Зарисовки от психолога. Пепел отношений

Цикл «Зарисовки от психолога» (Сборник "Навеяно реальностью")

                "Меняет время декорации и платья,
                Меняя стиль, но не меняя суть.
                Проблемы те же и те же понятия,
                И так же труден путь..." А. Пушной.


                Пепел отношений

Время действия: 2.. г.
Персона: Ольга
Количество сессий: 3
Специалист: Марта Иволгина.

==============================
                «Я с детства склонен к перемене мест,
                Я путаю прощанья и прощенья,
                Мне дорог в путешествии отъезд,
                Всегда с трудом дается возвращение…
                …
                И где-то, на последнем берегу
                Я путь окончу, в этом нет сомненья,
                И вряд ли я простить себе смогу,
                Что больше невозможно возвращенье…»
                («Машина времени»)

===============================


- Я готова его простить…
- Нет, не готовы.
- Хорошо, я очень хочу его простить…
- Но…
- Но не могу! Обида разъедает меня!
-  И ваши слезы…
- Это слезы ярости и обиды! Я хочу, чтобы ему было плохо! Гораздо хуже, чем мне! Гораздо больнее!
- Тогда, месть?
- Да!.. Нет… Я не знаю!

Вижу, что она готова разрыдаться. За две предыдущие встречи большая коробка с косметическими салфетками, что живет на моем журнальном столике, стала заметно легче.

- Вы бы хотели избавиться от этой боли?
- Да, я так устала…

Только что на ее лице царил гнев. И вот ее кулаки расслабляются, переплетенные пальцы рук укладываются между коленями. Плечи и лицо опускаются. Глаза смотрят в пол. На лице – мука.

- Так всё же, месть или прощение? На двух предыдущих встречах мы много говорили о ваших отношениях, о ваших чувствах…
- Я просто ... хочу … от этого … избавиться, - произносит по словам. В ее голос возвращается раздражение.

Откидываюсь в кресле. Смотрю на нее сквозь ресницы.

- Тогда, если вы не возражаете, предлагаю поговорить о прощении. Чисто гипотетически… Согласны?
- Ну, если гипотетически, - она поднимает глаза. Устраивается в кресле, занимая более удобную позу.

- Вот и хорошо, – отмечаю ее пристальный взгляд, словно она ждет повода вскочить и вылить на меня своё раздражение. - Что вы знаете о понятии «прощение»? Как вы думаете, или может, читали, слышали, что говорят о прощении люди, верующие в Бога, философы или психологи? Так, навскидку…

Вздыхает. Нехорошо вздыхает. Со смыслом…

- Я не знаю… Каким боком всё это ко мне?
- Возможно, никаким. Давайте поговорим о том, что предложите вы.

Молчит. Молчание словно обернуто в шлифовальную шкурку. Я физически ощущаю острые зерна раздражения. Молчание длится и длится. И, к моему облегчению, ожидание оправдывается: наждачка сменяется тонкой рисовой бумагой.

- О прощении… Да, мне нужно отвлечься. Что вы там спрашивали? Про прощение в Библии?
- Ну…
- Христианство призывает покаяться и получить за это прощение!
- Да, я тоже об этом слышала. А еще? Может быть, в философии, в психологии?

Поднимает глаза вверх. Слегка скашивает их влево. Кивает:
- Высшее образование мне в помощь. Если вспомню…В философии или психологии, точно не знаю, говорится о том, что прощение нужно не столько обидчику, сколько обиженному…
- Об этом, скорее, говорят психологи, - мягко вклиниваюсь.

- А философы… Кто-то, вроде бы… нет, не знаю, - улыбается, глядя на меня.

Улыбаюсь в ответ:
- А философы до сих пор спорят о самой природе прощения. Некоторые считают это сродни игре в Бога: быть выше мирских эмоций, помнить, что есть более важные для души дела. Прощение как «они не ведают, что творят», «Бог простит и я прощаю», иногда это может выглядеть как некая демонстрация превосходства: «Я тебя прощаю, ничтожный. Ты не достоин моих переживаний…», - мой голос полон сарказма.
- А другие?
- А другие считают прощение этакой … демонстрацией неуважения. Ницше писал о том, что прощение – это проявление неуважения, ведь оно означает, что мы не считаем обидчика ответственным за свои поступки… Мы можем посчитать его не слишком разумным. Или предположить, что он жертва обстоятельств: вырос в неблагополучной семье, неудачник. Он видит мир однобоко, то есть почти инвалид. Не знает, не умеет, не может. А я мудрее и снисходительнее, т.е. пройду мимо и даже не отреагирую… Или же я мудрее и сильнее, поэтому моя задача – показать и научить как надо…

Она снова уходит в себя. Похоже, вспомнила о чем-то.
- Зачем вы мне обо всем этом рассказываете?
- Чтобы излечиться, необходимо разобраться в предмете лечения. Вы не находите?
- Не знаю.

