2. Бог как предмет исследования

Понятие Бога не является исходным пунктом, а есть результат пути познания Истины. Будучи рождённым от Духа, Христос не родился со знанием Его, а шел к Нему. В детстве, отрочестве "возрастал в познании" и вступив в "полный возраст Христов" стал одно со всеобщим Отцом, или лучше сказать, что стал един со всеобщностью Отца в Духе. Тогда потенция Духа в Нем стала актуальным явлением Истины. Истина же есть единство моего понятия и реальности мысли Логоса как источника Творения. Христом есть Истина потому, что в Нем совпадает реальность и понятие.

В познании Божественный предмет раскрывается в Своей всеобщей определенности понятия. Например так, что я знаю Бога в Его определенности, имею понятие о Нем в различении, во мне раскрывается Его всеобщая определенность в Духе, то есть я знаю Бога также, как Он знает Себя во Христе.

Для христианина это значит: иметь "ум Христов" и по примеру Христа быть одно с Отцом, иметь в себе Дух Божий, быть во Христе. Являя Истину как Он, продолжать дело Божье, дать новую жизнь Духу в своем сознании и сотворить более, чем успел Он в своей земной жизни.

Понятно, что быть в Истине и не знать об этом невозможно, потому что Дух в этом знании раскрывает Себя не только в переживании сердца, но и являет Себя в разуме для верующего сознания. Пока этого нет, мой рассудок по шаблону наделяет всеобщностью субъективные понятия моего представления, переносит их из особенной сферы во всеобщую.

Как христианин я призван верой и учением Христовым явить единство с Богом во всеобщем Духе, стать Его Истинной во Христе, но хитрый змей рассудочной мысли подсказывает мне, что вкусив от древа познания я стану "как Бог знающий добро и зло".

Простой ход рассудочной мысли состоит в том, что если я воплощаю Бога в своем сознании, то я и есть Бог. На ум сразу приходит имя Фейербаха и то, что классики марксизма "с радостью стали фейербахианцами", прочтя его рассуждения после сложных поворотов спекулятивной мысли Гегеля. И действительно, зачем нести крест познания ума Христова, когда можно не делать этого и заменить знание объективно-всеобщего в Истине Духа на то, что уже есть во мне, - заменить на особенное субъективное, которое не надо менять, а взять как есть в его плотской природе, необрезанного Логосом сердца и ума. Разве я не могу взять знания о Триедином Боге из культуры с какого-нибудь сайта, как с очередного древа познания добра и зла? И попытаться механически перенести в жизнь мертвую схему, в надежде обрести власть знания Духа?

Мне единственно мешает то, что эти знания как драгоценные камни в моих почках. Хвастать, что в организме есть драгоценные камни, я конечно могу и даже убедить других, что такая моя особенность очень ценна, ведь это выделит меня из общее серой массы природно здоровых людей тем, что через мертвые ценности я приобщен к вечности всеобщего. Ведь я теперь человек не только с драгоценными камнями в почках, но даже с алмазами вместо глаз. Мой мозг сверкает золотым металлическим блеском и меня греет то, что после смерти в библиотеке будет стоять ячейка с книжной урной с оставшейся от меня кучкой ценного мусора.

Механический перенос знания всеобщего в сознание, обнаруживает понятие о Боге как нечто субъективное которое имеет дело только с какими-то существенными свойствами или признаками, например, с тем, что Бог обладает свойством Мысли, свойством Любви, свойством Премудрости. Но всеобщих свойств не бывает, потому что всеобщее одно и едино в Боге. Поэтому, с одной стороны, я остаюсь в пределах случайности своего природного, плотского, душевного понимания и переживания веры, а с другой имею потустороннее в драгоценных камнях абстрактно-всеобщего знания. Это всеобщее по своему содержательному наполнению оказывается мертвой общностью абстрактной мысли, истуканом отлитым из золота. Оказывается, мое единичное субъективное переживание веры и абстрактно-всеобщее в моем рассудочном сознании имеют одно и тоже конечное содержание. Мертвые камни абстракций с одной стороны, а с другой не имеющая вечности в Боге эмпирическая жизнь моих переживаний о Нем.

Эта противоположность в моем смертном сознании внешняя, только видимость различия. От этого мой рассудок не стал умом Христовым в вечности Истины. Стать единым с Богом в этой вечности Истины Духа я могу только через отрицание себя в своей субъективной конечности, чтобы обрести вечную душу единую с всеобщностью Бога.

Это я могу сделать только в Истине, потому что именно Истина есть источник вечности во всеобщем содержании Любви и Премудрости.

Так вот, чтобы обрести вечную душу я должен потерять конечную субъективность душы ради Его всеобщей. Это значит отрицать себя не просто ради обретения пустоты своего сознания, видя в зеркале своей пустоты пустоту Бога, а понять нищету своего духа перед Ним, так как нищета моего духа раскрывается сообразно пониманию Истины.

В зеркале своей духовной нищеты я чист сердцем и вижу Божественную Идею, также как в зеркале Бога я вижу свою наготу как Адам.

Всеобщее Божее, есть отрицание всего конечного и плотского в самой природе моего сознания, оно должно самым необходимым образом быть связано с особенной определенностью пути сознания к абсолютной Божественной Идее, тогда для меня откроется нищета моего духа и во мне обнаружится разделение Павла. Это разделение проходит всякий христианин, когда знает, "что закон духовен, а я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю."

Полагание всеобщего в моем сознании через веру становится основанием работы мысли в сознании. Поэтому для христианина снят вопрос, что считать главным, всеобщий или особенный момент, мой путь или Идею Бога.

Христианин начинает со всеобщего, с Бога и это выступает основанием мысли. В этом коренится различие философского метода по Христу от всех остальных. Методы всех наук эмпирические и метафизические, а философский метод по Истине один - спекулятивный. Диалектика моей мысли состоит в том, что в своем сознании я вижу различие всеобщего содержания Духа и своего несоответствия Ему. Напряжение между этими полюсами рождает страдание, что создаёт работу мысли. Если всеобщее Логоса не положено в своем отрицании в самой природе моего сознания и выступает как внешняя абстракция, то никакого страдания по этому поводу у меня нет. Бог как предмет познания выступает отдельно, а я отдельно. При этом мое сознание анализирует нечто потустороннее себе, не затрагивающее его, абсолютно различное с ним.

Хитрый змей рассудка никогда не берёт крест личного познания Бога, а старается наблюдать со стороны не связываясь с Богом в негативном единстве движения Разума к Истине, поэтому всегда остаётся в стороне от Неё, вне Её и по сути противостоит Богу. Но я как христианин так поступить не могу и вынужденно полагаю присутствие Духа в своем сознании. Понятно, что Дух во мне поначалу не ещё знает Себя, и пребывает во мне в качестве Семени, поэтому я должен стать доброй почвой, чтобы росток Духа в знании Бога во мне, дал плод понятия в Духе и Истине.