскольку живу в паутине прежних отношений, осаждаем долгами и обязанностями, которые, по сути, не в силах нести, не закапывая себя. Я впервые ощутил себя безработной домохозяйкой и признаюсь: это нелегкая ноша.
      Вчера переписывался со своим школьным другом Павлом. Он тоже женат. Тоже: приготовление пищи, уборка посуды и квартиры. Дочь замужем, но он ей помогает, отдавая пенсию, какую получает раньше других, как военный. Внуки, с которыми надо сидеть. Главное, что прозвучало - это безысходность человека, зависшего в паутине родственных связей, перед лицом вполне очевидно приближающегося конца жизни. Ради чего жить? Тратить остаток дней на бесконечные, незаметные домашние дела?
      Домашние дела поглощают без остатка. Родной с удовольствием принимает родного как своего раба, как источник своего благосостояния без большой задумчивости о состоянии этого источника, а тому-то мечтается о большем…
      Сегодня перед сном мне пришла в голову вовсе сумасшедшая мысль: что, если повеситься напротив администрации маленького нефтяного города. Но способен ли я на такой выход? А какой выход еще есть?..
      «Есть два главных человеческих греха, из которых вытекают все прочие: нетерпение и небрежность...», - сказал Франц Кафка – чешско-австрийско-венгерский писатель. Поэтому терпение и еще раз – терпение.
      Выглянул в окно, чтобы хоть чем-то перебить угнетающий поток мысли. Солнца опять нет. Небо скрыто такими плотными облаками, что даже непонятно в каком направлении находится солнце. Тусклая серость сходила на маленький нефтяной город с низких небес. Она сыпала снегом, она тревожила ветром, она быстрыми шагами проходила по заснеженным улицам, она урчала моторами и скрипела сминаемым снегом. Она вливала, втискивала, вживляла в сердце тоску и уныние, оставляя только желание спать, стремление отключиться от противной реальности и искать утешение в иллюзиях, которые, хотелось бы надеяться, будут приятными.
      Жители маленького нефтяного города похожи на огромную колонию пингвинов, которые, сбившись в живой круг, тесно прижались друг к другу, чтобы внутренние блага не ушли в атмосферу, повернулись носами внутрь толпы, чтобы не видеть, что делается в мире, а жить мелкими интересами группы. При этом любой, кто каким-то образом выбился из этого коллектива, оказывается перед задницами, стоящими непреодолимой границей - живой крепостной стеной задниц!!! Не лиц, а задниц!
      Даже жены отбившихся от коллектива мужей стояли задом к мужьям, но из жалости или природной предрасположенности иногда поворачивались к ним лицом, пока не видит общество, и давали им еду.
      «Есть такая поговорка: в маленьком городе большой ад», - сказал начальник мексиканской тюрьмы заключенным в фильме «Гринго» или «Веселые каникулы».
      «Кодекс маленьких городков прост, но всеобъемлющ: если на многие формы помешательства смотрят снисходительно, то на многие формы жестокости вообще не обращают внимания», - цитата из рассказа американского писателя Джона Ирвинга «Пытаться спасти хряка Снида».
      Хорошо описал характер маленьких городков и Стивен Кинг. Вымышленный городок Дерри со злом скрытым в нем за красивыми фасадами и внешней добропорядочностью присутствует в его многих романах и рассказах. Дерри – это и есть маленький нефтяной город Муравленко. Только Муравленко еще отвратительнее американского Дерри, поскольку расположен там, где природа и климат куда хуже.

На фотографии: кадр из фильма "Однажды в Америке", на котором изображены Лапша и Толстяк Мо как раз в момент того разговора, о котором идет речь в данной главке.