Царь - Комбайн

Страхи детства... Помню, несколько лет тому назад в социальных сетях был популярен такой мемасик под названием "страх детства №...", на фоне картинки с изображением наиболее распространенных, чаще всего довольно забавных и милых вещей которые, на полном серьезе, казались в далекие годы довольно пугающими. Ностальгия, легкие усмешки, утвердительное покачивание головой, мол: "Да, да, да, было такое!" вызывали подобные посты. Мило же: ребенок, словно древний человек, не обладая достаточными знаниями для понимания тех или иных процессов, объясняет их происхождение для себя высшими силами, магией, потусторонним вмешательством и прочими сказками. Со временем же, набираясь знаний и опыта (при благоприятном стечении обстоятельств), дети вырастают и перестают опасаться, ныне ставших для них совершенно безобидными, страхов малых лет. Сейчас леденящие душу испуги прошлого - не что иное, как будничные незаметные шалости. Никто не обращает на них внимания. Страхи детства так и остаются страхами детства, проходят вместе с ним и, если и всплывают, то только в виде, вышеупомянутой меланхолической улыбки на губах. В девяносто девяти и девяти десятых процента случаев это именно так. Но! Если бы не та самая несчастная одна сотая процента, которая переходит с тобой в мир взрослых и, ко всему прочему, еще и сбывается, заставляя душу спрятаться в пятки, мурашки выступить на белой, как фарфор коже, а волоски на всех частях сформировавшегося тела, незаметно для окружающих, но весьма ощутимо для их обладателя, зашевелиться. Именно это и случилось со мной! Я - тот человек, притащивший свой самый большой ужас из детства во взрослую жизнь...
Комбайн... Он такой огромный! Ну, вернее, сейчас-то, когда я вырос до одного метра и девяноста сантиметров, стал весить под сотню, это чудо техники уже не производит на меня такого уж впечатления, как в детстве, но, все равно, когда вижу его, какой-то едва ощутимый холодок обязательно пробегает от лопаток до копчика... Будучи маленьким же и впервые увидев огромную машину для сбора урожая на прилегающем к нашей деревне поле, я был настолько сильно впечатлен ее размерами и напуган причудливой формы конструкцией, что на какое-то мгновение даже потерял дар речи. Просто стоял, как вкопанный, и смотрел, открыв рот, немигающими невинными детскими глазами на сию громадину снизу вверх. Как сейчас помню: мы гуляли со старшей сестрой... Лена была на семь лет старше меня - уже вполне себе таким смышленым подростком. Я же - от горшка два вершка, метр с кепкой в прыжке, лет пять мне было или шесть, ну, в общем, сопля зеленая, которая всегда увивалась за старшими, пытаясь, со всей серьезностью, копировать их, казавшиеся такими взрослыми, подростковые повадки, которые они уже, в свою очередь, подсматривали у ребят постарше, те у взрослых и т.д. С Леной всегда были подруги, а меня родители давали им в нагрузку, чтобы успеть в наше отсутствие выполнить домашние дела, не отвлекаясь на вечно жаждущего внимания любознательного карапуза. Сестра, не сказать, чтобы уж очень горела желанием таскать за собой своего малолетнего братца, но деваться ей особенно было некуда. Родители ставили перед фактом! Поэтому, сестрица, дабы хоть как-то оправдаться в глазах компании своих сверстниц, не упускала возможности всячески надо мной подтрунивать. Иногда это было действительно забавно для всех, в другие же разы - для всех, кроме меня. Как и в этом случае, когда, в томных сумерках, уходящего на покой, жаркого летнего дня, мы забрели на это поле и взору нашему предстал огромный, ржавый комбайн, брошенный там доживать свой век. Такой своеобразный арт-хаус. Здоровенная ржавая консервная банка посреди бескрайних колосящихся полей. Природа победила в борьбе с индустрией! Ни дать ни взять!
И, вот, стою я и смотрю на этого гигантского облезлого и подбитого монстра, косящегося на меня одним оставшимся полувыбитым глазом. Сзади сломанное мотовило, спереди потресканный и гнутый измельчитель соломы. И настолько это все ужасающе, что я стою и представляю как он заводится, хоть в кабине и нет никого - просто берет сам и заводится без комбайнера - зачем он такому титану? Заводится и медленно трогается с места. Я, встрепенувшись, начинаю убегать вслед за девчонками, которые во главе с моей сестрой уже намного впереди меня. Я бегу изо всех сил, но смертоносная бандурина не отстает, а наоборот все и ближе, она уже почти докасается своим забралом до моих пяток и тут... кто-то настойчиво трясет меня за плечо... Я прихожу в себя, словно просыпаюсь, хотя все  происходит наяву. Это сестра, крепко схватив мое хилое детское тельце, приводит меня встряской в чувства.
