Тайны Мошанска ч. 1, романтическое фэнтези

(романтическое фэнтези для подростков и взрослых детей)

                1

        Тяжело дыша, я вскарабкалась на пригорок, откуда открылся вид на городок внизу. Наконец-то! Ещё немного и я буду у цели.
       Решила немного передохнуть, сняла с плеч сумку, наклонилась, чтобы поставить её на траву рядом с тропинкой и... И тут всё поплыло перед глазами, а потом и вовсе наступила темнота.
       - Дохлая, что ли, - услышала  голос, а затем почувствовала, как что-то больно ткнули мне в бок.      
       - Не шевелится, - раздался другой голосок и перешёл в тихий скулёж.
       - Заткнись! - резко отдёрнул его первый голос. - Чего разнылся?
       - Жа-а-алко... Краси-и-ивая... Молода-а-а-аяа-а-а...
       - И что ж ты такой чувствительный мне достался! Помоги лучше, - деловито продолжил первый.
        Мою голову приподняли, подложили что-то мягкое. Лежать стало удобней.
       - И что теперь?
       - Что-что? А ну-ка влезай ей на грудь, - от этих слов я собралась открыть глаза и полюбопытствовать, кто это такие и почему они собрались на меня лезть.
       -  Давай, лупи её по щекам!
       - Тюля-тюля, просыпайся, - услышала я ласковое и почувствовала мягкое поглаживание по щеке.
       - Да кто ж так в чувство приводит! Надо бить! Отойди, бессмысленное животное.
       Тут я уже не выдержала и широко распахнула глаза. Мда, картина, которая предстала моему взору, впечатляла. На моей груди сидел заяц. Он заворожёно уставился на меня своими круглыми раскосыми зенками. А за его спиной стоял... енот. И он уже занёс свою когтистую лапу, чтобы хорошенько отвесить мне оплеуху.
       - Кыш!!! - закричала я и, взвизгнула. Стряхнув с себя зайца, села и быстро-быстро отползла от них.
       - О! Очухалась! - довольным голосом заявил енот и деловито спросил - Ты чего здесь валялась?
       - Я?
       - Ну не я же. Я пока ещё не дошёл до того, чтобы валяться в пылище, как последний дохляк.
       Оглядевшись вокруг,  поняла, что действительно, лежала на дороге, по которой поднималась на пригорок.
       - Я упала, наверное. Не знаю...
       - Да девочка утомилась, солнечный удар! Тепловой удар! Жажда, голод, лишения, нужда!!! Её надо спасать!
       - Цыц! - грубо отдёрнул зайца енот, - Распричитался. Везде видишь катастрофу и мучения. Хоспди, с кем я вынужден общаться.
       - Вы... Вы кто такие? - прохрипела я. Голос мой отчего-то сел и голова была тяжёлой.
       - А ты, кто такая? - деловито поинтересовался енот в ответ.
       - Лиз-за.
       - А мы Еня, - ответил заяц, ткнув лапкой в сторону енота, - и Веня. - указав на свой живот.
       Так, я схожу с ума. Или сильно ударилась головой. Какие Еня и Веня? Животные не разговаривают!
       - Вы кто?!
       - Опять двадцать пять! Ты тупая, да? Тебе ж уже сказал этот чудик, что я - Еня, а он - Веня.
       Я закрыла глаза, посчитала про себя до пяти, открыла глаза и снова спросила:
       - Вы кто такие?
       - Слушай, мы нашли какую-то совсем непригодную девчонку. Глупую, как пробка, - глядя на зайца и разводя лапы в стороны, сокрушённо сказал енот Еня.
       - Лиза, - ответил заяц, подобравшись ко мне и поглаживая мою руку своей пушистой лапкой, - а кто мы по-твоему?
       - Звер-ри?
       - Да, мы звери, животные, разумные существа. Живые твари в паре. - осклабился енот.
       - В паре? А почему в паре?
       - Так, значит вопрос с животными уже проехали. - Продолжил енот, увлечённо копошась в моей сумке.
       - В паре, потому что друзья!
       - Эй! Это мои вещи! - Закричала я, вскочила на ноги и вырвала из его лап мои нехитрые пожитки.
       - Чего орёшь-то? Я просто хотел узнать, нет ли у тебя чего съестного. Мы с Веней третьи сутки ничего не ели. А с тобой пока до сути дела дойдёшь, уже четвёртый день голодать начнём.
       Я молча пошарила в сумке, достала оттуда кулёк с бутербродами и протянула еноту. Он жадно схватил его и сунул туда нос. Громко потянул им, присвистнул, достал самый большой бутерброд  и, громко чавкая, стол его уничтожать. Один.
       Заяц молча стоял рядом и что-то рисовал задней лапкой в пыли, сосредоточенно рассматривая свои каракули.
       - Э-э-э, а с другом ты делиться не собираешься? - поинтересовалась я.
       - Шо? - отвлёкся енот от пережёвывания котлеты с хлебом. - А! Венька это не ест. - махнув лапой, ответил он и продолжил громко есть.
        Я пошарила в карманах куртки, достала оттуда горсть сушеных яблок и протянула зайцу:
       - На тебе яблочки.
       Заяц мгновенно перестал елозить лапой по дороге, посмотрел на меня обожающим взглядом, схватил яблочки и жадно захрумкал ими. Похоже, они действительно давно не ели.
       - Фсщё! Щеперь ты нафа! - сказал с набитым ртом енот.
       - Что значит "наша"? - удивлённо спросила я.
       - Наша, это - наша! - припечатал тот в ответ, вытирая лапы о свои бока. - Теперь мы твои, а ты наша. Будешь нести за нас полную ответственность. - завершил он, задорно улыбнувшись, показав при этом очень крепкие и большие зубы.
       - Это ещё почему? - поинтересовалась я, покосившись на зайца, уже доевшего яблоко и смущённо кивающего головой.
       - Ты ж нас накормила, - тихо сказал он, - значит, взяла ответственность.
       - Да вы же сами попросили еды! Я просто поделилась ею.
       - Во-о-от! Значит, стала заботиться о нас. А мы - стали твоими. Договор, между прочим.
       - Договор? Какой договор?! Вы меня запутали совсем, заболтали. Мне идти надо. Я тороплюсь.
       - Уже не торопишься, - спокойно сказал енот, положив свою когтистую лапу на мою руку, в которую я уже успела взять свои вещи, - Не торопишься... Мы торопимся. Привыкай говорить о нас, о нашем милом семействе, во множественном числе.
       - О-бал-деть!!! - только и смогла ответить я. - Это когда ж я успела обзавестись, как ты выражаешься, семейством, а? И где ты научился так хорошо разговаривать? Заметь, я уже не интересуюсь, что вы вообще можете разговаривать. Уже, как ты скажешь, проехали.
       - Ну, так, пойдём, раз мы торопимся. По дороге и расскажем тебе. -  сказал енот, помогая надеть мне сумку на спину, заботливо закинув в неё зайца, - Он утомился. Ему вредно много ходить.
       И мы бодро пошагали под горку по дороге к городку.
2

