Лабытманго

 
   - Интересно, а правду говорят, что после изгнания инопланетян пенсионный возраст снизят? - это спрашивал маленький и очень странный солдат по кличке Шеф, - Ну как снизят...вернуть)ся к обсуждению?

   Вопрос его прозвучал серьёзно, никто из сидевших у костра не рассмеялся.

   - Правду, - ответил ему другой странный солдат, тоже призванный из запаса, радиолюбитель Геращенко, - Только это в Эквадоре.

   Они оба были странными, эти солдаты. Геращенко, конечно, не такой маленький, как Шеф, раза в три больше, объёмнее своего оппонента, но оба носили шинели и оба - очки.
   Одно это уже вызывало тревогу. Особенно учитывая, что через несколько часов с этими людьми Виктору предстояло идти в разведку.
   Все остальные солдаты были одеты, главным образом, в бушлаты, кто в бушлат поновее, кто - из каких-то многолетних запасов. Некоторые имели что-то натовское или, скажем, костюм для зимней рыбалки.
   Что там говорить, здесь встречались персонажи даже в кирзовых сапогах! Да... Но только не в шинелях.
   Шинели смотрелись совсем многовековым анахронизмом - бедный, бедный Павел! А уж здесь, перед лицом инопланетной угрозы и вовсе... До этого Виктор видел шинели только у солдат из стройбата, тех, что копали противоинопланетный ров от станицы Северской до Абинска.

   "Впрочем, я тоже солдат странноватый, - подумал Виктор, -  Хоть и бушлат в наличии."
   

   Меж тем, разговор продолжался.

   - А что, на Эквадор тоже пришельцы напали? - удивился Шеф.
   - Не знаю. Но президента у них, по-моему, Ленин зовут. Или звали, - отвечая, Геращенко был тоже абсолютно серьёзен, - В любом случае, жить в эту пору чудесную уж не придётся - ни мне, ни тебе...
   - Это вы про что?

   Вот чего нельзя было отнять у Шефа, так это его способность разговаривать с людьми на "вы". Способность редкую, а в обстоятельствах, имевших место быть, просто уникальную.

   Обстоятельства как в 41-м - на Земле, в горах под станицей Смоленской, высадились пришельцы. Краснодар под угрозой, по периметру зоны высадки располагаются части и соединения Армии России, повестка из военкомата, кое-как найденный в шкафу, среди квитанций за алименты, военный билет. Кружка, ложка, миска, две смены белья. Виктор ещё некоторое время размышлял, стоит ли брать свою тёплую водолазную тельняшку или нет...

   - Это я про пенсионный возраст. Не для того ягодка росла, товарищ, чтобы нам пенсионный возраст понижать, - пояснил радиолюбитель Геращенко.

   Услышав про ягодку, Виктор тотчас вспомнил про манго. Вернее, про Лабытманго. В детстве он считал, что именно так называется северный город, где это манго, собственно, растёт.

   Узнать, что на самом деле город назывался Лабытнанги и манго там нет, было разочарованием.

    Ещё вспомнилось, как думал не явиться по повестке, а вместо этого рвануть куда-нибудь волонтёром.
   На тихоокеанском атолле Науру собирались строить новый российский космодром, при нём, вроде бы, уже был создан Пальмовый Центр Роскосмоса - саженцы экзотических растений выращивать для освоения планет Солнечной системы. Требовались волонтёры.
   Если бы удалось туда добраться, то можно было бы пересидеть инопланетную угрозу.
   Но Виктор не стал даже пытаться. Как вскоре выяснилось, и с космодромом дело увяло и Пальмовый Центр в Сочи оказался, а не в Науру. И, понятно, волонтёрами туда попадали только мажоры.
   Теперь только боевые товарищи иногда подшучивали над этой тропической историей.
   
   "Сражён кокосом на Таити," - так ответили они прапорщику Банько, когда Голубцов один раз опоздал в строй.

   Даже Таити был лучше известен, чем этот Науру. Реально, там  можно было бы отсидеться...