Впору вздыхать мне. Что я и делаю.
- А говорю я к тому, что невозможно однозначно ответить на вопрос «Мстить или прощать»… Всегда будут те, кто считает прощение добродетелью, и те, кто считает, что своё достоинство нужно уметь защищать, и значит мстить своим врагам… К какому типу относитесь вы?
- А как понять?

К этому я готова: не так давно выступала с темой «Психическая травма» на общебольничной конференции.

- Вариант первый, - начинаю бодро. - Простить не могу, и потому буду мстить. То есть ваше кредо «зуб за зуб». Такие люди считают прощение признаком слабости характера, и значит человек, прощающий обиды, соглашается на любую несправедливость по отношению себе.
- Понятно, - кивает она равнодушно. Это не о ней.

- Вариант второй. Не способна мстить, буду прощать. Скажите, вы верите в Бога? – не меняя интонации и скорости речи, задаю вопрос.
- Думаю, да…, - с готовностью выдает она и замолкает.
- Думаете или верите?
- Э-э…

- Хорошо, - выдыхаю. - Скажу по-другому. Если вы религиозны и следуете учению Христа, то вас можно отнести к этой категории. Так же, может быть, вы и не верите в Бога, но сами пришли к выводу о том, что обида, гнев, страх – губят вас самих. Отравляют вашу жизнь. И потому, прощаете вы ради себя, чтобы избавиться от негативных чувств. Чтобы в дальнейшем они не влияли на ваше отношение к жизни, к людям, к самим отношениям.

Она довольно улыбается:
- Это очень похоже.

Поднимаю руку:
- Это еще не всё, есть и третий вариант. Или вы уже отнесли себя к какой-то категории?
- Я хочу послушать, - с готовностью выдает она.

- Хорошо, - безропотно соглашаюсь. - Третья категория. Когда вы можете прощать одних и мстить другим. То есть, выбирать в зависимости от ситуации. Кажется, Бэкон говорил, что «…святое писание велит нам прощать врагов, но о друзьях там ничего не сказано…». Сюда же можно отнести высказывания «прощение – это лучшая месть», «лучшая месть – забвение…».

Звуки фортепианного концерта Юрико Накамуры мягко выливаются из аудиоколонок, заполняя повисшую паузу.

- Так что же мне делать? – тихо произносит она.

Вглядываюсь в ее лицо. Похоже, она готова к более активному обсуждению.
- Не спешите. Мы пока только рассуждаем. Пытаемся разложить по полочкам то, что с вами происходит. Итак, с обидой, как таковой, встречается каждый человек. Согласны?
- Да.
- Обида на родителей, на супруга, на выросших детей, на начальника, подругу, на жизнь, которая разочаровала и так далее. Часто обида прячется под другими объяснениями личной неудовлетворенностью собой. И, несмотря на то, что это чувство, вообще-то, неприятное, тяжелое, люди, как ни странно, не всегда готовы с ним расстаться. Согласны?

- Это вы про меня? – в ее глазах плещется удивление.
- Не знаю. Возможно, раз вы так думаете…, - стараюсь не отвлекаться, чтобы снова не ухнуть в поток оправданий и объяснений. -  Если вы не хотите расстаться с обидой, значит это тяжелое чувство вам для чего-то нужно. Чем-то для вас ценно. Вы, определенно имеете выгоду от того, что держитесь за эту обиду…

Жду взрыва, и он не заставляет себя долго ждать:
- Как обида может быть выгодна?! Я же страдаю! Мне же плохо! – вскакивает она.
- Я вижу, что вам плохо, - чуть киваю.
- Какая выгода?! Вы о чем вообще?! – продолжает стоять, сжав кулаки.