       
       Мошанск, так назывался город, к которому мы втроём направились. Старый, находящийся на отшибе, но не утерявший прелести патриархального уклада жизни, он, как нельзя лучше подходил для моих целей.
       - Тебе чего в Мошанске надо? - поинтересовался Еня.
       - Дом там дедушкин, - ответила я и тяжело вздохнула, - В наследство остался.
       - Тебе в наследство? А родители чего ж?
       Я горестно промолчала. Из сумки раздался тяжелый вздох и причитания: "Охохонюшки-и-и, сиротка совсем, сиротинушка-а-а-а..."
       - Понятно... Значит, у нас есть дедушкин дом. Ещё что?
       - Ещё лавка антикварная, немного земли. И деньги в банке, - отрапортовала я, уже поняв, что енот оказался хозяйственным и дотошным.
       - Не густо, - заключил он. - Но ничего, с нами ты точно бедовать не станешь!
       Помолчали. Я шла, вглядываясь в даль,  вспоминая эти места. Как приезжала в детстве к дедушке в гости. Как мы ходили с ним в лес, на озеро, на рыночную площадь. Как поднимались сюда, на пригорок, чтобы посмотреть на Мошанск на закате. Сидели всей семьёй на пикнике: дедушка, папа, мама и брат. Давно это было... Ещё раз вздохнув, я убрала упавшие на лоб волосы и  поинтересовалась:
       - Так что это за договор?
       - Договор-то? - переспросил енот, - Обыкновенный договор между семейниками и людским родом.
       - Никогда не слышала про семейников.
       - Да где уж тебе, - окинув меня уничижительным взглядом, отозвался Еня, - Городская, да зелёная. Поди ещё книжек мало читала, да училась плохо.
       - Хорошо я училась! - оскорбилась я, - и книг много читаю. Но про семейников даже не слышала. А что ж плохого в том, что городская? Наоборот, в городе всё самое лучше, новое, удобное и...
       - Так, стоп! Ты мне про город на мозоль не наступай. Это разговор длинный, эмоциональный и требующий много еды, какао, булочек, тепла и всякой всячины для успокоения меня. Потому как я бушую, когда про городскую жизнь беседы беседую. Так что, ша, я сказал! Завожусь я!!! Понятно?!
       - Просё-о-о-олочной дорого-о-ой,
         Иду я одиноко-о-о-о.
         Иду я в даль далёко-о-о-о,
         Не знаю, как дойти-и-и-и...
       Из сумки, жалостливо вытягивая слова, запел Веня. Песня была длинная, страдательная и, судя по всему, умиротворяющая для Ени.
       - Во! Вишь как старается? Певец длинноухий. За то и люблю. - Добродушно улыбаясь сказал енот. - Так, говоришь, не слышала про семейников? А про фамильяров слыхала?
       - Конечно слышала, - обрадовалась я знакомому слову, - Только их же давно нет. Да и выдумки всё это...
       - Это мы-то выдумки?! Сама ты выдумка! - обиделся Еня.
       - Не обижайся. Я ж правду говорю. Не видела никогда ни одного фамильяра...
       - Семейника! Семейники мы! Ты заканчивай заграничными словечками попусту кидаться. Говори нормально. Мы, семейники, в стародавние времена заключили договор с людским родом. Договор этот имеет следующий смысл - обогащение рода людей нами, с целью раскрытия в них, в людях, заложенной сути. Поняла?
       - Н-не очень.
       - Тупая потому-что! - в сердцах воскликнул Еня. Подпрыгнул на месте, почесал свой бок, посмотрел на небо, плюнул в сторону и быстрым шагом пошёл вперёд.
       - Ты не обижайся на него, - высунулся сзади из сумки Веня. - Он просто три дня нёсся сюда, боялся опоздать и не встретить тебя. Он уже неделю тревожный был. Всё суетился, просчитывал что-то, сам с собой разговаривал. Он начал чувствовать, что встреча с тобой близка. Мы всегда это чувствуем, когда должны объединиться с человеком. Вот он и перенервничал. Вообще, он мечтал о профессоре средних лет, чтоб было о чём с ним поговорить... А ты - девочка оказалась... Девушка. Его можно понять, расстроился. Но ты мне очень нравишься, очень-очень! Ты красивая и тёплая.
       Заяц смущённо потупился, запыхтел и спрятался обратно в сумку.
       - Я ж тебе объясняю, - продолжил стремительно вернувшийся енот, - Ты - человек, человечьего рода. Мы - семейники, животного рода. Давно, - он широко махнул лапами за спину, - Очень давно. Жутко много лет назад ваши и наши предки объединились, - он пожал свои лапы, демонстрируя плотный союз.
       - И это единение дало свой результат, - продолжил енот, объясняя тоном учителя тупому ученику, - Мы - можем говорить, а вы - проявлять свою суть, которая в вас есть. Но вы ею без нас не пользуетесь. Дурни! - Припечатал он под конец.
       После чего шумно выдохнул, вытер со лба пот и мирно потопал рядом со мной по дороге.

