Папа и мама

Папа и мама
------------------------------------
Вдруг, в одно из воскресений июля месяца тысяча девятьсот шестьдесят шестого года, в родительский день, в пионерский лагерь Ленинец приехали мои родители. Уже само по себе, это было необычно. Нас в семье пацанов трое. Я - старший. Родичи не очень нянчились со мной. Папа, увидев однажды, как я ударом с правой вырубил пьяного соседа, который кричал оскорбления и бросал нам во двор камни, сказал:
- Какой ты у меня все же растешь булах.
Сейчас, они оба были как-то странно насторожены и особенно ласковы, искали повод, чтобы до меня дотронуться.  Привезли чистых маек и трусов, заставили тут же у них на глазах переодеться, а грязную одежду забрали себе. Я стеснялся и они стали смеятся надо мной, как над маленьким.  Внимательно разглядывали меня голого.  Я пошел купаться, хотел попробовать новые удлиненные ласты.  Папа и мама стояли на берегу, я чувствовал пересекающиеся где-то на моем темечке, визуальные траектории страха,  любви и нежности, исходящие от этих двух, чем-то перепуганных, не старых ещё совсем, евреев.
В обед всех пригласили в столовую. Мама развернула на столе блюдо из курицы, которым можно было накормить весь пионерлагерь Ленинец. Папа почему-то решил, что он в ресторане и заказал себе манную кашу.
После обеда родителям показывали концерт самодеятельности, в котором был маленький сатирический спектакль. Сценарий сочинил я. Спектакль был о родителях. Мама смеялась, а папа узнал себя и ненадолго обиделся. Потом уже, когда мы втроём ушли гулять в лес, я показал родителям спектакль ещё раз в лицах. Папа смотрел загипнотизированный, разглядывая во мне свое изображение, вдруг начал хохотать до слез, обнял и поцеловал в глаз.
Уходили родители вечером после ужина. Шли пешком далеко на электричку, автобусов на Минск уже не было.
Мама сказала, обнимая меня на прощание: «Твой друг Валик, утонул».
Валик Быковский – мой одноклассник. Мы сидели с ним за одной партой.
Они шли обнявшись, счастливые. Я понял, что мои сумасшедшие еврейские родители приезжали удостовериться в том, что я есть.