Деревенские суды. Мопассан

Зала в Горжевилле, где проходят заседания мирового суда, полна крестьян, неподвижно сидящих вдоль стен, которые ждут начала процесса. Среди них есть высокие и низкорослые, краснощёкие и бледные, толстые и худые: всевозможные виды представителей человеческой расы пестрят, как яблони в саду. Они поставили на пол свои корзины и сидят тихо, спокойно, занятые своими мыслями. Они принесли с собой запах стойла и пота, кислого молока и навоза. Под белым потолком жужжат мухи. Через открытую дверь слышно пение петуха.
На небольшом помосте стоит длинный стол, покрытый зелёным сукном. С левого края сидит старый, морщинистый человек и пишет. С правого края сидит жандарм, которому неловко в тесной форме. На голой стене висит большое деревянное распятие, на котором Христос скорчился в позе страшного страдания, словно взывая к этим животноподобным людям с чувствами зверей.
Наконец, входит мировой судья. Это румяный пузатый мужчина, одетый в длинную чёрную тогу, подпрыгивающий на ходу. Он садится, кладёт свою шапочку на стол и смотрит на секретаря с видом крайнего презрения.
Он известен своим остроумием на всю округу, а также отличается широким кругозором, переводит Горация, смакует перлы Вольтера и знает наизусть комические оперы Оффенбаха так же хорошо, как скабрёзные стихи Парни.
Он произносит:
- Господин Потель, приступайте, заседание начинайте.
Затем он бормочет, улыбаясь:
Quidquid tentabam dicere versus erat.*
Секретарь поднимает свой лоб с залысинами и бурчит так, что едва можно разобрать: “Мадам Виктуар Баскюль против Исидора Патюрона”.
Огромная толстуха продвигается вперёд. Это местная помещица в шляпке с лентами, с часами на цепочке, висящими на животе, с кольцами на пальцах и с такими огромными серьгами в ушах, что они сияют, как зажжённые подсвечники.
Судья приветствует её взглядом, явно узнав (в этом взгляде сквозит искорка смеха), и произносит:
- Мадам Баскюль, огласите вашу жалобу.
Сторона обвиняемого сидит с другой стороны. Она представлена тремя людьми. В центре сидит крестьянин лет 25-ти, с толстыми и румяными щеками, похожими на яблоки. Справа сидит его жена, маленькая и тощая, как щуплая кайенская курица, чью крошечную головку венчает розовый чепчик – вылитый куриный гребешок. У неё круглые, удивлённые и разгневанные глаза, и она, подобно всем пернатым, смотрит искоса. Справа от парня сидит его отец, старый согбенный крестьянин, чьё тело теряется под просторной блузой, напоминающей колокол.
Мадам Баскюль объясняет:
- Господин судья, 15 лет назад я приняла к себе этого мальчика. Я воспитала и любила его, как мать, я всё делала для него, я вырастила из него мужчину. Он пообещал мне, что никогда меня не покинет, он даже подписал со мной договор, по которому я отдала ему небольшое наследство, мои земли в Бек-де-Мортен, которые стоят 6000. И вдруг появляется какая-то маленькая мерзавка…
МИРОВОЙ СУДЬЯ: Выбирайте выражения, мадам Баскюль.
МАДАМ БАСКЮЛЬ: Маленькая… маленькая… короче, она вскружила ему голову, непонятным образом очаровала его, и он ушёл, женился на ней и отдал ей моё наследство, мои земли в Бек-де-Мортен… Ах, вот уж нет, не выйдет!… У меня есть бумаги, вот… Пусть вернёт мне моё имущество. Мы составили договор у нотариуса и ещё один договор, подписанный между нами. Они равноценны. Каждому – по праву, не так ли?
(Протягивает судье документ с сургучной печатью.)
ИСИДОР ПАТЮРОН: Это неправда.
СУДЬЯ: Замолчите. Будете говорить, когда придёт ваша очередь.
(Читает).