Не спеша поднимаюсь, наливаю в стакан воды из графина и протягиваю ей:
- Например, человек носит память об обиде для того, чтобы обезопасить себя в чувствах. Я не буду доверять никому, чтобы меня никто не предал и, значит, мне больше никогда не будет так больно. Мне никто не нужен. Отношения будут только легкими, ни к чему не обязывающими. Буду получать от них только выгоду и удовольствие. Никаких чувств! Выгодно? Выгодно.

Она уже пьет воду маленькими глотками. Возвращается в кресло:
- А родители?
- О, - возвращаюсь и я в свое кресло. - По мнению психологов, родители страшные люди. Тут разговор отдельный. Насколько я понимаю, у вас несколько другая проблема…

- И всё же, - она аккуратно ставит стакан на столик. -  Вот смотрите, изнасиловал пьяный отец несовершеннолетнюю дочь. Став старше, она от отца отказалась. Вообще перестала с ним общаться. Даже на похороны не приехала. И, кстати, ее все осуждали: «Мол, прости. Чего с пьяного взять…» А она даже слышать о нем не хочет! А что, должна была простить?!
- Стоп-стоп-стоп! – поднимаю обе руки ладонями вперед. - Давайте разберемся: здесь речь идет о преступлении. Преступник должен быть наказан. Но не нами, а специальными органами. Что касается прощения как такового, то простить – это не значит одобрить поведение обидчика! Не значит забыть и позволять ему и дальше разрушать вашу жизнь! В этой ситуации – отец преступник, а преступник должен сидеть в тюрьме. Точка!

Вглядываюсь в ее глаза, пытаясь уловить, является ли история с пьяным отцом ее историей. Если так, то обойти вниманием эту тему не получится.

- Почему вы привели этот пример? Здесь имеется что-то личное? – понимаю, что идти напролом не совсем профессионально.
- Нет! У меня был нормальный отец. Просто, как пример. Таких же много, когда родители вредят своим детям…

Незаметно выдыхаю. Уже хорошо.

- Мне кажется, что этой дочери нелегко жить с такой памятью. Можно предположить, что то событие продолжает в ней жить. И, возможно, влияет на нее до сих пор… Но она может всё изменить. Боль превратить в опыт.
- Это как?

- Будучи несовершеннолетней, она мало что могла сделать. Но сейчас, как взрослый человек, может много сделать для того, чтобы реально прекратить отношения с отцом. Чтобы снова и снова не привязывать сегодняшние реалии к тому прошлому событию. Например, не обижать недоверием своего супруга по отношению к их дочери,  чтобы не маяться страхами о том, что подобная ситуация может повториться в ее семье…
- А вдруг, повторится?..
- А вдруг, не повторится? Разве, должно? Хотя, если детская травма не отработана, это может произойти с большей вероятностью…
- То есть, она должна простить отца?
- Никто не просит и не требует прощать всех! – ну, вот, снова включила менторский тон. Одергиваю себя и произношу нараспев: - Это мог сделать только один человек много-много лет назад. И заслужил тем самым венец мученика и нимб над головой… Даже Бог, как вы сами сказали, не считает нужным простить того, кто не кается…

- И что же делать?! – в ее голосе смущение.
- На мой взгляд, прощение больше требуется не столько обидчику, не столько Богу (уж, простите меня), сколько самой жертве. Мы прощаем не для кого-то, мы прощаем для себя. Прощение – это прощание с ролью жертвы, это отказ от готовности страдать дальше… - самое главное произнесено. - Что вы на это скажете?
- Мне нужно подумать…, - она теребит в руках скомканную салфетку. Я понимаю, что сейчас, именно сейчас ее нельзя отпускать «одну в себя». Может, чуть позже.

- Что вы сейчас чувствуете? – часто это самый сложный для клиента вопрос.
- Словно бы меня обманули…
- Это относится ко мне? – а это один из самых сложных вопросов уже для меня.
- Нет… не знаю…
- Вы не ответили на мой вопрос. Что вы сейчас чувствуете? – упорствую.
- Мне обидно… действительно обидно, что все так получилось… я надеялась, что будет по-другому… И… я чувствую себя обманутой… И это так обидно!

Плачет. Сквозь слезы смотрит на меня, словно ждет утешения.