3

       Когда мы вошли в Мошанск, енот поинтересовался:
       - Где наш дом-то?
       - На Вишнёвой улице, там, возле речки.
       - Тогда поторопись. Устал я. Да и Веньке нужен отдых. Слышь, Веньямин, как ты там?
       Из сумки доносилось мирное посапывание.
       - Умаялся, сердешный...

       Дедушкин дом оказался таким, каким я его и запомнила много лет назад - из потемневшего дерева, с чудесной башенкой и с увитой зеленью летней верандой. Как я любила сюда приезжать! Как я любила этот дом в детстве. А сейчас он  смотрел на нас заколоченными окнами, молчаливо и с укоризной.
       - Так, здесь замок висит, ключ давай, - потребовал Еня.
       - Не надо ключ. Дедушка пользовался обычной родовой магией. - Ответила я и, положив руку на замок, легонько сжала его. Нагревшись от моего тепла, он щёлкнул и открылся.
       Внутри был полумрак, только в щёлочки, закрытых ставнями окон, проникали тонкие лучи вечернего солнца, освещая висевшую в воздухе пыль.
       - Фу-у-у! Пылища какая, - возмутился Еня, - Это сколько ж лет сюда никто не заглядывал?
       - Почти десять лет. С тех пор, как дедушка умер и... сначала мой брат, а потом дедушка. Родители заперли дом и не приезжали сюда больше никогда. А сейчас и их нет...
       - Так! Не реветь! Теперь мы твоя семья. Мы здесь будем жить. Потом про них расскажешь вот ему, - Еня ткнул лапой на Веню, вылезшего из сумки и обнявшего меня за ногу. - Он жуть какой жалостливый. Вместе и поплачете. А сейчас нам некогда - нужно хозяйство принимать, пересчитывать добро, порядок наводить, готовить нормальный обед, варить какао, стелить постельки. В общем, нам всем некогда. Вечер воспоминаний отложим на потом.
       И мы занялись делом. Сначала, в чуланчике, я нашла дедушкин сундучок с инструментами. Достала оттуда клещи и пошла открывать заколоченные окна.
       - Дай сюда, - енот выхватил у меня из рук инструмент, зашвырнул его обратно, покопался, нашёл гвоздодёр, тяжело вздохнул, пробубнил "я и баба, и мужик", и вышел на улицу.
       Кстати, про улицу. Пока мы по ней шли, встретили несколько местных жителей. Поздоровались. Они, конечно, с интересом посмотрели на меня. Но вот, что удивительно, абсолютно спокойно глянули на енота. Словно у них по улицам ежедневно ходят еноты и беседуют с людьми, интересуясь, правильно ли идут городские часы на центральной площади.
       И когда к дедушкиному дому подошли никто не поинтересовался, кто такие и почему возле нежилого дома ошиваемся. Странно всё это...
       - Слушай, Веня, - окликнула я зайца, увлечённо подметающего толстым веником деревянный пол возле круглого стола. - А ты не знаешь, почему люди на меня с вами как-то странно отреагировали? Никак.
       - Да это-то понятно, - отозвался Веня, - Отвод глаз Еня сделал. Чтоб спокойно поселиться, узнать, что к чему, обжиться. Но вообще-то, на нас с ним и без этого никто пялиться не будет. Люди, они же просто люди. Много чего не видят вокруг себя. Им это не надо. Им проще объяснить всё для себя чем-то понятным и не тревожащим. Вот, например, меня они могут видеть кошкой. А Еню - собакой.
       - Как собакой?! - удивилась я.
       - Ну, как... Они, конечно, собаку-то не видят. Им проще думать, что не енот перед ними, а самая обыкновенная псина. И говорит тоже не она, а её хозяин.
       - Это кто здесь меня псиной обзывает?! - с порога грозно возмутился енот.
       - Да это я Лизе рассказываю, как люди видят. Вернее, как им удобно видеть мир вокруг. А про тебя просто пример привёл.
       - Я тебе щаз "для примера" подзатыльник отвешу, будешь такие примеры приводить, - пригрозил ему Еня. Потом прошёл на кухню, погромыхал, вернулся с ведром и тряпкой. - А теми, кто будет продолжать глупости нести, окна вытру.
       После чего, с воинственным видом, снова вышел во двор и начал остервенело мыть окна.
       - Хозяйственный! - гордо сказал Веня. - Ты на него не смотри, что он такой грозный. За ним, как за каменной стеной - не пропадёшь. Мы с ним столько всего пережили. Потом расскажу, когда время будет. - И с новым усердием продолжил подметать пол.
       Я вздохнула, сняла последний чехол с кресла-качалки и огляделась вокруг. Как же здесь мило! Мой дед знал толк в качественных вещах, в обстановке и создании уютной атмосферы в доме. Не зря же он полжизни  занимался антиквариатом. В его лавке я провела много часов, увлечённо перебирая разные вещички, пытаясь угадать всю их жизнь. Какие хозяева у них были, свидетелями каких событий они стали. 
        Да! Антикварная лавка! Мы ж её так и не открыли! Она была здесь же, через внутренний дворик можно было войти в её заднюю дверь. Это мы зашли с параллельной  улочки в дедушкин дом. Лавка же, как ей и положено располагалась на одном из самых людных мест города, недалеко от центральной площади.
       Фу-у-у. Нет, сегодня уже не до неё. Нужно порядок навести, есть уже тоже хочется. С плитой разобраться.
       - Так, окна я вымыл, - бодро сказал енот, появляясь в проёме двери, - а вы всё стоите на своих местах, бездельники!
       Затем он прошествовал на кухню, громыхнул там ведром. Начал шарить в буфете, в шкафчиках, потом в моей сумке.
       - Мда, не густо. Ну, да ладно, сегодня приготовлю простой обед, а завтра с утреца на рынок сходим. В доме должны быть запасы еды на неделю. Это железное правило прошу запомнить раз и навсегда!
       Он зашуршал пакетами, снова загромыхал кастрюлями и сковородками. Быстро нашёл все столовые приборы. Зажёг плиту, набрал воды, взял в руки нож и повернулся к нам.
       - А вы что застыли? Дел нет? А потом ещё говорят, почему я всеми командую. Так, Веник, быстро прыгай в спальни, наводи там порядок, застилай кровати. Лизка, переодевайся, накрывай на стол. А я пока ещё посмотрю, что тут есть в хозяйстве.
       И енот увлечённо, методично стал открывать, копаться и закрывать все ящички, шарить по всем полочкам на кухне.
       Хм! Лизка! Ишь ты! Не успели познакомиться, уже я ему Лизка.
       - Между прочим, я Лиза. Для некоторых Элиззи. А для кого и Элизабет. И я не маленькая девочка, чтобы...
       - Лизон, хватит выступать. Рядом со мной ты - девчонка и есть. Мне уже столько лет, что я твою бабушку мог в коляске катать и при этом вспоминать былое из далёкой юности. Кстати, забыл спросить, тебе сколько лет-то?
       - Семнадцать! Через полгода будет, - отведя взгляд, ответила я.
       - Ну, вот! Поэтому, Лизка, иди займись делом.
       Я молча повернулась и пошла на второй этаж переодеваться. Да, что тут скажешь. Хоть я и выглядела на несколько лет старше, но по сути, была ещё совсем зелёной. Оставшись одна, я  могла рассчитывать только на себя. Поэтому всем говорила, что мне уже девятнадцать лет. Но одной девушке путешествовать, да и жить, ой как сложно. Это я очень даже хорошо понимала. Только старалась не думать.
       И вот, теперь, когда я уже не одна, а в компании, как оказалось, пожилого енота и душевного зайца, мне стало так спокойно, как не было уже много месяцев. Ничего! Заживём вместе дружно. А там видно будет...


