ДАЧА

                «Д А Ч А»

                (Пьеса в 4 действиях)

              Действие происходит на даче Веры Андреевны и Глеба.
             

Действующие лица:
               
Вера – хозяйка дачи – стройная брюнетка 50 лет.

Татьяна – соседка по даче – спортивного телосложения, с гривой вьющихся рыжих волос, 45 лет.

Михаил – художник – высокий, стройный мужчина 55 лет. Носит длинные волосы, усы и бороду. Чувствуется военная выправка.

Жанна – подруга Веры Андреевны –  красивая голубоглазая женщина, ровесница Веры Андреевны.

Глеб – сын Веры Андреевны – высокий, стройный мужчина, 30 лет.   

Жаклин – девушка Глеба – высокая, стройная, красивая брюнетка, 18 лет.

Бестужев – друг Веры Андреевны – среднего роста, спортивного телосложения, седой, с короткой стрижкой, 60 лет.

Нина – подруга Веры – полная высокая блондинка, 35 лет.
 
Гоша - возлюбленный Нины – черноглазый, черноволосый широкоплечий, 30 лет.   
          
Сергей – бывший хозяин дачи – полный, среднего роста, окладистая борода, длинный волосы убраны на затылке в хвостик, 45 лет.

Лена – гражданская жена Сергея – миниатюрная блондинка, 47 лет.

Сархат – смуглый, очень худой, таджик, 35 лет.

Дарвезу – родной брат Сархата, 25 лет.



                Действие I


    Ранняя осень. Послеобеденное время. Пасмурно. На сцене виден двухэтажный кирпичный дом в разрезе. Чёрные от грязи стены, гнилой дощатый пол, на втором этаже одна комната с низким потолком.  Из трубы идёт дым. Запущенный участок. Ржавый металлический полуразрушенный забор вокруг дачного участка. Ворота не закрываются. Калитка висит на одной петле. Всюду мусор, погибшие деревья, возле дома стоит самодельный мангала, сделанный из кирпича и стол, накрытый для приёма гостей. Возле стола – лавочка. В углу участка при входе виден кирпичный гараж. В центре участка три огромные ели.

      Жанна раскладывает столовые приборы. На Жанне короткие, чуть ниже колен, брюки и яркий в полоску толстый свитер.  Из дома выходит Вера с подносом. Ставит его на край стола. На ней длинная джинсовая юбка, белый свитер и меховой жилет.

Жанна (оглядывая пристально стол): - Вера, ну, может, хватит. Скоро гости приедут. И так стол ломится.   А Глеб звонил? Он приедет?

Вера (грустно): - Обещал. Давно его не видела. Только по телефону общаемся. И то, не больше минуты. Всё ему некогда. Концерты… Гастроли…
                Пауза.

 Надеюсь, теперь будем чаще видеться. На даче. Здесь такой воздух! Так дышится. Видишь дачу напротив? Все приезжают. И дети, и внуки.  Детский смех, веселье. Настоящая семья. Я ещё с ними не успела познакомиться, но уже им симпатизирую.
               
                Пауза.

 А я всегда одна. Может и у нас с Глебом отношения наладятся. Знаешь, я постоянно чувствую себя виноватой перед ним.

Жанна (Присаживается на лавочку, достаёт из кармана пудреницу, смотрит в зеркальце, поправляет причёску): - Господи, да за что? Ты прекрасная мать. Вон, мой Сашка, вообще не собирается из Америки возвращаться. Сбежал от меня (Смеётся). А твой Глеб и звонит, и приходит. Дорогая, дети должны быть на 36 месте, а не на первом. Вечно ты переживаешь по пустякам.

Вера (Опускается рядом на лавочку. Тяжело вздыхает): - Какие же это пустяки, Жанна? Мне кажется, он до сих пор не может мне простить, что я на три года оставила его с бабушкой.  Мало того, что без отца рос, так ещё и это.  А ты говоришь – пустяки. Он только один раз сказал мне, что я его бросила, а я до сих пор помню. Боль в его глазах помню Так и сказал: «Мне 15 лет, а тебя рядом нет. И кто должен был меня воспитывать? Хорошо, что рядом отличные люди оказались. Подсказали, как жить».  Никогда не забуду. С тех пор и пытаюсь загладить свою вину. И такая стена стоит между нами… Не могу пробиться.

Жанна (Достаёт из кармана помаду и подкрашивает губы): - Ну, отцов у нас пол страны не имеет. А те, которые есть… Мой муж, например… Всю жизнь в час ночи приходит… Говорит, такая у него работа… вечно на работе… или ещё где… И кого в этом винить? Себя? Жизнь? (Кладёт в карман пудреницу и помаду, наливает из графина в бокал вино, вдыхает аромат, делает один глоток).  Нет, я этого не понимаю. А вот почему ты три года в Греции жила и что ты там делала, ты мне так и не рассказала, дорогая подруга. Ты же на один месяц собиралась, разве не так?

Вера (Закуривает сигарету): - На три месяца. На такой срок тогда визу давали. Язык хотела выучить и вернуться. Жизнь хотела изменить. Кардинально изменить. Надоело быть конструктором. Скучно. Не моё это. Думала – вернусь и буду переводчицей. Намного интересней, чем засыпать за кульманом. В 35 лет ещё можно что-то изменить. Есть надежда. Только выехала я 17 августа 91 – го года. Через двое суток прибыли в Белград.

Жанна: - А почему на поезде, а не на самолёте?

Вера: - Мир хотелось посмотреть. Нас ведь только-только выпускать начали. Что мы видели за нашим «железным занавесом»? После того, как границу пересекли, даже природа оказалась другой. Всё ухожено, чисто, красиво. А города!!! Много городов посмотрела. Жизнь другая. Везде чистота, красота, улыбки людей. Белград такой красивый… был, и люди красивые. Два часа времени и было посмотреть Белград, пока колёса на узкоколейные меняли. А когда вернулась в вагон, тут и услышала, что в нашей стране переворот. Шёпотом кто-то сказал, что Ельцин к власти пришёл. 19 августа это было. На всю жизнь запомнила это мгновение. До отхода поезда 15 минут, а я не знаю, что делать. Возвращаться в Москву или ехать дальше.  Стала искать телефон-автомат, чтобы сыну позвонить, узнать, как они там с мамой, что в стране происходит. Вдруг это всего лишь слухи. Как сумасшедшая по перрону бегала. Языка не знаю. Жестами объясняла, что мне нужно. Нашла. Позвонила. А Глеб так спокойно и говорит: - «Да всё у нас нормально. Тихо и спокойно. Ты за меня не волнуйся, я на баррикады не пойду. Их просто нет. Да и маленький я ещё. Езжай в Грецию. Ты же компьютер обещала привезти. Забыла?» (Помолчала немного, как будто что-то вспоминала.) Зашла в вагон. Все спокойные. Это я уже потом поняла, что они на Родину свою ехали. Навсегда.

Жанна: -Ты о понтийцах говоришь?

Вера: - Да, о них. Целыми семьями уезжали из нашей страны. А сколько везли всего!  Постельное бельё, посуду, металлические изделия. Тоннами вывозили. В Греции это дорого, а у нас – копейки. Да и не ценили мы все эти товары. Толпы местных греков шли на рынок покупать наш, советский товар. Ну, а понтийцам хорошо. Дома себе понастроили на вырученные деньги. Так что я стала свидетелем исторического события в Греции.

Жанна: - И пропустила всё, что происходило в нашей стране. Тоже, кстати, исторические события были.

Вера: - Я понимаю. И тогда понимала. Поэтому и осталась, чтобы сыну с матерью помогать. Передавала каждый месяц и деньги и еду. Автобусы тогда ходили между Афинами и Москвой.

Жанна: - Так, где же ты работала? Ты же язык не знала…

Вера: - Где я только не работала. Это не главное. Я, Жанна, в другой мир попала. Нет, на другую планету. Планету любви и добра. Планету смелых и свободных людей. Какая там культура отношений между людьми! Я помню один момент. Где-то через месяц. Я уже немного понимала и говорила на греческом. По двадцать слов в день заучивала.  Еду в автобусе… И случайно наступила на ногу одной даме. Ну, думаю, сейчас меня отругают. Сжалась вся. И ты знаешь, что она мне сказала? «Зен би рази» - Ничего страшного, говорит. Улыбнулась. Приветливо так.  Я до сих пор лицо её помню.

Жанна (Наливает вина себе и Вере, протягивает ей бокал, смеётся): - О, у нас бы точно оскорбление в свой адрес услышала бы. Корова, или смотри куда идёшь…

Вера (Берёт бокал, но не пьёт. Встаёт и подходит к краю сцены): - А какое отношение к женщине! Нам такое даже и не снилось… Женщина – это в первую очередь Королева и Мать. Мать, которая родила Иисуса Христа, Мать, которая тебЯ родила на свет. Как мне сказал один грек, мы своих женщин много веков назад на трон посадили и преклоняемся перед ними. Знаешь, я за три года ни в свой адрес, ни в адрес других женщин, ни одного обидного слова не слышала от мужчин. Там действительно женщина чувствует себя королевой. В любви и во внимании купается, в уважении, в заботе. Ты знаешь, что там нет ни одного случая физического насилия в семье? Я помню, как один юноша сказал о своей учительнице, с гордостью такой сказал: - «Она очень достойная женщина. Она даже замужем ни разу не была. Не встретила достойного человека». А у нас что говорят об одиноких? (Оборачивается к Жанне).

Жанна (саркастически): - О, никому  была  не нужна.

Вера (Смотрит в зрительный зал): - Как бы я хотела, чтобы и в нашей стране так же относились к женщине. Чтобы наши мужчины ценили нас, уважали. Это всё культура. Культура, которую надо прививать с молоком матери, изучать в школах, преподавать в вузах. Может когда-нибудь найдут ген, который будет отвечать за отношение к матери, к женщине, и привьют его сразу же после рождения. И тогда всё изменится. На генетическом уровне изменится. И мир станет более совершенен. Пока несовершенен человек, что мы можем требовать от общества, от мира? Иногда я думаю о жестокости.  Почему мир так жесток… Мало нам природных катаклизмов, так ещё и люди… Войны, насилие, убийства… Мы что, сошли с ума? Мы не можем жить в мире и творить добро? Или наша планета против добрых людей?

                Пауза.

Вера(грустно улыбается. Рассеяно). Прости. Что-то я сегодня много говорю. (Оглядывается на дом. Отходит от сцены). Так, интересно, мясо уже готово? Пойду, посмотрю. Глеб очень его любит. Ещё салфетки надо. Вечно я о них забываю. (Звонит телефон). Ой, это, наверное, Глеб. Алло. (разочарованно) Конечно, сейчас открою. (Жанне). Это Михаил. Пойду, открою ворота. (Уходит со двора через калитку).

       Жанна поднимается в дом.  Возвращается с салфетками. Во   дворе появляется Татьяна. Одета в спортивный облегающий голубой костюм.

Татьяна (задорно): - Привет. Я с дачи напротив. Татьяна меня зовут. Знакомиться пришла. По-соседски. Вы хозяйка дома?

Жанна (Расставляет салфетки на столе): - Нет, нет, что Вы! Я всего лишь подруга.  Хозяйка сейчас подойдёт.  Подождёте?

Татьяна: - Нет, нет. Я лучше попозже загляну. Ко мне внуков привезли. То одно, то другое. Сами знаете.

Жанна (немного иронично): - Я? Нет, не знаю. Но надеюсь когда-нибудь узнать. И сколько у Вас внуков?

Татьяна (весело): - Четверо. Три мальчика и одна девочка. Сумасшедший дом. Сейчас в футбол играют. И Машка с ними. А ей всего два года. Отойти нельзя. С ними няня, правда. Но, знаете, лучшая няня – это бабушка.

Жанна (иронично): - Да что Вы? Это почему же?

Татьяна (Берёт со стола оливку): - Можно? Очень захотелось.

Жанна: - Берите, что хотите. Может внукам пирожки возьмёте? У нас их много. Вера всегда на целую армию готовит.

      Берёт со стола тарелку и накладывает пирожки. Татьяна берёт тарелку.

Татьяна: - Ну, спасибо. Возьму, конечно. Так вот насчёт нянь. Для них это работа. А у бабушек душа болит за внуков.  Наши няни с Украины. Хорошие женщины. И к моим внукам очень хорошо относятся. Они у нас давно работают. Вся эта ситуация с Украиной… Жалко их. Весь народ жалко. Беда такая. А что поделаешь? Жить им на что-то надо. Вот и ездят. А московские очень дорогие. Откуда такие деньги взять? Дочки не работают. Свекрови, ни одна, ни другая вообще не помогают. Хоть бы разок с внуками посидели. Знаете – свекровь есть свекровь.

Жанна: - Ну, не знаю. Может быть, Вы преувеличиваете? Не всё так грустно?

           В калитку заходит Вера с огромным букетом белых роз. Следом за ней медленно идёт Михаил. В руках у него мольберт и большая сумка с продуктами. Он одет в светлые брюки, светлую куртку и светлую шляпу.

