Господи, не прощай

      По ночному городу неслась скорая, разрывая сиреной ночную тишину. В скорой помощи умирал старик. Врач поддерживал в нем последнюю искорку жизни, делая ему массаж сердца.

Соседка Вера, видела, как он упал, но отвернулась от его дома, ушла к себе.
-Мама,- сказала ей дочь Наташа,- дедушке Панкрату наверно плохо, видела, он пошатнулся и упал.
- Чтоб он сдох!- ответила ей мать.
- Ты что такое говоришь. Он же старый человек, немощный.
- Да, немощный, но таким же он был не всегда. Я помню, каким он был во время войны, я была тогда еще ребенком. К нам в город вошли немцы, сразу принялись за перепись молодежи, коммунистов и евреев. Тысячу четыреста человек расстреляли в сквере, женщин, детей, стариков, среди них были бойцы из госпиталя, всех положили. Теперь там стоит памятник.

     По соседству с нами жила семья, когда началась война, к ним приехали родственники, евреи, семь человек, четверо взрослых и с ними трое детей.
Когда немцы пошли по домам в поисках евреев, то мои родители,- продолжала рассказывать Вера дочери,- спрятали всю семью у себя в подвале, он был большой, в нем когда-то еще в революцию, вешали туши свиней перед копчением для охлаждения.
    У соседей спрятать, такое количество людей, было негде, вот их и привели к нам.

Мой дедушка сказал,- здесь вам не укрыться от немцев, сколько вы сможете продержаться в холоде? все равно придется идти и становиться на учет в комендатуре, а там они вас сразу арестуют и поступят так, как поступили с теми, что похоронены в сквере. Они не пожалеют ни детей, ни женщин.
 
- А что же нам делать? - спросил дядя Мирон, глава еврейского семейства.
- Уходить вам нужно в горы. Вот я вам нарисовал карту. С вами  из города пойдут еще тридцать шесть человек,  это все еврейские семьи, дети, старики, женщины. Вам нужно будет подняться в горы, перейти их и спуститься к реке. Это единственные безопасные тропы к скитам.

Затем пойдете по течению реки, увидите скиты,  жили там монахи, перед войной они покинули наши края и ушли в Эстонию. Жилье добротное, из бревен. Лес рядом, топить печи будет чем.
Не вечно же будут у нас господствовать немцы. Они уйдут, вернетесь в город. С продуктами вопрос решим, а сейчас каждый из вас и стар и млад, возьмет с собой картошку, муку, масло и все остальное, что успели мы собрать, распределите между собой, и понесете. На неделю вам хватит, а там партизаны подвезут продукты.

    Вера сидела, забившись в уголок, смотрела и слушала, что говорил ее дедушка.
Ночью, собрав всех на окраине города, дедушка, и с ним еще двое, повели евреев на основную тропу,  по которой они должны были уйти в горы. Проводив их, они вернулись домой.

   - За их походом следил Панкрат, которому я пожелала смерти,- сказала дочери Вера, - он догнал евреев в горах и положил их всех. Ограбил их, у взрослых, вырывал плоскогубцами зубы покрытые золотыми коронками. Тем, кто еще был жив, он разбивал им головы, прикладом автомата.
    Свидетелем этой страшной казни, был сбежавший мальчик, лет тринадцати. Он сидел в лесу долго после того, как Панкрат, сделав свое черное дело, поехал на лошади в город.

Мальчик возвращался по той же тропе, как их провожал  мой дедушка. Он, остановился на окраине города, забрался в чей – то сарай и там ждал рассвета.
Стал еще раз невольным свидетелем страшного преступления. В калитку постучала женщина, с маленьким ребенком на руках. За спиной у нее был рюкзак. Она попросилась переночевать.
     Две женщины, видимо, сестры, впустили ее в дом, а где-то за полночь, они вынесли части тела женщины и ребенка. И здесь же недалеко от сарая останки закопали, вырыв яму по пояс. Мальчик, дрожал от страха, но не выдал себя, иначе его бы ждала, та же участь, что и  женщину с ребенком.
     Через день, мальчик пришел к нашим соседям, он дружил с их сыном Борисом. Вот он  рассказал обо всем увиденном.
Дедушку к себе позвали соседи, и он повторил все, что рассказал им.
- Ты Арон, единственный свидетель гибели евреев и женщины с ребенком,- сказал дедушка,- ты должен будешь найти того, кто это сделал. Но появляться тебе в городе сейчас, нельзя, пока не вышибут немцев.

