Ислам и христианство в романах Чингиза Айтматова

Чингиз Торекулович Айтматов (1928-2008) - один из крупнейших писателей второй половины ХХ века; великий киргизский писатель, ставший символом своей страны и своего народа.
Айтматова справедливо можно назвать и русским писателем. Русский язык - его второй родной язык и основной язык его творчества; русскую литературу он знал и любил лучше большинства этнических русских.
Айтматова иногда называют казахским писателем. Формально это не так, но по большому счету - правильно. Казахи и киргизы - разные народы, но они близки между собой, как русские и белорусы. (Любая аналогия не может быть абсолютной и не все со мной согласятся. Я так понимаю...) Село Шекер - малая родина Айтматова, находится рядом с Казахстаном. О дружбе между казахами и киргизами говориться в повести "Прощай, Гульсары", в Казахстан уходят Джамиля и Данияр из повести "Джамиля". После школы Айтматов учился в Джамбульском зоотехникуме в Казахстане. Для подростка Султанмурата из повести "Ранние журавли" поездка с отцом в Джамбул - одно из самых светлых воспоминаний о довоенной жизни Лучший роман Айтматова - о казахах и Казахстане...
Отец Торекул - киргиз, мать Нагима - казанская татарка. Чингиза Айтматова иногда называют самым знаменитым писателем "тюркского мира". Сам писатель в некоторых интервью называл себя космополитом - гражданином мира. Но разве здесь есть принципиальные противоречия? Все мы принадлежим к роду человеческому, живущему на планете Земля...
Некоторые читатели упрекают Айтматова за пафосность. Но разве пафос - это плохо? Пафос - это воодушевление, подъем; торжественный или трагический стиль. Немногие писатели способны к искреннему пафосу, а Айтматов в своих лучших произведениях был безусловно искренен. Некоторые его повести - подлинные гимны. "Джамиля" - гимн Любви, "Материнское поле" - гимн Женщинам и Матерям, "Пегий пёс, бегущий краем моря" - гимн Мужчинам...
Я не буду пересказывать содержание повестей и романов. Любой желающий может сам легко найти такую информацию.
Завершая краткое вступление скажу немного о своем отношении к религии. Я - православный христианин, с уважением и симпатией интересующийся исламом. Вера человеку дается свыше и мы не знаем, почему одни люди - христиане, другие - мусульмане, третьи - атеисты... Но мы, христиане и мусульмане, несем ответственность за то, что глядя на наши дела, многие остаются атеистами... Всевышний милостив и милосерден. Об этом многократно говорится и в Евангелиях, и в Коране...

"И ДОЛЬШЕ ВЕКА ДЛИТСЯ ДЕНЬ..." ("БУРАННЫЙ ПОЛУСТАНОК" ) (1980)