                4



        - Кошечек брать будем, - поинтересовался Веня, приступая к обеду.
        - Вот, давай ещё кошечек, собачек, птичек, мышек и всяких других тварей здесь разведём!, - гневно воскликнул Еня. - Зверинец себе решил себе создать?
       - Да я просто... В доме ж должны быть домашние животные.
       - Ты у нас будешь за всех домашних животных сразу. Гладить тебя будем, как кошку, выгуливать, как собаку, травить, как мышей! - сверкнул глазами енот.
       В общем, обед начался в тёплой, дружественной обстановке.
       Еня оказался знатным кулинаром. За какие-то полчаса он, из того немногого, что нашёл на кухне и в моих вещах, сумел приготовить очень вкусный суп и разогрел котлеты. Кстати, Венька с удовольствием уплетал и их.
       - А-а-а-а... Это... Ты ж говорил, что он не есть такое, - удивлённо поинтересовалась я у енота.
       - Сказал. Сказал, потому что ты должна была ему сама что-то дать. Из рук в лапу. Ты до сих пор так и не поняла, как наш договор вступил в силу? - хмыкнул он. - Я ж говорю, что глупенькая ты ещё.
       После чего облизнул вилку, вылизал свою тарелку и понёс её на кухню.
       - Лиза, мы едим всё, - отозвался Веня. - Мы ж не просто какие-то там животные. Мы не совсем те, кем кажемся. И кстати, люди, с которыми мы объединяемся, тоже становятся не теми, кем кажутся. Ты потом поймёшь.
       На плите закипел чайник. Енот, кинул в заварочный чайничек листочков, что нашёл во дворе,  обернул его полотенцем и прижал к своей груди.
       - А мы не отравимся? Что за листики ты туда кинул, - с сомнением поинтересовалась я.
       - Кто отравится, а кто и нет! - с вызовом ответил Еня. - Я, будет тебе известно, один из самых больших специалистов по растениям.
       Затем, поставив чайничек на наш круглый стол, сходил на кухню, принёс кипяток и стал разливать его по чашкам.
      - Сколько у тебя денег? - деловито поинтересовался он.
      - В смысле, "сколько"?
      - Без смысла! На что мы будем жить, я тебя спрашиваю? Сколько у тебя при себе денег есть? Сколько в банке лежит?  Так понятно спрашиваю?
       - А! С собой у меня денег хватит на пару месяцев, если не шиковать и не покупать ненужные вещи. А в банке лежит сумма от продажи городского дома. Верне, остаток от неё. У папы были долги... В общем-то, поэтому мне и пришлось расстаться с домом. - я вздохнула.  - Хорошо, что мне от дедушки достался этот домик с лавкой. А то совсем некуда было бы податься. Из родни-то у меня совсем никого не осталось.
       Помолчали. Заяц задумчиво громыхал ложечкой по кружке. Енот сидел, подперев щёку лапой и что-то просчитывал у себя в голове. А я допила, оказавшимся очень ароматным, травяной чай, встала, потянулась и, встряхнув головой, отгоняя грустные мысли, спросила:
       - Вы ещё посидите или спать пойдём?
       Спать хотели все. Тем более, что за окнами уже сгустились сумерки. Впечатлений за день было достаточно для того, чтобы уснуть сразу, как доберёшься до кровати. Я уж было двинулась в сторону лестницы на второй этаж.
       - А чистить зубы и умываться перед сном тебя мама не учила? - назидательно раздалось сзади. О! Нет! Енот-зануда - мучение в семье.

                5

       Утром я, проснулась рано. Потянулась. Открыла глаза и тала рассматривать комнату. Здесь я провела много ночей, когда приезжала к дедушке на лето. Сколько шалостей было тогда сделано мной в компании местных ребятишек! Я улыбнулась и посмотрела  в окно - утреннее солнце уже вовсю светило и дарило надежду на удивительный день.
       Рядом со мной кто-то зашевелился, причмокнул и, вздохнув, сладко засопел. Приподняв одеяло, я увидела Веньку, прижавшегося ко мне пушистым бочком. Наверное, он ночью перебрался ко мне из дедушкиной спальни, которую енот выбрал себе.
       Я притянула к себе зайца, обняла, и зарылась носом в его тёплую шёрстку. Как же хорошо, что у меня есть такие чудесные друзья!
       Веня завозился, открыл глаза, посмотрел на меня и сказал:
       - Молочка хочется.

