Всякое бывает

         Казалось, что ночь тянется бесконечно. Луна поднялась давно и, медленно двигаясь по устоявшемуся для неё пути, находила окна с белеющими  занавесками, кружева которых  как – будто повторяли рисунки нарисованных морозом узоров. И сквозь них  она старалась попасть своим светом вглубь дома.
         Оконные стёкла, отражающие белизну  снега, пропускали яркий свет полного круга Луны и создавали в комнате полумрак, позволяющий  без включенного электричества различать всю обстановку.   
         В комнате деревенского деревянного дома в углу под образами стояла широкая кровать с металлическими окрашенными масляной краской спинками. На высокой перине и над высокой горкой больших пуховых подушек лежала немолодая  женщина. Полное рыхлое тело часто ворочалось, и глубокие громкие вздохи выдавали беспокойное состояние его хозяйки.
        От печки, протопленной накануне берёзовыми поленьями, тянуло теплом и запахом жжёной берёзовой коры. Хозяйке то казалось, что ей становится жарко, и она сбрасывала с себя одеяло, то озябши, накрывалась.
        Немного передремав, она давно не спала и маялась от своей бессонницы, пытаясь заснуть.
        Однако ничего не получалось. Она то молилась, призывая на помощь Ангела-хранителя, чтоб помог ей уснуть. То начинала монотонно считать, помня подсказку своего доктора, что счёт тоже помогает. Всё впрок.
        Но в какой-то момент незаметно для себя впала на мгновение в забытье, а буквально через минуту очнулась из-за услышанного за окном голоса, призывающего её:
        – Дарья!..Дарья!..
        Голос показался знакомым. Мгновенно очнувшись, она встала, накинула поверх рубашки большую пуховую шаль, подошла к окну.
       Через небольшие проталины между  морозными узорами на окне она  осмотрела двор, насколько позволял окоём. Никого не увидев, вгляделась вдаль, где серебрился  под светом Луны снежный простор поля. Низко  над ним  на тёмно-синем небесном своде горела звёздная россыпь. Ветра не было, а потому  казалось, что лучи от звёзд дотягивались до снежного ковра и, отсвечивая, создавали в воздухе светящийся узор.
        Увиденная красота заворожила женщину, ей захотелось выйти и вдохнуть морозную свежесть. И тот голос, что звал её, не давал  покоя. Он был знакомым, но давно она не слышала его, только помнила, а теперь удивилась, услышав его.
        Оделась и вышла за двор, огляделась. Рядом с калиткой никого не было, не было и следов, которые могли бы указать, что здесь кто-то был.
        Дом её был крайним в деревне. Дарья оглянулась, не увидит ли  кого. Улица между рядами домов была пуста.
        Только удивила её та картина, которую вдруг увидела, как чудо. В морозном воздухе над заиндевевшими белыми крышами висели серебряные круги отражения Луны. Очарованная  женщина сразу забыла о сне, не думала о том, что стоит глубокая ночь. Она оглянулась на поле, и оно потянуло к себе.
        Усмехнулась: «Ну, Дашка, есть ещё порох в пороховнице!» – вспомнила себя молодую, спорую…Вроде бы и тяжесть с сердца, что тревожила, спала. Не побоялась пойти в ночь в безлюдье, пошла…
        Как-то вдруг ощутила на себе пристальный взгляд, который шёл от Луны и привораживал. Дарья шла навстречу к тому свету и увидела, как круг светила увеличивался по мере приближения. И ей начало казаться, что Луна сама спускается ей навстречу. Тут же обратила внимание, что  на одном краю круга темнела чёткая фигура, похожая на человека. С уменьшением расстояния  до Луны женщина всё пристальнее вглядывалась в силуэт, который становился узнаваемым и превращался  в хорошо знакомого.
        Она уже не осознавала ни времени, ни расстояния, сколько шла. Несмотря на глубокий снежный  покров, легко шагала по блестящему насту, отвердевшему от дневного солнечного пригрева. Порой ей казалось, что она  не идёт, а скользит по нему. Она уже спешила навстречу к тому, кто отделился от круга, коснувшегося земли.
        Но, встав напротив, убедившись, что она не обозналась, вдруг оцепенела и почувствовала, как мурашки покрыли всё тело.
       – Фёдор…Федя…ты?..– полушёпотом с хрипотцой, выдавливая из себя звуки, обратилась к подошедшему мужчине. – Ты жив?.. Откуда ты?... – и застыла в изумлении.
        Немного помолчав, бросив взгляд на её окаменевшее от удивления лицо, он каким-то железным голосом уверенно ответил:
        – Вы потеряли меня, но не хоронили. Почему же ты думала, что я мёртв?
        – Да, это жестоко, – прошептала, однако ей казалось, что он услышал.– Почему ты столько лет не давал о себе знать? Ты – мерзавец! – она уже почти кричала последнее слово, но сама не услышала его.
        – Вот видишь,  тебе нельзя кричать.  И нельзя обижаться на меня.  Я не мог ничего сделать. Это судьба. Я постоянно кружусь вокруг Земли и вижу твой дом, тебя…А как я мог говорить с вами…– его голос был однотонным и блеклым.– Сегодня ночь, какая  бывает один раз в триста лет, когда Луна смогла опуститься на Землю. Я пришёл, чтоб увести тебя с собой.