Михаил: - А вот и я. Всем добрый день. Ну и дороги. Сплошные пробки. Жанна, рад Вас видеть (Целует ей руку). Прекрасно выглядите. (Татьяне) Михаил (Пристально на неё смотрит, целует руку).

Татьяна: - А я Татьяна. Вот, знакомиться пришла.

Михаил (Пытается её приобнять за плечи): - И правильно сделали. Очень рад знакомству. Очень. (Татьяна мягко отстраняется. Один пирожок падает на землю.  Михаил его поднимает, кладёт к себе в карман). Извините, я так неловок. Простите. (Отходит от Татьяны).  Вера, мне бы руки вымыть с дороги. Где это можно сделать?

Вера (Ставит букет в вазу): - Иди в дом, Михаил. Там руки вымоешь. И пирожок вынь из кармана, пожалуйста. Дров в печь подбрось. Перчатки надень, чтобы руки не испортить. (Обращаясь к Тане). Простите. Я - Вера. Рада знакомству. Присоединяйтесь к нам. У нас сегодня новоселье.

Татьяна: - Спасибо. Присоединюсь. Попозже. Очень импозантный мужчина. Он женат?

Вера: - Женат. На бывшей своей модели. Михаил – художник. На мой взгляд – очень талантливый.

Татьяна (разочарованно): - Какая жалость. Ладно, если смогу, заскачу. Ещё увидимся. Побежала. Ещё раз спасибо за пирожки. Внуки будут рады.

        Татьяна уходит. Из дома появляется Михаил. Он в перчатках. Лицо вымазано сажей.

Михаил: - Ну вот, и где же голубоглазая красавица? Вот чей портрет надо написать. Она замужем? Она присоединиться к нам?

Жанна: - К внукам убежала. Сказала, что подойдёт позже.

Вера: - Михаил, сходи, пожалуйста, за водой. Колодец в той стороне. (Показывает вправо).

Михаил: - А как я его найду?

Вера: - Найдёшь. Прояви смекалку. Ты же мужчина, в конце концов. Бутыль возьми.
Жанна (Михаилу): - Лицо протри.

             Михаил вытирает лицо перчаткой, оно ещё больше покрывается сажей, берёт большую бутыль и уходит.

Жанна: - Верочка, ну как ты можешь? И как он это всё терпит столько лет? Ты со всеми влюблёнными в тебя так разговариваешь?

Вера (Протирает полотенцем бокалы): - Жанна, о какой любви ты говоришь? Не было никогда никакой любви. Бизнесом хотел со мной заниматься. Вот и делал предложение. Ну, какой из него бизнесмен? (Задумывается). А потом я увидела его картины. Убедила, что у него талант. У него, действительно, талант. Глаз не могу оторвать от его картин. Особенно мне нравятся его дома, улицы. Такое одиночество чувствуется во всём, грусть.
 
                Во двор заходит Глеб, Нина, Гоша и Бестужев.

Глеб (Он одет в джинсы, свитер и бежевую ветровку. В руках держит   скрипку.  Он весел и немного иронично настроен): - Всем здравствуйте. Как жизнь? Что нового? (Оглядывает двор). Да уж, красоты мало. Ну что, Вера Андреевна, сбылась мечта? Надеюсь, ты, наконец, счастлива?

Вера: - Глебушка, как я рада тебя видеть. (Обнимает его). Какой ты у меня красивый.

Глеб (Отстраняясь от Веры, раздражённо): - Ну всё, всё. Я понял, понял.

Бестужев (Ярко и очень стильно одет. Светло-голубые джинсы, оранжевая куртка, на голове - бандана): - А нас, значит, не рада видеть. Шучу, шучу. Не люблю дачи уже только потому, что скучно и сразу в сон клонит. А эти бесконечные пробки на дорогах…  Два часа добирались. И когда уже начнут нормальные дороги строить?  Что – то у вас скучно, ребята. Сразу предлагаю приступить к делу. У меня с собой вино чилийское. А ещё принёс заливную рыбу собственного приготовления и крабовый салат.               

          Бестужев ставит на лавочку сумку, обнимает Веру, целует в щёку. Вера освобождается от объятий и подходит к Нине.

Нина (На Нине джинсы и серый облегающий свитер. Обнимает Веру): - Вера, мы, как всегда, с пустыми руками. Денег совсем нет. Может чем-то помочь? Можешь нами распоряжаться. Правда, Гоша?

                Гоша молча кивает. (Он одет во всё чёрное. Чёрные брюки, чёрный свитер и чёрная кожаная куртка). Здоровается с Верой и Жанной кивком головы.

Вера: - Ничего не надо, спасибо. На моей даче… На нашей с Глебом даче никто работать не будет. Да и готово всё. Прошу за стол. У нас сегодня фуршет. Стульев пока нет.

            Появляется Михаил с бутылью. Относит её в дом. Бестужев относит в дом сумку и скрипку Глеба. Возвращается с салатницами. Ставит их на стол.  Все подходят к столу, берут тарелки, накладывают еду и разливают вино в бокалы. Михаил присоединяется последним. Лицо его вымыто. Он уже без перчаток. Он пытается найти место у стола. Глеб берёт его за руку и ставит рядом с собой.


Вера: - Спасибо всем, что приехали. Очень рада вас видеть. Глеб прав, я очень счастлива. Давно мечтала о даче. Даже не о даче, а о родовом поместье. Как только этот дом увидела, сразу в него влюбилась. Он, как будто улыбнулся мне. Так что у меня с ним - взаимная  любовь.

Глеб (доброжелательно, с юмором): - Ну, что тут скажешь. Свинарник ты уже купила. Остаётся завести свиней.

Вера (немного смутившись): - Ничего. Со временем я всё сделаю. Здесь будет очень красиво.  Сейчас здесь действительно свинарник.  Через год всё будет по-другому. Дом крепкий, только очень запущенный. В нём никто не жил много лет. Внутри всё менять надо. Всё, кроме стен. Они крепкие. Ещё сто лет простоят.

Гоша: - Если надо, Вера, Вы говорите. Помогу с большим удовольствием.

Нина: - И на меня можешь рассчитывать. Я бы сразу теплицу сделала. Помидорчики, огурчики посадить. Так приятно всё своё иметь. Без пестицидов.  Правда, Гоша?

                Гоша молча кивает.

Вера: - Нет, только не это. Я дачу для отдыха купила. Только газон, цветы и кусты. Хочу, чтобы всё было чисто и красиво. По-европейски. Ничего лишнего. И комфортно. Чтобы на даче можно было душой отдохнуть. И не думать ни о каких проблемах. Ни о личных…

Глеб (перебивая Веру): - Да ты разве отдыхать можешь? Хотелось бы мне   на это посмотреть. 

Михаил (Подходит к Вере с бокалом вина): - Знаешь, Глеб, я предлагаю первый тост поднять за твою маму. Она очень смелая женщина. Так рисковать…

Бестужев: - А я бы не рисковал. Скопил бы денег, тогда и купил бы. Наша страна непредсказуема. Неизвестно, что завтра будет. И какая радость с долгами жить?

Вера: - Поэтому, Алексей, у тебя ничего и нет. Кроме фамилии. Ни семьи, ни детей. Ни нормальной работы.

Михаил (Подходит с бокалом к Бестужеву): - Алексей, а Вы, простите, действительно потомок тех самых Бестужевых?

Бестужев: - Да, тех самых. По материнской линии. Господа, давайте уже выпьем.

                Все чокаются, выпивают, закусывают.


Бестужев (Наливает только себе бокал вина. Выпивает): - У отца фамилия была очень простая.  Вот я и решил материнскую взять. Вера, а чем тебе моя работа не нравится? Ни всем же быть директорами фирм. Простые рабочие тоже нужны. Инженером поработал – хватит.  Устал. Надоело. Да и кто оценит в этой стране инженера? Столько изобретений у меня было. Тогда, в советское время.  И что? А ведь какие проекты делал!  Да что говорить о грустном. (Наливает полный бокал вина) Давай, Верочка, выпьем за твою дачу.  Если что сделать надо – обращайся. Я всё умею. Если понадобится, и бригаду организую. А уж советом так точно помогу.

Глеб: - Что Вы, Алексей Владимирович. Даже не думайте. У нас Вера Андреевна современная женщина. Всё сумею, всё успею. Но только всё сама. Ни помощь, ни совет ей не нужен. Ничей. В стране кризис, работы нет, а она берёт в банке кредит и покупает дачу.

Нина (Она стоит рядом с Гошей и периодически подкладывает ему на тарелку еду, а иногда кормит с рук): - И что в этом особенного? В других странах всю жизнь в кредит живут. И ничего. Жизни радуются. Правда, Гоша?

                Гоша молча кивает.

Михаил (Ходит вокруг стола, садится на лавочку, запрокидывает ногу за ногу): - Вы абсолютно правы, Ниночка. Я поездил в своё время по странам. Много красоты видел. Народ, я имею ввиду, тот народ, уважает свою территорию. Каждый клочок земли ухожен. Не ленятся создать вокруг себя красоту. Не только в человеке должно быть всё красиво, но и вокруг человека. Что толку: одежда красива, мысли красивы, душа прекрасна, а живём (Окидывает участок взглядом), как на помойке.

Вера: - С Чеховым решил поспорить? 

Михаил: - А почему бы и нет? Хотя, нет. С ним не поспоришь. Добавить хочу. Поступки должны быть красивы. Ведь сделать окружающий мир красивым – это ли не поступок? Это ли не счастье? А русскому народу лень. Лень! Всё абы как, всё тяп ляп. А потом жалуемся, что плохо живём. А кто кому мешает жить хорошо? Не халтурь, не воруй, не разбавляй ты краску, когда стены красишь в детском саду, и она не будет походить на облезлую мышь, а будет жёлтого цвета. И детям радостно, и родители счастливы.

Жанна (иронично): - Простите, Михаил, а в качестве кого Вы так разъезжали по всем странам?

Михаил: - А разве Вера не говорила? Я бывший военный. Я раньше от своей организации сопровождал артистов балета. Так что мир ещё при СССР посмотрел. Вот уж кому нельзя халтурить. Мы бы им этого не простили.  На износ работают люди. Искусство в нашей стране всегда было и будет на высоком уровне. Глебу это знакомо. Правда, Глеб?

Глеб: - Согласен. В нашей профессии, если не будешь трудиться… Скрипка – это моя жизнь.

Вера: - Ты прав, Михаил. Глеб в три года попросил скрипку ему купить. С тех пор и не отдыхает совсем. (Обращается к Глебу). Я ведь эту дачу для тебя купила.

Глеб (раздражённо): - Не надо для меня. Я сам всё для себя сделаю. Ты лучше для себя всё делай. Сколько можно? Всё для меня и для меня!

Бестужев (Видит, что у Веры испортилось настроение после слов Глеба): - Знаете, дамы и господа, я привёз настоящий шашлык. Сам замариновал. Я смотрю, Вера, у нас здесь мангала есть? Глеб, поможешь мне? Обещаю вам незабываемый вкус. Что-что, а готовить я люблю. И умею. У меня это в крови. Как вам моё заливное и салат?

Вера (поникшем голосом): - Что-то прохладно стало. Я совсем замёрзла. Пойду в дом погреюсь. Может, все пойдём? Сентябрь, а солнца совсем нет. Михаил, возьми вино. Выпить захотелось.

    Все уходят в дом. Забирают с собой тарелки, закуски, бокалы с вином.  Бестужев из дома приносит миску и шампуры и начинает разводить костёр. Глеб стоит рядом.

Бестужев: - Глеб, скажи, почему ты с матерью так ведёшь себя? Она же любит тебя. Меня бы так любили… Эх, ничего вы, молодёжь, не понимаете. Не цените. Ценить надо материнскую любовь. Прости, это я так, по-стариковски ворчу. Завидую тебе. Честно. Моя мать только на фортепьяно играла, да книжки читала. Ничего больше не делала. Отец работал, а меня няня воспитывала. Простая такая женщина. Добрая. Всё говорила, что я несчастный ребёнок. Я не помню, чтобы мать меня обнимала, целовала, или разговаривала со мной больше одной минуты. И смотрела на меня всегда свысока. Как будто не она меня родила. Эх, любовь, любовь.  Я, Глеб, с тех пор и ищу женской любви. И не нахожу. Так и живу. Ни любви, ни семьи. Права Вера.

Глеб: - Знаете, Алексей Владимирович, лучше бы она меня меньше любила. Знаете, почему Вам тогда отказала?

Бестужев: - Даже интересно. И почему же?

Глеб: - Да потому что я, я против был. Сказал, что Вы мне не нравитесь. Простите меня, совсем маленький был. Я понимаю, что она из-за меня   семьи не создала. Никого не хотел видеть рядом с ней. Знаю, что виноват перед ней. Не знаю, как это исправить. На себя злюсь. Даже мамой называть не могу, настолько злюсь. Думаете, я ей помочь не хочу? Очень хочу. Но не могу. Нет у меня сейчас таких денег. С работой проблема. Как только заработаю, все долги погашу. Если возьмёт, конечно. Она же никогда ни от кого никакой помощи не принимает. Дача… И зачем она ей нужна, дача эта… Не знаю.