- Эй, Малой, ты в порядке,- предавая смешливому голосу, серьезности, спрашивает она меня.
Я, как завороженный, не отрывая взгляда от зерноуборочной машины, киваю головой, давая понять, что со мной все в порядке.
Подруги Лены давятся от смеха, но, в то же время, по их лицам видно, что девочки немного испугались моей реакции и им не по себе.
Сестра же, пытаясь спрятать улыбку, прикладывая указательный палец к губам, приказывает остальным замолчать. Она дает понять спутницам, что такой момент нельзя упускать и надо бы выжать из него по максимуму веселья!
Лена опускается на корточки прямо передо мной, смотрит прямо в глаза и проникновенным голосом спрашивает:
- Ты испугался комбайна, Антош?
Я киваю. Она продолжает:
- Да, он действительно страшный, Братишка. Посмотри на вот эту огромную ржавую железяку у него спереди! Видишь ее?
Я снова киваю головой. Сестра выдерживает многозначительную паузу и говорит:
- Ты видишь какая она ржавая? А знаешь почему?
Ответить пока еще я не силах, поэтому просто пожимаю плечами. Лена вздыхает:
- Это от крови, Брат!
Смотря на мое изумление и полезшие на лоб глаза, сестра, чтобы разыграть карту до конца, тут же развивает свою мысль:
- Да, да, да, Антон, комбайны часто убивают! То корова на поле пасется, он раз ее и перемолол! То курицы всякие забредают ненароком, птицы залетают к нему в молотилку... А один раз знаешь что... - она перешла на шепот. Я стоял натянутый как струна и не смел шевельнуться,- Иногда комбайны давят людей. Стоит какому-нибудь колхознику или фермеру задремать на поле, будь уверен, что комбайн не оставит от него и мокрого места! Они умеют сами заводиться и выслеживать зазевавшихся жертв! Они умеют подкрадываться бесшумно, сами отключая звук своего двигателя...
Я начал всхлипывать, но на Лену, видимо, что-то снизошло и она не унималась, хотя подругам явно было не по себе и они переминались с ноги на ногу, совсем не желая смотреть на истязание детской психики:
- Так вот, этот комбайн и заржавел, так как, наверно, очень много крови попало на его поверхность. Он перемалывал живые существа десятками и поэтому вышел из строя. А может кто-то все же победил его... Может кто-то вставил в его молотилку железные вилы или еще что-нибудь и его ножи затупились. Не знаю точно... Зато другое знаю на сто процентов! Хочешь скажу? - она продолжала смотреть мне в глаза. Я ничего не ответил даже жестами, так как от страха уже не мог пошевелиться,- Существует комбайн, который нельзя победить! Он называется Царь - Комбайн! Он огромный! Кабина его достает до неба, а молотилка (она называла измельчитель соломы молотилкой) - она она... Ее концов не видно ни слева ни справа, она до горизонта, а может и с одного конца Земли до другого, этого никто не знает. В высоту она как четыре двенадцатиэтижных дома, где мы живем, в городе. Когда Царь - Комбайн пойдет, он будет уничтожать все на своем пути, перемалывать деревья, скот, здания... Он будет втягивать в себя реки, моря и океаны, осушая их! Он превратит в кровавое месиво всех людей: старых и молодых, больных и здоровых, мужчин и женщин и детей! Всех! Все будут пытаться убежать от него и у кого-то даже будет получаться поверить в то, что ему это удается, но Комбайн настигнет всех! Иногда он будет прибавлять скорость, иногда снижать, иногда, вроде как, вообще будет останавливаться, но это все ради собственной потехи! Он не оставит в живых никого и ничего, всех разотрет в порошок, как бы быстро ты ни бежал, ехал на велосипеде или машине... Тебе будет казаться, что он едет совсем медленно, но Царь - Комбайн все равно догонит тебя и, чем ближе к тебе, Антон, он будет приближаться, тем выше будет его скорость! По крайней мере, тебе так будет казаться...