У этого романа два названия и трудно сказать, какое является более удачным... Для нашей темы, пожалуй, больше подойдет первое: "И дольше века длится день, когда Буранный Едигей хоронит своего старого друга, мусульманина Казангапа..."
В книге не сказано прямо, что Казангап - мусульманин. (Советская цензура могла не пропустить. Но ведь правду говорит пословица: "На то и щука в реке, чтобы карась не дремал".) О вере Казангапа говорится косвенно, но достаточно ясно...
Казангап очень цельный человек. Он отвечает за любое дело, которое делает, и за каждое свое слово...
Отец Казангапа был несправедливо раскулачен и рано умер. Эта боль осталась в Казангапе на всю жизнь. "Добро отберут у тебя - не пропадешь, выживешь. А душа останется потоптанной, этого ничем не загладишь..."
Сабитжан, сын Казангапа, уродившийся никчемным человеком, однажды рассуждал о прошлом: "И вообще, на кого обижаться? Не понимаю. Еще раз повторяю - на кого обижаться? На время - оно неуловимо. На власть - не имеешь права".
Казангап гневно ему ответил: "Знаешь, Сабитжан, мое дело - по мне, то, что мне по плечу. В другие дела я не вмешиваюсь. Но запомни, сын, я думал, ты своим умом уже дошел, так вот запомни. Только на Бога не может быть обиды - если смерть пошлет, значит, жизни пришел предел, на то рождался, - а за все остальное на земле есть и должен быть спрос!"
Так о Боге "для красного словца" не говорят...
Казангап - аральский казах, но он покинул родные места и сорок четыре года проработал путевым обходчиком на маленьком железнодорожном полустанке Боранлы-Буранном в сарозекской пустыне. И эти места стали для него родными. Он знает местные предания и именно он хранит и рассказывает другим предание о Найман-Ане, женщине, убитой сыном-манкуртом и первой похороненной на кладбище Ана-Бейит (Материнский упокой). Это "самое почитаемое место захоронения во всей сарозекской округе. В старые времена хоронить сюда привозили порой из таких дальних уголков, что приходилось людям ночевать в степи. Но зато потомки погребенных на Ана-Бейите законно гордились тем, что оказали памяти предков особую почесть. Здесь хоронили самых уважаемых и известных в народе людей, долго живших, много знавших, заслуживших добрую славу словом и делом".
И Казангап действительно достоин быть похороненным именно здесь...
Когда возникло кладбище Ана-Бейит?
В предании говориться о борьбе с жуаньжуанами, а это было ещё в доисламские времена. Можно сказать, что время предания условно...
Но в рассказе о судьбе Найман-Ата есть два указания на то, что она - мусульманка:
"Думала ли, гадала ли, что и такое придется пережить. Но затем собралась с духом. "Ашвадан ля илла хиль алла", - прошептала она первую строку молитвы (нет бога кроме Бога) и с тем решительно направилась к верблюдице. ...Она ещё с вечера сказала, что поедет к своим торкунам - родственникам по девичеству - погостить и что оттуда, если будут паломники, отправится вместе с ними в кипчакские земли, поклониться храму святого Яссави..."
Здесь есть одна явная ошибка: речь идет не о храме, а о могиле Ходжи Ахмеда Ясави (1103-1166) - очень почитаемого человека в исламском мире...
Казангап сказал своему лучшему другу: "Ты меня схорони на Ана-Бейите, Едигей".
И Едигей делает всё возможное, чтобы похоронить Казангапа по мусульманскому обычаю. Он знает, что нужно "выбрать на кладбище удобное место, чтобы устроить покойника головой в сторону вечной Каабы", он вспоминает молитвы на арабском языке. "Едигей взял на себя смелость приносить молитву на погребении стоя, а не сидя, ибо слышал от знающих людей, что в арабских странах, откуда пришла религия, молятся на кладбищах, стоя во весь рост..."
Но похоронить Казангапа пришлось за пределами Ана-Бейит. Кладбище оказалось на территории, отведенной для космодрома и опоясанной "изгородью из колючей проволоки". Людей, прибывших хоронить старика, не пустили, как "посторонних"...
Казангапа пришлось похоронить в другом месте, а Едигей решил добиваться правды, отправившись на своем верблюде Каранаре к "большому начальству". За ними увязалась и собака. Но тут с территории космодрома был произведен экстренный запуск космических ракет...
"Небо навалилось на голову, разверзаясь в клубах кипящего пламени и дыма... Человек, верблюд, собака - эти простейшие существа, обезумев, бежали прочь. Объятые ужасом, они бежали вместе, страшась расстаться друг с другом, они бежали по степи, безжалостно высветляемые огненными сполохами...
Но как долго бы они не бежали, то был бег на месте, ибо каждый новый взрыв накрывал их с головой пожаром всеохватного света и сокрушающего грохота вокруг...
А они бежали - человек, верблюд и собака, бежали без оглядки и вдруг почудилось Едигею, откуда ни возьмись появилась сбоку белая птица, некогда возникшая из белого платка Найман-Аты, когда она падала с седла, пронзенная стрелой собственного сына-манкурта... Белая птица быстро полетела рядом с человеком, крича ему в том грохоте и светопреставлении:
- Чей ты? Как твое имя? Вспомни свое имя! Твой отец - Доненбай, Доненбай, Доненбай, Доненбай, Доненбай, Доненбай...
И долго еще разносился ее голос в сомкнувшейся тьме..."
Белая птица Доненбай повторяет слова, которые кричала перед смертью мать своему сыну... Птица Доненбай - это материнская скорбь...
Но действительно ли это "почудилось" Едигею или случилось на самом деле? Ведь смерть была неминуемой, но Едигей остался жив!
"Через несколько дней" в гости к Едигею приехали его дочери и оказалось, что с Едигеем всё в порядке. Едигей "с утра уехал в Почтовый ящик, к начальству тамошнему. Все дела у него там какие-то!" Мать рассказывает своим дочерям об этом так, словно ничего особенного и не произошло в день похорон Казангапа. Значит и верблюд, и собака тоже спаслись... Они преувеличили действительную опасность или им помогли потусторонние силы, связанные с мусульманским кладбищем? Айтматов не дает ответ на этот вопрос. Читатели могут сами ответить, в меру разумения...
В романе есть ещё один эпизод связанный с исламом, точнее с муллой. В предании о певце Раймалы-ага жестокосердные соплеменники творят над ним неправедную расправу. В этом принимает участие и мулла: "Потом пришел мулла. Тот зачитал молитвы из Корана. На путь потребный наставлял мулла. А он [Раймалы-ата] стоял, привязанный к березе, с руками, стянутыми за спиной..."
(В последующих романах мотив "недостойных пастырей" Айтматов повторял ещё более настойчиво...)
До первого издания "Буранного полустанка" Айтматов был знаменит, как автор нескольких прекрасных повестей. Принято считать, что первый роман - это переход к новому этапу в творчестве писателя. Но я полагаю, что "Буранный полустанок" не начало нового этапа, а завершение цикла повествований о людях, чьи судьбы связаны с Великой Отечественной войной. Самый старший из них - Дюшен из повести "Первый учитель". Младшие - ровесники Чингиза Айтматова из повести "Ранние журавли". Участник войны - Байтемир из повести "Тополек мой в красной косынке". И, конечно, повести "Джамиля", "Материнское поле", "Прощай, Гульсары!". Среди лучших представителей этого поколения и Казангап, и Едигей, и учитель Абуталип из романа "И дольше века длится день..."
В последующих романах Айтматов пишет о "молодежи"...