       На рынке мы появились всей троицей. Еня нёс большую корзинку в одной лапе, в другой зажал мешочек с деньгами.
       Я оделась в простое летнее платье и лёгкие туфельки, заплела волосы в косу и тоже держала в руках корзинку.
       Венька же, просто шёл рядом и с интересом рассматривал всё вокруг. День был очень тёплым, не смотря на то, что было только начало апреля Но в этих местах тепло приходило рано. И зима была мягкой, совсем не такой суровой, как в странах северной стороны.
        - Привет, красавица! -  сказал парень,  загородивший дорогу и откровенно рассматривающий меня с ног до головы.
        - Р-р-р-, гав! - раздалось рядом грозное рычание. Я отвернулась и увидела Еню, оскалившего клыки.
       - Ты псину-то свою придержи.
       - И не подумаю! - вскинув голову, ответила я. И прошествовала дальше, отодвинув плечом удивлённого парнишу.
       - И чего вырядилась? Я же говорил, кофточку накинь, шляпку надень...
        Мы подошли к рядам с молоком, творогом и сметаной. Я взяла Веню в руки и он стал выбирать.
       - Вон к той хозяйке пошли. - показал лапкой он. - У неё самое вкусное молочко.
       - И как это понял?
       - Разбираюсь. Чую.
       В бидончик, который мы принесли с собой в корзине, Янина, так звали молочницу, щедро плеснула жирного молока. В банку - сметаны, а в кульке протянула рассыпчатый творог.
       - Приходите ещё, я всегда здесь по утрам торгую, - сказала она, ласково посмотрев на Веню. - С котиком приходите, очень уж он у вас миленький.
       Затем мы прошлись по мясным рядам. Тут уж выбирал енот, явный знаток парного мяса. Потом закупились овощами. Весной овощей продавали мало, но кое-что мы, всё-таки выбрали. И нагруженные, но довольные, двинулись домой.

                6


       - Нет, что ни говорите, а лучше какао ничего нет! - блаженно высказался Еня, усаживаясь в плётенное кресло с "сиротской" кружкой в лапах.
       - Молоко! - на удивление твёрдо ответил Венька, - Молоко, вот напиток высших сил!
       - А мне по настроению нравится разное, - добавила я - Вот, сейчас лучше какао нет. А вообще, я и чай с бергамотом люблю, и кофе, и лимонад.
       - Да маленькая ты ещё просто, не определившаяся, - авторитетно заявил Еня, отхлёбывая ароматный напиток
       - Нет, - упрямо ответила я, - Просто жизнь люблю. Мне всё-всё интересно. И попробовать, и посмотреть.
       - Я ж говорю - молодая ещё... Так, сырники  и булочки будут позже. Вторым завтраком. А сейчас предлагаю обследовать хозяйство. Узнать, чем мы владеем, так сказать.
       Мы вышил во внутренний двор. Очень уютное место! Он находился как бы в центре всех дедушкиных построек и объединял дом, антикварную лавку, сарай, баню, мастерскую, небольшой огород с остеклённой пристройкой к дому - зимний сад. В центре дворика рос старый каштан. Вокруг него была сделана удобная деревянная скамейка.
       - С чего начнём? - встала я в нерешительности. - С сарая или с лавки?
       - Давай с сарая, там могут быть вещи, необходимые в хозяйстве в первую очередь, - деловито сказал Еня направляясь к длинному, добротному сараю, объединённому с помещением для разной живности.
       - Что, дед твой любителем животных был? Свинок с лошадками держал? - попутно поинтересовался он.
       - Свиней не помню, а козочка у него была. И ослик. - вспомнила я, улыбнувшись. - Ещё была повозка в которой мы, дети, любили кататься.
       Распахнув двери сарая мы так и встали на месте. Перед нами стояла карета. Самая настоящая, ажурная, золочёная карета.
       - Эт-т-то что?!
       - Ой, карета! - воскликнула я и подошла к ней потрогать - вдруг не настоящая. А она была очень даже настоящая! Небольшая, золотисто-коричневая, вся в завитушечках, внутри оббита материей шоколадного цвета и с кучей маленьких подушечек. Завизжав, я тут же забралась внутрь и ощутила себя настоящей принцессой.
       - Эй, королевна, вылезай! - скомандовал енот, - Потом оближешь свою игрушку бесполезную. Дел полно!
       Я вздохнула и, нехотя, выбралась из этого чуда. А-а-а! Моя-моя-моя!
       - Спди! Девчонка, - вздохнул Еня и продолжил осмотр сарая.
       Я оглянулась и увидела, что Веня уже увлечённо шарил в большущем сундуке, вынимая оттуда шубы, шапки, обувь и прочую верхнюю одежду.
       - Всё проветрить, всё переложить лавандой, полынью, - бормотал он себе под нос. - Ой, дырочка! Надо зашить... Ниточки купить, иголочки.
       Тоже хозяйственный, подумала я и пошла за енотом в глубь сарая. Тот уже осматривал лодку, сдёрнув с неё мешковину.
       - Так-так-так... просмолить, покрасить будет за-ме-ча-тельно! - бубнил он, и, бросив взгляд вокруг, продолжил - Вёсла есть. Сеть имеется. Удочки. Хорошо... Молодец, дедулькин! Лизка, как твоего деда звали?
       - Гор Вилыч.
       - Молодец, Гор! Уважение тебе моё и печенька на могилку. Где она, знаешь?
       Я замялась. Дедушка умер три года назад. Родители ездили сюда только один раз, после того, как мой брат погиб здесь же, на несколько лет раньше. Меня с собой  они тогда, почему-то, решили не брать. Я здесь и не была-то с семи лет. Вот, как с братом...
       - Я не знаю. Мне очень стыдно, но я не знаю, где его похоронили. Папа с мамой вообще старались не упоминать при мне про Мошанск лишний раз. Потому что я очень тяжело перенесла смерть старшего брата. Собственно, поэтому я здесь больше и не была.
       - Ладно, разберёмся, - сказал енот, стукнул лапой по лодке и огляделся, - Ну, что, здесь всё самое необходимое мы увидели. Тут порядок, ещё раз спасибо Гору Вилычу. Теперь пойдём посмотрим, что в лавке.
       Мы снова вышили во двор. За это время Веня успел развесить на каштане шапки, шубы, сапоги.
       - Верёвку пока не нашёл. Выбивалку тоже, - сообщил он, продолжая развешивать одежду.
       - Бросай всё, пошли лавку смотреть, - приказал ему Еня и первым двинулся в заднюю дверь антикварного магазина.

