Эстетика желаний. Глава 2

Истрия, никогда никем не рассказанная и никому никогда не интересная. О змее Эдема, о Адаме и Еве, Люцифере слышали все, дети и старики помнят имена, события. Некоторые скептически молчат, другие молятся по ночам, третьи и не думают, но все, несомненно, все об этом знают. Но никто не знает имен тех, кто пал в войне на Небесах, какие у них были мотивы, какие мысли в голове, никто не знает имен тех, кто покинул небесный храм и стал воплощением кошмаров, их именами никто и не интересовался.
Это имя вам тоже ничего не скажет, да и не должно. Эта история, возможно, поведает вам некоторые истины, которые вскоре забудутся, запылятся и обратятся в прах, исчезнут. Однако один падший ангел, падший по воле собственной, снявший повязку с глаз и добровольно шагнувший с каната, Далор, тот, чье имя на небесах никто не вспомнит, а если и вспомнит тут же будет послан вслед за тем, кому это имя принадлежит.
Ставший демонов не стерпит того, что бы его вспоминали там, откуда он пал.  Туда же, куда он с такой уверенной ухмылкой шагнул, с криками и мольбами пали остальные, обжигая крылья и теряя нимбы и разбиваясь на смерть.
Виновны они лишь в том, что сказали один раз в своей бессмертной жизни "нет", отвернули головы от света на момент, а момент этот стал последним. Конечно, не все ангелы, что корчились на сырой земле от боли, пали по глупой ошибке, по незнанию. Такие, как Далор, потерявшие свою святость еще там, на небесах, заливались смехом и пели молитвы в лукавом, издевательском тоне, насмехались над светом и обрывали оставшиеся перья не только себе, но и падшим братьям.
Так началась его история, с падения, с первого греха и первой крови на руках. Ангел, ставший тенью, ставший кошмаром никогда не мог вернуться к тем, кто ходил с повязкой на глазах, хотя демон-то уже и не думал об этом, тут столько свободы, какие небеса!
Далор, имя, прозвучавшее лишь единожды, первый и последний раз. Оно звучит теперь лишь эхом в тесных и темных пещерах, пугая летучих мышей и не давая сомкнуть глаз тому единственному демону, которому это имена хоть что-то говорило, нет, оно кричало ему в уши.
Он давно покинул эти пещеры, он не слышит имени, давно он его забыл и вспоминать не хочет. Больно. Это имя -  его прошлое, то, когда его еще белую кожу заливал свет, больно. Не нужно вспоминать то, от чего тебе больно, так? Да, и Далор забыл. На какой-то момент времени, на несколько сотен лет.
Без имени, но с горящей жаждой скверны демон опаснее неутихающего пожара, он уносит жизни куда быстрее, чем чума и страшнее он, чем война. Эти несколько сотен лет безутешная сущность убивала, совращала, искушала. Его кожа, сгоревшая и обращенная в пепел, стала чернеть, крылья давно сгорели, но теперь он мог летать, пусть было больно. Черные глаза, пальцы на руках тоже черные, длинные и холодные. Он весь холодный, потому что кровь в венах не осталось, там лишь яд. Сердце, если можно это назвать сердцем, засохшее и давно мертвое, раньше он еще слышал его биение, редко и очень тихо, теперь же биться было просто нечему. Заключающим звеном в его образе, то, что венчало его с самой смертью, были рога. Длинные, черные и заветвленные рога короновали его голову.
Страх. Он вселял в людей страх, отчаяние, холод и лишь те, чья душа была достаточно черной мог попросить его о грехе, о том, чего сам сделать не сможет. Так и пролетали столетия, в боли и отчаянии, сопровождающиеся смехом и холодом. Но все приходит к концу, всегда и не смотря ни на что. Так произошло и с Далором, конец. Но не его, конец его метанию и бегу, в пещерах он потерял свое имя, но в одном темном лесу, в холодную и темную ночь с безгрешным существом на руках он вспомнил его. Вспомнил свое имя.
В его голове засеяло что-то, что причиняло боль. Любой свет причинял боль, солнечный мог и вовсе сжечь его кожу, но этот свет не калечил, не сжигал, он просто светил и светил, волнами боли разливаясь по телу. Далор не мог понять, долгое время не мог.
Но рано или поздно он должен был понять, и он понял.
Рассвет.
Первый рассвет в его демонической жизни и сиял он так ярко, что Далор не смог от него убежать, ему пришлось открыть давно закрытые глаза, он закрыл их сам, когда только услышал свое имя. Пришлось открыть их и увидеть, во что он превратился, кем он стал.
Он совершил ошибку там, на небесах и столько лет не мог ее увидеть, слепы не только ангелы. Он пал, что бы открыть наконец глаза, увидеть то, что прячет от них Бог, но после первого же зова их закрыл, забыл и запечатала себя, снова. Теперь уже сам. Вот в чем вся и проблема, ни ангелы, ни демоны не могут видеть. У ангелов сотни глаз, но они слепы. У демонов свобода, но ею и залиты их глаза. Но кто тогда видит? Для кого тогда созданы красоты мира, для кого созданы истины, правила, заповеди?
Ответ к демону пришел скоро, очень скоро, когда он узнал, что падший может искупить себя. Может стать тем, для кого именно все эти труды. Может стать человеком, а человек может видеть. Он может смотреть и думать, сравнивать и принимать ту сторону, которую хочет, он может грешить и может быть свят, он может все, что только захочет и никто ему не помеха. Далор всегда хотел лишь увидеть правду, он хотел посмотреть на мир своими глазами и понять, какого это - быть действительно живим.