"ПЛАХА" (1986)

Если бы я ничего не знал о христианстве, возможно, мне бы "запал в душу" образ Авдия Каллистратова,  "преданного церковной анафеме" и "изгнанного из духовной семинарии". Но я знаю, что в то время, когда происходят события "Плахи", никого не предавали анафеме... Да дело даже и не в этом: любой честный человек на месте Авдия сам должен был уйти из семинарии, не дожидаясь разбирательства своих взглядов.
Семинария - это учебное заведение для подготовки христианского духовенства. Семинарист учится для того, чтобы потом служить в церкви...
Но вот Авдий беседует с "представителем Московской патриархии владыкой Димитрием":
"- Нам не дано познать предвечного Творца. Он существует вне нас. Даже материализм признает, что мир существует вне нашего сознания. А Бог и подавно.
- Простите владыка, но лучше называть вещи своими именами. Вне нашего сознания Бога нет.
- И ты уверен в этом?
- Да, потому и говорю..."
Я, как христианин, здесь полностью согласен с владыкой. И если действительно "называть вещи своими именами", то Авдий не является христианином. Христиане, как и мусульмане, верят в то, что Бог существует объективно, независимо от того, что мы, люди, думаем. Именно такие люди ходят молиться в церковь...
Владыка Димитрий резонно напоминает Авдию:
"- Ты, сын мой, будущий пастырь.
- Тем паче, - перебил его Авдий, -  ведь по идее, люди должны всецело верить мне и моим познаниям".
Ай да "богоискательство"! Да ведь именно подобные "идеи" проталкивают проповедники тоталитарных сект...
Авдий распаляется все больше и больше: "Моя церковь будет всегда со мной. Моя Церковь - это я сам. Я не признаю храмов и тем более не признаю священнослужителей, особенно в сегодняшнем их качестве".
Ну что же... Вольному воля... Но зачем человеку с подобными взглядами, если он не хочет обманывать людей, учиться в семинарии? А ведь Авдий преподносится Айтматовым, как кристально честный человек...
Авдий, "сын покойного дьяка Иннокентия Каллистратова", вырос в традиционно православной семье, в семье, где каждый год праздновали Пасху - Светлое Христово Воскресение. Он должен чувствовать радость этого праздника!..
Ничего подобного: Авдий глубоко переживает предательство Христа Иудой, суд Понтия Пилата и казнь Христа... Благую весть о том, что Христос воскрес, Авдий будто бы и не слышал... Да не бывает таких людей в "верующих" семьях!
Я, как читатель, могу представить себе среди русских стариков людей, похожих на казахов Едигея и Казангапа. Потому, что получились живые образы! Но Авдий просто выдуман и выдуман неудачно...
"Плаха" состоит из нескольких сюжетных линий. Очень интересна печальная сказка о волчице Акбаре...
Не оставляет равнодушным трагедия чабана Бостона... Но все в романе настолько безысходно, что вспоминаются слова из кинофильма "Девять дней одного года: "Нужно быть очень благополучным человеком для того, чтобы так мрачно смотреть на жизнь"...
Я говорю лишь о своем субъективном восприятии. Много горя и страданий человеческих в айтматовских повестях  "Материнское поле" и "Прощай, Гульсары!", "Белый пароход" и "Белое облако Чингисхана"... Но читаешь эти книги и веришь, что автор пишет о том, что знает и обязан рассказать другим людям. О романе "Плаха" такое сказать не могу...

