Глава 39. Цыган Ванька

Почти вся группа, в которой училась Маша, однажды в воскресный день собралась на танцевальном вечере в Доме культуры. Маргарите уж очень нравился паренёк с первого курса физкультурного отделения. Рита души в нём не чаяла. А он – спортсмен, красавец на неё никакого внимания не обращал. А ведь Маргарита тоже была красива – высокая, стройная, всегда подтянутая!
— Что ему ещё надо? … Опять с какой-то «мымрой» танцует! — сказала она девчонкам, то и дело, поглядывая в сторону Андрея.
На следующий танец Маргарита сама пригласила его на белый танец. Андрей не отказался, танцевал с ней, но Ритку раздражал тот факт, что он танцевал ещё и с другими девчонками.
— Ну, он у меня получит! — с раздражением сказала Маргарита, вновь увидев его с другой девушкой.
Когда девчонки всей группой, объединившись в кружок, давали себе разрядку, отрываясь по полной во время звучания подвижной музыки, Маргарита уединились с Андреем на балконе. Они о чём-то разговаривали и пили сок из бумажных стаканчиков, который Рита, вдруг расщедрившись, купила в буфете. Вскоре она довольная покинула его и вернулась к девчонкам. Звонкий смех Маргариты заставил всех тоже рассмеяться.
— Что, Ритка, сдался Андрюшка? — танцуя рядом с Маргаритой, тихо спросила её Маша.
— «Фиг» ему — не праздник! — весело сказала Маргарита, потом наклонилась к Маше и призналась ей, прошептав на ухо, — Я, Маш, ему пурген в сок подсыпала!
— Ух, ты! … Коварная ты, Маргарита! — удивлённо взглянув на сокурсницу, сказала Маруська.
— Зачем так? … Ты что с собой пурген носишь? — совершенно серьёзно спросила её скромница Ленка, прекратив даже танцевать.
— А ты что, Ленка, подслушиваешь? … Нехорошо подслушивать! … Ай-яй-яй, Ленка! — улыбаясь, сказала Маргарита и, погрозив Ленке пальчиком, начала снова весело двигаться.
— Ты, Рит, что, … правда ему пурген в сок подсыпала? — услышав разговор и в танце подойдя к Маргарите поближе, спросила Лариска.
— Угу! — улыбаясь и кивая, не переставая весело двигаться, ответила Ритка.
А вскоре Андрей поспешил удалиться из танцевального зала, вприпрыжку он выбежал на улицу.
— Вот так тебе! … Ловелас хренов! — проводив его лукавым взглядом, победоносно сказала Маргарита.
— Ой, … его, наверно, уже прихватило? — расхохотавшись, сказала Лариска.
Все девчонки весело рассмеялись, не заметив, как в это время к их кругу присоединились незнакомые парни. Рядом с Маруськой оказался цыган, парень невысокого роста. Он, взяв её за руку и глядя ей в глаза, начал что-то «лепетать» на своём языке.
Маруська, вытаращив глаза, смотрела на него, сверху вниз, не понимая, что он говорит. Наконец, поняв, что черноглазый «лепетун», который не пожелал даже снять с себя куртку, явно хочет с ней познакомиться, она, вырвав руку из его ладони, перебежала в другое место. Маруська затиснулась между девчонками напротив, показав тем самым цыгану, что он её совершенно не интересует. Но тот опять подошёл к Маше. Она вновь от него отбежала, переместившись в другое место танцующего круга сокурсниц.
— Хватит от меня бегать! — вновь подойдя к ней, строго сказал он и заглянул в глаза, — Что я тебе мальчик?
Весёлое настроение Маруськи сразу улетучилось. Он заметил это и отошёл. Вся компания парней направилась за ним к выходу на улицу. Но вскоре они вернулись и, встав у лестницы в танцевальный зал, так и простояли там до последнего танца, наблюдая за веселящейся молодёжью. Когда толпа народа высыпала на улицу, девчонки-сокурсницы, распрощавшись, стали расходиться в разные стороны. Одни отправились домой, другие – на съёмные квартиры, третьи – большой оравой, разбившись на кучки, направились к общежитию.
По дороге одни громко пели, другие – просто болтали. До общежития оставался один квартал, когда на перекрёстке Маруську кто-то окликнул.
— Маша, подожди! … Ну, подожди же ты, Маш!
Маруська с Вероникой, шагая до этого под ручку, остановились и одновременно оглянулись. Из темноты к ним быстро приближался силуэт парня.
