Кто такой этот Шифрин? Цикл Случайные встречи

     Конец сентября 1982 года. Работал я в институте меховой промышленности всего второй или третий день, когда попал на совещание к директору. Тема была для меня очень даже интересной: через месяц празднование 50-летия института, вот и должны были все службы, задействованные в этом мероприятии, отчитаться. Что тут интересного? Для тех, кто отчитывался – ничего интересного, конечно, не было, да и для остальных участников тоже, а вот мне было любопытно. Я же ничего из истории такой удивительной промышленности, как меховая, не знал, ещё пару месяцев назад я даже о существовании такой отрасли только что догадывался, а тут можно много нового сразу за один прием уяснить. Ну, а кроме того, хотелось мне всю головку этой организации рассмотреть. В общем-то я их уже видел во время того Ученого совета, где моя кандидатура обсуждалась, типа подхожу я им на должность заведующего отделом патентных исследований или нет. Но сами понимаете, когда тебя обсуждают, а ты ждёшь, произойдут изменения в твоей жизни или всё будет тянуться по-прежнему, не до рассматриваний всяких.

     Я и директора-то по-настоящему только сейчас увидел. Был у него в кабинете пару раз, первый - когда меня курирующий зам к нему притащила, мол, посмотрите, Алексей Николаевич, какого я молодца откопала.  А второй - уже после Совета, когда он мне напутствие давал, причем в весьма оригинальной форме, типа, я - он то есть - за последние три месяца уже четвёртого заведующего на этот отдел ставлю, а толку мало. И смотрел на меня так вопрошающе, понимаю ли я, какую ответственность на себя взвалил или нет. Я, конечно, сказал, что постараюсь оправдать и всё такое прочее, ну он и отпустил нас по-быстрому, сославшись, что спешит куда-то очень. Поэтому в самом начале совещания я слушал внимательно, ну а дальше началась всякая ерундистика вроде утверждения формы пригласительного билета, да надо ли имя рек такого-то приглашать, он хоть и человек в отрасли известный, да опять начнёт с вопросами всякими неудобоваримыми приставать, ну и всё такое прочее. Заскучал я даже.

     Но тут опять интересное началось. Для проведения торжества правительством был Колонный зал выделен. Уважают, значит, сделал я для себя вывод. Ну а после официальной части, где Министр Знамя будет вручать, и всякие слова красивые при этом говорить, концерт должен состояться. И тут директор, вместо сборного концерта, которым предполагалось торжество закончить, предложил пригласить всего одного артиста, но  который в разных жанрах умельцем является – и сценку разыграет, и песенку споет, в общем, и жнец, и чтец, и на дуде игрец. Народ сидел, ждал, когда будет конкретное предложение сделано, а директор типа того тянул, то ли цену набивал, то ли ещё что. Выдерживал он паузу, выдерживал, но, в конце концов, не выдержал и сказал:

     - Я предлагаю Ефима Шифрина пригласить.

     Тут какой-то невысокий толстенький такой дяденька встал и скрипучим голосом высказался, что:

     - Это не дело концерт превращать в вечер одного артиста, концерт ведь это…

     И дядя даже замолчал, как бы слова подбирая, но, по-видимому, ничего не нашёл, поскольку продолжил:

     - И опять вы, уважаемый, всяких евреев нам навязываете, своих как будто мало, - и зал внимательно так осмотрел, как будто всех поименно запомнить хотел.
 
     Я тоже зал осмотрел, мне, конечно, видно было похуже, я же сидел, но все равно даже без проверки паспортов было ясно, что представителей избранного народа было много, ну а дядька помолчал ещё, словно ждал, чтобы я тоже всех запомнил, и продолжил:

     - Кто такой этот Шифрин? О нём же никто ничего даже не слышал.

     Он продолжал стоять, так буравя глазами директора, что всем не посвящённым сразу же становилось ясно, не любит он его, ох, не любит.

     Директор не стал молчать, он сразу же заговорил, как только скрипучий голос замолк:

     - Артист он действительно молодой, но очень и очень перспективный. Поверьте, он скоро будет настоящей звездой советской эстрады. А Юрий Васильевич, как обычно, преувеличивает. С творчеством Шифрина знакомы очень многие, я на днях был на его спектакле, он лауреат конкурсов артистов эстрады. Если мы пригласим широко известных артистов, то это будет рядовой, самый что ни на есть обычный концерт, которым никого не удивишь. А надо сделать так, чтобы наш юбилей запомнили, и потом через много лет говорили:

     - Да вы что, я этого Шифрина еще на 50-летии НИИ меховой промышленности видел!

     Присутствующие в зале немного пошумели, но под личную ответственность директора решили рискнуть.

      Наступил ноябрь, и вот в самых первых числах, но до октябрьских праздников, мы собрались в Колонном зале Дома Союзов, так он тогда назывался. Зал был заполнен почти до предела. Никогда бы не подумал, что в стране так много народа работает с мехом и вокруг него.

     О торжественной части не хочу ничего рассказывать, обычная скукотища и болтология, даже Министр, который Знамя вручал, ничем ничего изменить не смог. В перерыве вся толпа, как всегда, ринулась в буфет, вот он был на высоте. Я в очередях, конечно, не стоял, так, с лесенки ассортимент просмотрел, честно скажу – впечатлило, сильно кто-то старался дефицитом народ удивить. Я тоже спервоначалу удивиться решил, но потом понял, они дефицит на дефицит меняли, всё по принципу "ты мне, я тебе", меха-то тоже не часто на рынке появляются. Хорошо, значит, в этом царстве всё с бартерными операциями обстоит. 

     А вот художественная часть меня поразила. Давно я ничего подобного не видел, вернее вообще никогда не видел, это правильнее будет. Здорово это было.

     Теперь-то все хорошо знают, кто такой Шифрин, прав был директор, тогда же это был немыслимый фейерверк остроумия, элегантности, упорства и явно льющейся из него физической силы. Описывать Шифрина бессмысленно, он настолько многолик, что в каждом своём новом монологе он представал в совершенно другом виде, успеть понять, как такое возможно просто невозможно. Он царил на сцене, и это было тем более очевидно, поскольку он находился на ней в полном одиночестве. С тех самых времен как нас покинул Аркадий Исаакович Райкин, мне не встречался такой мастер перевоплощений без самих физических перевоплощений, он просто изменял наше видение себя самого.