Руза в центре событий

Великий князь Владимирский, Московский и прочая Дмитрий Иванович Донской с детства боялся потерять память, как это случилось с рязанским воеводой Евпатием Коловратом. После известного удара палицей на Куликовом поле князя мучили головные боли, и к августу 1382 года худшие опасения, кажется, начали сбываться. Князь битый час пытался выяснить у гонца, прискакавшего утром в Костромскую резиденцию, все обстоятельства случившегося, но с каждым словом все больше запутывался.

- Так это тот самый хан Тохтамыш, который в 1377 году получил у Тамерлана непобедимое войско для похода на Орду, и был разбит нукерами Урус-хана?

- Да вроде тот, - неуверенно промямлил гонец.

- Тот самый, что получив от Тимура ещё более сильную армию, умудрился опять потерять ее в бою с сыном Урус-хана Токтакией?

- Да-да, он самый.

- Тот Тохтамыш, который после смерти Урус-хана напал во главе огромного войска на его преемника Тимур-Малика и в третий раз был разгромлен?

- Все верно, Ваше Сиятельство, - вступил костромской боярин ни то Тучка, ни то Кучка, - странный он какой-то.

- И что опять случилось с этим неудачником? - весело спросил князь, приготовившись выслушать новый анекдот. В дремучем XIV веке новости до Костромы доходили редко, и свежие анекдоты про царей и ханов пользовались большой популярностью.

- Он взял Рузу, - ответил гонец.

В покоях князя наступило неловкое молчание.

- Что взял? – переспросил князь.

- Рузу. Это город такой.

- В Орде что ли? Не слышал. Вот у людей – все в порядке с демографией. Города строят. А у нас что? Начнешь войско собирать – три калеки в военкомате, да и те со справками. Вот как страну строить, Тьмутаракань у крымчаков отбивать? Кто тут у нас за социалку отвечает, давно розог не нюхали?

- Не вели казнить, - пал в ноги князя гонец, - это Ваш город!

- Руза? – задумался князь. – Да ладно! Нет у меня такого города. Владимир есть, Москва, Кострома вот, другие… А что за Руза такая? И где она вообще?

Велели позвать придворного книгочея. Пока тот собирал справки, поговорили еще про демографию, у какого князя больше, перешли на девок.

Книгочей версию гонца подтвердил. В доказательство притащил завещание Ивана Калиты со строчкой про «село Рузьское» и самолично лепленный старым князем макет города с воротами и посадом.

Дмитрий Иванович внимательно осмотрел макет, ткнул для верности пальцем в стену и наконец признал:

- Ну точно, город-то мой. А куда смотрели? Где воевода был? Тут и церковь какая ладная, и хоромы, да такой город неудачнику-Тохтамышу отдать – это кем надо быть? Дебилом? Тучка, дебилом?

- Так точно Ваше Сиятельство, совершенно с Вами согласен, - подтвердил Кучка.

- А москвичи где были? Там же до Москвы – 70 верст, два дня ходу, если лошадей менять, да и пешком за неделю добежать можно! Где москвичи, я вас спрашиваю?

- Не вели казнить, великий государь! – опять заныл гонец. – Москву Тохтамыш тоже взял.

В зале опять повисла неловкая пауза.

- Москву? Кормилицу? Мать городов русских, город-герой? Да вы там с ума посходили без княжеского пригляда! – горячился герой Задонщины. – А кто обороной руководил в мое отсутствие? Приеду – удавлю гниду вот этими руками!

Кулаки у князя действительно были что надо. «Даром, что за тридцатник, а с виду еще орел!» – гордо смотрела из своего угла на дворовых девок княгиня.

- Литовский князь Остей Москву защищал, - еле слышно просопел гонец.

- Ой-ой-ой, - застонал князь обхватив голову руками. – Литовины в Москве? Так Москву перед Тохтамышем Литва захватила? Горе мне непутевому! Сколько же я в этой Костроме проторчал-то! Ох память моя-память, спаси и сохрани…

Сидевший ближе всех боярин Кучка несмело подошел к стенающему князю и приобнял его кучерявую голову.

- Ты, князь, не убивался бы так. Все образуется. Литовины-то в союзе с нами, помнят, как ты итальянцев на Куликовом поле побил.

- Ой-ой-ой, - еще громче завыл князь. – Так я на Дону итальянцев разбил? Папалюбов этих гаморритов? А я-то думал, с Мамаем дрался, Русь-матушку из лап татарских вырывал…

- Так войска Мамая ты еще раньше на речке Воже перебил, вот и пришлось ему генуэзцев нанимать для решительного боя, но ты и тут не сплоховал.

- А генуэзцы что, итальянцы? – недоверчиво уточнил князь Дмитрий.

- Ну конечно, кормилец, не волнуйся! Все в порядке с тобой, в такой ситуации и Ярослав Мудрый бы запутался, а ведь вот был человек – не нам чета, Осмомысл!..

- Ну ты это, - отстранил Кучку князь, - про себя говори, а князя не суди. А то сам знаешь…

- Не вели казнить!

- Ладно. Кончай трепаться, на коней дружина! Поедем Рузу отбивать! Вотчину нашу подмосковную, дедами завещанную! Накажем супостатов, отомстим за жен!
«Точно, орел!» - улыбнулась княгиня.

Лежавший ниц гонец внезапно зашевелился, сел на задницу и принялся поправлять вышиванку.

- Димитрий-от свет Иванович, вели договорить-то, - попросил он князя.
- Еще не все? – охнул князь. – Тохтамыш в Рузе?

- Нет, Тохтамыша ваш братец Володимир Храбрый у Волока Ламского разбил, и хан с остатками войска в степь ушел, а с москвичей восемь тыщ рублев откупу взял, и тебе, княже, передавал привет и чтоб ты Мишу Тверского не обижал сильно, а то опять придет.

- Восемь тыщ! – взвизгнул Дмитрий, - да я разорен! Ну москали, ну предатели! Доверь им казну после этого!

Приказ дружине князь отменять не стал, чтоб не прослыть непоследовательным. Объявил войну Великому Новгороду, там у него родственников не было, почти дошел до Волхова, да новгородские толстосумы решили не воевать, выслали навстречу князю делегацию. Договорились о контрибуции – восемь тысяч рублей серебром, да на том и замирились.

А князь в Рузу съездил потом, не сразу, конечно. В Москве к 250-летию города готовились, были вопросы по бюджету.

В Рузе к приезду князя отремонтировали три церкви (из четырех), в одной даже спортзал открыли – на случай международных соревнований. Ну и несколько домов в центре. До остального руки пока не дошли.

В центре сожжённого врагом кремля, сразу за валами, поставили карусели для деток и питейный дом для родителей.

Так и живут, не тужат.