                7

       Мы вошли в тёмное помещение и тут же раздался грохот и стук
       - Твою ж... - сдавленно прошипел енот. - Надо ставни открыть.
       И он аккуратно стал пробираться к парадной входной двери лавки.
       - Тут замок висит. Лизка! Открывай!
       Я, задевая всё, что можно на своём пути, добралась до енота и, положив руку на замок, открыла его. Еня распахнул дверь и помещение мгновенно наполнилось гомоном улицы, стуком каблуков по брусчатке, криками мальчишек и запахами хлеба, кофе, ванили, ароматом распускающейся черёмухи.
       - Ты пока осмотрись, а я сбегаю за водой с тряпками и гвоздодёром, - метнулся к задним дверям енот.
       Да-а-а, посмотреть было на что! Старинная мебель, вычурные светильники, множество картин на стенах, чудесная посуда и даже старинные одежды.
       - Ничего себе! - отозвался Веня, подходя к миленькому столику, на котором стояли нереально хрупкие на вид маленькие чашечки, молочник и кругленький чайничек. - Красота-а-а-а!
       Да, Гор Вилыч знал толк в антиквариате. Помню, как я приходила сюда и, под строгим его взглядом, стараясь не дышать, рассматривала разные интересные вещички. Трогать разрешалось только в его присутствии и очень аккуратно. Сама атмосфера таинственности и сказочности будоражила моё воображение. Про каждую вещь дедушка рассказывал историю - сколько ей лет, у кого она жила и как попала к нему. Всё это я могла слушать часами и мне казалось, что все вещи тоже внимательно слушают истории друг друга.
       - Так, что-то интересное здесь увидели? - поинтересовался Енот, проходя мимо нас на улицу.
       - Тут всё интересное, - ответила я и подошла к шкафчику со стеклянными дверцами. Там, я помню, стояла фарфоровая фигурка девочки. В детстве я думала, что это вторая я, которая стала маленькая-маленькая и поселилась в волшебной стране Антикварии...
       - А-а-а-а! Есть! - воскликнула я, - Стоит!
       И, быстро распахнув стеклянные дверцы, достала фигурку, чмокнула её и прижала к груди. Дедулечка, ты сохранил её.
       В это время в лавке стало очень светло - енот отодрал доски с окон и начал мыть стёкла. Вся загадочность сумерек исчезла и вещи стали выглядеть совсем буднично. Но всё же, не потеряли всей своей чудесной красоты.
       Заяц запрыгнул на прилавок и застыл, рассматривая множество старинных наград, висевших на бархатной материи под толстым стеклом.
       - О! "Герой третьей степени"! - восхищённо прошептал он. - "Несокрушимый первой степени"! Какие медали! Ордена!!! Я сражён.
         - Ну, что тут у вас? - спросил вошедший енот. - Опять застыли, бездельники.
       И стал деловито прохаживаться вдоль стен, рассматривая всё профессиональным взглядом.
       - Так, картины. Хорошо. Аха! Кендлиб, Мортиллер... Очень хорошо. - и он довольно потёр свои лапы. - Вот сюда я повешу свои картины. Как раз, возле этих, всем известных художников, им и место. Я уже вижу - "Чаепитие в Мошанске", автор - Енислав Юрикович.
       Еня откинул голову, закатил глаза и унёсся в своих мечтах далеко-далеко.
       - А Юрикович, это отчество? - прервала я его светлые мечты.
       Енот тяжко вздохнул, посмотрел на меня свысока и снисходительно объяснил:
       - Юрикович, это очень древняя и известная в узких кругах фамилия знатного рода. Ударение на первую букву должно было тебе об этом намекнуть. Бестолочь! Что у тебя по истории было?

      
                8

       - Я на рыбалку хочу, - как-то за завтраком, вдруг, заявил, обычно молчаливый, Веня. - Люблю, знаете ли...
       Мы с Еней, как сидели, так и застыли с кружками. Быт у нас, к тому времени уже наладился. Порядок в хозяйстве был наведён, каждый взял на себя какие-то обязанности и  стали складываться свои традиции. Например, утреннее какао-молоко-кофепитие проходило в тени каштана, куда мы вынесли круглый обеденный стол, плетёные кресла и удобные скамеечки.
        Днём Еня с мольбертом располагался недалеко от огородика, который успел перепахать и засеять разными полезными растениями Веник. Это было время вдохновенного  творчества енота. Мы с зайцем ходили мимо тихо, не тревожа, увлечённого искусством художника.
       Я же решила продолжить дело дедушки и каждый день открывала антикварную лавку. Посетители заходили, с любопытством рассматривали выставленный ценный товар. Мне даже удалось заработать, продав чайный сервиз милой старушке, и одну из картин. Что, кстати, вдохновило Еню на рисование - свободное место на стене необходимо было срочно чем-то заполнить. Чем-то ценным в художественном плане.
       Веня, закончив с  перетряхиванием всех вещей в доме, перебрался в огород, затем перешёл в цветник, после чего стал часами просиживать на низенькой скамеечке в тени дерева. Он вязал. Вязал всё подряд. От носков, до шапочек, от жилеток до шарфиков.
       - Я так умиротворяюсь, - объяснил он нам, ловко перебирая лапками, заканчивая очередную шапочку.
       В общем, все нашли себе дело. И по душе в том числе.
       Весна была в разгаре, цвела сирень, тюльпаны, распустил свои клейкие листочки наш каштан. Ароматы и звуки пьянили. Всё в жизни казалось прекрасным...
       - Удочки есть, - продолжил Веня, - Лодка, опять же. Еня, нужно её отнести на речку. Я уже всё подготовил - просмолил и покрасил.
       Енот, спокойно допив какао, поставил кружку на стол, внимательно посмотрел на зайца. Тот сидел на скамеечке, ожидающе глядя на "главу семьи" и нервно теребил на своей шее медаль. Да-да! Видя благоговейное восхищение орденами-медалями, я подарила Вене одну из них. Очень довольный и смущённый Веньямин, тут же повесил её себе на шею. И теперь на его груди, на синей бархатной ленточке, красовалась награда -  "Герой третьей степени".
       - Ну, что ж, - стукнув по столу лапой, принял решение енот, - Рыба в доме нужна. Не всё же на рынке покупать. Экономия!