Бестужев (Нанизывает мясо на шампуры. Глеб ему помогает): - Как зачем? Женишься. Дети пойдут. Воздух прекрасный. Озеро рядом, лес. Отдыхать здесь одно удовольствие. Для здоровья полезно.  Я недавно ездил в Тёплый Стан. Село такое под Ульяновском. Посмотрел на своё родовое поместье. Вернее, на то, что от него осталось. Раньше там и скаковая конюшня была, и винокуренный завод, и суконная фабрика. Рядом деревянная церквушка была. Даже бассейн был с фонтаном. Во время революции фабрика и завод сгорели. То, что осталось, реквизировали и отдали под сельсовет. А сейчас всё стоит заброшенное. Разваливается. Такое огромное, красивое здание никому не нужно. Были бы деньги, честно, выкупил бы и восстановил. Такую красоту загубили. Своими руками восстановил бы. Не заработал. Ничего не заработал.
 
Глеб: - Вы же сами только что сказали, что Вам скучно на природе. В сон клонит.

Бестужев (Подходит к столу, наливает вина себе и Глебу. Возвращается к мангалу): - Давай выпьем, Глеб. Стыдно мне, понимаешь? Стыдно. Перед собой стыдно. Я ведь знаешь, почему не женился? Не хотел свою фамилию никому давать. Понимаешь? Вот такая вот во мне гордыня сидит. Как же так – я, потомственный дворянин… Никто не достоин. Выше других себя по жизни нёс. Всем дамам рассказывал, кто я такой. Ты знаешь, почему я именно сейчас тебе так откровенно говорю? Да потому что Вера, женщина, рискнула. Купила дачу. Разрушенную. Вся в долгах. И не боится. Это же поступок? Поступок.  А я, мужик, ни на что не способен. На поступок не способен. И твоя мать это сразу поняла. Тогда ещё. Когда ты маленький был. Потому и отказалась быть со мной. Не ты был причиной. Не ты, Глеб. Твоей вины здесь нет (Залпом выпивает вино).

Глеб (Делает глоток вина и относит бокал на стол): - Успокоить меня хотите? Спасибо, конечно. Но дело разве только в этом? Я однажды обвинил её в том, что она меня бросила. Видели бы её глаза. Никогда этот взгляд не забуду. Ни в одном Вас гордыня живёт. Помучить её хотел. Простить себе не могу этих слов. Я же тогда к ней с бабушкой приехал, через год. Девяностые. Что у нас в стране было? Да ничего, кроме разрухи и голода. Как увидел все эти компьютеры… Всего захотелось. Она мне всё купила. Еле в вагон всё поместилось. Потом два года с долгами расплачивалась. А я жизнью наслаждался. Скучал, конечно. Страдал. Но я же даже не подозревал, что она это всё в долг купила. Да что об этом сейчас говорить. Я каждый год приезжал к ней с бабушкой. А потом, когда гастроли начались и я понял, что уже не могу приехать в Грецию, позвонил ей и сказал, что если ты мне мать, то возвращайся. А если не мать, то оставайся. Так, знаете, она на следующий же день прилетела.

Бестужев: - Узнаю Веру. Ты вот что, Глеб. Выбрось всё из головы.  Постарайся просто быть поласковей с ней. Ей ведь больше ничего и не надо. Кроме твоей любви.

           Из дома выходит Михаил и подходит к мангалу. В этот же момент появляется Татьяна. Она переоделась в красивый брючный костюм и уложила волосы.

Михаил (Подходит к мангалу): - Вот, решил вам помочь. (Оборачивается, видит Татьяну). Но вижу, что вы и без меня справляетесь. (Подходит к Татьяне). Татьяна, прошу Вас, уделите мне пару минут. Для меня это очень важно. Очень.

Татьяна (продолжая идти к дому): - Конечно. Пожалуйста. Я Вас слушаю.

Михаил (Пытается идти в ногу с ней): - Мне сказали, что у Вас есть внуки? Но Вы так молоды. Вы так прекрасны. У меня нет слов. Вы позволите…. Знаете, я художник. И я пишу портреты. Редко, конечно. Чаще всего, когда я подхожу к полотну, я сам не знаю, что буду писать. А потом…вдохновение… чувства… мысли… и вот, картина готова. Но Ваше лицо!!! Я влюбился в него с первого взгляда. Не смейтесь. Прошу Вас. Такое бывает. Ваше лицо – произведение искусства. Я должен его написать. Вы позволите? Вы согласны? Соглашайтесь, прошу Вас.

Татьяна (Останавливается на ступеньках дома и внимательно смотрит на Михаила): - Это как-то неожиданно. Я подумаю. А главное – где найти время. Но обещаю, что подумаю. Обязательно подумаю. Возможно, и соглашусь. А сейчас мне бы хотелось поближе познакомиться с моими соседями.

Михаил (Пропускает её в дом, и идёт следом за ней): - Да, да, конечно. Прошу Вас.

       Они заходят в дом. На пороге сталкиваются с Гошей. Вслед за ним из дома выходит Нина. На Нине чёрная кожаная куртка Гоши Они останавливаются возле гаража. Гоша закуривает сигарету. Нина стоит рядом.  Глеб и Бестужев заняты шашлыком.

Гоша: - У нас в Грузии до войны был точно такой же дом. Даже лучше. Трёхэтажный. Вся семья жила в нём. Даже не верится. 20 лет прошло. А я, словно вчера это было, помню, как мы покидали его. Мама и я. Отец тогда погиб. Вот мы всё и бросили. Всё. По всей России колесили. Мать только в Москве и смогла найти работу с общежитием. Чернорабочей. С тех пор и болеет. Сил совсем у неё нет.

Нина: - Как же, сил у неё нет. Пусть дома сидит в таком случае. А то всё успела. И жену тебе богатую нашла, с квартирой, и в администрации завода уже давно работает. И тебе каждые пол - часа звонит. Всё никак не успокоится. Знает же, что ты со мной.

Гоша: - Ну и пусть звонит. Она же переживает за меня. Боится потерять. Ты за своих дочерей разве не переживаешь?

Нина: - А что за них переживать? Они с мужем. Дома. Еды я наготовила. Я за тебя переживаю. Вдруг ты опять вернёшься к жене. (Обнимает его). Я так тебя люблю. Я совсем без тебя не могу. Умру без тебя. Мне так больно бывает, когда жена к тебе приходит в общежитие.

Гоша (Обнимает и целует Нину): - И я тебя люблю. И ревновать меня не надо. Она же сына мне приводит. К сыну то ты не ревнуешь, надеюсь?

Нина (Прижимается к Гоше ещё сильней): - Ревную. И к сыну, и к жене, и к матери. Ко всему миру ревную. Сегодня мне спокойно. Ты рядом. И ничего мне больше не надо. Только смотреть на тебя. И мечтать. Как хочется иметь свой дом. Наш дом, а не семейное общежитие, как сейчас, которое ни продать, ни обменять нельзя. Готовить для тебя. И каждую ночь быть с тобой. А не умирать по вечерам, ожидая твоего звонка.

Гоша: - Не ревнуй. Ты же знаешь, ты моя единственная в мире женщина. И никто мне не нужен. И женился я без любви – мать настояла. Зато тут же и прописку, и работу получил. Что делать? Иногда мы не выбираем, как нам жить. Жизнь сама руководит нами. Ничего, скоро получу диплом, стану инженером, зарплата будет побольше. Накопим денег и купим нормальную квартиру. Сможем создать семью.

Нина: - Мамочка тобой руководит, а не жизнь. Я тоже дачу хочу.  Пусть 6 соток, но свои. Поставим вагончик, и всё лето будет наше. О таком счастье даже мечтать страшно.

Гоша: - А разве мы сейчас не счастливы? У нас есть любовь. А благополучие… По-моему, шашлыки уже готовы. Ты совсем замёрзла. Пойдём в дом.

Бестужев: - Эй, друзья, приглашаю отведать мои шашлыки. Пойдёмте в дом.
               
                Все уходят в дом.
      
                ЗАНАВЕС.





                ДЕЙСТВИЕ II


         Глубокая осень. Первый этаж дома. В зале стоит стремянка, вёдра с красками, сдвинутая мебель, накрытая целлофаном. На кухне новая плитку на полу, плохо уложенная.  Вера с Бестужевым сидят за столом. Перед Бестужевым полная бутылка вина и пустой бокал. Вера пьёт кофе.

Бестужев (Наливает в бокал вино, делает один глоток): - Нет, Вера, ты всё-таки невозможный человек. Ремонт делают весной или летом. Зима скоро.

Вера: - Алексей, ты опять много пьёшь. Не боишься спиться?

Бестужев (Выпивает залпом бокал): - Не боюсь. Я каждое утро по 10 километров бегаю, а потом под ледяной душ. Ничего меня не берёт. (с гордостью в голосе) Порода. Ты лучше скажи, зачем ты всё это затеяла? И опять в долг? Да ещё каких-то таджиков наняла. Что, наших рабочих мало? Почему ко мне не обратилась?

Вера: - Глеб дал денег на ремонт. У него большие гастроли были по Европе.  До весны я ждать не хочу. Мы в тот раз, после новоселья, остались на ночь с Ниной и Гошей. Так всю ночь крысы бегали по дому. Я глаз не сомкнула, так страшно было. Как оказалось, найти порядочных мастеров очень сложно. Первая бригада через неделю просто исчезла. Разворотили всё, деньги на материалы взяли, и исчезли.  Местные были, из городка. Второй мастер так плитку на пол положил, что смотреть страшно. Видишь, какие щели. В сантиметр. Я бы сама и то лучше сделала.

Бестужев (Достаёт платок из кармана и вытирает пот с лица): - Что-то у тебя очень жарко. Да какая тебе разница. Плитка и плитка. Это всего лишь дача. Неужели перекладывать будешь? И почему меня не попросила с самого начала? Я же предлагал.

Вера: - Возможно, ты и хороший мастер. Да только это растянулось бы на долгие годы. А мне нужно до Нового Года  успеть. Глеб обещал приехать. Хочу Новый Год здесь встретить. С ним. Да и девушка у него появилась. На Новый Год и познакомимся. Успеть надо душевую кабину поставить, туалет оборудовать и весь пол перестелить.

Бестужев: - Девушка появилась? И почему молчишь? Что за девушка?

Вера: - Не знаю. Ещё не видела. Мне его друг по секрету рассказал. И имя у неё необычное - Жаклин.

Бестужев: - Уж не француженка ли? Поёт? Играет?

Вера: - Ничего не знаю. Знаю только, что познакомились на улице. Она пыталась поймать машину, и Глеб остановился.

Бестужев: - Значит, красивая. Хорошо. Значит, вот почему ты так спешишь с ремонтом? И что за таджики? Где ты их нашла?

Вера: - Здесь где-то живут, в СНТ. Молодые ребята. Если бы я знала их раньше, не связывалась бы ни с кем. Хорошо всё делают, на совесть. Уже лет 10 одни и те же приезжают. Каждое лето. Вот Татьяна мне их и порекомендовала. Они ей дом построили. Я посмотрела: очень всё красиво и чисто. Они сейчас подойти должны. Надеюсь, они не как греки: обещают в 12, а приходят в 2.

           Раздаётся стук в дверь. Бестужев встаёт, открывает дверь. В дом заходят два таджика: Сархат и Дарвезу. Останавливаются на пороге. Снимают шапки. Одеты чисто и опрятно.

Бестужев: - Надо же. Вовремя пришли. Вера Андреевна вас уже ждёт. Надеюсь, вы без обмана будете работать. Я всё буду контролировать.

Вера (Встаёт со стула. Доброжелательно): - Здравствуйте, ребята.  Проходите. Рада вас видеть. Меня можно просто Верой звать. Без отчества. Может, кофе хотите? Я сейчас сделаю.

Дарвезу (тихим и спокойным голосом, с небольшим акцентом и очень вежливо): - И вам добрый день. Спасибо. Мы уже позавтракали. Не беспокойтесь, пожалуйста.

Сархат (вежливо, с достоинством): - Вы, конечно, можете контролировать. Только мы без обмана работаем. На совесть. Зачем нам вас обманывать? Сами видели у Татьяны, как мы сделали. И в других местах можете посмотреть. Мы люди порядочные. Дети у нас есть, у меня четверо, у Дарвезу – дочь. Родители у нас есть. Мы не хотим, чтобы они за нас краснели. Так что, как скажете, так и сделаем. Нам без разницы. Если нас возьмёте, не пожалеете, а если не берёте, то мы уедем. Нам уже домой пора. На родину. Холодно у вас тут.

Бестужев: - Вера, я считаю, надо договор заключить. Чтобы, если что не так, было с кого спросить. А то напортачите, смотаетесь, и ищи вас, как ветра   в поле.  У вас разрешение на работу есть?

Сархат: - Конечно. У нас всё по закону. И разрешение, и патент, и временная регистрация. Всё, как положено. Всё по-честному.

Бестужев: - Сказать что угодно можно. Вы все документы принесите, я хочу посмотреть.