   - Там для отдельных категорий снизят...граждан... - вступил в разговор рядовой Рябов, совсем молодой ещё парень с опасно сосредоточенным выражением лица и прозрачными глазами убийцы.
   До этого Виктор слышал его голос один единственный раз, когда тот попросил передать кружку с чаем.

   "Дай чефирбак," - так это прозвучало.

   Таких, как Рябов, на гражданке называют ровными пацанчиками. У этого ровного пацанчика лицо было наполовину закрыто капюшоном, но, всё равно, на вторую половину смотреть не хотелось, чтобы на взгляд не нарваться.
   Надо сказать, Виктор был рад, что в их разведгруппе есть такой солдат.

   Здесь все себя сравнивали с персонажами игры S.T.A.L.K.E.R. - как могло быть иначе, если их батальонно-тактическая группа располагалась всего в шести километрах от Зоны?
   Тем более, что тылы ещё не подошли. Старший прапорщик Банько уже несколько раз высказывался следующим образом: "Обозы отстали".

   Один раз Виктор попытался зачем-то ответить прапорщику, развёл руками:
   - Логистика, Олег Евгеньевич...
   - Знаю я эту логистику, Голубцов! - высказался Банько, - Вы вообще блогер! Помолчите.

   Блогер... Ещё одно разочарование. Но хорошо что Голубцов, а не Виктор Цой. Дело в том, что Виктор был как бы и не Виктор по документам. Имя его было Цой. Папа так постарался. Цой Викторович Голубцов. Прапорщик-то знает...
   А вот про Лабытманго знает, кажется, только Шеф, больше Виктор никому не рассказывал.

   Честно сказать, Виктор не совсем был уверен в том, что институт прапорщиков существует в современной армии. То, что здесь, у них, есть старший прапорщик Банько ещё ни о чём не говорило - у Зоны хватало чудес и посильнее.

   Все ходили в том, в чём выдернули из запаса и в том, что удавалось раздобыть какими-то неизвестными путями, тёмными тропами. Так как тылы не подошли и не через неделю и не через месяц, их БТГ приобрела весьма художественный вид в смысле обмундирования.
   Прибывший на позиции генерал-майор Обоев даже высказывал комбату, что распустили людей.

   Тот же Рябов раздобыл где-то совершенно фантастический плащ с капюшоном - ну реально косплей! Типа он не солдат вовсе, а урка - "мочи актив!" Пусть плащ и не кожаный, а брезентуха и калаш вместо обреза.

   Тяжело пришлось генерал-майору Обоеву готовить наступление в таких условиях. Солдаты комбата Чутченко, все, как один, призванные из запаса, курили прямо в присутствии генерала, ещё и дым кольцами пускали и глядели так, будто они на пляже турецкого отеля, а не на войне.
   Рябов и кент его, рядовой Дыба, те вообще сплёвывали себе под ноги в десяти метрах от командования.

   И это, кстати, сразу после ЧП с курением в окопах, когда прямо на передовой произошла стычка между боевым охранением  и какими-то чужими офицерами, прибывшими на рекогносцировку.
   Дискуссия о том, являются ли окопы общественным местом или не являются и можно ли курить на передовой или нет легко могла перерасти в перестрелку на радость противнику.
   К счастью, обошлось. Офицеры объяснили, что дело не в опасности пассивного курения как такового, а в том, что у инопланетян могут работать снайперы. Эти снайперы легко вычислят огонёк сигареты, особенно ночью, выстрел - и всё, нет тебя, поминай, как звали.

   "Да нас вообще звать никак! Мы никто, - ответил им тогда рядовой Дыба, - Не получится поминать."

   Этот Дыба тоже был конкретный чувак, мог, если что, и выстрелить в подтверждение своих слов.

   Вспомнив это эпизод, Виктор почувствовал что-то вроде надежды. Надежды, что их разведвыход может закончиться удачно - Дыба тоже шёл сегодня с ними.

