Дуновение времени. Гл. 48 Полуденная беседа вторая

Глава сорок восьмая. Полуденная беседа (вторая)

    Верховный правитель и Волизан сидели в близи от телефонного коммутатора и лениво перебрасывались мыслями к предстоящему разговору с наглецом Берупеном. Они уже со вчерашнего вечера обсуждали возникшую ситуацию и трижды меняли предстоящее решение, так как из всего состава Президиума Правительства фигура Председателя Комитета представлялась им наименее надежной и наиболее противоречивой. И в конце концов решено было, если и подставлять борта под гибельный огонь Бурипена, то хотя бы под некоторой защитой со стороны. И они послали Луготана связаться с полковником Суригатом и через него уже пригласить Маршала Миланоза посетить их повторно не позднее, чем за час до рокового полдня. Маршала полностью переодели, и в таком виде прибыл он на виллу номер один, где выслушал описание ситуации и отреагировал по-военному четко и вполне определенно, отметив, что они ничем не рискуют, согласившись на предлагаемую Берупеном игру. Пусть тот сначала одолеет Ходимуна и его компанию, а потом уже… Короче, шкуру неубитого медведя, по мнению Маршала, делить было ещё рано. Сам он, со своей стороны, примет некоторые защитные меры, которые обезопасят Правителя в его резиденции на ближайшие трое суток. Далее последует день похорон, когда всем уже будет точно не до него при любом раскладе карт на игорном политическом столе. Тем более, что роль Великого Вождя будет во всех случаях пассивной, типа свадебного генерала, и каждое новое решения по мере развития событий они, маршал и обитатели виллы, вполне смогут принимать совместно, предварительно обсудив. На этом Маршал закончил и покинул их, а к полудню собеседники затихли, поочередно поглядывая на телефон и часы. В напряжен-ном ожидании прошло минут двенадцать. На десятой минуте Волизан не выдержал и, повернувшись к Луготану, пробормотал:
- Вот скотина! – но более хладнокровный Суливан молча погрозил ему пальцем. И вот на тринадцатой минуте телефон ожил. Терпеливо дождавшись шестого звонка, Правитель, подмигнув соратникам, поднял трубку.
- Слушаю, Суливан.
- Добрый полдень, обожаемый Вождь и Правитель! – голос Берупэна звучал льстиво, но самоуверенно. - Я прошу прощения за небольшую задержку. Произошла некоторая накладка. Мы тут с одним из моих заместителей…
- Ну, что же тут поделать! – перебил Суливан. – Точность, это вежливость королей, а твое, Берупен, племя среди всех остальных горянских народов никогда благородством крови и деяний не отличалось. Поэтому своим хамством ты меня не удивил.
 - Не будем соревноваться в благородстве, Верховный Правитель. В твоём племени князей было, безусловно, больше, но ведь и твоя родня всего только чистила им ботинки и стирала бельё. Тут важнее, мне кажется, то, чего мы под твоим руководством добились каждый в своём деле.
    Правитель расхохотался, после чего Берупен переспросил, в чем дело, чем он так его рассмешил.
- Да тем, что ты, даже укусив начальственную задницу, тут же начинаешь зализывать место укуса. – резко оборвал Председателя Суливан.
    Волизан, высоко оценив начало беседы, заданное по-горянски Правителем, переглядывался с майором, для которого такая форма общения была непонятна и неприемлема.
- Вы весь свой яд сплюнули с языка, Великий Вождь и Правитель? Или мне можно перезвонить минут через десять, чтобы разговор наш перешел в более устойчивую фазу.
- При чем тут яд, когда я просто пытаюсь мягко ответить на твоё исходное хамство. Что ты себе позволяешь по отношению к старшему по возрасту, щенок! Я уже не говорю о должности.
- Но может быть мы перейдем все-таки к конструктивным целям нашей беседы.
- Ты хотел что-то мне предложить. Я слушаю, предлагай. – отрезал Суливан.
- Я свои предложения высказал вам в полной форме во вчерашней нашей беседе.
- Когда я кому-то что-то предлагаю, то это значит, что я держу предлагаемое в руках и при согласии сторон могу передать его своему визави, получив, в свою очередь то, что предлагает он. Ты предложил мне шкуру неубитого медведя, и я не понимаю, что я тебе должен ответить. Это просто неуважение какое-то, понимаешь. За дурачка ты меня держишь или за мальчишку неопытного? Ну- ка отвечай, Берупен. Ты как себе это представляешь? Я вечером лягу спать, а утром, ближе к полудню позвоню Ходимуну и спрошу, ты, мол, Ходя, там как? Жив, здоров и на свободе? А то тут вчера Берупен мне такое про тебя наговорил, что я до сих пор весь в беспокойстве. Или ты считаешь, что я ему уже сейчас могу позвонить и спросить, где его шкура, которую ты мне вчера обещал. Так ведь у нас с тобой получается.