Вера: - Подожди, Алексей. Я, ребята, вас беру. Можете хоть сегодня начинать. Я раз в неделю смогу приезжать. По выходным. Так что никто вам мешать не будет. И ночевать здесь можете. Печка чудесная. Дом прогревает. Вы сейчас где живёте?

Дарвезу: - У нас есть где жить. Хозяева очень хорошие люди. Денег с нас не берут. Но мы им помогаем. Всё бесплатно делаем. И крышу чиним, и траву косим. Там печка есть. Нам тепло. Спасибо.

Сархат: -Тогда мы после обеда придём. Нам ещё помолиться надо. Часа через два будем. Раз берёте, то мы остаёмся. До Нового Года успеем, даже раньше. Не переживайте. Можно пройти посмотреть, что делать надо?

Вера: - Конечно. Пойдёмте я покажу вам кухню. Обувь можете не снимать.

          Вера с Сархатом проходят на кухню. Бестужев залпом выпивает бокал вина, всем корпусом разворачивается на стуле к Дарвезу, закидывает ногу за ногу.

Бестужев: - Ну, и чем ты занимаешься там, у себя, в Таджикистане?

Дарвезу: - Простите?

Бестужев: - Работаешь где у себя на родине?

Дарвезу: - Я пока не работаю. Учусь.

Бестужев: - Надо же. И на кого, если не секрет?

Дарвезу: - Не секрет. Учусь в МГУ на заочном. У нас филиал московский. Факультет международных отношений.

Бестужев: - Шутишь. Дипломатом хочешь стать? А кто твои родители?

Дарвезу: - Мой отец журналист, а мама – врач. Только они сейчас на пенсии. С внуками сидят. У Сархата четверо детей, а у меня дочь одна.

Бестужев: - И что, правда молиться пойдёте?

Дарвезу: - Обязательно. Здесь, в России мы три раза в день молимся, времени мало. Работать надо. А у себя мы пять раз молимся. Работы совсем нет.

                Из кухни выходят Вера и Сархат.

Вера: - Сархат, договорились. Буду ждать вас после обеда. Спасибо, что берётесь за эту работу. До встречи.


                Рабочие, простившись, уходят.

Вера: - Алексей, прекращай пить. Ненавижу пьяных.

Бестужев (Отодвигает бутылку в сторону и переворачивает бокал вверх дном): - Как же у них всё складно получается! И порядочные они, и честные! И детей вспомнили, и родителей! И помолиться им надо. И родители журналисты и врачи и сами послы доброй воли. Сказка, да и только. Почему мы так не можем о себе говорить?

Вера (возмущённо): - Что ты так взъелся на них? Несчастные люди. Им по полгода приходится жить вдали от семьи. Там нет работы. Нечем детей кормить. Тебе этого не понять. У тебя нет детей. И здесь они уже десятый год работают. И ими все довольны. Разве это не гарантия? Какие документы? И потом: это другая культура. И греки, и итальянцы, тоже любят похвалить себя. Ещё и в грудь себя кулаком  постучать. Для наглядности. А мы? Мы разве другие? Ты, например, всем говоришь, что ты - потомок аристократов. Только в грудь себя не бьёшь.

Бестужев: - Да, у аристократов так не принято. У нас свои правила игры.

Вера: - Бестужев, ещё скажи, что жизнь -  это игра, и люди в ней актёры. Иди, я сама дождусь рабочих. Мне твоя помощь уже не нужна. Спасибо.

Бестужев: - Кстати, о Шекспире. Во-первых, фраза не так звучит. Во- вторых – не он сказал.  Был такой поэт – Пьер Де Ронсар. Родился за сорок лет до Шекспира и умер, когда Шекспиру было всего лишь 20 лет. И вот его стихи.

Вера: - Алексей, пожалуйста, я не хочу стихов.

Бестужев: - Нет, нет. Ты послушай, послушай. Это же интересно. (Выходит в центр комнаты и начинает с выражением читать). «Весь  мир - театр, мы все актёры поневоле. Всесильная судьба распределяет роли, и небеса следят за нашею игрой». А вот стихи Шекспира, написанные почти через полвека: «Весь мир – театр. В нём женщины, мужчины – все актёры. И каждый не одну играет роль. Сперва – младенец, потом плаксивый школьник, затем любовник, затем солдат, судья, шестой же возраст - второе детство». То есть – старческий маразм. Это я уже от себя добавил.
Такой вот монолог. Так что об игре нет и речи. Мы в стихах Ронсара – просто марионетки, которыми руководят небеса, а во втором случае, у Шекспира – мы проживаем этапы жизни. И каждый проживает свои этапы, и опять же, не нами запрограммированные.

Вера: - Ты всегда поражал меня своей эрудицией.

Бестужев; - О Шекспире я читал очень много. Изучал. И совершенно случайно напал на Пьера де Ронсара. Шекспир у него позаимствовал? Да, согласен. Выводы сами напрашиваются? Напрашиваются. Но мы не судьи. (Садится за стол и вытирает пот с лица) Но сказать, что вся жизнь игра…  Получается, что Ромео и Джульетта играли в любовь, а не любили?  Чушь? Чушь.  Ведь игра – это ложь. Мы становимся актёрами, когда живём во лжи!  Но жить всю жизнь во лжи?! Кто согласится на это? Какой уважающий себя человек? Личность? Что такое личность? Личность – это свобода собственного выбора. И что? Личность выберет ложь? Нет! Личность не выберет ни игры, ни лжи. (Иронично) Какой же я умный. А ты не ценишь. Поневоле сопьёшься.

Вера: - Не всем же быть личностями. Да ещё и свободными. Я, видимо, не личность.

Бестужев: - Всё зло от женщин. И это истина. Ты никогда не задумывалась, почему в детективах маньяки, в основном, убивают женщин? Блондинок, стройных, красивых? У меня мать такой была… кстати.

Вера: - Алексей, я правда, устала. Я не хочу продолжать этот разговор. Я хочу просто сделать ремонт и достойно встретить Новый Год с сыном и его девушкой. Очень надеюсь, что они приедут.  И я не хочу, чтобы ты неуважительно разговаривал с рабочими только лишь потому, что они рабочие и имеют другую культуру.  Ты так легко унижаешь людей. 

Бестужев: - Меня унижали, и я унижаю. Не ангел я. Прости. Постараюсь больше этого не делать. По крайней мере, в твоём присутствии.

Вера: - Да что ты? Верится с трудом. Ну, уж, постарайся.

Бестужев: - Ну, а что касается детей… Так вот хочу тебе сказать. У меня есть сын. И он ровесник твоему Глебу. Так что я в некотором роде, тоже, родитель.

Вера: - Как? Я тебя знаю почти 20 лет, и ты мне никогда…

Бестужев: - Приятно удивлять. Да, да. Я знал давно, что у меня есть сын. Но видеть его не хотел. Зачем? Что я мог ему дать? А недавно мы познакомились. Он сам ко мне пришёл. Мы поговорили. Он носит фамилию матери. Но знаешь, пожалуй, я дам ему свою фамилию.

Вера: - Это самое меньшее, что ты можешь для него сделать. Дай, если он возьмёт, конечно.

Бестужев: - Возьмёт, обязательно возьмёт. Знаешь, он занимается рекламой. Для бизнеса очень подходящая фамилия. У него своя фирма. Пожалуй, я даже горжусь им. И общий язык мы нашли. Мне так показалось. Чувствуется моя кровь.

Вера: - Бизнес… Подходящая… Да ему любовь нужна. Отцовская. Мы без этой любви, как слепые котята - не знаем, как жить и что делать.

Бестужев: - Что-то ты не похожа на слепого котёнка. И фирму сделала, и квартиру сыну купила, и дачу приобрела.

Вера: - И постоянная боль в душе. Я раньше не понимала эту боль. Откуда она? А теперь знаю. От незащищённости она, от недолюбленности родительской.

Бестужев: - Да пойми ты, я его не воспитывал, я не видел, как он рос, я не знаю пока, что он за человек. О какой любви ты говоришь?

    Вера встаёт и подходит к окну. Смотрит и о чём-то думает. Бестужев поднимается, подходит к Вере, останавливается за её спиной. Вдыхает запах волос. Хочет обнять её, но не обнимает.

Вера (грустно, задумчиво): - Вот и мой отец так же говорил. Я не могу тебя полюбить, потому что ты не росла у меня на глазах. Я племянников своей жены люблю, как родных. А тебя, прости, ценю и уважаю. А мне хотелось прислониться к нему, положить голову ему на плечо, и почувствовать себя нужной и защищённой. Но я не могла этого сделать.

Бестужев (Кладёт ей руки на плечи, разворачивает к себе лицом): - Предлагаю своё плечо.

Вера (молча освобождается от его рук, отходит в сторону): - Именно эта боль в душе и заставляет нас чего-то добиваться в жизни. Всю жизнь доказывала самой себе, что меня есть за что любить. А может отцу доказывала: «Вот, папа, смотри, какая у тебя дочь». Всю жизнь чувствую себя никому не нужной.

Бестужев (с отчаянием в голосе): - Ненужной? А то, что я 20 лет рядом, это тебе ни о чём не говорит? То, что я по первому зову бегу к тебе? Что я постоянно говорю тебе о своей любви – это всё не в счёт? Вот он я, живой, здоровый, любящий. И ты мне нужна! Нужна! А ты? Я тебя даже в Грецию провожаю. Думаешь, я не знаю, к кому ты туда ездишь по нескольку раз в год? Думаешь, я слепой? Ему ты нужна? Он тебя любит? Любит? Тогда почему ты здесь, а не с ним? Или почему он не здесь?(Начинает ходить по комнате, прикладывает руку к губам) Ау, Грек, ты где? Отзовись!

Вера (Подходит к двери и открывает её): - Прекрати ёрничать. Я тебя не держу рядом с собой. Ты можешь уйти в любой момент.

Бестужев (Бессильно садится на диван): - Уйти… Легко сказать… Я уже привык к этой боли. Сросся с ней. Жить без неё уже не могу. Скажи, чем он лучше меня? Чем?

Вера (Вера закрывает дверь и уже более миролюбиво продолжает говорить): - Ты не поймёшь. Он просто мой.  Мне очень жаль, Алексей, но ты мне только друг. Друг, который всегда рядом, с которым можно поговорить о Шекспире (Смеётся), чаще, правда, о твоих уникальных способностях, о твоих бесчисленных романах, ну и конечно, о твоём умении готовить. Скучно. Скучно, когда нет чувств.

     Бестужев подходит к Вере, пытается её обнять, но она отталкивает его.

Бестужев: - Пожалуй, я зря приехал. Помочь хотел. Надеюсь, твои таджики справятся. Не говори мне потом, что я тебя не предупреждал. Прощай.

          Бестужев направляется к двери. В этот момент дверь  открывается,  и в дом заходит Сергей.

Сергей: - Как приятно, когда дверь открыта. Гостей принимаете? Вот, шёл мимо. Думаю, зайду, посмотрю, как Вы тут обосновались. Может, помощь нужна?

Вера: - Гостей принимаем. Алексей, знакомься. Это Сергей – бывший хозяин дома. Алексей – мой друг. Проходи, садись.

Бестужев: - Что же, Сергей, Вы так дом запустили? Крысы у Вас тут бегают, полы шатаются.

Сергей: - Да я холостяк. Мне что нужно? Да ничего, пожалуй. Да и не жил я тут уже лет десять. Мы тут с ребятами периодически собирались покуралесить, выпить, да из ружья пострелять. Так что этот дом такое повидал, мама не горюй.

Вера: - Сергей, присаживайтесь. Я кофе сейчас сделаю. Печка у Вас чудесная. Я в неё просто влюблена.

    Сергей раздевается и садится за стол.  Алексей стоит у двери.

Сергей: - Ну, если не помешаю, то я с удовольствием.

                Вера уходит на кухню готовить кофе.

Сергей: - Вы, Алексей, зря так насчёт дома. Этот дом не простой. Он с заковыркой. И не важно, что крысы бегают и пол качается. Он сейчас в надёжных руках. Я это вижу. Это всё в порядок приведётся, а вот остальное…

Бестужев: - И что за заковырка? Что Вы имеете ввиду? Что остальное?

                Подходит к столу и садится напротив Сергея.

Сергей: - Этот дом ещё мой отец строил. А он был мужик старой закалки. Таких сейчас не делают. Он, как будто бы заколдовал его. И всегда повторял мне: - «Сын, ты всех своих друзей, приводи в этот дом. Только плохой человек второй раз не переступит порог этого дома». Некоторые из моих приятелей, и впрямь, испарились из моей жизни. А вот один случай был совсем интересный.

Бестужев: - Ну, я в эти басни вообще не верю.

Сергей: - Это Ваше право. Хотите – верьте, хотите – нет. Я говорю, как есть. Мне то что? Дом я продал. Деньги получил.

          Вера возвращается из кухни. Ставит всем по чашечки кофе.

Вера: - А я верю. И чувствую это. Расскажите. Пожалуйста.

