Записи доктора по растениям

     Совсем недавно я купил себе прекрасный участок, на котором располагался не менее восхитительный и большой дом. Конечно, для холостого парня вроде меня он был действительно колоссальных размеров, но буду с вами честен, мне это даже доставляло некое удовольствие. Сделав в нём ремонт, перестелив паркет, переклеив обои и переставив мебель, я заметил странные рисунки на стенах в одной из комнат на втором этаже. Подумав, что это могли быть лишь проделки детей, я пошёл в мастерскую, которая была относительно недалеко и, начав искать банки с красками, нашёл кое-что другое. Дневник, точнее кучу листов, скреплённых тоненькой верёвкой. Забрав её в дом, я заварил себе кофе и принялся изучать находку. На моё удивление, там были не только записи, но ещё эскизы и наброски каких-то чудовищ, настолько жутких, что не верилось в их существование. По подчерку было видно, что автор писал в разное время и всегда был в разном настроении. На одной странице он писал аккуратно и разборчиво, а на другой, казалось, бежал, и слова были растянуты чуть ли не на весь лист. Но то, что мне всё же было понятным, я выписал и буду честен с вами вновь, лучше бы я этого не делал.

     «Осенью 2006 года я устроился садовником в дом Понкиных, одних из самых добрых людей, хотя вы это сами должны знать, если живёте недалеко от главного причала Белого моря. Дом, в котором я жил, работал и хоть кем-то являлся, находился в лесу. Огромный участок, казалось, километр на километр. Сады, столь зелёные, но, к сожалению, не ухоженные, мастерская, в которой я жил последующие годы, и дом, который был белоснежный с вставками из тёмного дерева и большими окнами. Ночью, когда небо собирало в себе все фиолетовые оттенки, дом был как призрак, он выглядел так, как будто явился из неизведанного нами мира. Я писал, что жил в мастерской и это действительно так, не подумайте плохо о Понкиных, они сами хотели, чтоб я поселился в дома, даже выделяли комнату на втором этаже, но там было не уютно, и я выбрал мастерскую. В ней было немного тесно, но крыша, выполненная из стекла, позволяла мне перед сном любоваться звёздами и не вспоминать про все неудобства. Я не буду посвящать эту рукопись всяким вещам, которые как никак, но всё же связанны с моей работой, также не буду затрагивать в ней такие науки как: ботанику, почвоведенье и дендрологию, совсем нет. Я посвящу её тому, что, точнее кого, видел в лесу.
     Весной 2007 года, уже как полтора года я работал на Понкиных, глава семейства – Михаил Степанович, позвал меня на охоту, точнее даже не позвал, а пригласил. Мы были с ним почти друзьями, часто после ужина он рассказывал мне про свою трудную работу и всякие интересные истории. Идя по тропинке вглубь весеннего леса, листва которого медленно шелестела от порывов ветра, я услышал позади какой-то шум, казалось, будто кто-то метлой гоняет листья и, обернувшись, я сначала не поверил своим глазам. В ста или более метров меж деревьев шло что-то длинное, это точно был не человек. Прошло лишь три секунды, и оно пропало, толи слилось с деревьями, толи ушло слишком далеко. Тогда я не придал этому особого значения, ведь это могла быть просто тень.
     Через два месяца вечером, когда солнце почти скрылось за горизонтом и постепенно начали загораться звёзды, я услышал, как из глубокого леса доносились шорохи, хруст листвы и завывания ветра, которые умудрялись достать даже меня. Забежав в мастерскую, я почувствовал, как моё сердце билось и казалось, оно хотело как можно быстрее убежать. Не выдержав всего этого, я лёг на кровать и ушёл в себя.
     Понкины почти на целый день всегда уезжали с утра на работу и возвращались поздно вечером, наконец, поняв, что они не успевают готовить и им всё же пришлось позвать повара, который приходил три раза в неделю и готовил множество различных блюд. Я с ним довольно быстро подружился и уже на второй встрече он рассказывал мне шутки и истории из своей жизни, оказывается, раньше он был моряком, а ещё раньше таксистом - довольно интересная трудовой опыт. Мы обычно сидели на кухне и о чём-то бурно беседовали, но иногда, когда нас переполняла смелость, мы садились за столик на заднем дворе и попивали кофе рядом с деревьями, за которыми я ухаживал. Мне хотелось рассказать повару про эти жуткие звуки по вечерам, но понимал, что он не воспримет меня в серьёз.