"ТАВРО КАССАНДРЫ" (1994)

Третий роман, на этот раз фантастический, написан в "лихие 90-е" и отражает мировосприятие тех советских людей, у которых старые ценности рухнули, а новые не появились... Роман одновременно антисоветский, в духе "позднеперестроечной чернухи", и крайне антизападный... Об исламе почти ничего не говорится, лишь раза два-три негативно упоминаются события, связанные с Исламской революцией в Иране. Православное христианство практически не затронуто, зато о Католичестве говорится, как об отдельной религии...
Положительный персонаж "космический монах Филофей", живущий на искусственном спутнике Земли, обращается с открытым обращением к Папе римскому. Филофей, в частности, заявляет: "Я не католик, но это обстоятельство нисколько не умаляет моего искреннего уважения к католической вере. В моем представлении любая религия, не закосневшая в упоении собственной исключительностью, может служить резонатором для множества голосов, как небо служит простором для полета разных птиц... Окажись я в этом смысле птицей перелетной над католическим небосводом, был бы счастлив... Да, я всегда разделял в душе католические нравственно-этические догматы, находя в них общеприемлемые для всех нормы, наилучшим образом отвечающие логике жизни и в силу этого обладающие универсальной значимостью..."
Какие-то абсурдные фразы. Религия, как "резонатор для множества голосов"... (Вздор какой-то...) И не существует "католических нравственно-этических догматов". Католики, как и православные - это, в первую очередь, христиане. Нравственные нормы и идеалы у нас общие, христианские... Что же касается богословских догматов - они никоим образом не "обладают универсальной значимостью". Религиозный догмат - это утверждение, принимаемое на веру представителями конкретной религии или одной из ветвей религии. К "логике жизни" конкретные догматы не имеют отношения. Догматы не подчиняются логике, как и многое в нашей жизни. Догматы - это своеобразные границы, нарушая которые человек перестает быть приверженцем конкретной религии. Например, христиане признают догматы о Троице и об Иисусе Христе, как о Богочеловеке. (Мусульмане отвергают догмат о Троице и почитают Ису, как пророка Бога.) Догмат об иконопочитании объединяет католиков и православных, но отделяет их от протестантов...
Есть ли "польза" от догматов в обыденной жизни? Есть! Догматы, как границы, оберегают людей от конфликтов. Христиане и мусульмане могут мирно сосуществовать и заниматься общими делами, не нарушая четких существующих границ... А вот "внутренние границы" - более зыбкие, поэтому могут жестоко враждовать между собой православные и католики "внутри" христианства, сунниты и шииты "внутри" ислама. (Можно и нужно и здесь вражду побеждать, но это труднее, ибо есть "спорные территории".)
Что же касается "птиц перелетных" - им догматы лишь "мешают"... (Да и не знают "птицы перелетные" никаких догматов, невежественные они...)
Еще один положительный персонаж, американский футуролог Роберт Борк, мечтает о том, "чтобы человек конца двадцатого века мог заявить в отличие от прошлых поколений - все религии мои, и я носитель всех религий, я вхож во все храмы всех культов, и во всех храмах я - желанный паломник... Я был рожден христианами, я был крещен, а погребен буду под стихи из Корана, сегодня я был православным с православными, вчера был мусульманином среди мусульман, в Японии я поклонялся Будде, в Швеции я вторил тезисам Лютера..."
Какая-то духовная маниловщина, похожая больше на пародию, чем на размышления взрослого умного человека. Ведь чтобы знать и понимать "свою" религию, необходим труд, необходим молитвенный опыт. И при равных "затратах труда" в большинстве случаев христианин больше узнает из Евангелий, чем из Корана, а мусульманин больше узнает из Корана, чем из Евангелий. Разные религии - это разные пути человека к Всевышнему, пути к спасению души. Если к одной цели ведут несколько путей, то нужно выбрать свой путь и это совсем не причина плохо относиться к людям, выбравшим другие пути...
В романе "Тавро Кассандры" Роберт Борк и Филофей -  "духовные пророки", вызывающие ненависть беснующихся толп, среди которых и представители традиционных религий. Роберта Борка убивает толпа погромщиков и в результате социологического опроса выясняется, "что 83,7 процента опрошенных полностью одобрило расправу над футурологом, причем большинство респондентов этой группы - 76 процентов - заявили, что будь они на том месте, в Ньюбери, они, несомненно, и сами приняли бы личное участие в расправе над заклятым сообщником космического дьявола; 11 процентов опрошенных осуждали преступные действия дикой толпы, видя в том зловещие симптомы нравственной деградации общества, остальная, незначительная часть респондентов выразила свое полное безразличие к происходящему".
Филофей находился на космической станции и уничтожить его было не так просто, но на центральных площадях Пекина и Москвы, Берлина и Варшавы, Монреаля и Рио-де-Жанейро проходили массовые митинги с единым требованием: "Смерть Филофею!" В результате Филофей совершил самоубийство...
В этом романе Айтматов "оторвался" и от родной земли, и от старших поколений людей, и от русской литературы... Получилось "что-то русскоязычное"...
Слава Богу, что не "Тавро Кассандры" стало итоговым произведением писателя...