Эта история о демоны, который пришел к человеку за искуплением, он шел к этому сотни и тысячи лет, шел к тому, что бы наконец посмотреть на рассвет и понять, для чего каждый день поднимается солнце. Он пришел ради искупления и не может повернуть, его глаза слезятся на свету, он слепнет, но идет к нему, к свету.
Этого хватит, что бы понять, про какого именно демона эта история. Сейчас он, Далор, пусть он себя так не зовет, имя это никто не должен услышать и никто не должен произнести, но это он. Тот, кто пал ради того, что бы  после искать искупления. Тот, кто закрыл глаза ради того, что бы после искать того, кто смог бы их открыть.
Демон остается в доме с девушкой, Авророй. Возможно им повезет, возможно, они смогут сбежать и выжить, а после идти каждый к своей цели, но об этом история демона умалчивает. Во всяком случае, священник, сидя в старой церкви и готовит молитву к печатям, так просто их никто не отпустит. На черных руках слишком много греха и крови, что бы уйти никем не замеченным.
Глаза Авроры резко широко раскрываются и она подскакивает в уже холодной воде, расплескивая ту по кафельному полу. Она уснула в воде, опасно. Девушка вздыхает и только через несколько секунд понимает, что вода давно остыла. Из плена холодной воды она высвобождается и укутывается в теплый и пушистый халат темно-серого цвета, выходит из комнаты и зевает. Она не выспалась и понятно, почему.
- Я думал, ты утонула. – слышится уже знакомый и ничуть не пугающий голос демона. Он стоит рядом со столешницей и упорно сверлит взглядом окна, завешанный тяжелыми шторами.
- Лучше бы. Задремала просто – отзывается девушка со стороны холодильника, взяв из последнего пачку клубничного йогурт, она идет за стол
- Я знаю. И так, за нами следят «Тени», дом под их наблюдением.  –  Начал Мрак то, что так давно хотел донести до Авроры.
- «Тени» ? Что это? Или кто? – голос ее малость дрогнул, но спросонья и не на такие новости реакция будет минимальная.
- Тебе нужно знать только то, что они за нами следят. Если заметят что-то странное, нам с тобой не жить. – Любой другой человек в такой ситуации бы уже поднял панику или хотя бы был обеспокоен, ходил бы из стороны в сторону, что-то мял в руках или закусывал губы, но взволнованность демона даже тон голоса не выдавал, который был абсолютно ровным и невозмутимым. Он стоял неподвижно, не шевелился, и, казалось, не дышал. Хотя зачем ему вообще дышать?
- Хм. Так значит теперь мы под прицелом. А вообще причем я, если ты тут демон-искуситель? – девушка открыла пачку и уселась на стул, подняв взгляд на демона, который наконец оторвал взгляд от созерцания окон и посмотрел на девушку, прямиком в глаза.
- Причем тут ты? Ты заключила со мной сделку, на тебе след от демонической сущности, и отчистить тебя от нее церковь сможет только огнем. – Мрак вальяжно прошелся за спину девушки, постукивая острыми пальцами по деревянному столу.
- Огнем? Это то есть.. – она замялась, переваривая то, что услышала.
- Они сожгут тебя и не глазом не моргнут, Аврора, так что ты тут как раз таки причем.
Теперь, наконец сонная дымка сошла с ее рассудка и она могла мыслить ясно, понимать и анализировать. Однако, вся эта ясность не принесла ей удовольствия, теперь на горизонте маячила перспектива заживо сгореть в случае провала их планов, а этого ей не очень хотелось.
- Но это же не законно.. Как они могут сжечь человека? Им не позволят, я просто позвоню в полицию и все, никакие тени и церковь не смогут..
- Полиция ничего сделать не сможет, они сочтут тебя за ненормальную и проигнорируют. Это современность, тут не все так просто. –  на последних словах голос демона затихает, как дотлевающая свечка и гаснет, не оставляя девушке шанса ответить или уточнить. Она остается сидеть с йогуртом на пару и слушать, как за окнами шумит тихий, привычный дождь.
Пока девушка с полный отсутствием в глазах ест свой йогурт. Сидя за столом и демон, что бродит по темным коридорам и то и дело выглядывает в окна и считает «тени», еще одна не менее темная сущность проскальзывает в лестничные пролеты здания на краю города, там, где дороги кончаются, а люди и вовсе не появляются. Высокое здание, заброшенное прежними хозяевами, но обжитое новыми, оно стоит громадной глыбой, нависая над небольшими постройками, скорее всего раньше в них держали скот.
Тень, с мелькающей на устах улыбкой прокрадывается в последнюю, самую темную и большую комнату с высоким потолком и угрожающе огромной люстрой, которая так и норовит упасть на голову тем, кто осмелиться задержаться под ней дольше, чем на пару мгновений. Та сущность, что уже бесцеремонно открывает дверь и прокрадывается внутр, никак не беспокоиться насчет люстры
Это место само по себе выглядит угнетающе, слишком жутко и пробирающей до легкой дрожи, так что не мудрено было то, что и служило оно отнюдь не светлым небесным храмом,  и в основном тут собирались либо отпетые безумцы из рода людского, либо редкие искатели экстрима, что за частую на утро не возвращались домой, но чаше и по праву тут собирались те, кого зовут потусторонней дрянью. Падшие, те, кто выбрал тьму, собирали тут свои шабаши и строили планы, ликовали или осуждали.
Однако сейчас в здании было пусто и тихо, возможно потому, что черти не захотели идти в такую даль под дождем, а может потому, что явился настоящий падший. Возможно, именно его аура не позволяла перешагнуть порог тем, кто только нарек себя демоном.