   Вообще, оснований для таких ожиданий было маловато. Никто не знал, кто такие эти инопланетяне и чего хотят. Никто их до сих пор не видел. Ни одного, тем более, снайперов.  Языков тоже не удавалось взять. Офицеры на все вопросы отвечали одно: "Информации нет".

   Информации, похоже, действительно не было. Мотоманёвренная группа, отправленная в Зону ещё месяц назад, когда происходило развёртывание по периметру, не вернулась.
   Ходили слухи, что выброшенные с воздуха парашютисты тоже исчезли. Причём, исчезла не одна группа, а несколько, даже те, кого сбрасывали в ОЗК.
   Рассказывали, что до сих пор ещё из Зоны выходили грибники и дачники, попавшие туда ещё во время высадки инопланетян, но грибники эти ничего не могли толком сообщить. Наверное, требовалось время. Грибников и дачников отправляли в Москву. Приезжали обычно академики, помещали несчастных в особые контейнеры и увозили в специальный институт.
    
    Наступления ждали давно. Предполагалось, что со дня на день прибудут какие-то регулярные части. Потом ждали помощи мирового сообщества, чуть ли не гурков из Англии. Ещё должна была прибыть горная бригада из Тувы. Вроде бы видел кто-то, как на станции Афипская разгружали бронетехнику. Был слух, что в Ростов-на-Дону, в штаб округа, даже приезжал кто-то из политсовета "Единой России". На бронепоезде. Недели две назад заговорили о том, будто сам товарищ Ким Чен Ир собирается прислать десять своих дивизий.

   Однако, ни регулярная армия, ни мифические гурки с северокорейцами так и не подошли. Даже обозы, как известно, где-то застряли. Может, дело было в санкциях или в недостаточном финансировании.
   Впрочем, возможно, что на других участках фронта всё было иначе. Не исключено, что там были и гурки и горная бригада. А то и какой-нибудь спецназ. С логистикой. Надо же понимать - секретность. И противника дезинформировать надо, чтобы навсегда дорогу забыл на планету Земля, координаты.

   Неудивительно, что в окопах много говорили о тактическом ядерном ударе по Зоне. Типа, есть у вас проблемы с финансированием, санкции... Так может долбануть разок по пришельцам ядерной бомбой и не сидеть здесь в холоде и грязи? Ведь начиналась зима, пошли дожди, без чулок от ОЗК теперь даже до штаба стало не дойти.

   Но с тактическим ядерным ударом тоже не заладилось. Как с космодромом в Науру. На самом деле, всем было понятно, что есть  множество причин, из-за которых нельзя бомбить Зону.

   "Это же не Воронеж!" - высказался прапорщик Банько.

   Замысел командования был более-менее ясен - скорее всего, стремительным ударом на Абинск планировалось рассечь группировку пришельцев на две части. Затем такими же стремительными ударами хотели рассечь и эти части, тем самым превратив один большой котёл в несколько маленьких.
   А после заставить инопланетян капитулировать или уничтожить, если враг откажется сдаться.

   Всё было хорошо в этом плане, но беспокоило, опять же,  полное отсутствие сведений о противнике.

   Может, правда, им повезёт? Может, удастся не только вернуться из Зоны, но и добыть важные сведения? Это ещё никому не удавалось, но...

   В разведку Виктор попал удивительным образом. Это произошло сегодня утром. Ему приказали явиться в канцелярию. Так называлась штабная палатка посреди лагеря.
   Виктор, правда, предпочитал называть её не канцелярией, а преторией. Но не вслух.

   За всё время на позициях был он в претории всего один раз, когда получал денежное довольствие. Так что, конечно, по пути думалось всякое. Даже про демобилизацию.
   В самом деле, почему бы командованию вдруг взять и не освободить рядового Голубцова от дальнейшего прохождения службы?
   Что тут такого странного?
   Ведь есть же и гурки и спецназ! Гипотетически.
   Что толку от такого как он? Солдата из глубокого запаса?
   Сгинуть разве только в наступлении, в первой волне...

