Ноль Овна. По ту сторону. 5

Глава 5. "По словам, по глазам, по голосу..."


– Ты передал мою просьбу? – Ли Вэй обернулся к помощнику безо всякой улыбки и ласки, которыми он только что щедро одаривал своих поклонников.

– Да, Учитель, – почтительно склонился тот у дверей.

– Что они ответили? – Ли вернулся к прерванному занятию – приведению себя в порядок после переодевания в европейский костюм. Ему нравилась нынешняя мода, которая сделала одежду пластичной, избавив её от утомительных и хлипких застёжек прошлого. Теперь каждую часть гардероба можно было подогнать по фигуре или сделать любую драпировку парой несложных манипуляций. Нужно было всего лишь прижать пальцем ткань в том месте, где ты хотел её закрепить, и от такого незначительного нагревания она сплавлялась с нижним слоем намертво. Но стоило нащупать в кармане, в рукаве или там, куда фантазия дизайнера его разместила, магнитный ключ, как «память» материала восстанавливалась и мгновенно ослабляла свою хватку. Проблемой пока оставался быстрый износ такой ткани – после нескольких чисток она скреплялась всё хуже и хуже. Но для человека состоятельного эта была вовсе и не проблема, а просто досадная мелочь.

– Они ждут в приёмной, куда вы попросили их отвести.

– Хорошо. Приберись тут и всё закрой.

Здание, где Ли Вэй арендовал зал для лекций, радовало не только своей технической оснащённостью и месторасположением в городе, но ещё и тем, что в нём предусмотрены были для арендатора приёмная, кабинет, гардеробная с гримёркой и душ. При желании можно было там же и жить – этажом выше располагалась удобная квартира. Но Ли Вэю не нравилось быть настолько легкодоступным для публики, да и отвлечься хотелось после занятий и лекций, поэтому он снял на время пребывания в Париже маленький домик в предместье, где можно было устроиться так, как он привык жить в монастыре.

Неслышно ступая по толстому красному ковру, Ли вошёл в приёмную, где располагалась пара мягких диванчиков и большой аквариум за стеклянной стеной – система жизнеобеспечения в нём была полностью автоматической, поэтому владельцы могли не беспокоиться, что рыбки без их присмотра сдохнут.

Ли Вэй с удовлетворением отметил про себя, что в его отсутствие гости между собой не общались: мужчина, заложив руки за спину, прохаживался вдоль аквариума, разглядывая рыбок, а Анюта сидела на диване, мрачно разглаживая складки своего лжекитайского одеяния. Похоже, что они, действительно, просто знакомые. Порадовало Вэя и то, что анютин спутник был абсолютно обычен во всём. Значит, не конкурент. Сейчас Ли Вэй был доволен своим внешним видом как никогда. Он оделся просто – минимум красок и деталей – но элегантно. Костюм подчёркивал его стать, обозначал его вкус и оттенял своей европейскостью его восточную экзотичность. Чёрт возьми! Он хотел понравиться Анюте! И сейчас у него было на двести процентов больше шансов привлечь её внимание, чем у недалёкого русского инженера! Или он совсем ничего не понимает в запросах юных барышень…

– Очень рад, что вы приняли моё приглашение! – душевно улыбнулся Ли. – Если у вас нет возражений, предлагаю поужинать в китайском ресторане, где сам часто бываю. Надеюсь, вам понравится.

– Конечно, – покладисто согласился инженер и только после этого спохватился и вопросительно глянул на Анюту. Та пожала плечами и вложила свою руку в протянутую Ли Вэем ладонь, позволяя китайцу вести её к двери. Инженер потерянно поплёлся сзади. Неудачник!

– Простите, а как к вам обращаться? – рискнул спросить Григорий Алексеевич, когда все уже сделали заказ, и в ожидании него нужно стало о чём-то беседовать.

– Зовите меня Ли Лаоши, – любезно ответил коварный китаец. И ласково улыбнулся удивлённо вскинувшейся на это Анюте. – А вы, Аня, можете звать меня просто Вэй.