- Большинство обид возникает из-за того, что происходящее не совпадает с нашими ожиданиями…
- Да…
- Но обязан ли тот, кто нас обидел, соответствовать нашим ожиданиям? Должен ли он выстраивать свою жизнь, служа нам? Кто мы, чтобы считать, что только мы можем знать, как правильно? Что то, чего мы ждем, всенепременно должно осуществиться? Словно бы считаем, что мир обязан крутиться вокруг нас…
- Не мир, а только он…
- Вы говорили с ним об этом? Знал ли он о ваших ожиданиях в отношениях себя?
- Да, мы планировали что-то… А потом всё изменилось. А мне уже тридцать два! Я столько времени на него потратила! Подстраивалась под него! Только ради того, чтобы быть с ним вместе! А он?! Он просто взял и решил!..
- И хочется сделать ему больно…
- Да! Чтобы он пожалел! Чтоб Бог его покарал! Чтоб он никогда не был счастлив! Ненавижу его!

Слезы уже злые. Она почти рыдает.

- Почему вы плачете? – я умею работать со слезами клиентов. Слезы, как и крики, как и молчание не менее ценны, чем слова.
- Я не хочу испытывать такие чувства… Мне стыдно, что я могу так ненавидеть… Мне стыдно, что меня бросили… Что я брошенка…

- Вас бросили…
- Да…
- А почему тогда стыдно вам? Чего вы стыдитесь? Насколько я понимаю, стыдно, когда есть вина. В чем вы виноваты?
- Не знаю… - вижу, что она озадачена. - Наверное, виновата, раз меня бросили…
- Мудрое замечание… Так чего же в вас больше: обиды или стыда?

Она шумно сморкается. Прислушивается к себе. Кивает, словно соглашается:
- Обиды больше… Со стыдом я разберусь. Просто подруги и мама, все будут смотреть на меня и жалеть. А мне будет стыдно… Но я с этим разберусь. А вот с обидой…

- У меня к вам просьба. Попробуйте припомнить, были ли в вашей жизни ситуации, которые вызывали в вас обиду?
- Конечно, были! – ее реакция мгновенна. - Подруга меня подставила… самая близкая подруга… Мы до сих пор с ней не общаемся…
- Что вы чувствуете сейчас, говоря о своей бывшей подруге? – чувства тот же инструмент. Только они не умеют говорить. Не всегда могут быть узнанными. Требуется поймать их в моменте и назвать по имени.

- Я это пережила. Я ее похоронила. В моей жизни ее нет. И мне легко ее вспоминать…
- Что вы чувствуете сейчас, говоря о ней?
- Ничего…
- Вот как?
- Да, - кивает она и поджимает губы. - Она свое получила. Ее парень ушел к ее подруге, как когда-то мой парень ушел к ней. И тоже по привороту. Она сейчас болеет, но у меня нет к ней никаких чувств. Пусто. Выгорело… С тех пор у меня нет близких подруг. И я не собираюсь их заводить. – Ее ноздри расширены. Глаза сужены. Брови нахмурены.

- Понятно. Нет близких подруг…
- Да и зачем они нужны? У меня достаточно приятельниц, с которыми можно трепаться ни о чем. Мне с ними хорошо! - она почти гордится собой.
- Вам с ними хорошо…
- Да, вполне, - ее кивок энергичен и точен.

Молчим.

- Но, знаете, - внезапно произносит она, словно признается в чем-то, в чем признаваться не собиралась. - Я иногда вспоминаю о ней… когда кто-то делает мне больно… не специально вспоминаю, оно само всплывает… словно бы «и это я уже прошла…». Получается, что она до сих пор живет во мне? – в ее глазах снова слезы.

- В каждой вашей новой обиде…, - произношу со вздохом. - А раз так, то у вас накопилась большая коллекция обид и невольно может пострадать тот, кто к конкретной ситуации имеет очень малое отношение…
- Как это? – не понимает она.

- Было ли у вас чувство, что люди иногда на самом деле злятся не конкретно на вас? Словно бы они надевают на вас маску того, на кого злятся на самом деле? Что нет причин настолько плохо к вам относиться, настолько гневаться и раздражаться. Словно бы они ругают вас за разбитый сервиз на тридцать две персоны, хотя вы разбили лишь одну маленькую чашечку… Не казалось ли вам, что многие начинают мстить раньше, чем их успели обидеть…
- Да, особенно с пациентами…
- И вот…
- Я поняла, - перебивает она. - Обиды накапливаются и выливаются на первого встречного, кто дал повод…
- И потому…
- Просто, - снова перебивает, - они не смогли выразить свою обиду обидчику. По разным причинам: зависимы, боятся, дорожат отношениями… Вот, черт… Думаете, без моей подруги тут не обошлось?!