   Проходя мимо надувной церкви Виктор услышал пение. Даже показалось, что следует зайти в походный храм, может быть совершить некие обряды.
   Нет... Показалось. Даже само церковное пение, может быть, тоже показалось. Несравнимо более чётко он расслышал совсем другое:

   "Ho Shi Min is a son of a bitch!.."

   Это совсем рядом, на импровизированном плацу, группа молодых солдат разучивала речёвки и занималась строевой подготовкой. Судя по всему, долгожданные подкрепления всё же подошли.

   Им тоже, похоже, придётся погибнуть в наступлении. Не зря  Банько предупредил, что отступать некуда - позади военная полиция. Целое соединение прибыло из Сирии. Укомплектовано чеченцами. Военная полиция должна была обеспечивать действия их батальонно-тактической группы так, чтобы всё было хорошо.


   В палатке, кроме комбата Чутченко, Виктор увидел ещё двух  офицеров - глыбоподобного в роскошном придворном камуфляже и молодого старшего лейтенанта, на котором и форма и снаряжение выглядели в высшей степени аккуратно.

   Залётные, решил Виктор.

   Комбат Чутченко сам был как глыба, но этот, неизвестный, просто барельеф напоминал со стены индийского храма. Ещё тех времён, когда деревья были большими в джунглях. И слоны большими и люди.
   Хотя почему - неизвестный? В глазах у Глыбы такая радость светилась и такое глубокое понимание всего сущего, что ясно было сразу - особист.
   А вот с молодым офицером ясности не было. Кроме того, что аккуратным оказалось и его лицо, не только одежда. Даже выражение на этом лице было аккуратным.

   - Ваше произведение? - спросил глыбоподобный сразу же после того, как Виктор вошёл и по-уставному представился.
   - Разрешите... - Виктор, повинуясь жесту подошёл к ноутбуку.

   Это ноутбук он заметил сразу. Чудовище чем-то напоминало бронированный патефон. На экране Виктор увидел свою страницу в ВК и картинку на ней - бойцы в окопах гонят отстреливающихся из револьверов двух огромных клещей. Имелась надпись: "Бей жука-политрука, рожа просит кирпича."

   "Теперь всё ясно! Конкретный залёт! Чекисты приехали и заберут сейчас, - мелькнуло в голове, - Чистят ряды перед наступлением. Заберут туда, куда грибников забирают из Зоны, в контейнер!

   - Это репост! - Виктор не терял надежды всё объяснить офицерам.
   - Но страница ваша? - Глыба улыбалась подобно древнему змею.
   - Да. Так точно, моя. Но я не понимаю...

   Глыба удовлетворённо переглянулся с молодым офицером. Стало понятно, что здесь не всё так просто.

   Внезапно Виктора осенило - жуки! Вот в чём дело!

   - Так там жуки?! - Виктор мотнул головой в сторону Зоны. В этом вопросе слились как прозрение, так и робкая надежда на какую-то неясную милость со стороны особистов.

   Офицеры молча разглядывали солдата. У Глыбы в глазах продолжала  светится улыбка, только она стала немного тусклой.

   - Но это же фильм! - Виктор обращался сейчас к здравому смыслу, причём и к своему собственному тоже, - Это фильм! "Звёздные войны"! Или нет - "Звёздный десант". Там про жуков...

   Фиг знает что происходило сейчас здесь, в штабной палатке. Какая-то самая обычная картинка из интернета и вдруг этой фигнёй интересуется особый отдел?! Интернет уже давно выключен по всей Российской Федерации, если что...

   Виктор ждал, что комбат что-то скажет, вступится за своего солдата. Подполковник Чутченко был хорошим комбатом, его можно было хоть сейчас судить судом военного трибунала. Но сейчас он молчал.

   - Я всё равно не понимаю, - продолжал Виктор, подумав, что прикасается к государственной тайне, - Если в Зоне жуки, то кто тогда политрук? И при чём здесь я?