- Я к вашим услугам, господа.. – Протянул неприятный и скрипучий голос, эхо тут же ответило ему его же словами и затихло где-то в конце последнего коридора. Да, этот демон пришел сюда не случайно и не просто для того, что бы напугать мелкую нечесть, его позвали. Казалось бы, кому нужно звать демона? Особенно кому нужно звать такого лицемерного и неустойчивого, лживого и подстать всем россказням о демонах и их сучьих чертах характера демона? Но нуждающийся все таки нашелся, что не могло не позабавить демона, ведь всю дорогу сюда он сам себе под нос посмеивался и предвкушал предстоящий разговор с представителями рода человеческого, которые отважились к нему обратиться.
Из тени, той что было темнее остальных, тут же вышла фигура, за ней вторая и третья. Свечи по жесту самой высокой тени остальные две тени зажгли и помещение озарил тусклый и дрожащий свет, теплый, но ничуть не греющий. Не думаю, что кто-то уже догадался, что это за люди, а может и догадался..
Человек в темных очках, они были, конечно, не для защиты от солнца, сам он был слеп, но ведом рукой Божьей, поэтому в пространстве ориентировался как зрячий. В отличие от слепого экзорциста, демон видел очень хорошо и свет свечи, пускай тусклый, резанул по черным, словно сама ночь, глазам. Резанул так, что демон зажмурился и зашипел, отворачиваясь.
- Мы пришли не за разговорами, демон – Начал грубым и сухим голосом человек в очках, он держал руки за спиной, и голова повернута была точно на демона, что стоял под тяжелой люстрой. – Печать.
- Я так и зна-ал.. – Будто обиженно протянул демон, поворачиваясь к экзорцисту и ухмыляясь, глаза его неимоверно жгло светом, но он не стал отворачиваться. – Вам только это от меня и нужно, а как же милые разговоры под лунным светом и бутылка вина, разделенная на двоих? От чего бы не устроить мне благодарный ужин?
- У нас сделка, Фалцус, твоя часть - это – Реплика экзарциста была прервана так же, как прерывается  рост цветов, когда они кому-то надоедают и их безжалостно втаптывают в землю, а прерван он был демоном, что конечно уже знал, о чем ему сейчас начнут напоминать.
- Знаю, знаю я. Печать против моих братьев и сестер, что по неосторожности попали к вам, знаю. – Фалцус драматично выдохнул и смахнул черную слезу, что уже скатывалась по его щеке, вызвано это было светом свечи, он буквально выжигал демону глаза, но тот и не думал отворачиваться, улыбался и смотрел прямо на дрожащие свечи своим зловещим взглядом, казалось, ему нравиться то, что его собственные глаза выгорают.
Право можно сказать, что все и всегда знали, что Фалцус первым предаст своих братьев, ведь он, как и многие, пал не по собствтенной воле, его грубо столкнули с небес и вслед кричали проклятья. А дело лишь в том, что он не хотел падения для других своих братьев. Начнем с того, что ангелом он был одним из самых мягкосердечных.  Конечно, это черта для ангела была нормальной и более того – обязательной, но в случае Фалцуса его мягкосердечность превышала норму, и жалость он испытывал даже к тем, кто ее и не достоин. Так, однажды, он пытался вытащит из адского котла юную девушку, что пошла на грех ради своих родных, но вот выжить после него не смогла. Фалцус принял это за ошибку и хотел вытащить беднягу, но об этом узнали и он, будучи чистосердечным, сознался и поплатился своим крылом. Тогда его мягкосердечность дала трещину, но он значению этому не придал и решил никого не беспокоить.
Когда же и небеса дали трещину, скидывая неугодных ангелов вслед за Люцифером, он не смог удержать себя от того, что бы помочь своим бедным братьям, что падали и корчились в огонии, сгорали прямо у него в руках и кричали так, что закладывало уши. Он не смог удержаться и тогда, когда ему сделали первое предупреждение, второе пролетело мимо его ушей, слышащих только крики, третье же предупреждение стало последним, тогда уже кричал он, лишаясь и второго своего крыла.
Нет, не по своей воле он пал и не по своей воле глаза его стали черными. Без крыльев, он тянул руки к летящим к земле, к тем, кто горел в грехах и бился в раскатах грома о камни, тянул к тем, кто прыгал своевольно, в собственной крови он лежал там, на небесах и кричал имена, слова его становились неразборчивыми, сливались воедино и переливались в крик. Он не мог смиренно смотреть на все то, что происходило у него перед глазами, и за свое милосердие он поплатился. Ангелы, с повязками на глазах без лишних слов выбросили Фалцуса вслед за теми, кого он так усердно пытался спасти и небеса навеки закрыли ему свои врата.
Он падал, падал и падал, крича имена и сгорая снаружи и изнутри, лишаясь сердца и попутно своей мягкости и жалости. Выгорали в нем любовь, чувственность и чуткость, но имена так и слетали с его уст, путаясь с криками.
Он пал так же, разбившись о сырую землю и возродившись из собственного пепла, как феникс. Оглядываясь, он видел лишь ангелов, что, хватаясь за голову,  выли от боли и страха, лишенные белых перьев и нимбов. Не все, конечно, были против своей участи и смеялись, Фалцус же лежал там же, куда и пал, там же, где все еще выгорали его чувства и боль, что несравнима ни с какой другой жгла его рассудок, обращая его сумбурный набор криков, имен и боли. Он не смеялся и не плакал, он лишился и пытался вернуть, но уже не мог.