— Странно! … Откуда он знает – как меня зовут? — удивлённо сказала Маруська, посмотрев на подругу.
— Подожди, Маш! … Не бойся! … Мне с тобой поговорить надо! — подойдя ближе к девчонкам, сказал парень.
— Да это, похоже, тот самый цыган, который приставал к тебе в ДК! — разглядев парня, сказала Вероника и внимательно посмотрела на Маруську.
— Иди, Ника! … Я тебя догоню! — улыбаясь ей, сказала Маруська.
— Точно? — удивлённо спросила Вероника, — Ты его не боишься?
— А чего его бояться? … Общага же уже рядом! — сказала Маруська, — Я поговорю с ним и сразу приду, … не переживай, … иди!
Вероника присоединилась к шумной толпе девчонок и скрылась за дверями общежития.
— О чём ты хотел поговорить? — взглянув, под фонарём, на цыгана, усмехаясь, спросила Маша.
Парень что-то снова начал говорить ей по-цыгански.
— Я не понимаю, что ты мне говоришь! — округлив глаза и пожимая плечами, сказала Маруська, — Я же – не цыганка!
— Я не верю, что ты – не цыганка! — сказал он, — Уж больно ты похожа на наших девушек!
— Не ты первый мне это говоришь. … Меня ещё в детстве цыганкой все дразнили. — призналась Маша и спросила незнакомца, — А тебя как зовут?
— Иван. — смущённо ответил парень.
— Ха! — рассмеялась Маруська, — А имечко то у тебя русское! … Ваня! … Прям, как в кино! … Иван да Марья! — улыбаясь, сказала она, — Ладно, Вань, … мне пора! … До свидания! — зашагав к заветной пятиэтажке, прокричала Маша.
— Постой, Маш! … Что ты опять от меня убегаешь? — улыбаясь, сказал Иван и остановил Маруську, схватив её за руку.
— Ну, что ещё? — вырвав свою руку из руки Ивана, спросила она и пригрозила парню, — Будешь меня преследовать, … Кольке Мезину на тебя пожалуюсь!
— А что, … ты Кольку Мезина знаешь? — удивился цыган.
— Знаю, конечно! — гордо сказала Маруська, — Он за меня всегда заступится, … и если что – башку сразу тебе оторвёт! — пригрозила она.
— Колька? … Мне? — рассмеялся Ванька и начал рассказывать Маше о том, как они когда-то вместе с ним служили в армии.
Дойдя за разговорами до общежития, Маша побежала к двери, прокричав на ходу:
— Пока, Иван!
Она хотела открыть дверь, но двери в общежитие оказались закрытыми изнутри. Маруська начала дёргать их за ручку и при этом громко кричать:
— Откройте! … Откройте же!
Но двери так и не открылись.
— Блин! Неужели вахтёр спит? — растерянно сказала Маруська, — Да, нет! … Не может быть! … Он или отошёл куда-то, … или специально не открывает. — вздохнув, пробормотала она и, взглянув на цыгана, стоящего позади неё, спросила, — И что мне теперь делать?
Ванька, глядя на расстроенную девчонку, рассмеялся.
— Тебе смешно? — удивлённо спросила цыгана Маруська и, повернувшись вновь к дверям, продолжила в них долбиться, — Вот блин! … Попалась мышка в мышеловку!
— Да не тарабань ты! — сказал Иван, — Всё равно никто уже не откроет! … Я это точно знаю!
Маша потопталась около двери и вновь начала стучать. Ей казалось, что стук этот слышит весь город.
— Вот блин! … Странно – почему не открывают? — сказала она.
— Ты что всё блины вспоминаешь? — спросил цыган.
— Да, … есть хочется! — ответила Маруська, — Чайку бы сейчас горяченького!
— Слушай, Маш! … А я ведь в армии поваром был! — неожиданно признался Ванька, — Хочешь, … пельменями тебя накормлю? — спросил он.
— Пельменями?! — удивилась Маруська, у неё даже «слюнки потекли» от предвкушения этого сытного мясного блюда, давненько она не ела ничего подобного, — И где твои пельмени? — повернувшись лицом к Ваньке, спросила она.
— Как где? … Дома пельмешки! — ответил он.
— Дома – это где? … В таборе что ли? … Ты что – в табор меня заманить хочешь? — ехидно спросила Маша.
— Да мы, Маш, вообще-то, оседлые цыгане! … Лет десять уже здесь живём, … так что у нас свой дом имеется! — улыбаясь, объяснил Иван.
— Нет, … домой к тебе я не пойду, уж точно! — покачав головой, сказала Маруська.
