Молоко и мёд, гл. 11

Вот они дошли до угла, Элис выглянула – и  сердце её резко упало. Узкая винтовая лестница уходила круто вверх. У её подножия стоял стражник, через десяток ступенек – ещё один, у внутренней стороны проёма – ещё два, вдоль левой стены – ещё пара. У каждого было по два меча – вдвое длиннее моряцкого, да ещё кинжал на кожаном поясе. Ноги в высоких сапогах широко расставлены, свирепые, грубые лица казались скучающими. Но стоило Элис заглянуть внутрь – ближайший стражник развернулся и направил оба меча на неё. У Элис и Клоя не вызывало сомнений, что он мастерски владеет приёмами боя на двух мечах одновременно. Остальные стражники оставались неподвижными и выглядели равнодушными.

«Дави фасон, Элис!» - грустно сказала Элис себе самой. Она улыбнулась своей самой сияющей и широкой улыбкой, вздёрнула голову и вихляющей, наглой (как ей  казалось) походкой вышла на площадку.

- Эй, шмондрики, слышь, мне надо наверх по делу, срочно. Я тут у вас намедни…э… ридикюль забыла! – обратилась она к стражнику и выставила вперёд ножку, жалея, что на ней не мини-юбка. Покрутила носком, состроила глазки.

- Любяшка? – стражник ухмыльнулся, подошёл ближе, прищурился.

«Сработало!» - обрадовалась Элис, и призвала на помощь все знакомые ей ужимки: потянулась, покачала бёдрами, томно захлопала глазами, облизнула губы кончиком языка: «Ну, козёл, соображай быстрее!»

Обеспокоенный тишиной, Клой с вытаращенными глазами ввалился внутрь и встал сзади, готовый прийти на помощь. Элис мысленно послала его. Он не услышал.

- Гулюмканы? – подозрительно прорычал страж. – Гулюмка е-е?

Стражник тоже облизнулся и протянул вперёд руку, требуя взятку гулюмкой. Элис его не прельстила. Шесть пар глаз ожили, шесть глоток вытолкнули: «Бзик! Бзик!», и уставились на Элис, но, не дождавшись ответа от поражённой девушки, снова остекленели. Разочарованный страж положил руку на меч: - Низ-зя гулюмкать. Топай-топай, кавача хрупает гулюмканов – не мозгуешь? Марташ! Марташ! – и он презрительно рубанул мечом воздух. Элис отступила и вскрикнула – сзади них, в проходе, уже стояли стражи с мечами.

- Дядя, фильтруй базар! Ну и феня у тебя! – только и произнесла ошалевшая Элис.

- Глюмское наречие! – шепнул Клой. – Дикари с юга. До сих пор промышляют людоедством.

Элис передёрнуло.

- Ну, натуральные орки! – пробормотала она. – Эй, дядя, чевой-то тебя плющит и колбасит, а остальные замороженные? Недогулюмкал? От твоего стёба блюшкать охота. Может, поговорим, как дружбаны? Я без ствола и махалы – сечёшь?

Стражники стягивали ряды, ухмыляясь, явно намереваясь позабавиться.

- Включай опять свою штучку, Клой! – сказала Элис. – Пора!

- Штучку… штучку… Сейчас вам будет е-е! -  почти весело бормотал Клой, подавая максимальный импульс на МОЛЬ.

- Не хотите тикать? Надо тикать! – Насмешливо бросил стражник. – Бзик-бзик! Марташ!

- Эй, чувак, отвянь, ты меня достал! – процедила Элис и сделала выпад ногой. Тот рубанул мечом – меч рассыпался облачком искр. Стражники изумлённо ахнули, отпрянули. Воздух заискрился над их головами.

- Духари! – злобно прошипел глюм. – Каваче схруплю!

Взлетели выхваченные из ножен кинжалы. И Элис пожалела, что так опрометчиво и гордо отказалась от меча. Острейшие, тонкие кинжалы были из отравленной рыбьей кости. Против неё эксклюзив Квая был бессилен.

- Мазафака! – прорычала Элис.

- Мазафака! – возопил следом Клой.

Схватка началась. Скоро они поняли, что лучше сразиться с ватагой пиратов, блюдущих собственный кодекс чести, чем с горсткой глюмов. Кинжалы со свистом рассекали воздух, тяжёлые широкогрудые глюмы двигались легко и бесшумно.