"КОГДА ПАДАЮТ ГОРЫ" ("ВЕЧНАЯ НЕВЕСТА") (2006)

Последний роман создан уже в ХХI веке. Время и место действия: современный Кыргызстан. Проблемы о которых говориться в романе: засилье "массовой культуры" ("попсы"), антагонизм между бедными и богатыми, "патологическое стремление к богатству и власти". Те же проблемы, что и в России...
Об исламе и христианстве ничего нового, по сравнению с предыдущими романами, не сказано. Снова повторяются скептические высказывания в адрес "наших мулл и попов", но это было и в первых двух романах...
Айтматов верил в судьбу, о чем и говорит в самом начале романа:  "Существует одна непреложная данность, одинаковая для всех и всегда, - никто не волен знать наперед, что есть судьба, что написано ему на роду, - только жизнь сама покажет, что кому суждено, а иначе зачем судьбе быть судьбою… Так было всегда от сотворения мира, еще от Адама и Евы, изгнанных из рая, - тоже ведь судьба - и с тех пор тайна судьбы остается вечной загадкой для всех и для каждого, из века в век, изо дня в день, всякий час и всякую минуту…"
С этим в принципе согласятся и многие христиане и мусульмане, но и язычники не станут спорить...
Главный герой Арсен Саманчин и его возлюбленная Элес не являются единобожниками и сам Автор не пришел ни к исламу, ни к христианству. Но и материалистом Чингиза Торекуловича тоже нельзя назвать. У него была какая-то своя смутная, - и ему самому не очень понятная, - вера в потустороннее...
Основное действие происходит в горах Тянь-Шаня и один из друзей говорит Арсену: "Ты же горец, сам должен знать, где подъем, где уклон, а где пропасть".
Этими словами можно охарактеризовать и последние три романа Айтматова: "Плаха" - "уклон", "Тавро Кассандры" - "пропасть", "Когда падают горы" - "подъем из пропасти"... А первый роман, как и лучшие повести - это вершины творчества Айтматова...
...........
Чингиз Торекулович Айтматов умер в 2008 году и был похоронен по исламским канонам. Автор "Буранного полустанка" был достоин того, чтобы его похоронили, как мусульманина...