“Я, нижеподписавшийся Исидор Патюрон, обязуюсь этим документом никогда не покидать мою благодетельницу мадам Баскюль, пока я жив, и преданно служить ей. Горжевиль, 5 августа 1883”.
Здесь стоит крест вместо подписи. Вы не умеете писать?
ИСИДОР: Нет, не умею.
СУДЬЯ: Это вы поставили этот крест?
ИСИДОР: Нет, не я.
СУДЬЯ: А кто же тогда?
ИСИДОР: Она.
СУДЬЯ: Вы готовы засвидетельствовать, что это не ваша подпись?
ИСИДОР: Клянусь над головой отца, матери, деда, бабки, клянусь перед всевидящим Богом – не моя. (Он поднимает руку и плюёт в сторону, чтобы подтвердить клятву).
СУДЬЯ: (смеясь). Какие же отношения связывали вас с мадам Баскюль, присутствующей здесь?
ИСИДОР: Она использовала меня в качестве шлюхи. (Смех в зале).
СУДЬЯ: Выбирайте выражения. Вы хотите сказать, что ваши отношения не были так невинны, как она утверждает.
ОТЕЦ ОБВИНЯЕМОГО: Ему едва исполнилось 15 лет, когда она развратила его.
СУДЬЯ: Вы хотите сказать “совратила”?
ОТЕЦ ОБВИНЯЕМОГО: Откуда мне знать, как правильно говорить? Ему едва исполнилось 15. Она 4 года выращивала и откармливала его, как цыплёнка, а когда ей показалось, что он уже в самом соку, она его… совратила.
СУДЬЯ: И вы ей позволили?…
ОТЕЦ ОБВИНЯЕМОГО: Не одна, так другая, раз этому было суждено случиться!…
СУДЬЯ: Так на что же вы жалуетесь?
ОТЕЦ ОБВИНЯЕМОГО: Ни на что! О, я-то ни на что не жалуюсь, только бы она его освободила. Я прошу защиты у закона.
МАДАМ БАСКЮЛЬ: Эти люди лгут, господин судья. Я сделала из этого мальчика мужчину.
СУДЬЯ: Чёрт возьми.
МАДАМ БАСКЮЛЬ: И он меня предал, бросил, ограбил…
ИСИДОР: Это неправда, господин судья. Я захотел уйти ещё 5 лет назад, потому что она страшно разжирела, и я был сыт по горло. Я сказал ей, что хочу уйти. Тогда она начала рыдать и пообещала мне свои земли в Бек-де-Мортен, чтобы я остался ещё на несколько лет, на 4-5. Чёрт возьми, я согласился! А что бы вы сделали на моём месте?
Я остался на 5 лет, день в день. Потом я ушёл. Каждому своё. Я честно отработал!
(Его жена, доселе хранившая молчание, перебивает тонким визгливым голосом цесарки): Посмотрите на неё, господин судья, посмотрите на эту скирду, и скажите, стоило ли это того?
ОТЕЦ ОБВИНЯЕМОГО (поднимает голову и убеждённо повторяет): Чёрт побери, хорошенькая сделка.
(Мадам Баскюль плюхается на скамью и начинает шумно рыдать).
СУДЬЯ (отеческим тоном): Что вы хотите, моя дорогая, я ничего не могу здесь поделать. Вы отдали ему земли законно, по договору. Они теперь принадлежат ему. Он имел неоспоримое право распоряжаться ими по своему усмотрению и передать это наследство своей жене. Я обхожу вниманием детали, касающиеся...э-э-э… морали… Я смотрю на факты с позиции закона. Я здесь бессилен.
ОТЕЦ ОБВИНЯЕМОГО (гордо): Он может вернуться к нам?
СУДЬЯ: Вне всяких сомнений. (Они уходят под одобрительными взглядами зрителей, с видом победителей. Мадам Баскюль всхлипывает на скамье).
СУДЬЯ (улыбаясь): Успокойтесь, дорогая. Будет, будет, успокойтесь… Я могу дать вам совет: найти другого… другого воспитанника…
МАДАМ БАСКЮЛЬ (сквозь слёзы): Я не найду.
СУДЬЯ: Сожалею, что не могу указать вам подходящую кандидатуру. (Она бросает отчаянный взгляд на распятого Христа, затем встаёт и уходит мелкими шажками, пряча лицо в носовом платке).
(поворачивается к секретарю и произносит насмешливо): Калипсо не могла утешиться после расставания с Улиссом. (Затем добавляет серьёзно):
- Следующее дело!
СЕКРЕТАРЬ (бормочет): Селестен Полит Лекашё против Проспера Маглуара Дьёлафе...
-------------------------------
*Всё, что начну говорить, в стих превращается сразу. (лат.)

25 ноября 2884

(Переведено 7 декабря 2019)