- Не спешите, - улыбаюсь. – Если вы считаете, что мы должны это обсудить, то мы можем это сделать.
- Не сейчас, прошу, - машет руками. - Мне это пока совсем неинтересно… Расскажите еще что-нибудь про обиды.

Бросаю взгляд на часы. Конец дня и, похоже, я утомилась. Про обиды, так про обиды…

- Мы говорили о том, что роль жертвы, мученика может стать смыслом жизни. В окружении такого человека много людей, готовых оказать помощь и поддержку. И значит, на плечи этих людей можно сгрузить часть ответственности за собственную жизнь… Можно потратить свою жизнь на доказательство чьей-то вины в том, что ваша жизнь не удалась. Например, на родителей. Можно держаться за свои обиды, холить и лелеять их, собирая коллекцию из доказательств, аргументов, причин и следствий своей неуспешности. Только скажите, кому хуже от ваших обид? Как ваша ненависть влияет на жизнь обидчика?
- Его Бог накажет! – гневно выдает она.
- То есть вы уверены, что Бог всегда находит виновных и воздает им по делам их? – в моем голосе сарказм. Сам по себе. Надеюсь, это не имеет никакого отношения к тому, что я думаю о Боге. - Это закон? Или именно в вашем случае он сделает исключение?
- Нет, не закон…, - вижу, что ей очень нужно быть уверенной в том, что каждый получает по заслугам. - Но, это несправедливо!
- О, мы пришли к несправедливости! – в этом седле я сижу прочно. Выбить меня из него сложно. - Что есть справедливость? Кто выставляет критерии? И кем они утверждены? У меня - своя правда. У вас – своя. У меня своё видение ситуации. У вас свое. И так у каждого… Справедливость – понятие относительное. «Мы не видим вещи как они есть. Мы видим вещи в свете того, что из себя представляем мы».
- Кто это сказал? – она готова спорить. Уже хорошо.

- Анаис Нин, американская и французская писательница.
- И чем же она знаменита? – теперь сарказм в ее голосе.

- Любовными романами. Может, вы смотрели фильм «Дельта Венеры»?
- Нет… но, если вы советуете, - выгибает бровь.
- Психологи не советуют, вы же знаете, - улыбаюсь. - Будет время и желание – решите сами… Продолжим?

Вижу, что она недовольна. Что готова к спору. Бросает взгляд на часы и, вздохнув, соглашается:
- Да… я предыдущие наши встречи так много рассказывала о себе, что, похоже, мне нужна передышка. Но потом мы вернемся к моей истории?
- Мы можем к ней вернуться в любой момент, как только вы об этом скажете.
- Спасибо. Теперь я спокойна. Давайте еще порассуждаем об обиде… У нас же есть время?

- Есть, - киваю. - Тогда у меня к вам вопрос. Как вы считаете, для чего человеку нужна обида? Зачем ему это чувство? Зачем оно вам?
- Мне? – ее брови снова взлетают вверх.

- Да, вам, - я категорична и уверена. - Вы не так давно говорили об обиде. Краешком о стыде. И, если понаблюдать внимательно за вашими интонациями, словами, фразами, тем не менее, в них слышится обида. В большей степени, чем стыд. К стыду мы еще вернемся. Так, зачем вам обида? – вопрос как допрос. Забавно…

- Вот это вопрос… Я должна подумать…
- Думайте. Время еще есть, - милостиво разрешаю я.

Она теребит верхнюю губу. Взгляд внутрь себя. Ей очень хочется продолжать этот разговор. Она знает, что умна и, следовательно, ответ у нее есть.

- Как-то мы говорили, что почти у всего, что происходит, есть смысл и мотив… – она прячет в глазах хитринку.
- Да, я помню эту тему, - важно киваю в ответ.
- Получается, если я обижаюсь, то и это мне для чего-то нужно… Что-то за этим кроется. Как вы говорили, некая выгода.
- Вы нашли выгоду? – теперь мои брови взлетают. А она хороша!

- Да. Я вспомнила своего племянника. Он всегда очень демонстративно обижается на свою маму. Чуть что «Я тебя не люблю!» И моя сестра сдается. Для нее это каждый раз как удар под дых. Но я-то вижу, что дитё просто ею манипулирует. Думаю, что он сделал соответствующие выводы давно, и теперь пользуется этим…
- Некоторые специалисты утверждают, - подхватываю. - Что обида – это способ поведения, а не столько чувство. Тот самый «психологический рэкет»… Своего рода – инструмент для управления, скажем, отношениями. Человеческими отношениями. С помощью обиды обиженный нагружает обидчика чувством вины…
- Теперь я понимаю, почему вина и обида частенько ходят вместе…, - почти смеется она.
- Возможно, - я несколько озадачена. Но мне нравятся ее интонации. И всё же…

- Но у меня-то по-другому! – победно выдает она.