Сергей: - Спасибо. Кофе у Вас замечательный. Рассказать? Это пожалуйста. Расскажу. Ну, сами знаете, я хоть и молодой, а пенсионер. Неудачно на парашюте приземлился. Врачи сказали – ходить не буду. Отец ещё тогда жив был. Привёз меня сюда прямо из больницы. Не в московскую квартиру повёз, а сюда. И сказал: - «Лежи, сынок. Дом тебя вылечит. Поднимешься». Вот, хожу, как видите. Поднялся и хожу. А случай был вот какой. Пустил я одного знакомого здесь пожить на недельку. Уж не знаю, как и что. В подробности вдаться не буду. Только он женщину здесь обидел. Очень сильно обидел. Ну и через неделю, как съехал, под машину попал. Нет, жив остался, слава богу. Но женщин теперь точно обижать никогда не будет. Вот такая вот история.

Бестужев: - Ну, это просто совпадение. Дом, как дом.

Вера: - Нет, Алексей. Дом не простой. И я его энергетику сразу почувствовала.

Сергей: - Главное, он сейчас в надёжных руках. Его, кстати, многие купить хотели. И деньги у людей были, и документы уже на оформление приносили, а всё что-то не складывалось. Видимо, Вас, Вера, ждал. Ладно, спасибо за приют и кофе. Пойду, ждут меня. Не провожайте. Дорогу знаю.

Вера: - Заходите в любое время.

                Вера провожает Сергея до двери. Сергей уходит.

Бестужев: - Кстати, что-то я давно твоего художника не видел? Может, его дом не пускает?

Вера: - Ему сейчас не до меня. У него новый этап в жизни. Надеюсь, удачный.

Бестужев: - Вот уж кого нельзя в дом пускать, так это его. Кажется, ты меня выгоняла. Я пошёл. И почему я глупею рядом с тобой?

          Бестужев уходит. Звонит телефон. Вера берёт трубку.
               
Вера: - Глеб, родной, здравствуй. Как ты? Где ты?

Голос Глеба: - Я в Лиссабоне. Вечером выступление.

Вера: -  Прекрасно.

Голос Глеба: - А ты что делаешь? Как себя чувствуешь?

Вера: - Я на даче. Всё хорошо, родной.

Голос Глеба: - С рабочими договорилась?

Вера: - Да, договорилась.

Голос Глеба: - Не обманут, как в прошлый раз?

Вера: - Нет, что ты. Они отличные ребята.

Голос Глеба: - Я в Москве через три дня буду. Заеду к тебе.

Вера: - Может, сможешь на дачу приехать? Посмотришь, как я всё решила сделать. Вдруг тебе не понравится.

Голос Глеба: - Делай, как считаешь нужным. Это твоя дача.

Вера (Упавшим голосом): - Они обещали до Нового Года сделать. Ты же приедешь? Так хочется Новый Год встретить с тобой, в семье.

Голос Глеба: - Новый Год на даче? Там же некрасиво ещё.

Вера: - О чём ты говоришь! Всё будет красиво, и ёлку нарядим. Я всё сделаю.

Голос Глеба: - Я ещё не знаю, где буду встречать Новый Год. Может, опять гастроли. Всё, пока. Больше говорить не могу. Созвонимся. Не грусти.

                Короткие гудки телефона.


Вера: - Созвонимся… Я очень тебя люблю, сынок. Очень.


             
                ЗАНАВЕС.





                ДЕЙСТВИЕ  III

     Лето. Солнце. Жара. Дом в разрезе: стены чистые, висят картины, пол отремонтирован, на втором этаже по-прежнему одна комната. Участок огорожен новым забором. На участке чистота, посажен газон, туевая аллея, несколько кустов и много ромашек. Возле дома стоит стол со стульями под огромным дачным зонтом. Около забора видна качалка.  Вера сидит за столом и пьёт кофе. На ней лёгкий голубой сарафан на бретельках.

               Во двор заходит Сергей. В шортах и светлой майке.
               
Сергей: - Доброе утро, хозяюшка. Радуюсь за свой дом. (Оглядывается) В хорошие руки попал. Чисто как.

Вера: - Добрый день, Сергей. Давно не виделись. Куда ты пропал? Кофе? Чай?

Сергей: - Кофе, если не сложно. Можно с молоком.

Вера: - Присаживайся. Сейчас принесу.
    
          Вера уходит. Сергей садится за стол. Вера возвращается с кофе.

Сергей: - О, спасибо. Надо начинать привыкать к кофе. Вот, пришёл попрощаться. Уезжаю. Получилось купить квартиру в Болгарии. На море теперь буду жить.

Вера: - Надолго?

Сергей: - Хотелось бы надолго. А там, как получится. А что здесь делать? Работы нет. Пенсия у меня маленькая, хоть я и лётчик. Бывший, правда. А там уже и работу нашёл. Егерем буду, да и наших туристов буду возить. Достопримечательности показывать.  Интересно же? Интересно. А здесь надоело. Перемен хочется. Здесь, как в болоте. Засасывает.

Вера: - Один едешь или с Леной?

Сергей: - С Леной. Она с работы уволилась. Куда мне без неё. Двадцать лет вместе. Она сейчас подойдёт. С подругой языками зацепилась.

Вера: - Жениться не надумал?

Сергей: - Нееет, это не моё. Один раз уже побывал там. С меня достаточно. А вдруг встречу что-то получше? Никогда ж не знаешь, где упадёшь, где потеряешь. Нам, мужчинам романтика нужнее, чем Вам, женщинам. Мы без неё гибнем, без романтики. Ну а ты как? Гостей ждёшь?

Вера: - Все уже здесь. К озеру пошли. Скоро вернутся.

Сергей: - А сын как? Приезжает?

Вера: - Один раз был. Часа на три заехал. Шашлык сделал. Потом меня в Москву отвёз. Некогда ему. Концерты, поездки за рубеж. Где он только не был. Радуюсь за него.

Сергей: - Да, земной шар скоро сузится до точки. Где мы только не   побывали. Я имею ввиду нас, из России. Молодец, Глеб. Таким сыном гордиться надо.

Вера: - Я и горжусь. Скучаю очень по нему.
               
            На участок заходит Лена. Она в ярком платье в цветочек.

   Лена: - Всем привет. Ну, надо же, как всё изменилось. Благодать, да и только.   А я с подругой заболталась. Говорит, у меня платье красивое. Если честно, я его за копейки купила. На рынке. Просто на мне всё очень красиво смотрится. Мне ещё моя мама говорила: «Нашему вору всё впору». Честно, что не надену, мне всё к лицу и к фигуре. Что угодно могу на себя нацепить, а все восторгаются. 

Сергей: - Ну, хватит.  Никому это не интересно. Всё о себе, да о себе.

Лена: - Я раньше заморачивалась, что купить, что надеть. А сейчас… Что ни надену, всё хорошо. Такое редкое качество. И денег трачу мало на шмотки… Цени, Серёжа. Я у тебя уникальная женщина. На мне экономить можно. Выгодная я. Я, когда с Сергеем познакомились, у меня ещё два ухажёра было. А Сергей женат был. Но с женой не жил.

Сергей: - Ладно, Вера, мы пойдём. Видишь? А ты говоришь – жениться. С ума можно сойти от этой болтовни. Пора нам. Не грусти. Всё образумиться. Я вон свою дочь годами не вижу, и ничего. А Лена со своим сыном только мучается. То работы у него нет, то денег, то очередная невестка угодить не может. Скучать не даёт, одним словом. (Слышны голоса людей. Сергей оборачивается). Вон, гости твои идут. Мешать тебе не будем, правда, Лена? Пошли уже. Хватит трепаться. Все уши прожужжала своими достоинствами.

       На участок заходят Михаил, Татьяна, Нина и Гоша. Михаил в белых брюках и белой рубашке, Татьяна в шортах и майке на бретельках, Нина в коротком ярком халатике, Гоша в чёрных брюках и чёрной майке с короткими рукавами.

Нина: - Здравствуйте, кого не видела. Нет, ну на озере невозможно купаться. Вода такая грязная.

 Сергей: - Она не грязная. Она лечебная. Торфяная. Ничего-то вы не понимаете. Пойдём, Лена.

                Сергей и Лена, простившись, уходят.

Нина: - Не знаю. После Турции… Какая там вода! Мы с Гошей просто просолились все. А еды как много! Нас даже мидиями кормили. Гошенька, ты, наверное, проголодался? Пойдём, я тебя покормлю.

                Гоша и Нина уходят на кухню внутрь дома.

Михаил (Присаживается на лавочку, закидывает ногу за ногу. Он расслаблен и, кажется, доволен жизнью): - Вот, счастливые люди! Завидую! В Турцию съездили, наелись, просолились! Рай, а не жизнь.

Татьяна: - А твоя жизнь чем плоха? Нашёл, кому завидовать.

Михаил: - Моя жизнь вот здесь (Бьёт себя в грудь), внутри. Сомнения, неуверенность, боль. Продаются картины, не продаются картины, разводиться, не разводиться. Милые дамы, подскажите, как жить? Чтобы не было этой чудовищной боли.

Татьяна: - Вы, как хотите, а я пойду внуков покормлю. Некогда мне думать, болит у меня что-то или не болит.

             Татьяна уходит.  Михаил провожает её взглядом.

Михаил (Обращается к Вере): - Хороша! Несколько портретов уже сделал, а поймать что-то главное в ней не могу. Всё не то, всё не то. Хочется постоянно быть рядом с ней. Знаешь, Вера, я ведь на развод подал.

Вера: - А как же ваша договорённость с женой?

Михаил: - Глупость всё это. Не будет жена досматривать меня. Так и умру в одиночестве. Если, конечно, Татьяна не согласится выйти за меня. Таня -  моя истинная любовь… С ней я не чувствую себя одиноким. Впервые в жизни. Разведусь, и тут же сделаю ей предложение. Надеюсь, согласится. Мне кажется, она счастлива со мной. 

Вера: - Ты не исправим. Хоть одного ребёнка воспитай. Все дети без тебя выросли. Не думаю, что Таня внуков и детей оставит.

Михаил: - Ну я же её не на край света увезу?

Вера: - Да она сама бы на край света уехала. Но только вместе с семьёй.

Михаил: - Не отпущу. И что вам всем в нашей стране не живётся? Все бегут куда-то, ищут что-то. Жизнь, она вот здесь, внутри нас. (Бьёт себя кулаком в грудь). Не хочу быть банальным, но … от себя не убежишь. И там будут проблемы, ещё большие, чем здесь. Здесь у нас хоть квартиры есть. Собственные. Есть деньги, нет денег, а за квартиру не волнуешься. А там только и будешь думать, где и как заработать, чтобы аренду заплатить.
 
Вера: - Я не собираюсь никуда уезжать. Мне и здесь хорошо, на даче. Лучше, чем в любой другой стране, даже в Греции. Хотя, там бы я хотела жить. Народ там прекрасный.

Михаил: - А почему не осталась? Хотя, да. Прости. Забыл. Но сын уже взрослый. Можно и о себе подумать.

Вера: - Вот я и думаю. Как только женится, перестрою второй этаж. Сделаю там три комнаты: спальню молодым, себе, и детскую.

Михаил: - И опять будешь ждать? Хочешь, скажу тебе? Честно. Не приедет он на дачу. 

Вера: - Знаешь, Михаил, у тебя хорошо получается только картины писать, а философия – это не твоё.

Михаил: - Да, да. Ты совершенно права. Совсем забыл. Мне надо на пленер. Я нашёл прекрасный уголок. Наша природа прекрасна. (Резко поднимается и начинает ходить по участку). В Европе так всё прилизано, аккуратно, а у нас…! Буйство, непредсказуемость. Настоящий натурализм. Знаешь, там упавшее после грозы дерево. А рядом ручей, ромашки и кусты земляники. В Европе давно бы его убрали. А у нас… Оно мхом покрылось. (Грустно) Как человек, сломленный жизнью, всеми забытый и заброшенный. Никому до него и дела нет. Я дам этому дереву новую жизнь. Вечную жизнь. Я, как это дерево. А Татьяна… Она художник моей жизни. (Задумался). Она так изменилась после Марокко. Ты не знаешь, что случилось?

Вера: - Не знаю. Загорела, отдохнула. Ну что ещё?  От проблем отдохнула. В отличии от тебя, она всегда рядом с дочерями.

Михаил: -  Что-то её гложет. Не говорит. В ней какая-то тайна.

Вера: - Грусть это. Она тебе не говорила, что в юности двух новорождённых детей потеряла? В Германии. Каждый год туда на могилы ездит.

Михаил: - Говорила. Дети тут ни при чём. Конечно! Я понял! Тайна! Вот что! Вера, я гений! Портрет получится! Вера, я ушёл. А то вдруг придёт кто-нибудь и распилит моё дерево на дрова.

                Михаил заходит в дом, берёт этюдник и покидает дачу.
                Из дома выходит Нина.

Нина: - Вера, милая, я Гошу покормила. У него такой аппетит. Съел все котлеты. Ну ничего, мы сейчас немного отдохнём. На втором этаже. Постарайся, чтобы никто не поднялся. Мало ли (счастливо смеётся). Потом я что-нибудь приготовлю. Котлеты у тебя очень вкусные. Ты извини, что мы ничего не привезли. Совсем денег нет. Ну ты понимаешь. С нашими зарплатами…

Вера: - Иди, иди. Никого не пущу. Еды полно. Всем хватит.