Анюта наконец-то развеселилась. Окинула Ли Вэя оценивающим взглядом – таким откровенно заинтересованным, что Григорий Алексеевич смутился. Чтобы скрасить неловкость, он спросил:

– А можно мне объяснить, что значит «сбросить настройку»? Я, честно говоря, мало что понял. Особенно в том, что произошло с Аней. Она теперь без настройки? Простите, если говорю глупости…

– Это не глупости! – вежливо запротестовал Ли Вэй. – Представьте, что вы робот. Андроид. И все ваши функции и задачи запрограммированы. Это и есть настройка. То есть человек это тело и программа, которая им управляет. А тот, кто создал эту программу и выбрал тело, сидит себе за тысячи километров, лопает мороженное и глядит на мониторы. И если обнулить настройку, ему придётся, чертыхаясь, бросить ложку и переключиться на ручное управление. А ведь этот кто-то не ограничен программой. Более того – он создал этого андроида и всех предыдущих, сам сочинил им программы, знает цели эксперимента и задачи исследования в целом. Он ПОМНИТ. И человек может ВСПОМНИТЬ. Это автоматически делает его свободным.

– Но ведь это же… нарушит эксперимент! – нахмурился Григорий Алексеевич. – Средства и силы потрачены, а прибор отказал! Что здесь хорошего?

– А кто вам сказал, что он отказал? – Ли учтиво улыбнулся и разъединил принесённые официантом палочки. – У него многократно увеличились возможности. Потому что, не имея настройки, он прекрасно чувствует чужую. Понимаете? – Он ловко подцепил палочками стебель спаржи и окунул его в соус.

– Тогда почему сразу так не сделать? – Григорий Алексеевич предпочёл есть вилкой и Ли Вэй с досадой начислил в его пользу несколько очков – он-то надеялся, что инженер развлечёт его комедией в стиле немого кинематографа, роняя на себя щедро политые соусом куски жаркого. – Кстати, действительно хороший ресторан. Я два года прожил в Китае и готов засвидетельствовать, что это не подделка под азиатскую кухню! – радостно воскликнул инженер, раздражая этим признанием Ли Вэя. – Так почему сразу нельзя построить удалённо управляемую модель?

– Технические характеристики не позволяют, – любезно ответил Ли. – И я помогаю их усовершенствовать.

– А как же?.. – Григорий Алексеевич растерянно указал на Анюту.

Ли Вэй снисходительно принял его пантомиму за полноценный вопрос.

– А ей позволяют.

Григорий Алексеевич глянул на Анюту с опаской и отпил из стакана воды.

– А тот, кто помнит, он только про себя помнит? – осторожно поинтересовался он.

– Хотите узнать что-нибудь о себе? – понимающе оглядел его Вэй. – Могу сказать, что в прошлой жизни вы любили мужчину. И до сих пор любите.

– Мужчину? Я был женщиной? – взволновался Григорий Алексеевич.

– Нет, – безжалостно отрезал Ли.

– А до сих пор – в смысле?..

– В смысле, вас к нему подсознательно тянет. Он такой светлый, лёгкий. Такой родной… – Ли Вэй не дрогнул, когда Анюта чувствительно пнула его под столом по голени жёсткой и твёрдой туфлей. За будущий синяк он решил взыскать с неё при первом удобном случае. – Вам безо всякой видимой причины хорошо около него, потому что ваше тело его помнит. Вам нравится находиться с ним рядом, потому что он вам кое-кого НАПОМИНАЕТ.

– В самом деле? – Григорий Алексеевич, как Ли и рассчитывал, сразу подумал о Розанове-старшем, который действительно словно кого-то ему НАПОМИНАЛ – это было подходящее слово. И после объяснений Ли Вэя стало казаться, что Анюта была права, что он просто узнал и даже не влюбился, а всего лишь вспомнил…

Убедившись, что мысли несчастного русского инженера текут в нужном, хоть и ложном, направлении, Ли Вэй незаметно подмигнул Анюте, которая тихо раскалялась от злости рядом. Настроение его от такого расклада мгновенно взлетело до отметки «Нирвана».

Ужин прошёл на автопилоте, ничего интересного больше сказано не было. И когда на крыльце ресторана Ли Вэй, истолковав в свою пользу замешательство Григория Алексеевича, вежливо заверил его, что обязательно проводит девушку до дома, тот только поморгал растерянно и поспешил откланяться.

