Летопись Матилис. Глава четвертая. ВДНХ

ВДНХ 23 декабря
Захар просыпался рано и готовил завтрак. Потом проверял серверную, спускался за почтой. Возвращался, будил Джу и Густава. Завтракали все вместе, потом разъезжались по делам.
Сегодня Густав и Захар проверяли документы для отлета. Корион улетал в Италию за оборудованием для нового завода. Многочисленные чертежи, разрешения на ввоз и контракты на доставку заняли увесистый портфель.
- В мое отсутствие - никаких выходов. - Начал Густав. - Занимайся в библиотеке, гуляй, наблюдай. Но никаких действий не предпринимать.
- Хорошо.
- Если потребуется вмешательство - звони Мирославцеву.
- А если...
- Никаких «если». Ты - студент, мотаешься между лекциям. Или поиграй в «золотую девочку». – и сам усмехнулся. «Золотая девочка» из Джу никогда не получится. Не та судьба и воспитание…
До вертолета оставалось около часа. Корион зашел в ее комнату перед отлетом. Сел на койку, достал из кармана телефон. Положил на стол, под ее локоть. Джу сидела за учебниками по химии.
- Послушай. Меня интересует зона ВДНХ. Погуляй там. Посмотри, кто и как живет. Понюхай воздух. Поищи особые зоны, ты знаешь, о чем я. Порыскай в жилых кварталах, зайди в кафешки, покрутись у «звездного объекта». И везде носи этот телефон, в него встроены все необходимые приборы. Постарайся везде ходить с наушниками наружу. Словно музыку слушаешь постоянно, можешь просто за ворот зацепить, но чтобы они были наружу. Провод - антенна, наушник - микрофон и камеры.
- Поняла.
- Пожалуйста, будь аккуратнее. Если тебе надо что-то купить...не стесняйся. Если что-то крупное или дорогое – попроси Захара, я оставил ему резервную банковскую карту для…
- Густав. Мне ничего не нужно.
Он замолк. Знал, что не купит ничего ненужного. Бесился, но ничего поделать не мог.
- Джу, я каждый раз боюсь улетать. Я боюсь, что когда вернусь…что с тобой что-то случится.
- Я знаю. Не беспокойся, Захар рядом. Да и со мной ничего не случается.

Девушка и Захар стояли у главного окна. Вертолет плавно уходил в сторону аэродрома.
- Где гуляем?
- ВДНХ.
- Как поедем?
- На такси.
- Через полчаса в гараже.
Под элитным комплексом располагался не менее элитный гараж. Боксы, спецбоксы и контейнеры с особым климатом для хранения раритетов и суперкаров. А еще - своя служба такси. Естественно, она принадлежала Густаву. Сегодня Захар выбрал грязноватую желтую «Тойоту», протер стекла и залил омыватель. Сел за руль, выкатил из гаража.
На КПП его остановил рыхлый охранник.
- О, уже готов? Подожди-ка, тут бабу надо домой закинуть.
На заднее сиденье плюхнулась гостья из Королевской Башни. Машина прошла ворота, запетляла дворами и влилась в поток.
Захар вскользь глянул на пассажирку и включил кондиционер. На заднем сидении сидела женщина из разряда «сама пришла и по делам». Дорогая сумочка, но дешевый «деловой» костюм – шуба распахнута. И дорогой парфюм для девушек, а не женщин за 40. «Деловая» увлеченно обсуждала что-то по мобильному телефону, крутилась на сидении. Захар хмыкнул и резко перестроился. Барышню приложило о дверь, телефон выпал.
- Ты что, сдурел?
- Прошу прощения. Занесло. Вы бы пристегнулись, а то не ровен час...
Бабенка скривилась, но пристегнулась.
Машина шла хорошо, поток машин поредел, Захар включил «Русское радио». И начал подпевать. Фальшивил он специально, но пассажирка молчала. Только вставила наушники и снова кому-то звонила. Захар назло ей сделал музыку погромче, прекратил подпевать.
Через сорок минут автомобиль влез в забитый двор на Садовом кольце.
- Приехали.
- Ты давно там таксистом?
- Да как открыли комплекс.
- А если я тебя попрошу кое о чем, сможешь помочь?
- Смотря о чем.
Над ручником появилась купюра в сто долларов. Захар наигранно отпрянул от купюры и заорал:
- Вы с ума сошли? В машине камера, меня из-за вас...
Купюра исчезла. Пассажирка вышла.
Захар вырулил подальше от подъезда и открыл багажник. Там, поскуливая от смеха, лежала Джу.
- Перебирайся. Ушло это чудо в шубе за 30 тысяч деревянных.
Подъехали к ВДНХ со стороны Ботанического сада. Машину загнали на парковку, прошли ворота и двинулись по краю. Джу и Рауш шли рядом по заснеженным аллеям и разговаривали:
- Барышня-то непростая, Захар. Очень непростая.
- Я понял. Не «бабочка для одинокого бизнесмена».
- Ты не слышал, о чем она по телефону говорила?
- Нет.
- А я слышала...Они что-то о Сокольниках говорили. О вертолетном заводе.
- Так он с 90-х мертвый. Стоит себе и стоит.
- Там третье кольцо. А сам понимаешь, что под такими заводами. И куда ведет этот завод. И что там в подвалах хранится.
- До возвращения Густава мы ничего не будем делать. Но ты молодец, я как-то не подумал. Кому-то нужны разработки по «военке». Спрошу наших «дружков», что можно найти в подвалах того завода.
- Проверь заодно, что за машину они разрабатывали последней. И остался ли в живых хоть кто-то из КБ того завода. 
Снег пошел, когда они дошли до фонтана. Джу остановилась напротив определенной фигуры в золотом безумии. Вытащила из кармана газетный кулек, развернула – и высыпала на снег горку белых цветов. А потом закурила, села на бортик, свесив ноги внутрь.
Захар стоял позади. Он расстроился, что забыл, какой сегодня день. А ведь читал про него в дневниках Джу…
Маленький и уродливый цветок в горшке появился в пентхаузе вместе с девушкой. Растение нехотя выпускало кожистые листики, ничем не пахло. Но Захар знал, читал об этом в дневнике девушки: раз в год, в определенную ночь – цветок оживает весь, разом. К рассвету кожистый чудик усыпан белыми восковыми цветочками. Джу собирала их, и в тот же день - ехала на ВДНХ. К золотому фонтану. К одной фигуре. Всегда - 23 декабря.
Сегодня Захар видел этот странный обряд впервые. Но ни о чем не спрашивал.
Джу сняла теплую перчатку, опустила ладонь на снег и сжала бортик фонтана. А потом обернулась.
Захар подскочил, закрыл ей глаза ладонью. И только через несколько ударов сердца ладонь стала мокрой от слез. А звериные глаза - сменились человеческими.
Через полчаса они подошли к павильону «Космос». У ракеты Джу остановилась - как всегда.
- Фонит?
- Да. До сих пор.
- Густав просил проверить, где еще фонит?
- Здесь сильнее всего. У фонтана еще. Главный Вход только с левого угла. И павильон “Азия”.
- Давай какой-нибудь угол найдем. Погреемся.