Так, будучи лишенным и тронутым рассудком, он долгое время выполнял свои обязанности в преисподней, искушал на грехи и соблазнял, но в один прекрасный день, если можно назвать его прекрасным, его руками было совершено убийство. Не человека, не ангела, что весьма престижно для демона любого уровня, нет. Он убил демона, такого же, как и он сам.
Демон, убивший демона, нарушивший одно из немногочисленных правил, он не поплатился. Во-первых, платить, кроме как жизнью, ему было нечем, во-вторых поймать обезумевшего демона, лишенного всего и ищущего никто не стал, его, откровенно говоря, стали бояться.
Кровь на его руках смешалась с ядом и больше он не возвращался к искушениям, он забирал жизни лишь по собственной воле, грешные или святые – все равно, он – демон, что лишился всего и теперь неустанно ищет, но найти уже никогда не сможет.
Теперь он тут, стоит посреди залы и смотрит на горящие дрожащим пламенем свечи и улыбается, чувствуя, как глаза его прожигает насквозь, как черных слезы текут по щекам, чувствуя и наслаждаясь.
- Да, печать. Когда она будет достаточно сильна, что бы удержать демона желаний? – Снова начинал грубым голосом слепец.
- Демона желаний.. – Фалцус будто задумался, шепча имена тех, кому этот титул принадлежал. Скоро он заулыбался и оторвал наконец взгляд от света, моментально регенерируя свои выжженные глаза, в отличие от Далора, что был ослаблен и даже не мог стерпеть икону над дверь, у Фалцуса сил было достаточно, так же, как и грехов за бескрылой спиной. – Демон желаний. Неделю или две, если вы не знаете, насколько этот демон силен..
Фалцус только сделал пару медленных шагов к экзорцистам, так, просто что бы проверить их реакцию или посмеяться над их лицами, не ясно, но на него тут же устремились дула пистолетов, за чем последовал звук, четко говорящий о том, что с предохранителя они сняты. Конечно, какие такому отчаянному демону пули? Он силен и не труслив, пистолеты в случае с ним не помогут, как и кресты вместе со святой водой.
- Мм.. Боитесь своего партнера, как так можно? Мы ведь работаем вместе, вы должны были ко мне привыкнуть. – демон расплылся в довольной улыбке – Вы только для этого меня звали? Или есть кое-что куда интереснее, чем составление печати?
- Есть. Нам нужно, что бы ты выследил и привел к нам девушку, что связалась с демоном. Привел живой. – Последнее слово экзорцист в темных очках выделил четко и громко, на что последовало хихиканье демона, но он тут же затих.
- Что же, мне надо спасти девушку от злого демона, романтично, да? А она хоть красивая? Или.. – Демон замолк, о чем-то задумавшись и приложив пальцы к подбородку. У него пальцы были более человеческие и образ так же, только глаза и пепельная кожа выдавали его причастность к потусторонним сущностям.
- Тебе нужно доставить ее сюда так, что бы демон ничего не узнал. Через четыре дня около 10-ти часов вечера она будет возвращаться домой – Человек протянул к демону какой-то конверт, запечатанный. –  тут все, что тебе надо знать о ее внешнем признаке и адресе.
Демон в пару шагов оказался возле мужчины и взял конверт, с неподдельным интересом рассматривая тот и принявшись распечатывать, рассматривая фотографии уже известной нам беловолосой девушки Авроры.
- Я бы сказал, она ничего, можно и похитить. – На лице демона мелькнула улыбка, он принялся читать адрес и время, в которое она выйдет и, по плану, в которое можно будет без лишних проблем ее «похитить».
Пока Фалцус рассматривал бумаги, три человека удалились из помещения так же, как и пришли – беззвучно и незаметно, оставив демона одного. Конечно, он это почувствовал, но не стал никого останавливать, все данные у него уже были и цель казалась легкой настолько, что с планом похищения можно было и помедлить.
Так, Аврора ничего об этом не знала, и думать об этом вовсе не хотела, ни о каких тенях и не о каких угрозах. Однако, Мрак догадывался, что раз «тени» уже знают, где находиться Мрак и Аврора, лишь наблюдением они не ограничатся и скоро начнется что-то, чего бы ему очень не хотелось. Он ходил из стороны в сторону, думая над побегом и над тем, как бы в этот план вписать Аврору, ведь по путям демона она пройти не сможет также, как и он не сможет сбежать тропами человеческими.
Наконец длинная ночь подошла к концу,  и вот солнце игривыми лучами пробирается в окна домов, пробуждая ото сна всех и вся, вот только окна в доме одной милой девушки были завешаны тяжелыми шторами и как бы солнце не старалось, пройти сквозь эту нехитрую - защиту у него не вышло и наша героиня так и осталась спать лицом на столе, ведь вчера в раздумьях она так и уснула за этим самым столом. Она не открывала глаз и не шевелилась, только тихое ее дыхание разливалось в непоколебимой тишине.
- Аврора, поднимайся, «тени» наконец соизволили оставить нас, но это не на долго. Мы можем ускользнуть, пока их нет. – Демон появился в дверном проеме с весьма озабоченным видом, он не спал ночью, да и вообще последние несколько суток он тоже не спал. Вы думаете сейчас, зачем демону сон? Обычному, тому, что свои обязанности выполняет - он не нужен, но Мрак давно не тот демон, что исполняет свои обязанности, так что сон как средство пополнения и так не многочисленных сил был необходим. Однако, Мрак решил себя окончательно вымотать ответной слежкой за тенями и спать не ложился.