— Так ты около дома меня подождёшь. … А я пельмени тебе на улицу вынесу! — предложил Ванька.
Маруська повздыхала, ещё немного, потоптавшись, постояла. Она надеялась, что хоть кто-нибудь ей откроет дверь. Но с обратной стороны к двери никто так и не подошёл.
— Ладно! … Пошли, Иван, … за твоими пельменями! — махнув рукой, согласилась она.
Вдвоём они долго шли по опустевшему спящему городу, он рассказывал ей о себе и своей семье. За разговорами время пролетело незаметно, они подошли к небольшому дому на окраине города. Уличного освещения там поблизости не было. Кругом было темно. Иван, молча, прошмыгнул за калитку, оставив Маруську одну на улице. Ей вдруг стало страшно. Озираясь по сторонам, Маша смотрела в темноту и, дрожа у цыганского дома, вдруг вспомнила цыганский табор, что останавливался недалеко от их дома, когда она была ещё школьницей. В их классе целый месяц учился цыганёнок Сашка из этого табора. Вот этого Сашку и решили они с Люськой однажды навестить, придя в поле за оврагом, в кочующий табор. Цыгане в этом таборе тогда показались Маруське довольно приветливыми людьми. Одна цыганка даже погадала девчонкам, разглядывая их ладошки. Маруське она нагадала в мужья военного человека, лётчика, и троих детей.
— Лётчик! — вспомнив гадание и улыбнувшись, сказала вслух Маруська, — И где он?
В это время из калитки вышел Ванька с большим кульком в руках.
— Вот, Маш! … Держи! — сказал он и протянул ей кулёк.
— Что это? — спросила Маруська, развернув верх кулька и заглянув внутрь, — Ого! Какие большие пельмени! — удивлённо сказала она, — Так они же сырые!
— Если хочешь, я их дома сварю. … Будешь ждать или со мной зайдёшь?
— Нет уж, … я тогда лучше потом их сварю, в общежитии. — ответила Маруська, запечатывая снова кулёк.
— Это особые пельмени, … цыганские, — пояснил Ванька, — сам их лепил! … А хочешь, Маш, мы с тобой на костре их сварим? — спросил он.
— Давай! — кивнув, согласилась Маруська, — Всё равно мне до утра ещё долго ждать!
— Тогда пойдём к озеру! … Там у меня и котелок есть, … и ложки найдутся! — предложил Иван.
Возле большого озера стояли дачные домики. В одном из них и хранилась кухонная утварь, которую Ванька притащил к костру на берегу, захватив и щепотку соли. Пока пельмени варились, Маруська попросила Ивана научить её некоторым словам на цыганском языке:
— Как, к примеру, по-вашему, будет "привет"?
— Бахталэс! — ответил Ванька, — Бахталэс, Маша, … бахталэс! — повторил он.
Она тоже повторяла за ним некоторые выражения и отдельные слова, пытаясь их запомнить. Они путались в её голове. От этого Ивану становилось смешно. А ей, Маруське, было смешно от того, как звучали некоторые слова по-цыгански.
— Вэснакиро вэш — повторила она, что означало весенний лес.
— Тутэ гожо бала крэнца калэ. — сказал он.
— А это что?
— Я сказал, что волосы у тебя, Маша, красивые и кудрявые. — улыбаясь, сказал Ванька.
— А! — засмущавшись, сказала Маруська, — Интересный у вас язык! — улыбнулась она, — Оказывается «мами» – это вовсе не мама, … а бабушка. … «Дад» – не дед, … а отец. … Сын – так вообще смешно звучит – «чяво»! … А тётка! … Тётка – это «биби»! … Цыган у вас – «ромал», … а тот, кто не является цыганом, так он – «гад жо»! — рассмеялась Маруська и призналась, — Знаешь, … не помню – как называлась книга, которую я когда-то читала. … В ней маленький мальчик, … цыганёнок, … сказал, одному из персонажей повести, фразу, которую я почему-то тоже запомнила.
— А что за фраза? — поинтересовался Иван, снимая котелок с пельменями с костра.
— Гадиварэ менушэ мангэ трэби! — размахивая рукой, выпалила Маруська.
— Аи! … Умные люди нам нужны! … Согласен! — кивнув и улыбнувшись, сказал он, — Пора, Маш, пельмени есть!
Разварившиеся в воде пельмени показались Маруське ещё крупнее.