Они добрались до кафе, забились в дальний угол. Девушка попросила кофе, Захар - чай. Хотели взять пирожки – но продавщица сделала знак, что не стоит. Рауш послушался.
- Расскажи мне, как вы меня нашли. - Она спрашивала это часто, словно не могла поверить до сих пор.
- Мы объехали зону 22. Даже на космодроме были. Потом - все южное побережье. Не курортные зоны, а хутора, пристани, заброшенные городки военные…И только в одном месте нашли человека, который помнил такие...знаки. Густав три месяца не пил. А в тот вечер мы приехали на берег моря, развели костер на берегу. И всю ночь он пил и плакал. Я его таким никогда не видел. Даже в Югославии он пил и молчал. Когда нашего товарища пытали в Бразилии - не плакал. Но в ту ночь так и уснул, на спальнике, с бутылкой в одной руке и опухшим от слез лицом. Утром встали, собрались. Мирославцев отзвонился, что по спискам все верно, что ошибки быть не может. Хотел сам забрать, уже наготове держал людей, чтоб институт оцепить…Но Густав запретил, сам за руль сел. Гнал, как бешеный, кур передавил на окраине…- Захар засмеялся. – Чуть не въехал прямо на взлетку, да там блоки бетонные. Бросил машину, я еле успел рюкзаки схватить. А Густав билеты купить не мог, так его трясло. Я побежал к начальнику аэропорта, договорился по-быстрому. Мирославцев мне звонил каждые десять минут, докладывал, что с «объектом», где, что делает…Густав в окно смотрел, на полуостров, потом города угадать пытался, потом начал планы писать в блокноте. Я многое с ним прошел, Джу, но такого… Прилетели в Москву. Приехали на Чеховскую. Густав зашел прямо там в магазин, содрал с себя одежду походную, купил новую. Я еле за ним успевал. А Густав вышел из примерочной и прямо так, весь в ярлычках – пошел наружу, к переходу метро...
Джу допила кофе, встала и отнесла чашку к кассам. Вернулась и тихо спросила:
- Значит, в тот день за мной приходил не Мирославцев?
- Нет. И когда Густав это услышал – он первый раз на моей памяти перекрестился и стал вслух молиться. Отмолил, выходит.
Она смолчала. Отмолил. Потому что в тот час, когда штурмовики выбили дверь и начали стрелять – в комнате ее не было.