- Аврора. – На его голос девушка не отреагировала, да она сейчас вообще не на что не отреагирует, ее сильно измотал вся эта тема со слежкой и сжиганием, ее организм решил устроить ей передышку и погрузить в глубокий и непробудный сон. Конечно,  демона такой расклад не устроил, никакой смертный еще так дерзко не игнорировал его, даже мертвого поднимало его присутствие, не то, что спящего.
- Аврора! Поднимайся, человек! Ты и я – мы оба в опасности, так какого черта ты все еще спишь? – Демон буквально на ухо бедной двушки кричал, моментально выводя ее из состояния сладкого и крепкого сна и заставляя, вздрогнув, упасть со стула. – Отлично, ты проснулась. – Довольный Мрак отошел к стене облокотился на нее, наблюдая за попытками Авроры подняться. Когда же она стояла на ногах, снова начал.
- Я говорил о том, что «тени» ушли и сейчас можно попытаться сбежать.  – доносит до сведения Мрак, надеясь хоть в этот раз получить соглашение. Он вполне мог бы закинуть ее на плечо и сбежать, но он ведь встал на путь исправления.
- Но как же.. У мелкого через пару дней день рождения, я не могу.. – она зевнула и выпрямилась, подняв взгляд сонных глаз на недовольного ее словами демона, который заметно нахмурился. – Прости, но он болел все это время и я никак не могу оставить его в такой значимый для него праздник.  – Аврора и впрям не могла бросить своего маленького друга сейчас, он и так натерпелся, а тут еще и это. Ну уж нет, пару дней можно потерпеть.
Демон громко и недовольно выдохнул, не хотелось рисковать своей жизнью и ждать День Рождения какого-то мальчишки, но Аврора не на шутку уперлась в этот праздник и никаким уговорам не поддавалась. Хотя почему вообще Мрак не уйдет один? Почему не бросит девушку одну, а сам темной ночью не выберется и не вернется в свой старый и сырой замок? Возможно потому, что в замке он рано или поздно дотлеет и расыпится в прах, один там он не получит желаемого искупления и все это будет зря. А может, это лишь может, он не хочет бросать Аврору, может ее имя, ее светлые волосы о чем-то ему напоминают, о чем то, что сжимает его сожженное сердце в боли и не дает просто уйти.
Аврора – ее имя значит «рассвет», рассвет, что когда-то озарил Мрака, тогда он и пошел на искупление, тогда он и вспомнил себя и теперь не хочет снова забывать и оставлять ее, не хочет закрывать ее мертвые глаза так же, как закрыл их младенцу много лет назад, в одном темном лесу.
Тогда он пожелал, что бы это ребенок, если вновь шагнет на землю ,никогда не повстречался с ним снова, но вот она, белый волос и такое говорящее имя, тогда Мрак не думал, что такое когда-нибудь случиться. В глубине души усмехаясь поворотам судьбы, он обещает себе больше не видеть смерти этого белого цветка и не закрывать ей глаза, если он ступил на путь искупления, только эта девушка может положить правильное его начало и пусть она даже не думает об этом, но темно-пепельная кожа демона с каждым днем, проведенным с ней, светлеет.
- Так, раз «тени» эти наконец ушли я выйду в магазин. Тебе что-нибудь взять? – Аврора, уже приведенная в порядок и в теплом пальто стоит у двери и ждет ответа.
- Нет. Если только у них нет молодых грешных душ. – демон отзывается со стороны подвала, шторы не шторы, а свет все равно просочается.
- Ла-адно, вернусь через минут десять, не скучай. – быстро покинув дом и никуда не спеша Аврора с улыбкой на лице шагает в магазин и кажется, сейчас все настолько правильно и безоблачно, что Мрак просто преувеличивает и слишком сильно боится, какая инквизиция и сожжения на кострах? День чудесный, у нее есть средства и никто ей не указ – это ли не счастья?
Сейчас все так безоблачно, что и Лиза вышла в сад, что бы помочь своим цветам цвести еще гуще и прекраснее. На пару с Сабриноый, у которой сегодня выходной, она с неподдельным наслаждением хлапочет над цветами, что-то приговаривая про прекрасный их рост. Сабрина же на все это смотрит и дивиться, как можно вот так любить возиться в сырой земле и радоваться, что захудалый цветочек распустил нежно-розовые лепестки. Дивиться она, конечно, но смотрит только на Лизу. На ее светлые руки, что она уже успела извозить в земле, на ее легкую улыбку и сияние в глазах, когда та найдет очередной распустившийся цветок. Как бы люди не называли их связь неправильной, никто бы и никогда не смог убедить ее, что то, что Лиза рядом – это неправильно. Кажется ей, именно это на всем свете самое правильное, что нет ничего светлее и правильнее, чем это.
Многие их осуждают, смеются и шепчут за спиной, пускают сплетни, но улыбка на лице самого прекрасного цветка на свете с нежным именем «Лиза» стоит того, что бы слушать грязные и, как считают сами обидчики, обидные слова.
- Саби-и, смотри! Наконец он расцвел.. Белый, прям белый-белый, как снег! Он долго упрямился, но вот посмотри на него! Такой красавец! – Лиза короткими пальчиками огладила лепестки белоснежного цветка и продолжала звать к себе Сабрину, что бы та оценила ее работу, ведь она так этим гордилась. Конечно, Сабрина долго себя ждать не заставила и тут же подошла, смотря то на цветок, то на Лизу и думала, что, в конце концов, никакой из этих цветов не может затмить ее возлюбленную, но все же говорит – Ты молодец, Лис, он и правда красавец!
Лиза от слов Сабрины расплывается в еще более довольной улыбке и ничуть своих сил и стараний, приложенных ранее, не жалеет. Сабрина цветов не любит, как Лиза, но ради нее всегда помогает ей с садом и хвалит цветы, когда свободна от работы.