Нина: - Добрая ты. Ладно, я побежала. Гоша ждёт. Вера, я так счастлива! И так тебе благодарна! За всё, за всё!

    Нина обнимает Веру, целует её и убегает в дом. Из дома слышен её счастливый смех. В калитку заходит Сархат с большим букетом полевых ромашек.

Сархат: - Добрый день. Как дела? Как жизнь? Всё хорошо? Вот, возьмите. Ваши  любимые. Сигаретой угостите?

Вера: - Добрый. Бери, конечно. Кофе будешь? Или чай?

Сархат: - Мне без разницы. Что проще.

       Вера берёт цветы, заходит в дом, ставит цветы в вазу, делает кофе, возвращается.

Сархат: - Хорошо здесь у Вас. Душой отдыхаю.

Вера: -  Как дома дела? Как дети?

Сархат: - Всё хорошо. Всё должно быть хорошо. Жена утром звонила, а я трубку не мог взять. Работал.  Вот теперь звоню – не отвечает. Обиделась. Мне деньги надо домой отправить. Поможете? Съездите со мной на почту? Полицейские всегда меня останавливают и в кутузку. Два часа документы проверяют. И знают уже меня, а всё равно останавливают. Жалко время терять. С Вами не остановят.

Вера: - Съезжу, конечно.  Как твой старший? Выздоровел?

Сархат: - Врач сказал, что у него глисты. Таблетки прописал. Разве от глистов в обморок падают? Губы синие постоянно. Ничего, всё будет хорошо. Не переживайте. Матери надо лекарства купить. Отправлю с Дарвезом. У него сын родился.

Вера: - Поздравляю. Хоть кто-то счастлив. (Смотрит на второй этаж своего дома). Есть счастливые люди.

Сархат: - А Вы не счастлива? Молодая, красивая, здоровая. Сын прекрасный. Да Вы самая счастливая женщина.

Вера: -  Спасибо. Обязательно запомню. 

               Во двор заходит Татьяна.

Сархат: - Спасибо за кофе. Пойду работать. Вечером зайду.

              Уходит. Татьяна садится за стол и наливает себе кофе.

Татьяна: - Как ни приду, Сархат всё время у тебя. Чувствует, где можно денег заработать.

Вера: - Хороший человек Сархат. Он мой друг. Он мудрый. Мне интересно с ним говорить.  И работает отлично. Придраться не к чему. А Дарвезу просто аристократ. У него сын родился. В 25 лет уже двое детей. Молодцы ребята.

Татьяна: - Лет через пять ещё родит. А что? У Сархата четверо. Есть к чему стремиться. Это мы, одного родим и трясёмся над ним. А они… денег нет, работы нет, нищие… а детей рожают. И правильно! Поддерживаю.

Вера: - Ну что? Внуков покормила? А Михаил ушёл на пленер. Дерево погибшее увидел.

Татьяна: - Понятно. Всё с ним ясно. Говорит, на развод подал?

Вера: - Ну да. И мне сообщил. Тебя что-то смущает?

Татьяна: - Не хотела говорить, но не могу не похвалиться. Со мной такое случилось в Марокко…

Вера: - И что же?

Татьяна: - Ты не поверишь. Я мужчину встретила. В Марокко! Надо было поехать туда отдыхать, чтобы встретить своего человека. И ты знаешь, откуда он? Из Германии.  На пляже познакомились. От меня ни на шаг не отходил. Так приятно, что именно меня из всех выделил. Я, кажется, влюбилась. У него такой голос! Звонит каждый день по телефону. Их либе дих, их либе дих! Это я понимаю. Потом ещё говорит, говорит что-то, много говорит, а я не понимаю. Но чувствую, чувствую, что о нас говорит. А вчера нашёл какую-то женщину, через неё мы поговорили. Говорит, что никогда никого так не любил. Никогда в жизни не любил! Представляешь? Приехать хочет в Москву. Ко мне.

Вера: - А как же Михаил? Ты о нём подумала?

Татьяна: - А что Михаил? Что изменится в моей жизни, если я здесь останусь? Нет, я уеду. Выйду замуж за Гюнтера и уеду. Я с мужем в Германии пять лет прожила. В гарнизоне. Могилы моих мальчиков там. (Плачет. Вытирает платком слёзы).  Уеду. И дочерей заберу. И внуков. Все уедем. Немецкий выучу. Работать не буду. Устала. В школе копейки платят. Детям не могу оценки правильные поставить. Директор тут же вызывает. Это разве обучение? Это разве знания? За деньги оценки ставить? Нет, нет. Я его жду. Гюнтера. Скорей бы. Михаилу не говори. Ничего не говори. Прошу тебя.

Вера: - Как скажешь. Может, ты спешишь? Ты же его не знаешь. Как можно строить такие серьёзные планы?

Татьяна: - Я своего мужа с детства знала. Думала, что буду всю жизнь счастлива. И что? Кто мог подумать, что он сопьётся? Нет, никогда ничего о другом человеке не знаешь. И пуд соли не помогает. И не поможет. Уеду. Всё. Это решено.

Вера: - Михаил тебя любит.
 
Татьяна: - Да пусть любит. Тебя вон, тоже, любят. Алексей чем плох? А Грек твой? Почему не уезжаешь? Сын – это не дочки. Женится, и поминай, как звали. Отрезанный ломоть. Кстати, давно Алексея не видела? Что случилось?

Вера: - У него очередной роман. Дама имеет свой бизнес. Старше него на пять лет. Машину ему купила. Курсы вождения оплатила. Он ей дом строит. У него всё отлично. Сейчас на Кубе отдыхают. Пишет, что плохо кормят, и нищета кругом. Я ему Грецию советовала, но его дама захотела экзотики.

Татьяна: - Вот видишь! Упустила свой шанс. Наши мужчины одинокими никогда не будут. Их и так мало в нашей стране, а нормальных ещё меньше. А уж с деньгами – и говорить нечего. Надеялась, что моим дочерям повезло. Красавицы всё-таки. И мужья отличные ребята. Так сейчас у обоих проблемы на работе. Серьёзные проблемы. Так что уезжать надо. Уезжать.

                На пороге дома появляется Нина. Сладко потягивается.

Нина: - Девчонки, о чём разговор? Мы так хорошо отдохнули. Поспали. Гоша голодный. Я готова ужин начинать делать. Хотите рагу сделаю? Мясо есть. Вы не возражаете?

Татьяна - Вере: - Вот, видишь? Вот оно, женское счастье. Нина, твой Гоша когда- нибудь сытым бывает?

Нина: - А что?

Татьяна: - Да ничего. Завидую.

Нина: - Я сама себе завидую.
 
                Звонит телефон Веры. Она берёт трубку.

Вера: - Да, Глебушка. Добрый. Да. Нет, не одна. Ничего. Конечно. Приезжайте. Жду. Часа через два? Успею. (Обращаясь к Нине) Глеб приедет.  С девушкой. Надо что-то приготовить. Срочно. У меня ничего нет. (Звонит по телефону). Сархат, ты мне поможешь? Надо срочно в магазин съездить. Хорошо, я тебя жду.

Нина: - Вера, у тебя полный холодильник. Что ещё надо? Я сейчас всё приготовлю.

Вера: - Глеб сказал, что Жаклин летом ест только моцареллу с помидорами. Я мигом. Нина, а ты готовь, что хочешь. Татьяна, извини, мне надо уйти.

              Возле калитки появляется Сархат и Вера уходит.

Татьяна - Нине: - Ну и запросы у девушки Глеба. Ещё через порог не переступила, а уже моцареллу ей подавай.

Нина: - Глеб у нас особенный. Я его с детства знаю. И девушка должна быть особенной. Это же не она попросила, а Глеб. А для Веры – это закон.

Татьяна: - Вы такие разные с Верой. Давно её знаешь?

Нина: - Очень давно. На работе познакомились. Мне только 18 исполнилось. Я из Липецка приехала. Бегала к ней в кабинет поплакаться на тяжёлую жизнь с мужем. А потом она в Грецию уехала, а я её маме и Глебу картошку из дома возила. Из Липецка. Так что у нас крепкая дружба. Она мне, как мать. Она хорошая мать.

Татьяна: - Согласна. И свекровь будет отличной. Повезло этой девушке. Приду посмотреть. Интересно, кого выбрал наш Глеб.

Нина: - А я пойду готовить. Гошу разбужу. Пусть шашлык делает. У нас сегодня праздник.

             Во двор заходит Михаил. Брюки и рубашка выпачканы краской и землёй. В руках испачканный мольберт.

Нина: - Михаил, как Вы вовремя вернулись. Сейчас Глеб приедет. С девушкой. Вера поехала в магазин. А мы с Вами будем шашлык готовить. Пусть Гоша тогда поспит.  Только переоденьтесь, пожалуйста. И руки помойте. Вы что, землю капали? Смотреть на Вас страшно.
 
Михаил: - Вот как? Неожиданно! Да, в земле копался.  Мне совершенно некогда. Когда Моне писал свой «Завтрак на траве», ему пришлось выкопать канаву, чтобы картину опускать. Не буду Вам, Ниночка, голову заморачивать ненужной информацией. (Татьяне) Татьяна, мне надо с тобой поговорить. Я был в лесу. Мне нужно пойти туда с тобой. Там есть дерево. И мне нужна Лесная Нимфа. Я напишу тебя. Рядом с этим деревом. И кусты красной, как кровь, земляники. И белые ромашки.

Татьяна: - Тебе не кажется, что Нимфа должна быть юной?

Михаил: - Это стереотипы. Я их разрушаю. Как Малевич своим Чёрным Квадратом. Ты, твои дочери, твои внуки. Это будет ЗАВТРАК НА ТРАВЕ*. Третий по счёту. Погибшее дерево и вечная жизнь в наших детях и внуках. А ведь мне Вера давно говорила написать картину с таким же названием. Но я не мог. А сейчас меня пронзила эта мысль. И вот оно! Свершилось! Ты, твои дочери, внуки! Вы так все похожи! Как одно лицо! Это потрясающе! Татьяна, ты моя Муза! Ты моя Нимфа! Сейчас! Ты можешь пойти сейчас?

Татьяна: - Успокойся, Михаил. Скорее всего, они сейчас спят. Я поговорю с ними. Если они согласятся стоять на солнцепёке по нескольку часов много дней, и терпеть укусы комаров, то завтра и начнёшь. Там такая грязь, в этом лесу. Не дай бог, ещё и клеща поймают. Нет, я лично против этой затеи. Напиши без нас. А мы потом попозируем. В помещении. Так безопаснее.

Михаил: - Безопаснее, конечно. Ты права. Как всегда. Но в картине главное натурализм. Мне надо хотя бы ненадолго. Поймать светотени. Солнечные лучи. Полчаса. Прошу тебя.
         
(*ЗАВТРАК НА ТРАВЕ (Прим.автора) – существует две картины: «Завтрак на траве» Эдуарда Мане(1863г.) и Клода Моне(1866г.)



 Нина: - А как же шашлык? Мне что, Гошу будить? Мне его так жалко.

Михаил: - Прости. Мне сейчас не до шашлыка. А где наш Бестужев? Он не приедет? У него очень вкусный шашлык получается.

Татьяна: - Из него на Кубе шашлык делают. Ладно. Пойду с детьми поговорю. На полчаса я соглашусь. Но не более того. Тебе понятно? Буди своего Гошу.  А ты ищи спрей от комаров.

Михаил: - Танечка, я всё найду. У Веры где-то есть. Ты – Богиня. Спасибо! Это будет шедевр. Я её уже вижу, свою картину.

Нина: - А мне что делать? Нет, Глеб неправ. Нельзя было предупредить вчера?

Михаил: - Нина, милая. У всех свои обстоятельства. Так сошлись звёзды. И сошлись, надо сказать, прекрасно. Не каждый день рождаются шедевры.
 
Нина: - Интересно, Вера нашла моцареллу? Надо ей позвонить.
   
               
       Нина заходит в дом. В калитке появляется Глеб с высокой девушкой.
Она очень красива: высокая, огромные чёрные глаза, длинные блестящие прямые волосы ниже плеч, чёрная узкая юбка и белая блуза подчёркивают тонкую талию и высокую грудь. На девушке высокие каблуки, что делает её чуть выше Глеба. Глеб в лёгком хлопковом пиджаке и джинсах. В руках у него скрипка и сумка с продуктами.


Глеб: - Михаил, добрый день. Знакомьтесь. Это Жаклин. Моя девушка.

Михаил: - Извини, Глеб. Руки все в земле. Не могу пожать. Но мне очень приятно. Жаклин? Мысленно целую Вашу прекрасную ручку.  Вы француженка? Американка? Или Вы из Туманного Альбиона?

Жаклин: - Нет, конечно. Но мне очень нравится это имя. Оно счастливое.

Михаил: - Да что Вы? И в чём заключается его счастье?

Жаклин: - О Жаклин Кеннеди, думаю, Вам и так всё известно? Жена президента, жена Греческого магната… А Жаклин Биссет – одна из самых красивых актрис, сыгравшая жену Наполеона – Жозефину.

