1 глава

Двумя годами ранее...

   Меня зовут Кан Мирэ, мне 19 лет. Некоторое время назад я, как и многие другие мои сверстники, мечтала поступить в престижный университет после окончания старшей школы и строила большие планы на будущее,однако судьба распорядилась иначе, и всё изменилось когда человек,которого я любила и до сих пор люблю,погиб. С того рокового дня всё чего я хотела, о чём мечтала, во что верила и к чему стремилась - абсолютно всё потеряло смысл без него. Я перестала дорожить своей жизнью,и после того как решила пойти на отчаянный поступок, начала видеть объект своего воздыхания. И всё бы ничего, да вот только вижу его лишь я сама.
   Конечно, я осознаю что это всего лишь игра моего больного воображения, но иногда чувства накрывают меня с головой и берут верх над моим сознанием, и в эти моменты мне хочется просто раствориться в бездне этих самых чувств, наплевав на голос разума и поверить в реальность преследующих меня иллюзий. С каждым разом мне всё труднее просыпаться по утрам, ведь я знаю - стоит мне только открыть глаза, и я вновь окажусь в мире, где его больше нет.
   Отец и Тэ постоянно твердят о том, что мне не стоит терять себя и забывать о реальном мире. Я и сама это прекрасно понимаю, только вот не всегда получается держать эмоции под контролем. К сожалению, "понять" и "принять" - совершенно разные вещи. Понять что-то всегда намного легче, чем принять.
   Именно поэтому сегодня я иду на приём к психотерапевту, который может объяснить мне почему я его вижу...

  -Лисёнок, проснись - слышу я, ещё не до конца проснувшись, но уже понимая что это очередные галлюцинации.
   Делая вид что ничего необычного не происходит и стараясь не обращать внимания на этот, до дрожи родной, и в то же время, уже такой чужой голос, продолжаю "спать", но не тут-то было.  Этот паршивец нежно целует меня в щеку, после чего мучительно медленно опускаясь губами ниже, вновь целует - на этот раз в шею, затем гладит влажные светло-русые волосы и жадно вдыхает их тонкий персиковый аромат, от чего по моему телу пробегает целый табун мурашек.  Заметив это, он заправляет небольшую прядку мне за ухо и тихо шепчет:
   -Лисёнок, вставай. Я же знаю что ты не спишь. Ты совсем не умеешь притворяться.
   От его горячего дыхания меня моментально бросает в жар, а сердце чуть ли не выпрыгивает из груди. "Чёрт, почему моё тело до сих пор так реагирует на него?!"
   -Потому что ты любишь меня - словно прочитав мои мысли отвечает он. - Потому что ты нуждаешься во мне так же сильно, как я нуждаюсь в тебе, ты не можешь забыть меня, как и я тебя. Мы с тобой две половинки одного целого, мы созданы друг для друга и никому не под силу это изменить, даже тебе...
   Я хотела было ему возразить ему, но не смогла найти какие-либо аргументы и хоть что-то ответить, так как знала: он несомненно прав! Действительно, я очень сильно нуждаюсь в нём. 
  После его смерти я стала словно тень: перестала выходить из комнаты; общаться с людьми; полностью проигнорировала письмо, гласившее о поступлении в Сеульский Национальный Университет. Я могла по нескольку дней не съесть ни  грамма пищи, и даже не вспомнить об этом до тех пор, пока отец не напомнит. Целыми днями я не вылезала из постели, плача и засыпая в обнимку с нашими совместными фотографиями.

   Так прошла примерно неделя и я поняла, что не хочу жить без него. 7 апреля, когда отца не было дома из-за срочного вызова по работе, я воспользовалась моментом и наглоталась лошадиной дозы сильного снотвотного. Однако Тэ, пришедший проведать меня по просьбе отца, вовремя вызвал скорую, и в больнице меня с трудом смогли откачать.
   Мед персонал назвал моё спасение чудом, ведь приди Тэ всего на несколько минут позже, и я бы точно не выжила. Только вот, было ли это спасение чудом для меня и нужно ли оно было вообще, меня так никто и не удосужился спросить...
   Выписавшись из больницы, я первым делом забрала все его вещи к себе и выделила им специальную полку. По сей день я не могу уснуть, пока не надену одну из его многочисленных белых футболок и не вдохну еле уловимый запах морского бриза. Лишь в его вещах я нахожу некое спокойствие и умиротворение .
   Этот человек всего за несколько месяцев полностью заменил мне воздух, и теперь я задыхаюсь без него. Он мой наркотик, а я - зависимая от него наркоманка, жаждущая новой дозы, и ничего не могу с этим поделать. Это любовь медленно, но верно губит меня изнутри. Однако эта любовь также единственное, что заставляет меня до сих пор жить и просыпаться по утрам, несмотря на то, что я сама не хочу этого. Я машинально,сама того не осознавая, существую просто потому, что обещала. Даже сейчас мне нелегко произносить его имя, так как я знаю, что если произнесу его, сойду с ума от любви, в которой так отчаянно нуждаюсь.