Если бы мне кто-нибудь сказал, что связь этих двоих – всего лишь фальшь и ошибка, неправильно и глупо, я бы никогда не смогла смотреть на этого человека с уважением, ведь как можно назвать неправильным то, что сияет ярче всех остальных «правильных»? Как можно думать, что они – ошибка и глупость, если единственная ошибка – это вера в то, что это глупо? Никто и никогда не сможет убедить их в том, что правильно и неправильно, потому что таких понятий, для каждого одних, попросту не существует. Не существует и стандарта для каждого одного, ведь Сабрина считает, что цветы – это всего-лишь растения, а Лиза видит в них ранимые души, что требуют ухода и любви.
Ухода и любви, который Лиза неустанно дает своим зеленым друзьям с яркими макушками, на что Сабрина лишь хмыкает и отмахивается. Сейчас по саду разливается смех и, закончив с растениями, девушки начнут подготовку ко дню рождения, празднику, который состоится через три дня. Цвет крема на небольшом, но безусловно красивом торте, свечи и украшения. Список гостей, обязательно в первых – Аврора, ведь девушки полюбили ее шутливую и своевольную натуру достаточно давно и Михаил, мальчик, что будет праздновать свой день рождения, так полюбил ее, что однажды даже сбежал к ней, когда Лиза наказала его. Тогда он пробыл у нее пару дней, конечно, Лиза и Сабрина знали, где он, но забирать не стали, зная о любви своего сына. Сама же Аврора, пусть и любовь к детям большой не испытывала, но к этому сорванцу прониклась и привязалась, он напоминал ее в детстве.
Порой его даже принимали за ее сына, когда они гуляли вместе в те дни, когда даже Лиза была занята. Возможно, за его блондинистые волосы и светлые глаза, голубовато-серые, похож он был и правда скорее на нее, чем на Лизу или Сабрину, неудивительно было слышать в свой адрес «какой милый мальчик, так на вас похож!» и порой даже объяснять было бесполезно, не верили.
- Аврора давно из дома не выходила, у нее выходные, но это ведь не повод так засиживаться дома! Ты звонила ей? Она тебе? – Лиза проходилась по дому и собирала разбросанные вещи, книги и шапки своей пасии, пока та следила за пирогом на кухне. Буквально следила, он уселась напротив духового шкафа и с глаз с него не сводила.
- Не, не звонила. Она любит заседать дома, может какой сериал нашла или еще чего интересного.. На празднике появиться по-любому, там мы ее и допросим, и мне кажется.. – Девушка затихла, чем заставила Лизу тоже приостановиться.
- Что кажется?  - Взволнованно отозвалась Лиза.
- Он сгорел.
Девушки затихли и только лишь разочарованный и одинокий вздох Лизы эту тишину нарушил. Как можно упустить пирог, смотря прямо на него? Ничему не обученная, и как она его вообще ей доверила?
В воздухе витал запах подгоревшего пирога и девушки мирно сидели на кухне, но Сабрина уже затылком чуяла, что вот так гладко ей ее промах не пройдет, и виновато поглядывала на Лис, уголками губ улыбаясь. На деле то Лиза и не была сильно в ярости, но что-то заставляло ее надуть пухлые губы и обиженно, будто рассержено поглядывать на Сабрину.
Летят года, горит любовь
Но стук сердец синхронный,
Забьется завтра вновь.
Возвращается домой Аврора с полным покетом каких-то продуктов, разобрать который она отважиться чуть позже, сейчас она лишь без сил падает на стул и шумно вздыхает, походы в эти магазины так утомляют! Еще и очередь отстоять пришлось немалую. Лучше с голоду помирать, чем стоять в этой адской очереди и смотреть на то, как лениво продавец пробивает товар и как пассивно-агрессивно выказываются люди в самом конце очереди об этом незамысловатом, но через край нервирующем событии.
Сидела бы дома, питалась святым воздухом и.. А какой святой воздух, в ее доме демон и автоматически все тут стало противоположным слову «святой», так что, возможно, поход в магазин был и не такой уж ошибкой.
Девушка наконец начинает разбирать покупки, после пойдет в душ и заварит себе кофе. Себе и демону, что недовольно пялится на нее из темного угла. Да ладно, что она опять сделала? Или он снова решит рассказывать ей о том, как ее сожгут за связь с ним? Звучит весьма.. А-а, этот взгляд начинает девушку уже выводить.
- Я начинаю думать, что ты решил таки меня убить. Да ладна тебе, Мрак, ну ты чего? – Наконец выдает Аврора, смущенная таким пристальным взглядом. 
- Так долго находиться на улице небезопасно.. – Пытается начать Мрак, но прерывается, когда девушка громко хлопает дверцой шкафчика. На его лице нечитаемоя эмоция, схожая чем-то с раздражением и возмущением.  Он поднимается с места и вдыхает полной грудью.
Этот недовольный взгляд был не по причине очередного монолога о том, что надо бежать. Девушки не было достаточно долго, что бы заставить демона усомниться в том, что «тени» ушли достаточно далеко. Не назвать это, конечно, беспокойством, но чем-то сродне точно. Он ходил из угла в угол, жале уже о том, что высказался так смело и теперь, возможно, Аврора попала куда-то.
А сейчас, когда он хочет ей что-то сказать, она прерывает его. Не случайно, в этом демон был уверен.
- Слушай, я знаю о этих «тенях» и угрозе, но извините, я – человек и мне нужно что-то есть. – Она выдыхает и скрещивает руки на груди. Кто ж знал, Мрак, что твое искупление будет стоить стольких слов сказанные впустую.
