Уйти из шоу

    Сегодня был день моего восемнадцатилетия. После занятий в вузе я решил, не афишируя праздник, рвануть домой, посмотреть, сколько я уже накопил со стипендий, устроить себе большой или не очень (как получится) банкет.
    Надо ли говорить, что настроение было суперским. Погода тоже стояла приятная: тонкий слой снега на дорожках, мягкий холод… Красота.
    Предвкушая предстоящее объедалово, я вошёл в подъезд, взбежал по лестнице к двери своей квартиры – и услышал, как внутри надрывается городской телефон – вещь, ныне повсеместно вытесняемая всякими новомодными гаджетами. Непонятно зачем выругавшись, я выхватил ключи из кармана и за рекордное время отпер своё жилище.
    В прихожей задержался только затем, чтобы скинуть на время ботинки и шапку; не снимая куртки, метнулся в комнату и снял трубку. Если звонят сюда, значит, по делу.
    – Да? Алло?
    – Данил Кузнецов, 18 лет, студент? – спросили на том конце провода незнакомым мне голосом. У говорившего мне почудился было какой-то странный акцент, но тогда я на это не обратил внимания.
    – Да, это я… – растерянно ответил я, начиная понимать, что праздник, скорее всего, отменяется, и успев удивиться: откуда этот неизвестный знает моё имя? Он не из военкомата ли?.. Но я же учусь и вроде даже не подхожу по здоровью…
    – Мне нужно с Вами встретиться. Сегодня. Сейчас. Это очень важно – как для Вас, так и для тех, кого я представляю…
    – Интересно, кого?.. – машинально отпустил я комментарий, краем мозга осознавая, что армия мне не грозит, и тут только спохватился: – Кто это? Откуда Вы меня знаете?
    – Всё узнаете при встрече. Идите в ближайшее к Вашему дому кафе – ну знаете, на соседней улице… Я буду сидеть в самом дальнем углу и пить кофе. Жду – через десять минут. До встречи.
    – Эй, что за шутки?! Кто это?.. – крикнул я, но ответа не получил: телефон заплевался мне в ухо короткими гудками.
    Я аккуратно положил трубку и лишь после этого дал выход злости – пнул табуретку. И ещё раз. Вроде отпустило.
    А затем я взял на всякий случай немного денег из заначки и пошёл в это чёртово кафе. Мне очень хотелось разобраться в том, что же здесь творится.
    Надеюсь, тот, кто посмел так грубо нарушить мои планы на день, хотя бы оплатит мне обед.
    Кафе встретило меня полумраком и запахом разных недорогих блюд. Посетителей было мало, так что отыскать взглядом нужного человека труда не составило.
    Он действительно сидел в дальнем углу и пил что-то из чашки. Его голову покрывала короткая, но не то чтобы редкая поросль волос. Я мог бы поклясться, что он никогда не носил ни усов, ни бороды, – а на вид ему было под полтинник. На нём был ужасный, на мой взгляд, бордовый свитер, вроде подходивший ему по размеру; но мне почему-то показалось, что этому человеку непривычно носить такую одежду. В целом, складывалось впечатление, что он – не отсюда… что бы под этим ни подразумевалось.
    – Ну и зачем Вы меня выдернули из дома? – с ходу спросил я, садясь напротив незнакомца.
    – Хм, Вы пришли довольно быстро… – сказал он и отставил уже почти опустошённую чашку. – И, судя по всему, хотите поскорее всё узнать?
    – Естественно. Так, что происходит? Кто Вы? Что за дурацкая затея с телефоном? На мобилу позвонить было нельзя? И лучше – завтра…
    Рядом появился официант. Посовещавшись со своим желудком, я заказал салат и чай. Потом, когда мы снова остались вдвоём, я посмотрел на загадочного незнакомца и потребовал:
    – Выкладывайте.
    Мой визави достал из кармана брюк какое-то устройство, похожее на сложенный вдвое мобильный телефон, нажал на невидимую кнопку – и лишь после этого заговорил.
    – Только не считайте, что я не в себе, – предупредил он, – и постарайтесь принять то, что я Вам сейчас скажу. Дело в том, Данил, что Вы долгое время – незаметно для себя – являетесь невольным участником одного проекта… чего-то вроде телешоу, выражаясь современным для Вас языком…
    – Долгое время? – перебил я. – И насколько долгое?
    Незнакомец помялся пару секунд и ответил:
    – Восемнадцать лет.
    – Сколько?! – Я был, мягко говоря, ошарашен услышанным. – Вы… что, использовали меня с самого рождения?! Да как…
    Он остановил моё красноречие раскрытой ладонью.
    – Дайте мне всё объяснить. Может быть, услышав всю историю, Вы немного измените своё мнение.
    – Вы хотели знать, кто я? Что ж, извольте… Я из будущего – не придуманного каким-нибудь фантастом, а настоящего. По вашему календарю это будет примерно тридцать восьмое тысячелетие новой эры. Я говорю об этом совершенно спокойно: прибор, лежащий сейчас на столе, искажает наши слова, так что все они будут сливаться в невразумительный гул…
    – Так вот что за странный у Вас акцент! – вдруг догадался я. – И остальное тоже…
    – Мне пришлось выучить ваш язык, как говорится, «от и до»… Но дело не в этом. В таком отдалённом будущем возникла необходимость проверить, насколько верны сохранившиеся у нас исторические сведения, и заполнить пробелы в тех эпохах, о которых теперь нам ничего не известно. Изобретение машины времени и развитие нейротехнологий сделали эту миссию осуществимой.