       Мы зашли в сарай, подошли к лодке, прикидывая, как бы лучше её подхватить и вынести. Обошли кругом, перевернули. Затем снова обошли, снова перевернули.
       - Отойдите! Оба отойдите, - рявкнул на нас енот, - затем подлез под лодку, лежащую кверху днищем. Изнутри раздалось кряхтение, шипенье и ругательства. Наконец, она сдвинулась с места. Мы с зайцем пошли следом.
       Лодка медленно продвигалась в направлении дверей сарая, задевая по пути всё. В итоге, когда она выползла наружу, енот вдруг взял разгон на свободной местности и въехал носом лодки в каштан. Раздался резкий придушенный крик и  в воздухе повисла тишина.
       Мы с Венькой тревожно переглянулись и быстро перевернули лодку.
       Енот лежал на спине с закрытыми глазами. Распахнув их, он глянул на Веню с дикой злобой и проговорил сквозь зубы:
       - Шоб я ещё раз повёлся на твои извращённые желания!
       Заяц виновато  потупился и  снова затеребил медаль. Я погладила его по голове и сказала:
       - Какой ты молодец! И просмолить успел, и покрасить лодочку и... - тут я увидела название - "Падля"?!!
       - Что за падля? - живо заинтересовался енот.
       - Ну, не знаю, - ответила я, - здесь так написано - "Падля".
       - Ты что, опозорить нас решил? - угрожающе двинулся на растерянного Веню енот.
       - Дак это... Темно было... Писал вверх ногами. Буковку пропустил.
       - Какую буковку?! Здесь хоть пропускай, хоть не пропускай, а вывод один - ты пушистая...
       Заяц вздрогнул, опустил уши и заморгал.
       - Енислав! - одёрнула я енота - Как ты можешь, ведь он твой друг?
       В ответ Еня потёр лапой ушибленное внутри лодки горло. Злобно зыркнул на зайца, почесал бок. Сплюнул. Тяжело вздохнул и протянул Вене лапу.
       - Ладно, прости. Просто взъярился я, когда меня чуть лодкой не придушило. Чего писал-то?
       - Имя писал...
       - Какое имя?
       - Радуля.
       - Ну, хорошо, что не Гадуля написал, -  примирительно улыбнувшись, заключил енот.

                9

       Соорудив из оставшихся от повозки колёс и настила что-то вроде тачки, мы погрузили на неё лодку, накрыли мешковиной и выкатили её на  Вишнёвую улицу.
       Речка протекала совсем недалеко, нужно было выйти на соседнюю Песчаную улицу, дойти до конца, свернуть за угол крайнего дома и спуститься к мосткам. Что мы и сделали.
       Прохожие, попадавшиеся нам на пути, удивлённо поворачивали головы и смотрели вслед. Но ожидаемого мной излишнего внимания к нашей процессии, всё же, не было.
       Подкатив лодку к речке, сняв её с повозки и спихнув в воду, присели отдохнуть.
       - Надо бы свои мостки соорудить, - сказал Еня. - Завтра займусь этим. А хорошо здесь, тихо, красиво... У тебя губа не дура, Венька.
       Я посмотрела вокруг. Да-а-а, красота-а-а! Блики на воде дразнили, камыши шуршали, лягушки квакали.

       На следующее утро Еня с Веней очень рано ушли на речку. Енот сам отвёз зайца на озеро. Да-да, рыбу ловить Веньмин собирался вовсе не на речке, а на озере, в которое эта речка впадала. Сам грести вёслами он не мог, поэтому Енислав, как настоящий друг, позаботился о нём. Но предупредил, что это в первый и последний раз.
       С тех пор так и повелось. Что ни утро - Веня рыбачит на озере. Сидел в лодке с серьёзным, задумчивым видом в сплетённой им же из сухой соломы шляпе с широкими полями, держа в лапках удочку. Кстати, он придумал, как ему самому управлять лодкой. Вместо вёсел в ход пошла длинная полая палка, которой Веня отталкивался от дна, стоя на корме лодки. Чуть позже он поставил парус, что заметно облегчило передвижение по воде.
       А у нас в доме рыбы стало просто завались! Везде, где можно были протянуты верёвочки, на которых сушилась вкусная морюшка. Почти каждый день в меню была жареная, тушёная или варёная рыба.
       - Слышь ты, рыбак, угомонись уже, что ли, - ворчал Еня, очередной раз готовя жареную рыбу. - Нам скоро не антикварную, а рыбную лавку открывать придётся.
       Веня же, скромно помалкивая, бросал взгляды на висевшую на двери сарая рыболовную сеть...