     Адрес женщин, Арон, конечно, запомнил, а вот мужчину, который совершил зверства, надо было искать. Немцы почти ежедневно делали обыски, а заодно вывозили все награбленное из города.
Дедушка сказал, что Арон будет жить у нас, днем будет сидеть в подвале, а ночью в комнате.

 Она приносила ему еду, но он почти ничего не ел, он тосковал за родителями, братьями и сестрами.

     Партизаны похоронили погибших евреев всех в лесу. Несколько дней, копали могилы. Дедушка пообещал Арону, что сводит его, на место, захоронения.
- После войны,- сказал он,- люди сделают перезахоронение их на городское кладбище. 
Сделали, но в сквере, там, где были захоронены все расстрелянные немцами евреи и русские, тысяча четыреста человек.После ухода немцев, сколько не искал Арон, так и не смог найти преступника.

    Прошли годы,  дедушка  умер. А Арон все надеялся найти и отомстить. Его выбрали председателем Исполкома, он жил и работал в городе, где навечно остались его родные. Женился, у него росли дочь и сын.

Как-то его жена, пришла с работы и говорит,- к нам на работу женщина принесла кольца, серьги, браслеты, цепочки, из золота. Такая красота. Я смотрела, перебирая их в руках, женщина сказала, что это наследство от ее бабушки.
 Но знаешь, Арон, на браслете, я видела гравировку, на еврейском языке было написано,  это точно.  Я у тебя видела  слова в тексте, но вот прочитать, я конечно не смогла. Женщина русская, не еврейка, так откуда у нее эти драгоценности?!

   - Мне то же, Галя, интересно. А может это след к разгадке, куда делись те драгоценности, которые похитил тот, кто расстрелял евреев. А ты знаешь женщину, которая тебе их предлагала?
- Но откуда? – я ее первый раз видела.
-Ты, спроси у женщин, может, кто из них знает.
- Хорошо, завтра спрошу,- сказала Галя.

     Оказалось, это парикмахер продавала для своей подруги, имея от этого процент.
Когда Галя на работе сказала, что возможно эти драгоценности принадлежали погибшим женщинам в лесу, все были в ужасе, что примеряли их на себе.

Парикмахера звали Надежда Горобченко, ее вызвал к себе на допрос следователь прокуратуры. Она назвала  имя и фамилию женщины, которая периодически давала ей драгоценности для продажи.
   Следователь выехал по адресу, женщина оказалась, тяжело, больна, на вопросы отвечать отказалась, через несколько дней она умерла.
Ниточка оборвалась.

    На похороны приехал ее отец, его лица почти не видели, он все время сидел, закрывая его носовым платком. Все подумали, что он страдает по безвременно ушедшей из жизни дочери.
 Но одна из женщин сказала,- это ему стыдно перед народом за то, что он совершил во время войны, он расстрелял евреев, догонял их в лесу и убивал,  срывал с них золото. Это видел мой брат и его друг, они возвращались с рыбалки, услышали выстрелы, думали немцы, а это свой, расстреливал людей.
 Мы были детьми, кроме бабушки и дедушки у нас никого не было, боялись кому-то сказать, если он столько погубил народа, то, что ему стоило, убить нас.
 А дочь его, Господь, прибрал раньше времени за грехи папаши.
 
   После похорон Панкрат был арестован, отсидел в тюрьме наказание и вернулся домой. 
Как не старался врач, но больному, старому человеку помочь не смог.
Перед смертью, Панкрат пришел в себя и ясным голосом сказал,- Прости Господи! И умер.