Отрывок из книги

Пролог

Он умирал медленно и спокойно. Онемение, прорастающее в распадок огромного страдающего тела, не пугало, но было по-своему приятно. Оно зазывало органы жизнедеятельности окунуться в нежную прохладу первых касаний смерти и насладиться ими. Умирание собственного тела человек наблюдал как бы со стороны, его здравствующее самосознания ещё не успело достаточно остыть и провалиться в безликую яму небытия.
Человек лежал на спине, чуть искривив в улыбке рот, и припоминал долгую прожитую жизнь.
Подобно большим неторопливым птицам, воспоминания поднимались над умирающим телом и разлетались во все стороны сквозь облупившуюся дранку потолка. Все они стремились достичь голубого небосклона.
Говорят, привычка – вторая натура, милостью неба данная нам взамен ожидаемого счастья. Привычка мыслить, постоянно тревожить рассудок той или иной идеей - великое благо. Мысля, мы не замечаем, как медленно, но верно портится наше тело.
 
Наш мозг  похож на диспетчерский зал, а мы - диспетчеры мысленных полётов. В мыслях мы улетаем от самих себя и, очарованные прелестями полёта, подолгу не возвращаемся назад. А частенько и вовсе забываем о родном аэродроме, ведь чужие взлётно-посадочные полосы так несказанно хороши!
Нашим мыслям, как самолётам, которым предстоит лететь на большое расстояния, следует первым делом набрать высоту, с которой виден будущий путь.
Это необходимо по двум причинам. Первая - не наблюдая цель, легко сбиться с маршрута. И второе - видимость цели придаёт нам уверенность - цель ждёт или по крайней мере приближается!
Вот и теперь мысли человека привычно покидали мертвеющее тело и поднимались туда, откуда хорошо видны цели, так и не достигнутые ими в этой жизни.
Недолго (время кончается!) "поорлив" в стратосферах, они теряли высоту и над самой землёй на бреющем полёте разлетались в далекие, давно прожитые десятилетия. В потрясающее и, похоже, известное только ему одному стечение лет и обстоятельств, о котором никто из ныне живущих на земле ничего не знает или не помнит.
Но помнит он. Там остались следочки, его следочки, и они реально существуют, пока он жив. Неужели смерть вычеркнет их?
Разве можно прошлое изменить? - Выходит, можно.

Прошло ещё полчаса. Смерть одолела пограничный рубеж и теперь с благородством просвещённого варвара устанавливала свои холодные порядки. Да, дружище, твоя славная Троя пала -  это факт. Сейчас остановится сердце, и под искрящимися биографическими обломками исчезнет последняя ниточка, за которую ещё можно потянуть и, отняв у смерти, передать потомкам драгоценный трепет твоей уходящей жизни.
Но главное, память о Трое могла бы вразумить новое человеческое племя от ошибок, которые они наверняка совершат, рассчитывая жить вечно и пренебрегая долгой, но очень короткой жизнью.