- Не стоит опускаться до таких примитивных угроз, уважаемый Правитель. Мы с вами взрослые люди. Я понимаю вас так, что вы готовы будете завтра выйти со мной на прессконференцию, но при условии, что при входе в зал, вытрете ноги о шкуры Ходимуна и его приспешников? Правильно я вас понял, Великий Вождь? Будем говорить прямо, как положено горянским мужчинам.
- А если прямо, то у горянских мужчин слово и дело всегда были слиты в одном. У горянских мужчин не принято мести, как бабы, языком на всю улицу, когда они говорят о своих планах. – Суливан подмигнул Волизану и выставил вперед средний палец правой руки. – Я считаю, что сказал тебе всё, что хотел. Мне больше нечего добавить.
- Если так, то я считаю, что вы, Верховный Правитель, остаетесь верным своим традициям, таскать каштаны из огня только чужими руками. И даже расписаться под таким планом, который принесёт вам достойную жизнь и свободу, вы не желаете. И это вами засчитывается, за поступок настоящего горянского мужчины?
- Поступок – это прерогатива не настоящего, а истинного мужчины. А это две большие разницы, как говорят юмористы. – ехидно рассмеялся Суливан. – И если показатель настоящего мужчины, которым ты себя мнишь, количество перетраханных дам, то мерило истинного мужчины – мудрость и мужество.
- Ну, если мы уже дошли до перепитий и тонкостей терминологии, то, нужно заметить, что истинным мужчинам пристало разговаривать лицом к лицу и без свидетелей. А у вас, как я вижу, включена громкая связь, и кто-то слушает мои слова вместе с вами. А столь серьёзные дела, как те о которых мы сейчас говорим, не могут планироваться и обсуждаться в таком широком кругу. Посему мне остается только попрощаться и выразить вслух сожаление в связи с вашей несговорчивостью Правитель. – совсем уже скорбно закончил фразу Берупен.
- Сначала вырази сожаление, а потом прощайся, если тебе больше ничего не остается! – почти равнодушно ответил Суливан.
    Берупен замолк, прикрыл трубку рукой, и в динамках коммутатора неразборчиво прослушивалось, что он разговаривает со своим окружением.
- Эй, Бурипен? Мы что, уже попрощались? Ты там не умер от огорчения, случайно? – громко произнёс Правитель.
- Нет, я ещё жив. А что?
- Да так, знаешь. Теперь ведь в этой жизни всё так условно. Сейчас одно, через час совсем другое. Это я про жив или умер. – Суливан хрипло хмыкнул. Было слышно, как он раскуривает трубку.
- Такая ваша неосведомленность в последние дни, Правитель, меня уже не удивляет. Но именно сегодня вечером она может стоить вам жизни. Это я говорю серьёзно, на случай если военное счастье не улыбнется мне и моим соратникам. Но даже, если это, на минуточку предположим, произойдет, то и ваш план, назовем его «Маяк надежды в Мединоморье», настолько нереален, что Ходимун и гроша ломаного за него не даст, если кто-то захотел бы его ему продать. Но я надеюсь, конечно, что до этого у нас не дойдет.
- Надежда умирает последней. Это уже не юмористы, а более серьёзные люди так толкуют.
- А раз более серьезные люди так говорят, то и относиться к этому, Правитель, следует более серьезно. – Язвительно подковырнул Берупен, пустивший своему собеседнику «ежа в штаны» и терпеливо ожидающий результата.
    И он-таки не замедлил сказаться. С затаенным смущеньем Суливан, глядя на оторопевших соратников, переспросил:
- А при чем тут, я не понял, Мединоморье?
- Ну, не нравится вам Мединоморье, давайте назовем ваш план «Маяк на Кирупаске». Я могу предлагать названия и дальше, если Вы пожелаете.
- Продолжай, если тебе больше не о чем сказать.
- Может быть и так, а может быть и этак. Поверьте, Правитель, и вспомните, что за 17 лет нашей совместной службы этой Великой Стране, такого не было ни разу, чтобы Председателю Бурипену, не нашлось бы чего сказать. Я скажу вам сейчас только одно слово: «ГУДИМЭЛЬ», а вы с вашей компанией (хотите поименно перечислю?), так вот вы там пока думайте, но дайте мне прерваться всего полминуты, Правитель. Меня отвлекают коллеги. У них сообщение. Во имя вашего же блага. Простите. – и Берупен ненадолго замолк, но через минуту возобновил разговор. – А как бы вы отнеслись к моему предложению перебраться сегодня до темноты под защиту Комитета в наши хоромы в поселке Ханусово близ Надольска. За вашу безопасность на вилле номер один я к тому времени поручиться не смогу, и говорю об этом в высшей степени ответственно. Почему вы молчите, Суливан?