    В каждом вашем государстве, начиная с древнейших времён, случайным образом выбирается человек, глазами которого мы можем увидеть жизнь в вашем мире в определённый период; в момент его рождения наши агенты, воспользовавшись полем невидимости, внедряют ему в мозг микродатчики с темпоральным ретранслятором, которые передают всё то, что человек видит, слышит, чувствует и (самое главное) думает, – в наше время. Полученные записи просматриваются нашими историками, которые составляют более точное описание каждой из эпох; редакторы затем вырезают незначимые фрагменты и составляют из того, что остаётся, исторические сенсофильмы (в них, кроме видео и аудио, сохраняются также ощущения и мысли человека), а их потом транслируют на всю Галактику…
    Я сглотнул. Неужели они наблюдали буквально всеет, что происходило в моей жизни?..
    – Но мы знаем, что такое права человека, поэтому века с девятнадцатого по вашему летосчислению каждому нашему «актёру» (уж простите за название) в день его (или её) совершеннолетия предоставляется возможность выбрать: играть ли дальше в нашем «шоу» (конечно же, подписав контракт и получая за это реальные деньги) – или продолжать наслаждаться жизнью, забыв всё, что он (или она) в тот день узнаёт…
    – Между прочим, – перебил его я, вспомнив один факт из школьного курса по обществознанию, – по нашему законодательству мнение ребёнка юридический смысл приобретает, когда он достигает десятилетнего возраста, а с 14 лет он уже имеет право обратиться в суд; так что…
    – Правда? Значит, этот факт за долгие века был утрачен… В случае выхода «актёра» из «шоу» (или при смерти, если он или она согласится «играть» и после совершеннолетия) в данной эпохе выбирается следующим человек – и с ним повторяется то же самое…
    Человек из будущего вдруг умолк, допил из чашки остывший кофе, достал из-под стола не замеченный мною небольшой плоский серый кейс и вынул оттуда несколько скреплённых листов бумаги и ручку. Положил на стол (правда, ближе к себе: наверное, чтобы было куда поставить то, что я заказал); проговорил:
    – Вот тот контракт, который следует подписать, если Вы согласны на дальнейшее участие в нашем «шоу». Ознакомьтесь.
    Передо мной на столе появились тарелка с салатом и кружка горячего чая. Занятый ими, я принялся читать «документ из будущего». Ничего особенного – обыкновенный контракт на необыкновенную деятельность… Мне было ясно одно: подписывать я его не собирался.
    Спросил, чтобы потянуть время:
    – У вас всё ещё в ходу бумага?
    – Нет. Мы специально её делаем для подобного рода акций. Когда я вернусь, документ либо отсканируют и поместят в архив, либо отправят на переработку – в зависимости от Вашего решения. Итак?..
    – А нельзя ли меня вместо этого просто отправить в будущее? – озвучил я внезапно пришедшую на ум мысль. – Я бы захватил какую-нибудь энциклопедию…
    – Это невозможно, – чуть улыбнулся мой визави. – Значит, ответ – «нет»?..
    – А можете хотя бы память не стирать?..
    – Вы же сами писатель-фантаст, пусть пока и малоизвестный?
    – Ну да… А откуда Вы знаете?..
    – Я смотрел выпуски о Вашей жизни с двенадцати лет – Ваших, конечно, не моих… Так вот, стоит Вам об этом упомянуть в своих будущих произведениях, и ход мировой истории может измениться. Не в наших правилах порождать альтернативные временные ветки с неустойчивым вектором развития… Хотя Ваша просьба вполне объяснима… Погодите, я уточню.
    Он раскрыл лежащий на столе «девайс» и потыкал в него пальцами, как будто набирая сообщение. Впрочем, так и было. А буквально через секунду после того, как он закончил, устройство пискнуло, вероятно, сообщая о получении ответа. Что сказать – время…
    – Хм, а мне тут написали, что Вы, как известно из древних (для нас) источников, писали до пятидесяти шести лет, а потом внезапно исчезли без следа. Так что, думаю, забрать Вас из этого времени будет возможно – через тридцать восемь лет. Подождёте?
    Я – в полном ауте – кивнул, ещё не до конца понимая, на что соглашаюсь.
    – Вот и прекрасно. – Он неожиданно нажал что-то на своём приборе, и полыхнула молниеносная голубая вспышка. – Мне сказали не стирать Вам память, а поставить небольшой психологический блок, чтобы Вы не смогли никому рассказать о нашей встрече и предстоящем отправлении в будущее… И помните: я жду Вас здесь же – через тридцать восемь лет.
    Он убрал контракт и ручку в кейс, а «девайс» – в карман, бросил на стол сотенную бумажку – за кофе – и вышел. А я, глядя на свой скромный обед, с досадой подумал, что за него мне всё же придётся заплатить самому.
    Мне предстояло долгое-долгое ожидание – без всякой возможности что-либо рассказать: блок уже начинал действовать… Но меня радовало одно: я всё-таки ушёл из этого «шоу», и за мной теперь никто не будет подглядывать. А это самое главное.

Май 2019.