Глеб: - Михаил, а где Вера Андреевна? В доме? Мы пойдём поздороваться.

Михаил: - Простите, Жаклин. Украду Вашего рыцаря на одну минуту.

         Михаил и Глеб отходят в сторону. Жаклин проходит к качалке. Садится, достаёт из сумки книгу и начинает читать.

Михаил: - Вера ушла. И я уже ухожу. К Татьяне. Она меня ждёт.  Поздравляю. Твоя Жаклин не простая девушка. Как друг семьи я имею право сказать тебе своё мнение?

Глеб: - Имеете, конечно. Но, думаю, я и сам разберусь.

Михаил: - Да, конечно. Прости. Я, как всегда, всё не к месту и не вовремя.  (Задумывается).  Я ей так благодарен, маме твоей. Скоро обо мне услышит весь мир. Желаю тебе счастья с Жаклин. Скоро буду. Надеюсь, шашлык сделают и без меня. И всё же. Жаклин очень мощная натура. Я, как художник, это чувствую.

Глеб: - Я в курсе. Но, всё равно, спасибо.
      
    Михаил уходит. В калитку заходит Вера. Останавливается. Смотрит   внимательно на Жаклин. Глеб подходит к Вере, обнимает её, целует.

Глеб: - Вера Андреевна, где же Вы ходите? Мы уже заждались. Вот так и приезжать в гости. Где стол? Где гостеприимный дом? (Смеётся). Мамочка, я очень рад тебя видеть. Вот, познакомься. Это Жаклин.

            Вера и Глеб подходят к качалке, на которой сидит Жаклин. 

Жаклин (Откладывает книгу и встаёт): - Здравствуйте, Вера Андреевна. Давно мечтала с Вами познакомиться. Мы так спонтанно приехали. Я говорила Глебу, что так нельзя. Надо было вчера Вас предупредить. Вы нас извините. Мы постараемся так больше не делать. Глеб, ты что, не видишь? Возьми у мамы сумки. Вера Андреевна, если надо помочь, я с удовольствием. Только скажите.

                Глеб берёт у Веры сумки.

Вера: - Нет, ну что Вы, Жаклин.  Я всё сделаю сама. Отдыхайте. Полчаса, и всё будет готово. Я очень рада с Вами познакомиться. Долго так ждала этого момента.

Жаклин: - Вера Андреевна, мы совсем не хотим есть. Чашечки кофе будет вполне достаточно. Я в такую жару вообще ничего не ем. Глеб, ты разве голоден?

Глеб (с юмором. Видно, что он счастлив): - Ну, как тебе сказать. Я бы не отказался перекусить. Я привёз стейки. Сделаю потрясающее мясо. А ты отдыхай. Кофе мама принесёт. Мы все здесь пьём греческий кофе. Она его из Греции привозит.

Жаклин: - О, главное – не растворимый. А Вы его на песке готовите, Вера Андреевна?

Вера: - Нет, на плите. Но, надеюсь, Вас не разочарую.

Жаклин: - Ой, ну что Вы. Это я по привычке. Вы мне можете говорить «ты». Я буду очень этому рада. Надеюсь, наше знакомство будет длительным.

Вера: - У меня есть моцарелла и помидоры.

Жаклин: - Не в этот раз. Спасибо огромное.

     Вера зашла в дом и принесла Жаклин чашку кофе. Жаклин села за стол, закурила сигарету и стала пить кофе.  Глеб принёс дров и стал разжигать мангал, Нина суетилась у плиты на кухне в доме. Вера подошла к Глебу.

Вера: - Глебушка, я так рада тебя видеть. Жаклин потрясающая. От неё невозможно глаз отвести.

Глеб: - Я тебе всегда говорил, что женюсь только на красивой.

Вера: - Ты собираешься жениться?

Глеб: - Рано об этом говорить. Я старомоден, мама. Женюсь только по любви. Свои чувства надо проверить. Но я сделал первый шаг. Познакомил с тобой.
 
Вера: - Глеб, но как? Такая девушка… Ты же не олигарх…

Глеб: - Мама, её деньги не интересуют. Если они есть – она их тратит. Если их нет – она спокойно мирится с этим. Вы с ней очень похожи. Она ангел. Поверь. Она так же добра, как и прекрасна. Ангел, который спустился ко мне с небес.

Вера: - Я полюблю любую. Лишь бы ты был счастлив.

Глеб: - Я уже счастлив. Очень.


                ЗАНАВЕС.




                ДЕЙСТВИЕ  IV

                (Между III и IV действием прошло три года).


           Осень. Пасмурно. Идёт дождь. Второй этаж дама перестроен. К дому достроена большая веранда. На месте гаража стоит гостевой домик. В большой комнате, на диване, сидят Вера и Бестужев. Жанна, закутавшись в плед, читает на веранде книгу.

Бестужев: - Нет, Москва удивительно преобразилась. Я за эти годы побывал практически везде. Благодаря Зинаиде, конечно. Париж, Лондон, Венеция. Всё так странно. Европу не узнать. Где тот европейский лоск, которым так все гордились? А как Греция? Ты давно там была?

Вера (Тяжело вздыхает. Достаёт платок и вытирает слёзы): - Давно. Два года назад. Лефтерис ушёл из жизни. Так неожиданно. Так быстро. Я даже на похороны не успела. Я не могу туда ездить. Пока не могу. Всё напоминает о нём. Тяжело. Больно. Да и страна уже не та. Евросоюз многое изменил. Народ изменился. Не узнать. Работы нет, денег у людей нет. А Москва – да. Красавица. Всё хорошеет.

Бестужев (Встаёт с дивана и начинает ходить по комнате. Немного прихрамывает. Он нервничает, постоянно достаёт платок и вытирает им лицо): - Знаешь, я давно хотел с тобой поговорить. Но...стыдно как-то. Всё-таки я мужчина. Скажи, как она могла так со мной поступить? Как? Не понимаю. Я ей и дом построил здесь, под Москвой, и квартиру свою продал, чтобы новый дом в Черногории построить. Денег не хватало, так я и машину продал. А потом эта история. Ногу сломал… и всё. Стал ей не нужен. Она меня просто выгнала. Стыдно, стыдно. Как стыдно. И больно.

Вера: - Ты её любил?

Бестужев (Он останавливается и смотрит на Веру.  Берёт со стола сигарету и закуривает): - Любовь здесь вообще ни при чём.

Вера: - Алексей, ты же не куришь.


Бестужев: - Теперь и курю, и пью. А что делать? Жизнь пошла прахом.  Я думал, что нужен. Кому-то нужен. Да и начиналось всё прекрасно. Машину мне купила, курсы оплатила. Поездки оплачивала. Кто ж от такого откажется? Слава богу, ума хватило не все деньги ей отдать от продажи квартиры. Сейчас хоть маленькая, однокомнатная, но своя. Четыре года жизни коту под хвост.

Вера: - Не говори так. Мир посмотрел. Дома построил. Ну, а то, что не сложились отношения, это не твоя вина. Это слишком тонкая материя.

Бестужев: - Умеешь ты поддержать.  Одна радость – сын женился. Внучка у меня теперь есть. Бестужева Анфиса. В честь моей бабки назвали. Редкое имя в наше время. В нашу породу, в Бестужевскую. Нежная вся, утончённая.

Вера: - Ну это же здорово. Алексей, ты счастливый человек.

Бестужев (Тушит сигарету): - Мне это не грозит. Не могу курить.


                В калитке появляются Нина и Гоша. Проходят через двор и заходят в дом.

Бестужев - Вере: - Вот счастливые люди. (Нине с Гошей) - Привет счастливым людям. Сияем от счастья? Давно не виделись. Как жизнь распорядилась с вами за моё отсутствие?

Нина: - Отлично распорядилась жизнь. Не жалуемся. Вера меня всё-таки убедила. Мы с Гошей взяли кредит, купили участок и теперь наслаждаемся жизнью в вагончике. Всё, о чём мечтали – сложилось.

Бестужев: - Поженились?

Гоша: - Да нет. Мне мать не разрешает, а её муж и так ушёл к другой. Зачем все эти формальности. Нам никто не мешает.

Нина: - Да, кроме твоей мамаши. Главное – любовь. Не так ли, господа? А она у нас есть. Так, а где наш знаменитый художник? Мы по радио в машине слышали, что его выставка имеет большой успех. Особенно «ЗАВТРАК НА ТРАВЕ». О нём говорят, что он самобытен. Правда, я не понимаю, что это, но звучит интригующе.

                Жанна с веранды проходит в дом. Она в длинном тёмном платье.

Жанна: - Кто тут говорит о господах и самобытности? Привет, дорогая.  Кажется, я замёрзла. Вера, я бы выпила чаю. Сделаешь или мне самой?

Нина: - Я сейчас сделаю. Для всех. А то пока будем ждать Михаила, с голоду умрём. Я пирог с мясом привезла. Сама испекла. Гоша его очень любит.

Жанна: - Ну что ж. Это радует. Маковой росинки во рту не было. В Храме простояла пол дня, потом электричка… С ума сойти. Господи, прости меня грешную.

             Жанна возвращается на веранду. Нина с Гошей идут на кухню. Бестужев с Верой одни в зале.

Бестужев: - Вера, я не понял. Что это сейчас было?

Вера: - Жанна ушла из клиники, выучила древнегреческий язык, и сейчас преподаёт в православной гимназии. Она теперь воцерковлённая.

Бестужев: - Так вы теперь можете на греческом разговаривать?

Вера: - К сожалению, нет. Мы совершено не понимаем друг – друга. Это абсолютно разные языки. Но… теперь у неё есть любовь. Любовь к Богу.

Бестужев: - А муж, сын? Александр, кажется? Так всё в Америке и живёт?

Вера: - И возвращаться не собирается. Приезжал однажды. Побыл, сказал, что жить в этой стране он не хочет, и уехал. Не женат, детей нет. Жанна уже и не ждёт. А муж… Всё очень сложно. Она его практически не видит. Но живут вместе. В одной квартире.

Бестужев: - Как всё грустно. Живём, мечтами живём. А потом принимаем то, что есть. И пытаемся достойно дожить. Боремся, чего-то хотим достичь в жизни, а потом вся борьба превращается исключительно в борьбу со старостью. Видимо, любовь для многих – это недосягаемая роскошь.

Вера: - Лёша, милый, давай не будем грустить. У нас сегодня должен быть праздник. Мы, все вместе, должны устроить Михаилу праздник. Я столько наготовила. Все его любимые блюда. После выставки он должен заехать за Татьяной, вернее, к Татьяне, а потом сюда, ко мне.

Бестужев: - Татьяна? Это соседка напротив? У них что? Роман?

Вера: - Хуже. Именно сегодня или завтра она должна улететь в Германию. Вчера прилетел Гюнтер. Видимо, сделает ей предложение. По крайней мере, она на это рассчитывает. Вещи собраны, с работы она ушла. Я не могла сказать Михаилу об этом перед выставкой. Его бы это убило. А так, после выставки, триумфа… Впервые «ЗАВТРАК НА ТРАВЕ» выставляет.  Надеюсь, он это переживёт. Она сама должна ему сказать, что уезжает.

    Из кухни выходит Нина с чаем и пирогом. Гоша несёт поднос с чашками. Все садятся на веранде пить чай.

Жанна: - Вера, а Глеб порадует нас своим присутствием?

Вера: - Да, он должен с Михаилом созвониться и привезти его. Жаклин, тоже, приедет.

Бестужев: - Жаклин? Эта та девушка, которую я видел три года назад в твоей московской квартире? Я с ней очень долго общался. Очень эрудированная девушка. Мне было  интересно с ней разговаривать.  Какой она национальности? Откуда такое имя? Я тогда постеснялся спросить.

Вера: - Она родилась в Гаграх.  Евгения Владимировна Бирсова. Женя. Женя… Жаклин… Бирсова… Биссет. Всё очень логично. Поменяла в паспорте и имя и фамилию. Ведь это не преступление? Сейчас это модно. Глеба фамилию не взяла. Свою оставила. Но Глеб счастлив, влюблён. Что ещё можно желать?

Жанна: - Им обязательно обвенчаться надо. Во грехе живут. Не дело это. Мы с мужем обвенчались. Иначе – что? Развод. И ребёнок во грехе родится.

Нина: - Не важно, чью она фамилию взяла. Главное, чтобы она мужа кормила и заботилась о нём. Вот, как я Гошу. Правда, Гоша?

                Гоша молча кивает.

Вера: - Она ещё молодая. Успеет. Вот институт закончит, тогда и готовить начнёт. К ним женщина приходит. И готовит, и убирает в квартире. Да и Глеб любит готовить сам. Нет, у них всё хорошо. Гармония.

Жанна: - Я вам говорю, обвенчаться надо. И Глебу скажу.

Бестужев: - Ну, это вряд ли. У Жаклин очень сильный и властный характер. Это чувствовалось и тогда. Я даже удивился, что ей так мало лет, а рассуждает, как умный и уверенный человек. Вряд ли она кого-то слушать будет. Ну, а Глеб во всём будет слушать свою жену. Так что, Жанна, можете и не мечтать.