- Фамусово? Так ты сказал? – Суливан обдумывал ответ, сбивая противнику темп речи.
- Нет, к Грабоеду это отношения не имеет. Я сказал – Ха-ну-со-во.
- Ах, это ты нас в свою пыточную лавку завлекаешь? И думаешь, что мы как комарик на огонёк или кролик в пасть удаву?
- Да, не пугайтесь, Правитель. Я не вижу ни малейшего смысла в подобном отбращении с вами, поскольку вы со мной и так достаточно откровенны. Да у меня существуют ведь и другие источники информации, как вы втроём там уже догадались. – захохотал на другом конце кабеля Бурипен.
- Тогда нам здесь нужно посоветоваться. Тайм аут на 10 минут. Ты сможешь перезвонить. – поинтересовлся Суливан.
- Почему нет? Конечно, смогу! Но вы можете делать это прямо тут, в открытом эфире и при мне. Не стесняйтесь. – ответа не последовало. – Не хотите? Ну, тогда лучше было бы сделать это через час. У меня тут неотложные дела. Да и вам, я понял, есть о чём подумать. Правильно? А ровно в 13=30 я вам позвоню. Договорились?
- Перерыв на обед у нас с тобой, получается? – немного растеряно пошутил Правитель.
- Выходит так. Приятного аппетита. – заторопился Бурипен.
- И вам тоже. – Суливан, отключив громкую связь, повернулся к соратникам. – Что вы на это скажете, друзья и коллеги? Где твой незаменимый кофе, Воли-друг? С ним будет намного легче и обсуждать эту информацию, и принимать решение.
-- Еду, Суло-царь. Уже еду. – И Волизан развернул свою коляску в направлении кофейного заводика. – Однако у нас проблемы, товарищи. Однако у нас жопа полная!
- А ты как думал? Ну, Берупен. Ну, закрутил, сволочуга. Давно я его в деле не видел. Ишь, как он растет над собой в борьбе с себе подобными. Похоже он нас тут рентгеном просвечивает? Вы не находите? Вот, думаю, если бы его самого об этом спросить? Взять за шкирку и спросить: «Эй, Бурипен, я правильно тут про рентген толкую, засранец ты этакий, жопа с ручкой?»
    И в тот самый момент громкая связь на коммутаторе сама включилась на полные обороты, и заливисто хохочущий голос Председателя Комитета Защиты Революции Бурепена произнёс:
- Спасибо за комплимент, дорогой Правитель! Такая оценка моих трудов, исходящая от идейного противника дорогого стоит, знаете ли! От всей души говорю, а она поет так, как-будто благодарность в приказе от вас получил! Честное благородное слово! А насчет рентгена – это вы в молоко, Великий Вождь, в молоко! Есть уже гораздо более современные технологии в этой области техники, а главное, более толковые специалисты этим занимаются, да и руководят им в высшей степени знающие и неординарные люди. Так что, будьте здоровы. Я тороплюсь! Пошел обедать. - И хохот его перешел в гомерический. Председатель, торжествуя победу, явно не мог сдержаться!
- Ни хрена себе, Беру-гад! Ёшь его в корень! Во даёт, сучара! – напряженно оглядываясь вокруг, бормотал Правитель.
- Гордишься своей школой, профессор? – произнёс не менее озадаченный Волизан.
- А ты кофе вари, Воли-друг! Вари кофе, а не подё*ывай. – приструнил приятеля Великий Вождь и повернулся к Луготану. - Что будем делать, майор? Ситуация обостряется!
- Давайте не будем торопиться, Великий Вождь, и дождёмся кофе. С ним действительно легче думается. – Логутан, на ходу перестраиваясь, уже боялся лишних слов и даже движений. Он побледнел от напряжения и мысленно перебирал возможности явного колоссального просчета, допущенного ими. О планах, связанных с Гудимэлем оповещен был совсем уж узкий круг людей, несколько большим был круг, ознакомленый с посадкой на остров Кирупаск. Что же касается переговоров с Бринксией, а их было всего два, первый с Премьром Тонидэксом, а второй с сэром Чёричэксом, то про них разговоры были все и всегда на троих.И как же службы Комитета так быстро до них добрались? Луготан терялся в догадках. Он обдумывал ситуацию и переглядывался с Правителем, пожимая плечами, на его вопросительные знаки.