- Но вы - не ваш малолетний племянник! – не менее победно подхватываю ее тон. - Придет время, и выученная стратегия вашего племянника не будет эффективной в общении с другими людьми. Потому что большинству людей никакого дела нет до его обидок. Это очень грустно, если повзрослевший человечек не станет менять свою стратегию. Ибо следствие тому – выработанная позиция, что мир равнодушен к нему, отсюда - постоянные разочарования, чувство бессилия и неспособность изменить ситуацию…, - выдаю на одном дыхании. -  Человек словно застревает в детстве. Ему, как ребенку, всего мало: денег, внимания, статуса…, - короткая пауза позволяет передохнуть. - А так как взрослый мир – не родитель, то насыщения не происходит. Отсюда – обида на всех и вся…

- Грустно…, - она переводит взгляд на картину, что висит над моим столом.
- Не то слово…, - соглашаюсь. - И если чувство обиды и несправедливости в вашей жизни имеет хронический характер, это говорит о том, что пора взрослеть.

Она задумчиво разглядывает нарисованную ветку магнолии.
- А почему мы чаще обижаемся на тех, кого любим? – произносит чуть слышно.
- А как вы думаете? – мой голос также тих.

- Потому что мы не можем просто забыть, просто понять и простить. Потому что отношения с этим человеком очень важны… И получается, что когда мы обижаемся на близких, мы в действительности хотим их любви… - переводит взгляд на меня: -  Ой, ну я и выдала!

- Замечательно выдали! – смеюсь. - Чаще всего мы испытываем ненависть, когда понимаем, что любимый человек нас не любит (или нам так кажется). – Она кивает, соглашаясь. - И потому, чтобы мы не делали, все разваливается и приходит чувство бессилия и беспомощности. Ненависть не может созидать. Созидает лишь любовь. И потому ненавидящий на самом деле кричит: «Люби только меня! Я без тебя не могу!» Пока есть чувства к человеку, всё равно какие, вы находитесь с ним в отношениях… - вижу ее задумчивость. - И эти отношения влияют на ваши отношения с другими людьми, и как следствие на вашу жизненную стратегию и результаты…

Очередная салфетка в ее руках. И снова – намотать на палец, распустить и опять намотать.

- Вы считаете, что нужно прощать всех своих обидчиков, чтобы не быть с ними в отношениях? Что бы перестать испытывать к ним чувства?
- По возможности, - тянусь к графину с водой. - Я могу принять, что некоторых преступников простить очень и очень трудно. Но речь сейчас не о преступлениях. Не о деяниях. Речь о людях, о тех, кто задел наше чувство достоинства. – Вода льется из кувшина в стакан. - Я считаю, что не все отношения можно и нужно восстанавливать… Иногда их необходимо сжечь и развеять пепел по ветру. Но прежде, как мне кажется, стоит разобраться с самой обидой, возможно, поговорить с обидчиком, рассказать о своих чувствах, попытаться разобраться в себе - что вас так обижает, выслушать другую сторону, извиниться, если вдруг осознаете, что виноваты сами… Иногда люди, сохраняя отношения, просто переходят на другой уровень общения…

- Я так не умею. Я сжигаю мосты…, - ее голос спокоен, но что-то кроется за этим спокойствием. Не верю я в него. Не верю!

- Сжигаете вместе с собой?
- Наверное, - салфетка летит в мусорную корзину. - Потому что ни для меня больше этого человека нет. Ни для него – меня… а потом я чувствую себя свободной и обновленной!
- То есть, как феникс возрождаетесь для новых отношений? – только бы не подпустить в голос ни миллиграмма сарказма.
- Да, - смеется.
- Получается, что в какой-то мере вы с ними прощаетесь. Навсегда. Сжигая отношения между вами, вы сжигаете собственное отношение ко всему, что было… - я понимаю, что возникшая тема очень важна для нас обеих. А раз так, провокация должна быть очень-очень аккуратной.
- И могло бы быть…
- Да. Кроме пепла не остается ничего… Вы об этом говорите? – мой вопрос повисает между нами.