         Дарья ухмыльнулась:
        – Много лет прошло. Я изменилась и стала старой. Ты не изменился. И ты живёшь неизвестно  где…  И довольный!.. Зачем тебе я?
        –  Я не замечал времени,– там времени нет. И ты там  не будешь знать смерти. Мы будем бессмертны.
        Он подошёл к ней и попытался обнять. Прежнее чувство, которое жило в ней много лет назад и которое в этот момент, несмотря на  обиду и негодование, возникшие при его появлении, снова всколыхнуло в душе. Только когда он   приблизился, от него повеяло холодом, и она отпрянула.  Однако предложила:
       –  Может быть ты останешься здесь, дома? Зачем тебе возвращаться? Луна всё равно продолжит  свой путь. Не вернёшься ты к ней…  и всё!..
        Он резко прервал её:
        – Если я останусь здесь, то быстро придёт мой конец. Она не простит. Я не хочу умирать! Мне там хорошо, там весь мир передо мной. А здесь что?.. Твоя деревня?.. Всё! Не хочешь, не надо! Мне пора! – и он, не оглядываясь, стал уходить в сторону светящегося  жёлтого круга.
         Дарья смотрела на удаляющийся и тающий в дали силуэт когда-то родного человека и не замечала, как по щекам скатывались льдинками капающие слёзы…
         …очнулась сразу.  Что- то кричала и услышала себя. Пыталась руками схватить кого-то, убегающего от неё. Сердце неистово билось. Задумалась, что случилось с нею: сон ли был, или всё было наяву…  Оглянулась. Увидела  на лавке возле двери сваленную в кучу одежду, а под лавкой валенки с каплями растаявшего снега. Удивилась и стала вспоминать:
         « Неужели сон?..– но тут взгляд упал на одежду.– А это как?..– повернулась к окну. С неуверенностью уточняла себе возникшее воспоминание, – А было?! Ничего себе!...Как  это я пошла?..»
        Тут же вспомнила Фёдора. Стала восстанавливать в памяти события, связанные с его исчезновением:
       «Его не было…Какой сегодня день? Господи, да  ровно  семь лет, как он пропал. И в ночь под Крещение… Тогда вечером пошёл к свату и не вернулся. Где только его не искали?! И долго…Бабы смеялись, мол, меня бросил и к другой пригрелся. Сволочь! Меня одну при хозяйстве оставил и с его стариками. Мне пришлось хоронить…А он, вон, на Луне катается! Мир он весь видит!..Что ему в том холодном мире?! А она его как забрала?.. Да, всегда себя пупом Земли считал, мол самый- самый…А в  хозяйстве- то всё на мне держалось. Кто бы знал!  Эта ночная колдунья  творит всё, что хочет. И его заколдовала…А мне , как бы здесь ни было, всё хорошо… Пусть катается!» – и внезапно ей стало смешно. Расхохоталась, вспомнив растерянное лицо Фёдора, когда отказалась с ним отправиться крутиться вокруг Земли. А ведь сначала просила вернуться… Вздохнула:
       – « Плохо без мужика, да  с таким не сладко.»
       Дарья  поняла, что уже утро. Но за окном ещё темно. Поднялась с кровати, подошла к окну, вгляделась вдаль, как будто хотела увидеть Луну и рассмотреть на ней человека.  Луны не было видно. За прошедшее время ночи погода сменилась, поднялся ветер и пригнал снежные тучи, которые закрыли светило.
       « Вот,– Дарья улыбнулась про себя,– спряталась… Небось стыдно, что мужика увела…» – и, вздохнув, снова засомневалась:  « А , может, это всё-таки сон… После прогулки… А кто же тогда меня звал?»
        Увидела шедшую по направлению к её дому соседку.
        – Что так рано? – открыла навстречу ей дверь.
        – Слушай, Дашка, куда это ты ночью ходила? Вчера Гришаня мой  пьяный от  Сашки пришёл, я его не пускала. Так, зараза, сидел на крыльце да конючил. А потом кричит:  « Анька, Дашка куда-то пошла.» Думаю, что дурак выдумал…Вышла, а свет от Луны такой сильный, прям так слепит, что страшно стало. И, вроде, как двигаться начала вниз… Гришка от страха в дом вполз. Я думаю, вот хитрец, обдурил, чтоб дверь открыла… А ты ходила куда?
        – Да, ходила…– помолчала, на минуту  задумалась, рассказать ли. – Луна меня позвала. Ныне же Крещение. Вот она и гуляет. Видела, какая светлая?..
        – Как это позвала?..
        – А  так!.. Позвала…Вот и ходила на поле к ней…Поговорили…
        – С кем? С Луной?..Ты с ума сошла?!
        – Нет, Анька…Ты же помнишь, как Федька мой исчез. Я всё ждала… А теперь перед Крещением погадала, жив ли, увижу ли. Карта выпала – увижу. Сердце билось, легла. Уснуть не могла. А потом слышу:  «Дарья, Дарья…» Глянула в окно – никого. А Луна так светит в окно, как будто зовёт, а красота такая…  Оделась да пошла в поле. Там – то она низко по снегу катилась. И Федьку увидела… На Луне теперь живёт… Простились…Больше уж не жду!
      Женщина говорила спокойно с уверенностью в том, о чём теперь говорила.
       – Свят, свят! Дашка, да что ты такое говоришь?!
       – Хочешь  верь, хочешь – не верь. Ты ж подумай – это ж  Крещенская ночь…Всякое бывает…
    

;