Я уже не слышал, как подруги сестры, крутя у пальцами у висков, кричали на Лену, что она сошла с ума и они сами чуть не попадали в обморок со страху и, что с братом так нельзя. Я просто бежал! ноги были ватные и не слушались хозяина, но мозг дал им четкое указание не останавливаться, не смотря ни на что. И я бежал! Не видя абсолютно ничего перед глазами. Я бежал и рыдал навзрыд! С поля я вбежал прямиком в деревню, не обращая внимания на колючки, крапиву и камни, я пробирался к дому. К маме! Мне мерещился сзади этот чертов комбайн, из труб и клапанов которого валил чадящий черный дым, а из огромной молотилки, перепачканной кровью, торчали отрубленные конечности животных и людей. Я ревел и трясся, и был уже почти возле калитки, когда кто-то схватил меня сзади за оба плеча и, остановив, резко повернул на сто восемьдесят градусов. Я сфокусировал взгляд, быстро вытерев глаза грязными ладонями. Это была Лена. Запыхавшаяся и испуганная, она обняла меня и прижала к себе. Ее сердце билось очень часто, видно бежал я, действительно, быстро, так, что она едва смогла угнаться за мной. Лена испуганно прошептала мне на ухо:
- Антошка, извини меня, пожалуйста, Братик! Я больше так не буду, обещаю! Только, умоляю, не говори маме!
И я не сказал...

...Не сказал тогда, не сказал через год, два, десять лет, а потом и вовсе, вроде забыл про Царь - Комбайн. Какое-то время он мне даже не снился по нескольку месяцев, а то и по полгода. Я успокоился, закончил сад, школу, затем университет, нашел неплохую работу, а затем женился и завел детей, но почему-то, в минуты одиночества, иногда во сне или в самом неожиданном месте, я вспоминал гигантский комбайн, который перемалывает всех в молотильном барабане своими шнеками, и мне становилось страшно. Не так страшно, как в самый первый раз, когда я услышал про него, но, все равно, очень не по себе. И где-то в подсознании, даже в те моменты когда я подолгу не вспоминал про Царь - Комбайн, я знал, что он, на самом деле, придет! И это было лишь вопросом времени. Царь - Комбайн никогда не оставит меня, он только затаился где-то, чтобы в один неожиданный момент выпустить пар из своих клапанов, взреветь мощнейшим двигателем и медленно двинуться за мной, измельчая все и всех на пути, превращая в пыль... Он всегда жил где-то рядом со мной, то ли строился в подземной мастерской, то ли дожидался своего часа, чтобы спуститься на крыльях с небес... Я знал, что Царь - Комбайн не оставит меня в живых, я чувствовал, что он знает то, что знаю я и всегда следит за мной своими огромными глазницами. Чем старше я становился, тем отчетливее понимал, что наша встреча неизбежна. Когда борода начала седеть, я уже был на сто процентов уверен в том, что Царь - Комбайн придет за мной. И он пришел...

...Когда я увидел его, я не знал улыбаться мне или плакать. Я так долго ждал его и мы, наконец, встретились! И тут, точь-в-точь, как в том моменте из детства, когда сестра рассказывала мне страшилку про Царя - Комбайна, я врос ногами в землю и смотрел на него, потеряв дар речи. А он... Он был совсем таким же, как я его себе и представлял. Огромный! Его измельчитель был гигантским, совсем как предрекала сестра, от горизонта справа, до горизонта слева, концов видно не было и только одному Богу было известно, существуют ли они. Местами Царь - Комбайн был блестящим и сверкающим, словно только сошел с конвейера машин-убийц, местами - ржавым и потертым, в потеках красной жидкости, какой именно понятно было без уточнений. Верх его кабины видно не было, так как он заканчивался за облаками, и, опять таки, заканчивался ли - тоже было вопросом, никто же его не видел! Я не знал как выглядит Царь - Комбайн сзади и существует ли этот зад вообще, но почему-то мне казалось, что за ним просто нет ничего... Вселенский вакуум... Каверна... А, если более по-нашему, то пыль и пустота. Не было жизни позади Царя - Комбайна, а может и была, только другая, воскресающая из пепелища, я не знал. Я просто завороженно смотрел на кабину, где должен был находиться водитель этой громадины. Интересно он тоже гигантский, как и сам агрегат? Или его вовсе нет? Мне не удалось разглядеть и не довелось увидеть, так как в этот момент Царь - Комбайн пыхнул своими огромными трубами, включив оглушающий двигатель и