   Я настолько сильно задумалась, что и не заметила, как в комнату вошёл отец.
   -Дорогая, Тэ уже пришёл, так что мы ждём только тебя. Выходи как только будешь готова - ласково погладив меня по голове, говорит отец.
   В последнее время он довольно часто проявляет подобные признаки внимания из-за моей "болезни". Раньше всё было иначе...

   Пять лет назад у моей матери обнаружили рак груди.  С каждым днём болезнь всё больше и быстрее прогрессировала и врачи, несмотря на все старания, едва ли могли ей чем-то помочь, а химиотерапия в свою очередь давала лишь ложные надежды на спасение, высасывая из мамы жизнь. С трудом в ней можно было узнать её прежнюю, но она всё равно боролась до самого конца. Помню, она никогда не говорила о том, как больно ей было, даже когда боль не давала ей дышать.
   Это очень сильно подкосило отца.  У него словно почву из под ног выбили. Мама всегда была смыслом всей его жизни, а я, видя как они любят друг друга и слушая историю их знакомства, поверила в соулмейтов. Иначе существование такой сильной любви  объяснить просто невозможно.
   Отец старался держаться, правда старался: ни разу не показал как тяжело ему было видеть маму в таком состоянии; уверял меня в том, что всё наладится, но сломался, когда она нас покинула. Это было ужасное время. Нас и так было всего трое, и потеря одного члена семьи не могла не оставить уродливый шрам на наших сердцах.
   Мама была словно светлый ангел, что могла заставить улыбнуться даже самого отчаявшегося лишь одним своим присутствием. Поэтому не удивительно,  что оплакивать её пришли все, кому посчастливилось хоть раз повстречаться с ней.
 
   Лишь после похорон до меня дошло, что мама больше никогда не будет рядом, не обнимет, не поцелует перед сном, не расскажет весёлую историю из жизни, и тогда я закрылась в себе, перестав общаться с людьми. У меня не было ни знакомых, ни друзей, ни тем более парня, и только с Чимином я могла поговорить в школе. Но даже с ним мы не были настолько близки, чтобы называться друзьями. Лишь с Джису~онни* (старшая сестра для девушки) я могла быть собой.
   Помимо всего прочего, я перестала верить в любовь, и честно говоря, опасалась её, ведь теперь прекрасно знала, как много боли она может причинить, наблюдая за тем, как отец всё глубже погружался в омут собственных чувств, а в его глазах перестал гореть огонёк, что ярко вспыхивал раньше, стоило ему увидеть маму. Теперь в них отражались лишь отчаяние и невыносимая боль утраты.
   Отец начал много пить: каждую ночь он возвращался под грудусом и устраивал погром. Он горько плакал и звал маму; винил меня, врачей и вообще весь мир в её смерти. Так пролетело более трёх лет. Годы дикого страха и безвыходности...

   Быстренько умывшись, я одеваю чёрные джинсы, порванные на коленях и объёмную чёрную толстовку, доходящую  мне до середины бедра. Приводя волосы в относительный порядок, задумываюсь - заправить толстовку в джинсы или же оставить как есть, но спустя 10-15 минут раздумий всё же решаю заправить. Взглянув на себя, а точнее на свой наряд в зеркало, не выдерживаю и плачу, вспомнив что именно в этой толстовке он был в день нашей первой встречи.
   Вдоволь наревевшись, я вытираю слёзы тыльной стороной ладони и демонстративно показав "призраку" язык, направляюсь к двери. Мне послышалось, что он усмехнулся когда я выходила, но я не будучи уверенна в этом, решаю не придавать значения.
   Первым делом я захожу в гостиную, но не обнаружив там ни Тэ, ни отца, плетусь в сторону кухни, где они сидят за белым обеденным столом мирно попивая кофе. При виде этой картины на меня вновь нахлынули воспоминания о том, как мы с ним так же пили кофе по утрам. "Айщ, когда же всё это закончится?!"
   - Никогда, Лисёнок - слышу я за спиной знакомый бархатный голос, и не выдержав рявкаю:
   - Тебя спросить забыла! - из-за чего в мою сторону мгновенно направляются два недоумевающих взгляда, но решив что лучше ничего не спрашивать, продолжают молча пить кофе.
   - Мирэ, ты будешь завтракать? - спрашивает отец, дабы нарушить затянувшуюся тишину, на что я лишь отрицательно мотаю головой. - Ну что же,  тогда на выход.
   Обувшись, мы все вместе выходим из дома не проронив ни слова, и сев в папину машину едем, как сказал Тэ " в лучшую клинику Сеула" к его давнему приятелю.