- Я не об этом говорил. Не выходи из дома надолго, я не смогу ничего сделать, если что-то случиться, когда ты будешь на улице. – Мрак пытается быть спокойным, он пытается не начать грубить. Он хочет лишь что бы она не начала перечить и глупить, ведь девушка молода, а у людей в таком возрасте еще мало ума и много амбиций и энергии, с ними сложно.
- Я и сама смогу что-нибудь сделать, у меня тоже есть руки и я не тряпка, хватит говорить обо мне, как о ребенке! – Характер Авроры не позволит давать себе команды и девушка безусловно не станет отрицать себя .
- Что ты можешь сделать? Ты даже мне ничего не смогла сделать, а что говорить о тех, кто действительно захочет тебе навредить?  - Мрак таки скалит зубы.
- На такой случай есть телефон и номер 911, если уж я не смогу справиться с человеком в черных лахмотьях. Я сама могу за себя постоять и не нужно мне указывать, не первый день живу, знаешь ли. – Тон уже повышен и негодование на лице невозможно не заметить, так что Мрак решает на этом закончить. В первую очередь он – демон и не нужно было ей думать, что это не так. Не будь у него цели и того, что однажды повернуло его к рассвету, без лишних слов он бы лишил эту через чур смелую девушку жизни за такие слова и тон, но он лишь тихо и гневно рычит, разворачивается и уходит.
Не хотелось ему, что бы она вот так беспечно выставляет себя легкой мишенью, не хотелось, что бы она доверяла свою жизнь людям, что ни поверят ни одному ее слову. Мрак думает над тем, как выйти из такого глупого положения, пока Аврора упрямо не хочет делать ничего, что бы спасло ее жизнь. Она человек, такая непроглядная глупость – одно из минусов человеческого рода, на что демон лишь думает о том, что ошибкой тогда было брать ребенка на руки и так сильно насчет этого переживать.
Убил и забыл, вот оно – главное правило демонов для успешной работы, но нарушить его кому-то надо было, выйти из круга и оказаться под незримой властью слов девушки, которая, казалось, сама хотела прыгнуть в огонь . Как же быть теперь, ведь она даже слушать его не станет, а может, что бы доказать что-то будет допоздна ошиваться на улице..
В конце концов, она сама решила, что все это – вполне безопасно, пуская сама и спасается, когда подожмет.. Эта мысль не выходила из рогатой головы, то и дело возвращаясь и заново, заново.. Но Мрак решил для себя, во что бы то ни стало не идти на поводу, кажется, самых верных и правильных мыслей. Спросите, почему? Его нутро считает, что все верно и путь один – этот, но в том то и дело, его нутро – демон, а Мрак хочет смыть это нарекание с себя.
Не может, не хочет и не будет. Он не оставит ее тут одну из-за ее глупости и упрямства, не оставит из-за ее желания быть самостоятельной, хотя в ее случае еще рано. Она думает, что права, это нормально, так думают все и демон думает, что бросать ее тут, на милость «теням» и тем, кто похуже не стоит. Она - это рассвет, она заставила его увидеть больше, чем  демон мог видеть за всю свою долгую жизнь, в которой только кровь и разврат имели место быть.
Пускай она говорит, что «сама справиться» Мрак знает, что не справится и поэтому думает и думает над тем, что с ней такой упрямой делать. Демон думает и пытается найти хоть какую-то идею, что бы не пришлось рисковать ни его жизнью ни ее, пока сама Аврора осунувшись сидит на стуле с опущенной головой и корит себя за грубость.
Не была она само по себе грубая и не хотела она выводить Мрака, но у нее тоже нервы не стальные и сама она тоже думает над всем этим, и никак не может придумать, вот и нервничает. Мрак тут вовсе не причем, но она так же жутко не любит контроля, с детства еще как наслушалась вечных «туда не иди» и « с тем не говори» так и злость берет, когда кто-то пытается ей указывать.
Но все же себя она виноватой чувствует, отчего-то раньше ее такой приступ виновницы не хватал, а Мрак без слов развернулся и ушел, и она уже думает над тем, верно или неверно.. Он тоже за свою жизнь боится и еще за ее жизнь боится, не нужно было быть такой полной сволочью..Ладно, соберись, Аврора, через пару дней у мелкого долгожданный праздник, после него вы сможете сбежать, и все вернется на круги своя. Хотя какой на круги своя с демонов?
И что будет тогда, когда они сбегут? Он уйдет? Бросит ее так же внезапно, как когда-то появился? Или будет рядом, помогать или что-то в этом роде? Аврора не знала, и думать об этом сейчас совсем не было желания, нужно проведать Мрака и идти отдохни немного, все же человеческий организм слабоват для стольких переживаний и походов в магазин с такой большой очередью.
Тем временем один заблудший демон, заблудший и ни разу не начавший поиски выхода, заблудший и своей потерей ликующий демон сидел на крыше старого дома. Дом раньше принадлежал знатным людям, резные окна и тяжелые двери, скульптуры и колонны, однако теперь это лишь памятник старине и ничего кроме пыли тут не обитало. Демон даже никогда не стал бы думать над тем, какова история этого дома. От чего дом этот так красив и отчего пуст уже столькие столетия. Возможно, он исключительно дорог, ни каждый может позволить себе содержать целый такой особняк, а иначе и не назовешь. А может быть,  не только цена отпугивает клиентов, может что-то, что незримо глазу рыщет там, по темным коридорам и воет вечерами.. А может,  там просто часто воет в узких коридорах ветер, чем пугает маленьких детей и впечатлительную молодежь.. Как же все же красивы эти резные окна, так бы и смотреть в них, не отрывая взгляда и думать.. Думать о том, как можно бояться ветра в коридорах и старых россказней. Думать, думать и думать.. Любоваться, любоваться и любоваться этими старыми, пыльными резными окнами и печально вздыхать порой от мысли, что уже скоро нечем будет любоваться.