Было уже темно, где-то высоко вздыхал в кронах деревьев ветер. Земля молчала о чём-то своём. Синее анютино платье в ночи казалось чёрным. Светлые волосы стекали по нему электрическими струями, как льются по ночному городу огненные автострады с высоты птичьего полёта.

– Ну, привет, – лучезарно улыбнулся девушке Ли Вэй, когда она со злостью толкнула его в грудь. – Поболтаем?

– И далеко ты живёшь? – с вызовом спросила Анюта.

Ли Вэй с уважением присвистнул и жестом пригласил её к стоянке такси, на ходу вставляя в зубы сигарету и прикуривая от зажигалки в виде дракона, у которого пламя вырывалось из пасти.

***
Большая глиняная жаровня с прорезанными на её боках силуэтами длинноногих журавлей разбрасывала вокруг себя трепетные тени по дощатому полу террасы. Анюта куталась в мягкий плюшевый плед из экологически чистого хлопка и бросала неодобрительные взгляды на раскинувшегося в соседнем кресле Ли Вэя с бокалом красного вина в руках.

– Ты же монах! – не выдержала она.

Ли Вэй изобразил на лице театральное изумление и от души расхохотался.

– Всё сложнее, – отсмеявшись, туманно ответил он, покачивая вино в бокале.

– Тебя должны были в монастырь отдать. В четыре года, – ничуть не смягчилась Анюта.

– Чтобы понять Китай, нужно родиться китайцем, – глубокомысленно ответил на это Вэй. – Я прожил в монастыре двадцать лет, но это не значит, что я монах. В твоём понимании, по крайней мере. Так что ты сильно рискуешь, оставаясь со мной наедине, – подмигнул он многозначительно.

– Я стукну тебя поленом, – предупредила Анюта.

– А выглядишь как приличная девушка. – Вэй осуждающе цокнул языком. – Но есть в этом мире вещи, которые никогда не меняются… – притворно вздохнул он, вытягивая ноги и устраивая затылок на спинке кресла, чтобы глядеть на звёзды.

– Зачем ты издевался над Киреевым? – сурово потребовала ответа Анюта.

– Его фамилия Киреев? – озадачился Вэй. – Он точно русский? Не татарин?

– А Бог его знает, – задумалась вслед за ним и Анюта. – Полагаешь, фамилия происходит от имени «Гирей»? – И тут же встряхнулась, прищуриваясь подозрительно. – Откуда китайцу знать такие тонкости этимологии русских фамилий?

– В монастыре был – недолго, правда – русский татарин с точно такой фамилией, – с готовностью пояснил Ли Вэй, наивно таращась честными глазами.

– Допустим. Так зачем ты с ним… так?

– Послушай, Аня, – серьёзно и весомо начал Вэй. – Ты сама позаботилась о том, чтобы я никогда не ЗАБЫВАЛ. Не думала же ты, отправляя меня в Шаолинь, что я не ВСПОМНЮ? И я, заметь, не знал, кто ты в этой жизни – пожилая негритянка или итальянский мальчик, но я сразу тебя узнал. А Киреев твой – не узнал. А знаешь, почему?

– Почему? – нахмурилась Анюта.

– Потому что он никогда тебя не любил.

– Ты, можно подумать, любил! – возмутилась Анечка.

Ли Вэй вежливо промолчал.

Анюта покусала краешек пледа и мрачно призналась:

– К сожалению, ты прав. Он просто очень хотел позаботиться, потому что в предыдущей жизни не удалось. Я предоставила ему такую возможность.

– А в этот раз топлива нету – он реализовал свою заботу и успокоился. – Ли Вэй красноречиво развёл руками. В бокале плеснулись остатки вина. – Поэтому пусть себе вздыхает по папе. Если он вдруг осмелеет и перейдёт к решительным действиям, то папа сумеет его нежно отшить. А ты, тем временем, будешь свободна от глупых обещаний любви до гроба и сможешь заняться… чем?

– Чем? – насторожилась Анюта.

– Тем, что тебе на самом деле интересно! – интригующе шепнул Вэй. – Ты, кстати, тексты мои нашла, которые я тебе прошлый раз на хранение отдал? Специалист по сетевой литературе XXI века…