   Тэмин и так винил себя в смерти своего тонсэна (младший брат или сестра), а поле моего неудавшегося суицида и вовсе чуть с ума не сошёл. Он начал чуть-ли не круглосуточно дежурить у нас дома, буквально и фигурально перехав в гостиную, лишь изредка отлучаясь по особо важным делам. Тэ не мог простить себе потерю брата, поэтому взял на себя все затраты на моё лечение, что очень сильно смущало нас с отцом. Отговорки он принимал в штыки, не желая и слушать о том, чтобы мы сами заплатили хоть половину суммы. Своим упрямством Тэ очень сильно напоминал своего брата. Видимо это семейная черта.

   Примерно через полчаса мы подъезжаем к большой и довольно красивой клинике Северанс. Честно говоря, я ожидала увидеть страшную и старую, полуразваленную психушку для душевнобольных, что частенько встречаются в различных ужастиках,  однако это место развеяло все мои страхи. От одного только взгляда на это огромное белое здание с множеством окон захватывает дух.
   Найдя нужный нам 123 кабинет, Тэ просит меня подождать снаружи, а сам скрывается за дверью вместе с отцом. Я же, заметив уютное местечко, где можно присесть, решаю проверить ленту новостей в соц сетях.  Только вот сосредоточиться на этом занятии не могу из-за назойливого "глюка", общество которого приходится терпеть минут 20, не меньше. И вот, когда мне откровенно говоря надоедает спорить с ним и просить уйти, ловя на себе прожигающие взгляды проходящих мимо людей, ко мне подходит Тэ и просит пройти к кабинет психотерапевта.
   Как только я вхожу, у меня чуть ли челюсть на пол не падает от удивления: в жизни не видела настолько привлекательных врачей. Он оказался серьёзным на вид, но безумно красивым молодым парнем, лет 25-26. Я невольно подумала о том, что такие парни обычно снимаются в дорамах о крутых и очень богатых президентах компаний и клеят супермоделей, а не в клиниках работают. Ещё сильнее поражает то, что он, несмотря на свой возраст, уже считается одним из лучших докторов в области психиатрии не только в Корее, но и за рубежом.

   - Итак, можете нас покинуть,- то ли спросил, то ли потребовал он: по его тону невозможно сказать наверняка. Стоявшие возле двери Тэ и отец не заставляют себя долго ждать и поклонившись, быстро уходят, оставив меня с ним наедине.
   - Прошу, присаживайтесь, - говорит он, обращаясь уже ко мне и указывает на мягкий кожаный диван нежно-кремового оттенка,  а сам встаёт из-за рабочего стола и усаживается в кресло напротив.
   - Кан Мирэ~щи, я ваш лежащий врач Ким Сонён. Вы не будете против если мы с вами будем общаться неформально?
   - Как вам...то есть как тебе будет угодно.
   - Отлично. Ну что ж, Кан Мирэ...
   - Просто Мирэ.
   - Хорошо, Мире так Мирэ.  Твой отец немного ввёл меня в курс дела и описал твоё состояние. Окончательные выводы пока делать рано, так как необходимо сперва провести пару тестов, но у меня уже есть некоторые предположения касательно твоего недуга.
   - Эмм, а какие у ва..тебя предположения?
   - Ты пережила огромный эмоциональный стресс, плюс нельзя снимать со счетов попытку суицида, потерю близких людей, жизнь в постоянном страхе перед отцом - всё это не могло не отразиться на твоей психике. Для того чтобы понять,чем именно я могу тебе помочь,я должен многое понять, услышав всю историю из первых уст. Только так я буду точно знать в каком направлении двигаться. Мне известно, что он - не первая твоя потеря, и в дальнейшем мы затронем эту тему. Но сейчас я хочу, чтобы ты сказала мне, как его зовут.
   - Не надо, не говори, прошу, - эти слова словно нож вонзаются в сердце, но я уверяю себя, что не должна слушать.
   - Не лезь, пожалуйста. Это не твоё дело, - чуть ли не плача, отвечаю я. - Позволь мне стать свободной.
   Я хочу быть с ним, хочу этого больше всего на свете, но это лишь иллюзия. Настоящего Мина, моего Мина больше нет. И сейчас лишь доктор Ким может помочь мне начать новую жизнь, и я не могу упустить этот шанс.
   
   Всё то время, что я спорю, доктор терпеливо наблюдает и заметив, что я замолчала, спокойно спрашивает:
   - Ты разговариваешь с ним?
   Этот вопрос вводит меня в некое замешательство, но собравшись с мыслями, я как можно сдержаннее отвечаю:
   - Нет. Его больше нет. Это...- голос начинает предательски дрожать. - это всего лишь моё воображение.
   - И как его зовут? Кто он?
   - Чон Минхёк, мой погибший парень.
   - Как он погиб?
   - Его убили. Полиция не желает верить в это, но я уверена что убили?
   - Почему ты так уверенна в этом?
   - Это длинная история.
   - Я никуда не спешу.
   - Ладно, тогда слушай...