Или речь вовсе не резных окнах, а о том, чье отражение в этих окнах мелькало. Туда – сюда ходил силуэт, смеялся, всхлипывал секунду и снова улыбался, словно не было у него тех весов, что перевешивали чашу настроений то туда, то сюда и замирали, пока чашу эту всю не исчерпают.
Демон бродит от стенки к стенке, шепчет что-то под острый нос и лишь на момент вспоминает, что вот-вот день настанет, когда придется выйти из тени и приложить усилия. Ему такая перспектива не нравилась, любил демон исключительно философские размышления и временами предательство, временами месть и временами кровь на своих руках. Кровь людей, кровь демонов и ангелов – какая разница, по рукам на пол капает одинаково.
Людей он в руках своих ломал для развлечения, временами просто забывался и только вспоминает себя, а человек не дышит и сердце его не трепещет. Возитья с людьми, конечно, интересно иногда, но они хрупкие и слабые, это разочаровывает.. Ангелы и демоны – дело другое. Их крылья таят в руках и рассыпаются, как только огонь опаляет их. Их тела стойкие и крепкие, ломать их долго и Фалцус любит растягивать удовольствие, мучая и издеваясь..
Однако не хотелось бы мне, что вы сочли его совсем бездушным. Хотя сейчас, может, так оно и есть.. Но когда ангел лишается крыльев, когда он видит, как братья его падают на скалы и разбиваются один за одним сохранишь тут душу? Сохранишь тут рассудок, когда на живую ты горишь, разбиваешься сам о те же скалы и кости будто выворачивает наизнанку, кровь кипит и плавит кожу, обращаясь в пылающую лаву.
Терять свои крылья – это больно.
Сгорать – это больно.
Падать – это больно.
Фалцус не виноват, он не хотел, его скинули насильно. Он не хотел, но его сожгли. Демон – сам по себе заблудшая душа, ангел же – душа во свете. Лишь будучи человеком можно понять, что из этого лучше, а может, лучше быть просто человеком?
А может, Фалцус сейчас шепчет слова проклятой молитвы для печати. Только демон может поймать демона, только демон не имеет права пленить демонов. Но Фалцус давно никому ничего не должен, и сейчас улыбка не сходит с его сухих губ. До сих пор он не знает, что за демон объявился в городе, но как только он поймает девушку, она скажет его имя, как только он поймает девушку он сам почует ауру того, с кем она связалась.
В старых, резных окнах маячит сгорбленный, высокий силуэт. Люди на улице думают, что это ничего не значит. Возможно, это и к лучшему. Ведь зайди хоть один наивный гражданин, поинтересовавшийся, что же делает силуэт в старом доме, ему тут же было бы не до вопросов, бежать и бежать прочь, да только от того, кого он там увидит не убежать. Демон не знает пощады, демон не знает страха и не слышит молитв. Незачем склонять голову и просить милости, тот, кто сердца давным давно лишен не ответит и не уберет руки свои, запачканные кровью.
Хладнокровие спасает людей, хладнокровие спасает демонов и хладнокровие спасает ангелов. Будучи слишком чувственным, можно лишиться своих крыльев. Об этом Фалцус знает не по наслышке, старые раны ноют временами, привлекая к себе внимание.
Демон наконец покидает здание, это место не плохо, но там, куда он идет куда приятнее. В тени он не видим, на свет не выходит и крадется, словно кошка. Его место тут, старая сырая комната с приятным видом на свалки, где время от времени ходит молодежь, кричат юные дамы и от передоза в собственных слезах и криках, захлебываясь, кончают жизни отчаявшиеся. Таких Фалцус никогда не во что не ставил. Они – отрекшиеся и от бога и от дьявола, разрушают свое тело и глазом не моргнув, а после гниют в могилах. Фалцус вообще демоном был привередливым, даже его внешний вид об это ярко говорит. Темные брюки, всегда блестящие туфли и кроваво-красная рубашка. Как и говорилось ранее, внешность его не так сильно от человеческой отличалось, острый нос, заостренный подбородок и скулы, сероватая только кожа. Крыльев он быль лишен, рубашка часто тревожила старые раны, но сошедший с ума демон болью упивается и она ему не страшна.
Осталось всего пару дней до того, как можно будет полюбоваться на своего собрата и на ту, кого он решил свести на грех. Девушка на вид довольно неплоха, но шрам на лице портит гармонию. Белые волосы для этого времени – это не странно, люди столько всего придумали, что дивиться нечему.
Наконец демон буквально рухнул на пыльную кровать, перед этим стянув с себя рубашку. На деле жил он не так, как Мрак. В то время как рогатый скитался по лесу и домом его был старый замок, сырые стены и смрад, коридоры охваченные слабым светом свеч, Фалцус жил в городах и пригородах. Часто он выходил на улицу, правда закрытый с макушки до пят одеяниями, что бы кожу не жгло. Его разум, затуманенный и неустойчивый не мог держаться на одном месте, не мог он жить как его братья. Он не думал о том, что бы заслужить какое-то звание, он жил лишь потому, что еще не умер.
Луна над городом сияет ярче и озаряет улицы своим светом, люди расходятся по домам. Во все времена они боялись тьмы. Они боялись неведения, того, что в этой тьме живет. Но то, что жило во тьме, веками училось выходить на свет.