Жанна: - А я помечтаю. Нам позволено.

Вера: - Бабушка Жаклин была учительницей. Держала её в строгости. С пяти лет обучала шахматам, английскому языку, этикету и … Одним словом, готовила её к достойному уровню жизни.

Нина: - И она его получила. А что? Такого, как Глеб ещё поискать надо. Тебя вот только жалко. Ты так надеялась, что у тебя семья будет. Дачу эту строила. И что? Ни ты, ни твоя дача никому не нужны. Такими подружками были до свадьбы, не разлей вода. Я ещё думала – вот Жаклин повезло как. Не то, что мамаша Гошина – пилит и пилит. И то я не так делаю. И кормлю не тем. Ууууу, задушила бы собственными руками.

Гоша (Обнимает нежно Нину за плечи): - Кто бы тебе дал. Она – моя мать. У нас в Грузии матерей никому в обиду не дают.

Жанна: - А в нашей стране – можно. В Америку насовсем можно уехать. Я раз в два года сына вижу. Он там постоянно болеет. (Всплакнула) Мужчины могут вторую семью на стороне завести…. Им всё нипочём. А нам – одни страдания. Прости, господи. Уныние – это грех.   А дачу ты продай. Не нужна ведь она им. Они тут и не бывают.

Вера: - Ничего. Внуков привозить будут. И сами приедут. Не продам дачу. 

Бестужев: - Как? Вы что? Не общаетесь с Жаклин?
 
Вера: - Общаемся. Иногда. Знаешь, в Абхазии есть такой обычай. Невестка после свадьбы не имеет права разговаривать со свёкром. Из уважения к нему. Обращаться к свёкру можно только через свекровь или через мужа. Ну, вот и у нас что-то в этом роде получилось. Свёкра нет. Так я вместо него.  Я вначале переживала, плакала даже. Пыталась что-то наладить. Даже унижалась. А потом – всё. Как отрезало. Это их семья. Не моя. А сын – мой.

          Во дворе появляются Сергей и Лена. Заходят на веранду.

Вера: - Сергей, Лена! Какими судьбами? Не ожидала. Проходите. Сегодня поистине день встреч!

Сергей: - Ба, всё те же лица! Как же я рад вас всех видеть! Даже не верится, что я дома.

Лена: - Вера, ты просто кудесница! А что на втором этаже? А веранда просто загляденье!

Вера: - На втором три спальни. Как я и хотела. Рассказывайте, какими судьбами?

Лена: - Сам пусть рассказывает.

Сергей: - Да ладно тебе. Всё равно не сможешь молча сидеть. Говори уж. А я кофе попью. Сделаешь, Вера?

Вера: - Конечно. Кофе – это уже традиция.

           Сергей и Лена присаживаются к столу. Вера идёт в дом и возвращается с кофе и чашками. Разливает кофе.
 
Лена: - Ты знаешь, Вера, я его полуживым из Болгарии увезла. Думала, что и не довезу.

Сергей: - Спасла меня, одним словом. Героическая женщина моя Лена. Кстати, приглашаем на свадьбу. Через месяц регистрация. Мы же практически всю жизнь рядом, а прозрел только сейчас, когда чуть не умер. Лучше моей Ленки нет, и не будет.

Лена: - Роман у него случился в Болгарии. Красотка одна его окрутила, а потом выгнала. Вот он и запил. Мы практически и не жили вместе, в Болгарии.

Сергей: - Ну, не преувеличивай. Никто меня не выгонял. Сам ушёл. Да это и не важно. Главное – жив остался. Любовь была сильная. Чёрт меня попутал. Или ведьма приворожила. Это Лена меня уже откормила за месяц, а так я на скелет был похож. Когда понял, что погибаю, позвонил ей. Она и примчалась. Низкий ей поклон.

Лена: - Так что через месяц буду носить гордое имя жены Мелехова Сергея. Даже не верится. Платье себе сошью такое, чтобы все ахнули.

Сергей: - О, ну началось. А ведь терпеть придётся постоянно это слушать. Всё, хватит о себе. Лучше расскажите, как тут у нас, в России. В Москве как? Такая красивая стала, чистая. Как наши общие друзья поживают? Сын женился? Счастлив?

Вера: - Женился. Счастлив. Я рада за него. Скоро приедут с женой. Увидитесь.

Сергей: - Я смотрю, картин у тебя ещё больше стало. Всё Михаил пишет?

Вера: - Да, он, практически живёт у меня на даче. Развёлся недавно. Жена не давала ему развод. Тысяча справок предоставила, что сын болен, что она без работы. Он совсем вымотался. Мало писал. Но сейчас ничего. Получше. У него сегодня выставка на Арбате. Мы вот с Алексеем на открытии были. Тоже три года не виделись. Встретились прямо на Арбате. Только недавно вернулись. Картину новую выставил. «Завтрак на траве».

Сергей: - Название знакомое. Это же вроде картина Мане? Или Моне? Не помню точно.
Вера: - Их две. Картины. И Моне, и Мане. А это третья. Вот ждём. Мы с Алексеем ужин приготовили. Присоединяйтесь. Надеюсь, всё у него сложится хорошо.

Сергей: - Заинтриговали. Останемся, конечно. Мы тут с Леной принесли кое-что своё, не болгарское. Лена, доставай.

                Лена достала из сумки огромную бутылку и пирог.

Сергей: - Только, чур, я не пью. Это самогон. Настоящий. Не поверите, из чего. Из айвы. А пирог Лена сама испекла. С рыбой. Очень вкусный. Не оторваться.

                Зазвонил телефон. Вера взяла трубку.

Вера: - Сархат, что случилось? Что? Этого не может быть? Не верю. Как это произошло? Господи… Как же так? В аэропорт? Я тебя не отпущу одного. Деньги?

                Все в недоумении смотрят на Веру.

Вера: - Даже не знаю, как и сказать… У Сархата сын утонул. Сердце остановилось. Четырнадцать лет. Боже, как он переживёт? Мне придётся уехать. Я не отпущу его одного в аэропорт. Дождитесь Михаила и Глеба с женой. Нам нужно билет купить. Денег у него нет. Но у меня есть. Я ему дам.

Бестужев (Лезет в карман, достаёт деньги и протягивает Вере): - И я дам. Немного, правда.

Жанна: - И у меня есть. Сын прислал.

                Жанна поднимается и уходит в дом.

Гоша (Достаёт из заднего кармана деньги. Протягивает Вере): - И у нас с Ниной немного есть. На кровать копили. Перебьёмся пока.

Лена: - А у нас нет денег. Но у меня есть очень сильные успокоительные. Я их принимала, да и Сергею давала. Возьми, Вера.

          Жанна выходит из дома. Даёт Вере деньги.

Жанна: - На всё воля божья. Передай мои слова Сархату. Хороший он человек. Жаль его.

        Вера берёт у всех деньги, быстро одевается и уходит.
           Затемнение на сцене на одну минуту.

        Зажигается свет. В комнате сидят все гости: Бестужев, Жанна, Нина с Гошей,  Глеб с Жаклин.  Все в затемнении. Освещены только Михаил и Вера. Они в центре зала.

Михаил (Не может стоять на месте. Ходит взад и вперёд. Хватается за голову. Он задыхается от волнения): - Вера, я к ней пришёл, а она с Гюнтером…  Говорит, что завтра улетает в Германию.  Или сегодня? Ночью, наверно… Не знаешь, когда летают самолёты? Да, ты же в Грецию летаешь… А я ей картину принёс… Подарить решил… Мне за неё такие деньги предлагали…. Какие деньги? При чём здесь деньги? О чём я? Да, о картине… Она на картине такая красивая… Светлая… Родная… Моя муза… Нет, она Нимфа… И дочки прекрасные…  Нет, я не верю…. Как она могла?... Как мне теперь жить?... Зачем?... Какой в этом смысл?... Я так её любил! Она в каждой моей картине…. За эти четыре года, что мы вместе, каждую частицу её души и тела я перенёс на полотно…  Почему? Почему я ничего не заметил? Вера, скажи, ты знала, что она собирается в Германию? Насовсем? Ты знала? Ты знала, что у неё есть другой?

Вера: - Михаил, будь мужчиной. Это не трагедия.

Михаил (почти шёпотом): - Для меня – трагедия.

Вера (Пытается взять его за руки, но он отталкивает её руки): - У тебя сегодня был такой успех. «Завтрак на траве» произвёл триумф. Телевидение только и говорит о твоей выставке. Ты стал известен. В конце концов, ты не одинок! У тебя пятеро детей! Четверо внуков!

Михаил: - А я им нужен? Я хоть кому – нибудь нужен? Я не был нужен матери…. Я её, видишь ли, разочаровал. Она мне так и сказала: «Ты, Михаил, урод. И ничего путного из тебя не получится». Она любила младшего брата…Потому что он был красив. Удивительно красив… Я написал его портрет. А мать порвала. Сказала, что я бездарность. Я долго не мог писать картины…. Вера, Вера, о чём ты говоришь!? Жёны? Да  я не был нужен ни одной из своих жён…. А я их любил… Пытался быть счастливым… Первая жена через месяц… Слышишь! Через месяц после свадьбы стала пить…. Откуда только я её не вытаскивал…  Сына нашего уронила по пьянке. А он грудной был… Я помню, как бежал в больницу сына спасать…. Он весь в крови... Маленький комочек…. (Плачет)…. Спасли, слава богу… Выдержал с ней три года. Сына хотел отсудить…. Не дали… Жилья у меня тогда своего не было…  Вторая жена… Вторая жена через месяц загуляла. Когда родилась дочь, то мне приходилось всё делать самому. Её никогда не было дома.  А я ещё и работал…. Мать не помогала…. Мать жены, когда всё узнала, малышку к себе забрала….  Выдержал 5 лет и ушёл. Ну а третья… Ты знаешь.  Я договорился с девушкой… из провинции… что женюсь… пропишу… лишь бы она согласилась досматривать меня на старости лет… Сейчас она не модель… Выучилась… Юрист…   Женился на ней назло тебе… Хороший юрист… всё рассчитала…  Досматривать не будет… Ей моя квартира нужна… Я ей отдал…. Квартиру… Всё-таки, с ней мой сын… Сын… Ему пять лет… Дети… Дети меня ненавидят… И он тоже ненавидит… Я картину ей решил подарить… Татьяне…(Подходит к Вере и внимательно смотрит ей в глаза) Сердце… Или что это болит? Душа? Такая боль… Татьяна… Моя душа…. И она болит…  Триумф… Нет… Никому не нужен… Я и впрямь, урод… 

Вера: - Михаил, иногда нам кажется, что нас не любят. Просто кажется. Но проходит время, и мы понимаем, что были неправы. Мы придумываем себе детские обиды, несём эту боль всю жизнь, не можем простить чьё-то непонимание, чьи-то поступки, но…

Михаил (Берёт Веру за плечи. Трясёт): - Ты знала. Ты знала, что у неё другой мужчина.  Ты предала меня.

Вера (Берёт руки Михаила в свои): - Михаил, Татьяна любила тебя. Так сложилась жизнь. Это вынужденный отъезд. Ради дочерей, ради внуков. Она их со временем заберёт. Возможно.

Михаил (Подходит к дивану. Хватается за сердце): - Всё это время она мне врала. Но почему? Тайна… Я пытался разгадать эту тайну. С каждым годом я любил эту женщину всё сильней. Вера, я гибну. Я не выдержу этой боли. Нет ничего страшнее, чем потерять любовь.

Вера: - Сегодня у Сархата погиб сын. Четырнадцать лет. Утонул. В воде остановилось сердце. Врачи не могли определить, что у него порок. Врождённый.

Михаил (Садится на диван. Опускает на грудь голову): - Мать была права.

                Пауза.

 Жанна поднимается со своего места и медленно подходит к Михаилу. Смотрит на него. Наклоняется и щупает пульс. В дверях появляется Татьяна. Вера её не видит. Она стоит к Татьяне спиной. Жанна отпускает руку Михаила и молча стоит около него.

Вера: - Михаил, всё будет хорошо. Должно быть хорошо. Ты успокоишься. Встретишь другую женщину. Она полюбит тебя. Она будет молода и прекрасна. (Подходит к краю сцены) И ты никогда не будешь одиноким. Она будет понимать тебя и любить. Она станет для тебя настоящей Музой. Рядом с ней ты создашь ещё более прекрасное произведение, чем «Завтрак на траве». Ты создашь много прекрасных произведений.  Возможно, впереди нас ждёт новая «Монна Лиза». И твои дети будут гордиться тобой. Да они и сейчас гордятся. Ты слышишь? Они гордятся тобой. Так должно быть. Ты большой художник. Ты несёшь в мир прекрасное. Как тобой не гордиться? Михаил, ты слышишь меня?

Татьяна (Подбегает к Михаилу): - Миша, я не лечу в Германию. Я остаюсь. С тобой. Ты меня слышишь?

Жанна: - Кажется, у него остановилось сердце. Господи, прости нас, грешных, за все прегрешения наши. (Крестится).


                ЗАНАВЕС.