     Зимой того же года, когда до хорошо вам известного праздника оставалось чуть меньше месяца, Михаил Степанович попросил меня срубить ёлку небольшого размера, которую я бы смог принести сам. Безусловно, мне было жалко срубать пусть хоть и маленькую, но всё же настоящую ёлку.  Тогда в лесу я снова повстречал нечто высокое, вы возможно могли подумать, что оно было одно, но, к сожалению, это далеко не так. Остановившись, уже не помню по какой причине, я присел на пень и, потирая руки, любовался высоким снегом, который мягко хрустел под ногами. Как вдруг ранее стоявшие деревья, в метрах пятидесяти, начали уходить. До сих пор не могу вспомнить, откуда у них были ноги или нечто на них похожее, но я помню их глаза, они святились как яркие лампочки. Недолго думая, я побежал обратно к дому, ведь меня пугала не только сама ситуация, а звуки, которые они издавали. Как же я счастлив, что не могу вам их передать, казалось, что выворачивает наизнанку, сразу охватывала паника, но увидев меня, глава семейства подумал, что я встретил дикого зверя. 
     После того случая я по настоящему боялся заходить в лес, даже старался как можно реже кидать на него свой любопытный взгляд. Моя работа, да и жизнь, действительно немного изменились, беседуя с поваром, я пытался как можно дольше сидеть в доме, а на ужине, когда Михаил Степанович рассказывал очередную историю, я представлял, что именно в это время, деревья ходят и меняются местами. По ночам, как обычно любуясь звёздами, мне казалось, что кто-то шепчет какие-то слова, которые я не в силах понять. Светлячки, которые так любили летать ночью меж деревьев, после той зимы стали казаться безумно пугающими, будто эти огни смотрели прямо в душу. Но спустя несколько месяцев мой страх и тревога утихли, я мог работать почти как прежде, но случилось то, чего просто нельзя было ожидать.
     В конце лета 2011 года глава семейства Михаил Степанович, в силу своих проблем со здоровьем стал работал на дому. Ему приходилось строго в нужное время пить необходимое лекарство, либо последствия будут неминуемыми. Сидя каждый день в гостиной или на кухне, иногда даже вместе с поваром, он писал статьи для журнала “Жизнь у Белого моря”. Его колонки были посвящены интересным личностям или забавным история происходящим недалеко от моря и собственного этого самого белоснежного дома. Так длилось пару месяцев, пока Михаил Степанович за ужином шёпотом не поведал мне тайну, мол, ему уже не раз мерещилось, что тени в лесу ходят, будто играют в догонялки. После этих слов я сразу представил себя маленькой рыбкой, которая раньше купалась в речке в поисках смысла, затем её отнесло течением в море отчаяния и теперь ей приходилось тонуть в океане бессмыслия.
     Один раз, сея семена каких-то цветов, я заметил, как глава семейства просто сидит на заднем крыльце и смотрит в этот проклятый лес. Уже тогда меня начало охватывать переживание за своего, как никак, друга. Через несколько дней он сидел уже у мастерской в компании мольберта, красок и холста, но потом, через неделю, он показал мне законченную картину и, чёрт возьми, там был лес. Обычный человек мог бы посчитать это обыкновенной картиной или пейзажам, но я понимал, учитывая разговоры за ужинами, что это далеко не простая картина. В течении пару месяцев он нарисовал несколько десятков совсем не похожих друг на друга картин, но жена всё же увидев их восхитилась и начала гордиться своим мужем за его “тайные таланты”. Затем он начал уходить в лес на полчаса, час, два и так далее, самое долгое его время пребывания там было равно дню, помню, как тогда его жена сильно распереживалась и готова была даже вызвать полицию, но глава семейства всё же вернулся с целой корзиной грибов. Вас, наверно, смутило то, что как он мог принимать лекарство в нужное время, оказывается, он просто носил его с собой. Как я впоследствии понял, долгое время всё обдумывая – Михаил Степанович медленно сходил с ума. Наши разговоры за ужином становились всё странней, даже жена это замечала, и его озабоченность лесом пугала меня больше, чем шёпот по ночам, на который я уже не обращал никакого внимания.
     Перекрашивая забор, мне удалось в последний раз увидеть этих чудовищ, и я был удивлён как в первый раз, но я запомнил его, и это помогло мне в дальнейшем зарисовать их. Их высокий рост, непропорциональные ногам руки и что, на мой взгляд, самое жуткое – глаза. Ведь они ослепляли, замораживали, не позволяли убежать или сдвинуться с места, если вы конечно в них всё же посмотрели.
     Осенью 2013 года, отработав в доме Понкиных семь лет, я уволился не в силах больше терпеть этот безумный лес и главу семейства, который ему чуть ли не поклонялся. Не могу знать, поверили ли вы в правдивость моих слов, но я надеюсь, что вам никогда не удастся узреть того, что пришлось увидеть мне».
    
    Это только та часть, которую я был способен понять и записать, но и этого хватило, чтоб убедиться в том, что здесь нельзя оставаться. Быстро собрав все свои вещи, покидав их в сумки и выбежав из дома в машину, меня окутала паника, ведь был ясный день, а из леса, окружающего этот дом чуть ли не со всех сторон, горели ярко-жёлтые огни, как гирлянда на новогодней ёлке. Казалось, они смотрели прямо в душу.