медленно поехал на меня. Я даже сперва не понял, что он двигается, таким неспешным был его ход, но заметив как под ним исчез, словно букашка, старинный высоченный тополь, я понял, что пора бежать. Хотя сестра рассказывала, что убегать от него бесполезно. Это все равно, что пытаться обхитрить саму природу, но что мне ее слова?! В конце концов, ее история - ни что иное, как детская "бабаска", произведшая впечатление на неокрепшую детскую психику, а сейчас я вижу Царь - Комбайн наяву и я отнюдь не ребенок, да и происходящее - явно не плод чужой фантазии. Я развернулся и побежал! Не оборачиваясь... Почти не оборачиваясь... Иногда, я, все же, смотрел назад и видел как бегут другие. А бежали все! Ровно все до единого человека, которых я видел. Дети - неспешно, веселясь, вприпрыжку. Взрослые трусцой, не забывая окликнуть детей, помочь старикам, таща в рюкзаках, сумках и чемоданах весь свой скарб. Кто-то заводил мотоцикл, кто-то ехал на автомобиле, другие пытались уплыть от Комбайна на яхте, иные улететь на самолете... Животные бежали бок о бок с людьми. Все пытались спастись от неизбежного. Хищники с травоядными, приматы с земноводными, бегемоты, змеи, слоны и дельфины, киты и лани, щуки и крокодилы, муравьи и гепарды... Все бежали, плыли, ползли и прыгали, стараясь удрать от Комбайна, а он продолжал ехать, по чуть-чуть набирая скорость... Его забрало все больше окрашивалось в красный, зеленый, синий цвета. Это было завораживающе - красиво, но я понимал суть происхождения данной "радуги" и не спешил восторгаться, хотя во всей этой страшной красоте безудержно привлекало нечто неуловимо-неизбежное, природно-необратимое, величественно-неприкосновенное...
Обернувшись, я увидел, как комбайн раздавил детский сад, в который я ходил давным-давно, затем школу и еще несколько прилегающих зданий, через которые лежал мой путь к учебным заведениям. Кто это там бежит? Не может быть... Это же дедушка! Мой дедушка! Я ринулся назад, чтобы помочь этому гордому старому родному мне человеку, но не успел развернуться, как дедушка пропал в молотилке комбайна. Мама, практически несшая его на руках, кинулась бежать от Комбайна, с трясущимися плечами, в слезах, она убегала прочь, подхватив убитую горем бабушку. Я хотел было броситься им на подмогу, но не смог, почему-то ноги не шли назад. Как я ни старался, ни кряхтел, даже пытался развернуть их руками, но не тут-то было. Что такое произошло? А думать было некогда. Люди гибли и укладывались внутрь комбайна, словно скошенные ряды травы. Комбайн все более окрашивался во всевозможные цвета. Я понял: бежать можно только вперед! Единственное, что зависело от бегущего - лишь скорость этого бега!
Я пытался найти взглядом моих других бабушку и дедушку, но не видел их. Чуть позже пришло понимание, что они уже давно, наверно еще раньше остальных, оказались внутри комбайна. Грусть и тоска, которые как-то очень быстро практически улетучились. Я обратил внимание на то, что стариков вообще уже практически нет среди спасающихся. И это было логично, пожилые не могли уже бежать от набиравшего обороты комбайна так же быстро, как молодежь. Царь - Комбайн настигал их перемалывал в пыль, оставляя, лишь, воспоминания и жалость в сердцах более молодых близких, у которых ещё были силы бежать.
Ни одного соседа из моей деревни я не видел - все уже там, внутри Комбайна, бабушки с лавочек у подъезда дома моего детства - эти наверно погибли самыми первыми, школьные учителя, алкоголики со двора, тети с маминой работы, какие-то случайные лица, всплывавшие в памяти, всех их я уже не видел и не увижу - шнеки комбайна размазали их по металлу, выплюнув пылью позади. Вот и дом детства и дача уничтожены злобной махиной. Комбайн догнал бабушку... Мама в слезах уже не ринулась так быстро, как в случае с дедом, а лишь потихоньку засеменила прочь от машины-убийцы. Я не мог сдержать слез, душа рвалась на части, но я не мог ей помочь, не мог развернуться, чтобы протянуть ей руку помощи. Да и не знаю приняла бы она, привыкшая только помогать сама и не умеющая принимать помощь... Вот под комбайном скрылся мой одноклассник - хороший друг, прекрасный парень, хоть и любивший крепко заложить за воротник. Затем другой и третий... А я все бегу! Я быстро бегаю! Я еще потягаюсь с этим комбайном!