    А Суливан, буквально скрипя зубами, написал на клочке салфетки:
- Это всё ваш Гудимэль. Они там, наверняка, тайны хранить не умеют, и какие-то агенты Бурипена, которых он туда по моей команде напихал ещё в момент создания государства, восемь лет назад, выведали твой план и настучали в первое управление Комитета Бурипену. Вот он сегодня надо мной вволю и поиздевался. Или ты скажешь, что не слышал?
- Я не думаю, что всё так просто, тем более, что в Гудимэле на этих вопросах классные специалисты сидят. Вряд ли они могли так примитивно лажануться. – скорописью отписался майор.
- А я тебе говорю, что скорей всего это именно так. Мы ещё и не решили ничего в отношении полета к ним, а они нас уже заложили. Закрой эту тему и больше с ней не возникай. – размашистым своим почерком отреагировал Суливан.
- У нас время практически вышло, Правитель. Нам просто-напросто два дня подарило Правительство, перенеся день похорон. А не перенеси они дату, так нас сегодня вечером эти два дивизиона в пыль превратили бы. И нам нужно быстрейшим образом понять, как мы это время можем использовать. – Луготан передал Правители карандаш.
- Но ты же слышал, что именно сегодня в полночь Берупен в порошок разотрет Ходимуна и его команду. Или ты в этом сомневаешься? Горяне, они слов на ветер не бросают и с высоких гор своих далеко плюют! Это не твои гудимы с их торговыми замашками и денежными спекуляциями. И вечными жалобами на жизнь и судьбу. – огрызнулся Суливан.
- Хорошо. Я буду с этим разбираться, но уже сейчас могу твердо сказать вам, что Гудимэль здесь не причем. Я просто не понимаю зачем вы на этом так внимание заостряете, когда факты говорят совершенно о другом. -
- Причем тут факты. Что я гудимов не знаю? – резко вызверился Правитель.
- Вы хотите принять мое прошение об отставке Верховный Правитель. Сейчас я вам его напишу. Где я могу найти чистый лист?
- Так ты ещё и в истерики кидаться будешь, майор? – забыв о конспирации вслух закричал Великий Вождь.
- Это не я, Правитель, а вы в истерику кинулись и уже полчаса в ней бьётесь, не переставая. – не глядя ни на что также заговорил Луготан. - И это всё вы делаете вместо того, чтобы просто и ясно перебрать в голове факты о том, за какое короткое время Председатель язвительно отреагировал на ваши изде-вательские высказывания о его драгоценной персоне. Между одним и другим прошло не более минуты. Вы понимаете, что я вам сейчас говорю? Или у вас опять гудимы будут во всем виноваты? – Луготан уже раскричался так, что не остановить. - Ежу понятно, что его источник находится у вас под носом, именно в этой самой комнате. Ходимуновскую наклейку из-под стола мы нашли и ликвидировали, а что-то ещё, явно более важное, не заметили. Я все время контролирую все виды излучений в наших аппартаментах, но вот тут чувствуется что-то из разряда иных физических принципов. А главное…
- Кофе готов. Прекращаем споры и переходим к кофейному столику. Суло-царь, оставь майора в покое. – расставляя посуду на подносе рассудительно говорил Ходимун. - Он дело говорит, реакция Бурипена на твои грубости была мгновенной. А это значит, что приемник звука находится где-то здесь. Он нас и сейчас слышит, да ещё и смеется над нами, Ты понимаешь это или нет, старый бандюган. Это уже другая техника, другого века, на другой физической основе.
- Да что ты на меня накинулся, Воли-друг. Где твой кофе, наконец. Сколько можно ждать. - Суливан уселся в кресло и, взявшись за чашку, обернулся в поисках Луготана. Увидев его, сидящим за столом и пишущим что-то на листе канцелярской бумаги, правитель опешил. – Ты что делаешь, майор?
- Дописываю прошение об отставке на ваше имя.
- Ты не сбрендил ли часом?
- Никак нет, находясь в полном и здравом уме и трезвой памяти прошу освободить меня от обязанностей командира звенаТ и уволить из состава Вооруженных Сил. Извольте получить. – майор, вытянувшись по стойке смирно перед Правителем, подал ему лист с прошением.
     Помрачневший Суливан взял заявление из рук Луготана и, прихлёбывая кофе, прочел, прищурившись, его содержание. Буквы у майора были большие и Правитель хорошо видел без очков. Потом, опустив голову, задумался. И после минутного раздумья, произнес почти безразличным голосом:
- Ваше заявление принято, оно будет рассмотрено в установленном законом порядке в течение двух недель. А пока извольте вернуться к исполнению ваших служебных обязанностей. Волизан, налейте кофе майору.
_ * _