                10

       В один из жарких и особенно дурманящих буйным цветением весенних дней, я сидела на садовой скамеечке под аркой, увитой плетущейся розой и клематисом. Читала роман. Да-да, я, как все девчонки, обожаю книжки про любовь, про благородных юношей и принцесс.
       Вот, сидела я так и наслаждалась чтением, изредка отвлекаясь от пьянящей фантазию истории, чтобы съесть очередную черешенку. М-м-м! Вкуснятина!
       Тут мой взгляд упал на открытые двери сарая - Венька очередной раз устроил перетряхивание вещичек. Выносил во двор всю ту утварь, до которой не добрались его лапы в первые дни. И когда он, в очередной раз появился в дверях с огромным пузатым самоваром, от которого яркое солнце брызнуло лучами в глубь сарая, я увидела то, что мне требовалось. Очень-очень срочно стало буквально необходимо.
      
       - Еня, - подошла я к еноту, увлечённо жарящему на сковородке пирожки. - Енечка-а-а...
       - Угум? - откликнулся тот, продолжая внимательно следить за творением лап своих.
       - Енечечка, обещай, что сделаешь, а... - продолжила я, преданно заглядывая в глаза еноту.
       - Чего сделаю? Говори быстрей. Видишь - занят.
       - Нет, ты сначала обещай, что сделаешь.
       - Ну чего тебе, егоза? - наконец, отвлекшись от пирожков, отвернулся енот от плиты и внимательно посмотрел на меня.
       - Я хочу кататься.
       - На лодке? Так Веньку попроси, он по Быстрянке прокатит.
       - Не-е-ет, не на лодке... Я в карете прокатиться хочу.
       В ответ на меня уставились два больших глаза в которых было всё: от осуждения, до сомнения в моём разуме. Наконец, он ответил:
       - Перегрелась на солнышке? Иди кваску хлебни, только что из погреба принёс.
       - Ну, Еня! - продолжила канючить я, - У нас же есть самая настоящая карета. И она попусту стоит в пыльном сарае. А её необходимо выгуливать, вообще-то.
       - Кого? Карету выгуливать?!! Обалдела в конец, что ли?
       - Ну, Еня, я же девочка... - привела я очень весомый аргумент.
       Ещё раз внимательно посмотрев на меня, енот спросил с иронией в голосе:
       - А лошадь ты где собралась брать, девочка моя? - и с интересом стал ждать моего ответа. А я стояла и смотрела на него. Очень внимательно и очень содержательно смотрела. Тут выражение мордочки у енота изменилось с ласкового на жутко возмущённое и он заорал:
       - Да ты в своём уме?!! Я тебе кто - конь, что ли? Я, между прочим, очень образованная, интеллектуально развитая, личность с тонкой душевной организацией! Я тебе в прадедушки гожусь. - и сложив лапы на груди, обиженно отвернулся к плите.
       - Ты не конь, ты мой друг, - подошла я сзади и нежно обняла енота. - Пожа-а-а-алуйста!

       Вечером того же дня, жители соседних домов на Вишнёвой улице могли лицезреть процессию из трёх... Из меня, енота (собаки) и зайца (кота), катящих вверх по улице нечто высокое, накрытое плотной тканью.
       - Да что б я ещё раз повёлся на ваши дикие просьбы, - пыхтя ворчал енот. - Да никогда! Вы слышали? Ни-ког-да!!!
       - Еня, я тебя люблю! - с улыбкой ответила я.
       Медленно, периодически останавливаясь, чтобы отдохнуть, мы добрались до конца улицы, где начиналась пыльная дорога, вьющаяся по широкому полю, и вдалеке уходящая в лес.
       - Всё... давай, переодевайся, - отдышавшись скомандовал енот, - а я пока полежу, отдохну. Я ж ездовая лошадь. Иго-го! - хмуро зыркнув на меня, енот упал в высокую траву.
       А я забралась в карету и взяла в руки чудесное платье. Да-да, кататься в карете надо только в платье принцессы. Благо в антикварной лавке был выбор старинных, искусно сшитых пышных нарядов, несомненно модных в прошлых веках.
       Быстро переодевшись и переобувшись в миленькие туфельки, я принялась сооружать на голове высокую причёску, в которую, в завершение всего водрузила, как вишенку на праздничный торт - дорогущую диадему, сверкающую всеми своими бриллиантами так, что в глазах слепило.
       - Всё, я готова! - радостно сказала я, открывая двери и сходя по ступеньке на дорогу. От избытка чувств крутнулась вокруг себя, весело засмеялась и счастливо посмотрела на Еню и Веню. - Ну, как?!
       Веня застыл с лапками, сжатыми на груди и глаза его подозрительно заблестели. Еня же сел, присвистнул, осмотрел меня с ног до головы, одобрительно хмыкнул и заключил:
       - Эх, хороша! Где мои семнадцать лет... А, ладно! Гулять, так гулять! Забирайся в карету, Лизка, прокачу с ветерком. Иго-го-го! - и стукнул задней лапой, на манер застоявшейся лошади.
       Веня споро забрался на козлы, взял в лапы маленький хлыстик, прихваченный им из хозяйства дедушки, и приготовился "стегать лошадь".
       Еня же "впрягся" впереди кареты - ухватился за жердь, приделанную им полчаса назад.
       - Н-н-но-о-о! Поехали! - на удивление зычно крикнул Венька и, стегнув по жерди, весело захохотал.
       - Дурдом... - проворчал под нос енот, двигаясь вперёд, беря разгон под горку.

       Я сидела в карете и ощущала себя самой счастливой принцессой в мире. Сбылась моя самая заветная мечта!
       Дорога петляла и на неровностях меня подкидывало к потолку, но улыбка не сходила с моего лица. Еду! Еду-у-у! Выглянув в окно, на горизонте увидела алое, заходящее за край земли огромное солнце. Стремительно надвигались ранние сумерки...
       И вдруг раздался истошный крик, ржание, что-то глухо упало и мы резко остановились.
       Дрожащей рукой я открыла дверцу кареты,  вышла из неё на таких же дрожащих ногах. С замиранием сердца посмотрела на дорогу... Мои глаза округлились и уставились на... Принца и его лошадь.