О литературном каноне

Само понятие «канон» – это нечто тяжеловесное и кем-то установленное, необъяснимое односложно; целый комплекс, включающий события и потрясения исторического периода: реакции обывателей, новшества научно-технического прогресса, политические перемены, экономические реформы и кризисы, романтические предпочтения и настроения, состояние как духа, так и разума, природные катаклизмы, социальные процессы и многое другое.

Канон – это не окаменевший список из ста позиций.
 
Канон в литературе и устойчивый и подвижный одновременно, так как является отражением эпохи и ее атрибутов, как то смена укладов жизни, нравственный порядок в обществе, диапазон взглядов граждан. Это своеобразная летопись, состоящая из кусочков в виде литературных форм от множества авторов.

В нашем случае, литературные каноны XIX века выражают собой и то количество революционных выступлений, и войны, и мятежи. Соответственно, литераторы и критики высказывают традиционные точки зрения, обсуждают с читателем свежие мысли о переменах, комментируют развитие цивилизации, выражают свою позицию. А читатель в ответ на полученный посыл автора реагирует, высказывая свое мнение. Таким образом, получается гармоничный круговорот суждений и поиск реальности, происходит расслоение как общества, так его настроений и интересов. Пожалуй, особенно теперь, в наш век, нельзя в чистом виде заключить, кто же формирует канон в литературе. Имеет место быть симбиоз из сплетений и влияний читательских предпочтений, авторского продукта и отклика критической мысли. Также нельзя сказать, что обыватель станет читать то, что ему навязывается рынком, потому как информационное пространство чрезмерно доступно для выражений всякого рода идей, соображений и убеждений, которые, разумеется, транслируются с молниеносной скоростью благодаря развитию интернета.

Сегодня мы видим прямое влияние разных общественных групп и субкультур на образ современного канона в литературе. Такого выбора, как теперь, не было ранее, когда правила основная доктрина и существовали лишь малые всплески вольнодумия. Это связано с доступностью быть напечатанным и услышанным, с популяризацией соцсетей. Читай, нынешний канон определяется течениями и модой, он не может быть навязан извне. Вопрос в том, насколько он выкристаллизует самые ценные и гениальные литературные произведения для наших потомков, каков будет след нашей цивилизации, на каком языке и о чем мы сообщим будущему поколению? О силиконовом тюнинге внешности, об упрощении или упразднении коммуникации между людьми, о стремлении быть «зачекиниными» в гламурных местах?...

Убыстряется темп жизни, меняются приоритеты, ценности и устремления граждан. Более поворотливыми, гибкими и разнообразными становятся литературные произведения, сюжеты и замыслы, рождаются новые герои, влияющие на поступки и воспитывающие личность.

Но так ли канон литературный, традиционный и заслуженно почитаемый на западе, должен изменяться? Совершенно нет. Классическая литература XIX века заложила в несколько поколений общие понятные стандарты, образы и сравнения, к которым подавляющее большинство стремится дотянуться.

В XIX веке мы познакомились с таким гениальным рождением рифм и сюжетов, сложнохарактерных персонажей (уже ставшими нарицательными) и общечеловеческих дилемм! Да, читать толстые тома Достоевского и Толстого современному индивидууму долго и тяжело, требует определенного воспитания и восприятия. Читателю кажется, что он теряет время впустую в силу привычки быстро листать, прокручивать и выхватывать лишь несколько основных слов из предложения. Но, я верю, что, углубись наш читатель в литературу позапрошлого столетия, вчитайся он в яркие и замысловатые описания, сконцентрируйся он на развитии сюжета и прелести диалогов, наш современник откроет для себя новые миры, расширяющие кругозор и возможность фантазировать. Читая литературу прошлого, мы скидываем шоры настоящего, в полной мере сознавая и объемля грандиозность мира!

Для меня на сегодняшний день столпами литературного канона того времени остаются великолепный и многогранный Достоевский, ставящий перед человеком целый ряд альтернатив, соблазнов и иллюстрирующий широкий спектр сценариев проживания, размышления и совершения действий; Лермонтов с его надрывом и порывом, внутренней драмой, расколом и жизнью на острие чувств и долга; Гоголь с его ярчайшими образами, тяготением к мистике и богатому фольклору, автор, переплетающий ясный день маленького человека с притягательно-пугающей ночью и ее демонами; ленивый и превосходный Тургенев; драматичный Островский; описывающий смыслы простого бытия и припирающий к стенке моральных выборов Лесков; внутренне мятущийся и болезненный Бунин; мелодичный Тютчев и романтичный Фет; лиричный и увлекательный «голос» Алексея Толстого; крылатые фразы литературного объединения Козьма Прутков; удивительный рассказчик своего окружения и певец красоты Куприн. Все эти имена глубоко описывают интересную жизнь XIX века, дают возможность прочувствовать проблемы того человека, сравнить с собой и спросить себя: «А как бы прожила я?»

И множество тех, кого еще предстоит для себя открыть, узнать их талант, проникнуться их творчеством.

Упоминаю вышеназванных гениев по тем причинам, что их стиль и способ выражения созвучны моему сердцу. В них нет революционного нигилизма и беспардонного уничтожения традиций прошлого, они лишь задаются вопросами, исследуют природу человека, копаются в его душе и намечают ориентиры. Они позволяют читателю делать собственные выводы. Они дают нам свободу через вскрытие нарывов, но путь мы выбираем самостоятельно.

Их было много, тех, кто высказывался о волнующем, но цензура, общество, вкусы того периода и прочие факторы не позволили нам услышать их имена из литературного класса в школе и каждой надорванной хрестоматии в библиотеке.

Хотелось бы верить, что канон – это нечто базовое и формирующее в читателе общее представление об эпохе, задающее высокие стандарты словесности, знакомящее с качественной литературой, освещая действительно морально-этические вопросы и побуждающее мыслить, вписывая себя во Время и Вселенную. И под воздействием всех участников (читателя, писателя, поэта, литературоведа, критика и издателя) здраво и красочно запечатлеет наше литературное настоящее.