 Оставалось лишь увёртываться и пробиваться к лестнице, стараясь ни в коем случае не задеть кинжала – Элис знала, что парализующий яд для Клоя будет смертелен. Поэтому она ринулась вперёд первой – не бесстрашно, как случается в боевиках. Скорее, шало и бесшабашно, не давая себе времени на раздумья. Вот один кинжал отлетел в сторону, следом - другой… Элис с каждым броском подтверждала уверенность Клоя, что заговорена от оружия, и Кристалл хранит её.

Страж ухватил Элис за вскинутую ногу, крутанул – но тут на него с душераздирающим визгом налетел Клой. Пока они пробивались к лестнице, странные вопли не остались без внимания. Одна за другой в стене открывались скрытые дверцы, и оттуда выскакивали отдыхающие стражи. Но вот, скользя, пригибаясь, подпрыгивая, Клою и Элис удалось подобраться к подножию лестницы. Сбив с ног последнего стража, дожёвывающего ужин, одновременным прыжком, они быстрее ветра взлетели вверх по ступенькам, моля бога, чтобы их никто не встретил сверху. Сзади слышался тяжёлый, звенящий топот и сдавленные, изощрённые глюмские ругательства.

Внезапно Элис шмыгнула вбок, в чёрный зев открытого проёма, одним движением вырубила ничего не успевшего понять наблюдателя. Они оказались на внешней навесной площадке, приблизительно на высоте двенадцатиэтажного дома, между чёрным провалом внутреннего моря и клубящимся мраком небес, пронизанных сполохами Кристаллов и огней Маяка.

- Клой, меня дико плющит от высоты, - простонала Элис. – Но твой отмороженный Оракул требует, чтобы мы лезли вверх! Неужели типтопы лазили ещё выше по внешней стенке?

Клой с отчаянием уцепился за неё: - Только вниз не смотри… – заплетающимся языком пролепетал он. Сзади, на гулкой лестнице, слышались приближающиеся, осторожные шаги. Элис подпрыгнула, ухватилась за края наружной лестницы, подтянулась, и полезла вверх. Следом, трясясь от страха, полез Клой.

Кинофильмы часто живописуют подобные эпизоды, со смаком показывая, как героиня/герой срываются, повисают на честном слове. И как герой протягивает героине (или наоборот) соломинку… то есть, руку, пытаясь из последних (прямо скажем, нехилых) сил ухватить хоть за что-нибудь - скажем, за экзотическую деталь туалета: рукав от модного Кутюрье, который тут же отрывается и висит на ниточке; борт пиджака, из которого персонаж ловко, натренированным движением, выворачивается, или за галстук. Их лица искажены, атлетические тела выделывают трюки цирковых акробатов под куполом цирка, пот льётся градом, не смывая, однако, макияжа.

Элис мимолётно припоминала подобные эпизоды, пока карабкалась вверх, и в голову лезли дурацкие вопросы типа: «Интересно, а как я сейчас выгляжу?» Страх и желание сбежать сделало её ловкой и сильной, словно леопард. Прикосновение к Кристаллу всё ещё питало её.
 
Клою приходилось хуже. В песчаном Городе ему, разумеется, не доводилось карабкаться на высотные здания, лишь опускаться на лифте на подземные этажи фабрик. Он пыхтел, смаргивал пот, хрипел и сипел – сухое горло резала саднящая боль, пальцы дрожали от напряжения. Лестнице не виделось конца. «Сейчас я рухну!» - обречённо мелькнуло в его голове.
 
Но Элис остановилась около первой же площадки, схватилась за перила, на мгновение зависнув над бездной, подтянулась, закинула ногу, другую, потом подала руку Клою. Перевалившись через бортик, тяжело дыша, они выползли на площадку и немного полежали, отдыхая, обессилено глядя в небо.

- Почему сюда? – шёпотом спросил Клой. – Я уж испугался, что ты собралась лезть до самой макушки…

- На макушке – Маяк. Генератор – чуть ниже. Оракулы рассеянны по всему Маяку, но Главные – в библиотеках и в Храме. А здесь – личный алтарь Дора, тайник. Здесь – близнец Генератора. Дор свистнул его у северян, ещё в молодости, во время гонок. Кстати, моя мама – тоже с севера. Откуда я знаю? Не спрашивай, Клой. Это просто реально всплывает у меня в голове, вот и всё. Клой, а почему тебя эта… гулюмка не взяла?

- У нас дыхательные фильтры в носовой перегородке. Ещё с самых первых лет, когда не было защитного колпака. Без них снаружи долго дышать невозможно. Всё равно, что дышать горячим металлом.