Джу затащила Захара в китайский павильончик. Прошла в самый конец зала и там, за радужными платками и платьицами – поклонилась худенькому подростку за прилавком. Крохотная лавка, увешанная деревянными мечами и кисточками для каллиграфии – Захар уже понял, что это за место.
- Привез что-нибудь для меня, Ван? – шепотом спросила Джу.
- Конечно. – и продавец положил на прилавок дешевую китайскую сумку с кисточками.
- Спасибо. В следующий раз – привезите мне звездочек побольше. А то кончаются быстро. Теряю. – девушка улыбнулась и расплатилась.
Она сунула сумку Раушу и сказала:
- Спрячь подальше. Дома рассмотрим.
Они купили чай на втором этаже, полюбовались на чайную посуду, купили нитку речного мелкого жемчуга. И вернулись к павильону «Космос».
- Речной жемчуг? – удивленно спросил Захар, когда они свернули к выходу к Останкинской телебашне.
- Да. Я его очень люблю.
- А ты знаешь, что Густаву принадлежит жемчужная ферма?
- Еще нет.
- Он выращивает голубые и черные жемчужины. Как-нибудь слетаем туда. Он обрадуется, что и в этом вы похожи.

Джу нашла еще два места, где явно фонило. По дороге домой - молчала.
Только когда поднимались в лифте наверх – Захар обнял ее за плечи, прижался головой к ее голове и сказал:
- Когда ты нашлась, Густав был очень счастлив. Он винил себя за тех, кто там остался. А вышло совсем иначе. Все вышло иначе – и виноват он не был, и спас он самого важного человека…
- Двоих.
- Двоих. Когда-нибудь мы поднимем всех, кто лежит под озером. И всех похороним. Поставим там памятник, наладим жизнь...
- Не надо. Пусть спят там. Им уже все равно. А жизни там нет, целлюлозный завод. Но я бы вложилась и восстановила экологию. Уже думала. Уже считала.

В доме было прохладно. И пусто. Захар ввел коды, двери заблокировало. Джу сняла куртку и ушла к себе. Он знал, что весь вечер она будет сидеть без света. Забьется в дальний угол, сядет на пол у стены. И будет пить. Курить, смотреть на уродливый цветок. В темноте, без музыки, без еды.
Только сегодня, 23 декабря. В день когда расстреляли около тысячи человек в бункере на Крайнем Севере. А потом – бункер взорвали, и озеро хлынуло в подземелья, где создавали самое страшное оружие в мире.
Бункер, где она родилась. Где Густав Корион был Гуськом-фотографом, заключенным, обречкенным на эксперименты юношей. Где сама Джу была объектом 084, нелюдем, ублюдком, намеренной ошибкой природы.

Захар позвонил Густаву по видеосвязи. Корион был в номере гостиницы.
- Рассказывай.
- Прогулялись. Сегодня оказался тот самый день. О котором она писала в дневниках.
- Цветы для фонтана?
- Да. Потом зашли в китайский магазин. Что-то ей передали.
- Проверил что?
- Нет еще.
- Проверь.
Рауш сходил за своим рюкзаком и вытащил цветистую сумку. Расстегнул молнию и заглянул внутрь. И рассмеялся.
- Что там?
- Чай. Краски для каллиграфии. И звезды.
- Звезды?
Захар вытащил и показал метательные звезды.
- Узнаю нашу девочку. В стране они запрещены, а ей привозят.
- Что еще?
- На выезде подсадили нам барышню из Королевской Башни. Пока ехали, она трепалась по телефону о вертолетном заводе в Сокольниках. Джу это обеспокоило.
- Попроси ребят проверить. Я слышал о нем. Занятное местечко.
- Джу сказала, что там есть подвалы и попросила узнать, остался ли кто из разработчиков КБ.
- Правильно. Займись.
- А как твои дела?
- Встретили, привезли в офисный центр. Переговорили. Они не смогут доставить оборудование в Россию. Но смогут доставить в Финляндию.
- Что же с проектом?
- А кто мешает нам открыть завод в Финляндии? Да и условия там получше. Все, устал. Но телефон работает.
- Доброй ночи, Густав.
- Доброй ночи.
Захар прошел на кухню. В холодильнике не хватало пакета с ужасным “крабовым мясом”, которое так любила девочка. Поначалу Густав не мог понять, что она нашла в рыбной подделке. Он спокойно мог покупать настоящих крабов, благо, на жемчужном заводе было достаточно места, чтобы разводить еще и их. Но Джу рассказала о Трех Владимирских Улицах и первой своей работе. И они съездили по тому адресу, посмотрели на мясокомбинат и остатки того здания, где были офисы. Джу попросила Густава не трогать комбинат. Он послушался. Только подкормленных дворняг с проходной - отвезли за город, на объект Захара.