— Ничего себе! … Да, тут одной пельменей наесться можно! … Горячие! — сказала Маруська, взяв в ложку одну штуку и попробовав её на вкус, — Ц! —цокнула она языком, — Обожглась!
— Не торопись! … Дай им остыть! … У тебя никто их не отберёт!

— Вкусно! — доедая пельмени, сказала Маша, — Спасибо, … накормил!
— Да, не за что! — улыбнувшись, сказал Иван и, взяв посуду, направился к озеру.
— Ты куда? — спросила Маша.
— Как куда, Маш? ... Посуду надо вымыть! — ответил он.
— Подожди! … Не оставляй меня одну! … Я с тобой! … Я помогу!

Пока они с помощью осоки мыли в озере котелок, блюдо и ложки, костёр совсем потух. Из озера Иван почерпнул воды в чистый котелок и залил ею тлеющие угольки. Руки у Маруськи от холодной воды замёрзли. Она начала «клацать» зубами.
— Без костра стало совсем холодно! — сказала она.
— Пойдём в домик! … Там теплее! — предложил Ванька, — Заодно и посуду на место вернём.

В дачном домике было совсем темно, ничего, кроме стола с немногочисленной посудой и кровати там не было. Маруська, нащупав невысокое сооружение из досок, присела. Иван, поставив посуду, подошёл к ней и прижался всем телом.
— Ты что делаешь? — оттолкнув Ваньку, спросила она, — У меня парень есть, … он сейчас в армии служит! … Не смей ко мне больше прикасаться!
Но цыган не слушал её. Он повалил её на спину и стал пытаться снимать с неё трусики. Она, схватив их обеими руками и прижав к телу, плотно сжала ноги.
Цыган, силой, пытался то раздвинуть ей ноги, то разжать её руки. У него ничего не получалось. Началась борьба двух тел. Из-за этого они оба даже вспотели. Маше стало жарко! Тут цыган ловко коленями вскочил ей на грудь. Её тело оказалось между его коленями. В сумраке она смогла рассмотреть торчащий перед её лицом большой и жилистый член. Мария впервые увидела мужское достоинство. Ей стало стыдно и неприятно.
— О! Боже! — прошептала она, — Какой ужас! … Тебе, Иван, не стыдно? — с любопытством глядя на член, спросила она Ваньку.
Ванька схватил Маруську за голову и подтянул её к себе. Она, завертев головой, начала вырываться. Наконец, собравшись с последними силами и преодолев в себе страх, Мария схватила за голый зад Ваньку и скинула его с себя на пол. Весь пыл у парня тут же пропал. Он, поднимаясь с пола, даже стал пытаться извиняться. Но Маруська его уже не слушала. Взлохмаченная, вспотевшая и расстроенная она выскочила на улицу. К её счастью, на улице уже начало светать и стало хорошо видно дорогу. Маруська быстро и уверенно зашагала в сторону города, к общежитию. Иван догнал её.
— Маш, ты извини меня! — вновь извинился Ванька, — Я ведь думал, что ты — не такая!
— Какая это я не такая? — не останавливаясь и продолжая шагать, спросила Маруська.
— Ты думаешь — мы вчера в ДК потанцевать пришли? … Мы девах себе там выбирали! — не отставая от Маши и шагая с нею рядом, признался цыган Ванька.
— Девах! — усмехнувшись, повторила Маша, — И многие девчонки вот так, «на крючок», вам попадаются? — спросила она.
— Да, почему попадаются? — усмехнулся Иван, — Некоторые – сами не против – переспать с кем-нибудь! … А есть такие девушки, которым это даже нравится!
— Понятно! — сказала Маруська и больше не проронила ни слова до самого поворота к общежитию.
На перекрёстке она остановилась.
— Не иди за мной дальше! … Отстань! … Я одна дойду! — прищурив глаза – пронзительно посмотрев на цыгана, сказала Маруська и зашагала дальше.
Иван остановился и крикнул ей вслед:
— Маш! … Не обижайся! … Вот на такой, как ты, … я бы женился, хоть сейчас!
В двери общежития, на сей раз, ей не пришлось долго стучать. Их удивительно быстро открыл вахтёр, что-то пробурчав себе под нос. Маруське было невыносимо стыдно! Но она, молча, прошла мимо его и поднялась на свой этаж.
— Где ты была? — встревожено спросила Лида, открыв Маруське дверь в комнату, — Мы вчера раза три выходили из общежития, всё ждали, когда ты придёшь!
Маруська ничего не стала объяснять. Она, молча, быстро разделась и легла в свою кровать. Поспать ей оставалось полтора часа.