Я видел как некоторые смельчаки пытались сражаться с этой махиной, засовывали в него новейшие разработки - изделия из твердых металлов, кто-то пер с обычной лопатой против смертоносного монстра, но максимум что им удавалось - лишь на несколько мгновений продлить свои жизни. Царь - Комбайн остановить было нельзя!
Вот уже и взрослых-то, ровесников-однокашников моих родителей, бегущих рядом было практически не увидеть. Они повыбивались из сил, помогая нам - своим детям унести ноги. У многих получалось. Но у некоторых, дети, устав от бега, сдавались и попадали в жернова Комбайна раньше. Родители, чаще всего, сдавались вслед за ними, не найдя в себе ни сил, ни смысла продолжать бег...
Половина моего родного города уже была разрушена Комбайном! А он только начинал набирать обороты, мне же уже было тяжело бежать. Вот, моя мама, плетущаяся из последних сил позади, споткнулась обо что-то. Я стиснул зубы в бессильной злобе на природу, на этот долбаный комбайн, на себя за то что не могу ей помочь, да и на нее за то что встает слишком медленно! Я потом пойму, что она не специально это делала, а просто уже не было совсем сил, но будет слишком поздно... Слава Богу, встала, вот она ковыляет, раненная, хрупкая, но с такой железной силы воли, прочь от Комбайна. Стоп! Что она делает? Она пытается еще схватить меня, чтобы помочь мне спастись!
- Мама, ну ты чего? Мама, я уже взрослый, я сам тебе сейчас помогу!
- Да уж, какой там, Сынок... Мне без тебя и смысла нет... И Лены... Тебе нужно жить, тебе детей нужно вытащить из этой мясорубки... - и падает. Видно очень ногу отбила в первый раз, да и прошлые болячки душевные не дают встать уже. Комбайн...
Я реву, ору в голос и проклинаю небеса, а все равно бегу по инерции... Следом и отец под комбайном пропадает. Но тут уже не так больно, словно сердце зарубцевалось, привык...
А все бегут и бегут. Уже дома раздавлены, леса, реки иссушены... Места из детства ни одного не осталось, все Царь - Комбайн перемолол. Вот и друзья мои все из сил повыбивались... Только одно за другим пятно кровавое на комбайне прибавляется. Но я их еще разглядеть могу, так как видел где примерно соприкоснулись с железякой убийственной, а остальные не увидят даже, если присмотрятся. А никто и присматриваться не будет. Кому оно надо? Своих забот полно! Ноги бы унести!
Вот и я подустал что-то... Болит тело. Столько раз падал уже и поднимался! Бегу пока должен. Всю жизнь я, тебя, Царь - Комбайн ждал, потом бежал от тебя столько лет. Всех близких моих ты забрал почти, а как с тобой бороться я так и не придумал. Лишь пока все они бежали от тебя, я как-то спокойнее был. Иногда даже друг друга пытались отстранить, лишь вперед убежать бы, подальше от дробилки твоей, но никто, по итогу, не ушел. Плохо без вас, Родные мои! С вами бежать легче было, увереннее...
Ох устал я, не могу больше... И жена предо мной тоже вся, бедолага, из сил выбилась. Руки, как на последний бой поднимаю, толкаю в спины со всей мочи двух кровиночек своих. Так, что они пулей летят вперед, подальше от комбайна! Фух, хоть чем-то помог напоследок. Жена вслед за ними, хоть с трудом, но ковыляет, Моя хорошая. Терпела ведь меня всю жизнь... Уверен, что перед тем, как встать, их тоже толкнет, все силы вложит!
Остановился. В спины смотрю им, улыбаюсь с нежностью...
О, чудо! Ноги назад меня развернули! Лицом стою к Комбайну! Столько лет ждал Тебя, еще дольше бежал потом! Устал, не могу бежать больше! Болит все... Набегался...
Загораются фары ярчайшие, не весть откуда взявшиеся. Присматриваюсь, да и вроде не страшный он совсем, наоборот, посреди измельчителя лица знакомые - родные все, улыбаются...