   - Вы поступаете в распоряжение старшего лейтенанта Зянчурина, рядовой Голубцов. Вот вы здесь при чём, - произнёс вдруг переставший улыбаться глыбоподобный особист, - В разведку сегодня пойдёте.

   Старшим лейтенантом Зянчуриным оказался тот самый молодой офицер с аккуратным выражением лица. Виктор вдруг заметил на лице у старлея шрам от виска до глаза. Глубокий и страшный, но тоже, кстати, аккуратный.

   Выяснилось, что именно Зянчурин отбирал людей себе в группу. Какую роль во всём этом играли жуки-политруки теперь было неважно.

   Им предстояло ночью, точнее под утро, пересечь границу Зоны и, двигаясь в направлении Пятой фермы, действовать по обстановке. Как ни странно, главной задачей, поставленной командованием, было вернуться назад живыми.
   Комбат так и сказал: "вернуться живыми". И срок обозначил - двое суток.

   Объект под названием "Пятая ферма" выглядел на карте безобидно, просто несколько чёрных прямоугольничков среди причудливых линий рельефа и россыпи всяких топографических символов.
   Встретив взгляд комбата, Виктор понял совершенно ясно, что задача им поставлена очень сложная. А то и невыполнимая. Такие дела.

   Откуда-то стало известно, что старлей идёт в Зону не просто так. В группе, первой невернувшейся оттуда, была его девушка, тоже офицер, амазонка из Рязанского училища ВДВ.

   Старлей наверное из-за этого и спросил перед самым выходом у своих бойцов  совсем не по-уставному про то, что они думают за Зону:
   - Вдруг там действительно желания сбываются? Вдруг это так и есть?
   - Это на Пятой ферме-то? - ответил офицеру Рябов, ответил за всех, - Слухи это. Стругацкие написали, Борис и Аркадий.

                ***

   Виктор ошибался, полагая, что никто, кроме Шефа, не знает про Лабытманго. Комбат Чутченко знал не только это, но даже то, как Виктор, то есть рядовой Голубцов, комплексует из-за того, что не умеет играть на музыкальных инструментах.

   Он знал и то, что эта группа, как и все другие, не вернётся.

   Так и получилось. Ни через двое суток, ни через неделю никто из этих семерых так и не вышел из Зоны.

                ***

   Через год подполковник был отправлен в отставку. Всё уже закончилось. В стране вновь включили интернет, улучшенный. Из него стало известно, причём и самому Чутченко тоже, что занимались они там, под Смоленской, не войной с инопланетянами, а ликвидацией лесных пожаров.

   Что ж, пусть так.

   Только вот что... В этом самом интернете на глаза подполковнику попалась маленькая заметка.
   Пост.
   Какой-то кекс рассказывал, как на Полярном Урале, в городе Лабытнанги, объявился некий тип, играющий на аккордеоне и распевающий странные песни. Пришёл он на вокзал то ли со станции Чум, то ли просто со стороны Северного Ледовитого океана.
   Этот человек не помнил, кто он и откуда. При этом любил поговорить про разные виденные им в жизни чудеса. Пел про то, что сердца ждут перемен. Полиция его задерживала, конечно. Но потом отпустили.
   Полиция выяснила, что несчастный уверен, будто он - манго. Сам себя он несчастным не считал. Хотя и рассказывал, что быть манго не просто.
   Главное, русалку он видел, на ветвях каких-то. И закончила та русалка Рязанское воздушно-десантное училище.

   "Совпадение? - задал себе вопрос Чутченко и сам же себе ответил, - Не думаю."
   


Рецензии
Антиутопия. А ничего другого и не напишешь, если хоть немного заглянуть в будущее. Даст бог, не сбудется.

Егоров   04.04.2020 09:10     Заявить о нарушении
Я вот такой финал бы предпочел.
http://www.proza.ru/2015/07/01/290

Егоров   04.04.2020 09:11   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.