- А… Жаль, что вы не вставили себе крылышки. Ну, держись, Клой, нам пора. Только не смей улетать без меня!

Вжимаясь в ледяную стенку, они продвигались по узкому, скользкому карнизу, обросшему мхом, прочь от спасительной площадки, против колючего, злого ветра, пронизанного снежной пыльцой, туда, где светился и мерцал голубоватым свечением небольшой проём – окно. Ветер пытался отодрать их от поверхности, покрытой тончайшим слоем вездесущей, слизистой плесени. Клоя спасало лишь плоское, худощавое телосложение, благодаря чему он распластался по стене, точно паук-сенокосец. У окна Элис, вытянув руку, на ощупь нашла нужные точки, с силой надавила – окно раздвинулось, и они вошли, вернее, ввалились в проём.

Они оказались в маленькой круглой комнатке, обтянутой зеленоватой кавачьей кожей особой выделки. В центре, над узким столиком, в столбе белого света, висел небольшой, восьмигранный, синий Кристалл. В освещении не было необходимости. По Кристаллу пробегали белые сполохи, крошечные молнии били в столик, дрожащее марево жара висело в комнате. Казалось, что в пространстве комнаты витают привидения и царит магия.

- Бесперспективняк! Он активизирован и без защитного кожуха, – прошептал Клой. – Его не возьмёшь голыми руками. Даже тебе это не под силу.

- А если взять, что будет? – и Элис протянула вперёд руку.
 
- А если взять – энергия испепелит вас, – произнёс сзади негромкий голос.

Грабители испуганно обернулись. У небольшого проёма стены, неприметного в клубящемся полумраке, стоял Дор. В длинном чёрном плаще и высокой шапке типа папахи, расшитой серыми камушками, жемчугами и перламутром, он производил поистине ошеломляющее впечатление.

- Я знал, что вы сюда проникнете, и активизировал Кристалл. Если я произнесу заклинание-триаду, он вас поджарит, как самую дерьмовую кавачу!

- Дядя, нехорошо ругаться матом, – укоризненно сказала Элис. – А ещё в шляпе. По тебе тюремная параша плачется, за все твои гнусности!

Лицо невозмутимого Дора начало наливаться злобой. Он затряс головой, серые камушки на головном уборе запахли приторной гулюмкой.

- Так горите, злобные, мелкие воришки!

- Элис, хватит пургу гнать. Что говорит Оракул? – умоляюще прошептал Клой.

- Он молчит. Воды в рот набрал. – Элис шмыгнула носом, от жара у неё заслезились глаза. – Стойкий перец! Ему в лом ответить по-человечески. Зато я скажу. Хватит базарить и нюхать клей. Я не хочу спать летаргическим сном в местной ментовке. Лучше уж поджариться.

- Элис! – в отчаянии вскрикнул Клой.

- Тихо, Клой, я ещё не помиранец. Держи меня крепче.
 
И Элис решительно вытянула обе руки. Клой обхватил её за плечи, и так они двинулись к Кристаллу.

Дор угрожающе вскинул ладони в жесте запрета: - Эр-Тэн, Нэр Миро… - заговорил он страстно. – Кро Тури Миа…

Элис зажмурилась – её сильнее обожгло пыхнувшим жаром, и сделала ещё шаг.

- Что мне теперь делать, Клой? – шепнула она жалобно.

- Думай о своей комнате, представляй нас и Дуана в одной точке, сосредоточься.

- О;кей. Благослови меня, мама!

Элис выдохнула, зажмурилась и коснулась Кристалла. И вдруг обжигающее пламя преобразовалось в холодное и голубое зарево. Элис рванула Кристалл к себе – и он оказался на её ладони. На миг окаменевший от неожиданности, Дор очнулся и с резвостью кузнечика скакнул к алтарю, хватая Клоя за полу плаща. В комнату со всех сторон вваливались стражники, но было поздно.

Синий столб света взвился, пробивая своды, Маяк исчез, всех подбросило вверх.
- Держись, Клой, ускоряемся! – ошалело вскричала Элис.

Кувыркаясь в воздухе, Клой и Элис понеслись вперёд, к радужной, ослепительной воронке, сотканной из сполохов северного сияния. Их снова вытянуло, начало вращать по спирали и медленно вовлекло в тоннель.

За ними, отставая на два метра, летел старец Дор, теряя по пути плащ и драгоценную папаху…