Молчим.

- Наверное, я всё же не простила…, - ее глаза блестят. -  Иначе, мне было бы все равно… Ведь так?
- Наверное…
- А мне неприятно о них думать. Я просто вычеркнула их из своей жизни. А не попрощалась…, - ее голос растворяется в звуках фортепианной музыки.

- Сквозь снег наугад идти…
Искать, но так и не найти
Ни ответа, ни открытых дверей.
Только пепел сгоревших дней… - строчки Кольберта уместны сейчас как никогда…

Она плачет. Беззвучно.
Поднимает залитое слезами лицо:
- Зачем вы это со мной делаете? Зачем? Я пришла к вам с болью, а вы делаете мне еще больнее…
- О чем вы плачете сейчас? – Сочувствие так необходимое нам обеим непроизвольно заполняет мой голос. - Или по кому?

Но мое сочувствие ей не нужно. Она уже работает, не подозревая об этом.

- По себе, черт вас побери! По себе! Вместо того чтобы решать проблему, я ее просто закапывала! Хоронила! Словно ее и не было! Словно бы мне это не нужно!!! Господи, как мы дружили с Иркой! Как дружили! А сейчас она в онкологии! А я распинаюсь, какая я сильная! Феникс, блин! Ну, скажите же, хоть что-нибудь! – рыдания всегда некрасивы. Она рыдает, не думая о том, как выглядит. Не думая о том, как я восприму ее слезы. Она не рисуется. И красива, потому что искренна.

- Моё сердце, словно старый дом,
Окна которого не открывались годами,
Но сейчас я слышу, как окна открываются…
Пока человек не простит, пока он не оставит прошлое в прошлом, пока он будет стремиться утолить жажду мести или не признавать собственной вины, он закован в кандалы прошлого. Он сам подкармливает боль прошлого. Она не просто живет, он откармливает ее, а она растет и растет, пока не поглотит его целиком… - я должна это сказать. И для нее, и для себя. Мы в связке. И вместе должны пройти этот путь…

- Вы очень жестоки…
- Об этом говорил один исследователь понятий «прощение» и «непростительное». Гувье… Прощение требует мужества…

- Почему? – она тяжело вздыхает. Вытирает слезы. Выдыхает, дуя через оттопыренную нижнюю губу. Ее челка взлетает веером.

- Потому что нас пугает пустота. Что останется, если я прощу? Чем мне заменить свою обиду, гнев, жажду мести?.. Ведь это уже почти привычка – именно так выстраивать отношения с другим, да и с миром в целом… Ведь, если я прощу, то уже не смогу поддерживать привычные отношения, жить в привычном фоне. Понимаете?

- Понимаю, - кивает. - У меня есть такие знакомые. Словно бы мир делится на обидчиков и обиженных. Обидчики всегда виноваты. А хорошие – всегда жертвы.
- Как черно-белое кино, не находите?
Усмехается:
- Похоже…

- Где-то тут у меня были записи… - Я точно помню эти записи. В папке синего цвета. Туда я складываю то, что может пригодиться на сессиях. - Статья… Хочу прочитать вам стихотворение… Где же оно?... А, вот. Называется «Палитра чувств». Автор Елена Шевченко. Кстати, и статья отличная. Так вы не против стихов? – вскидываю на нее глаза.
- Я люблю стихи. Читайте, - похоже, и она устала. И ей нужна передышка.

- Елена Шевченко
Оттенки жизни черное и белое?
Оттенки страсти черное и красное?
Да, чувства рисовать - попытка смелая,
Но в двух цветах - занятие опасное.

Какою краской расцвети’ть прощение?
В пастель тонов как положить негаданность?
Какого цвета боль приносит мщение?
И почему так золотится радостность?

Скудна палитра - мир такой оттеночный!
Судьба рисует кисточкой щетинистой.
Как безнадежен цвет любви потерянной,
Но как она искрится при взаимности!!

Не нарисуешь нежность только розовой,
А страх и гнев ультрамарином чищенным.
И как же рисовать души разорванность,
Когда в цветах не наблюдаешь истины?

Полутона, приглу’шенность, приглаженность.
Водой разведена любви насыщенность.
А если по любви, то надо чувствовать.
А если рисовать, то краской чистою.

Оттенки жизни черное и белое?
Оттенки страсти черное и красное?
Да, чувства рисовать - попытка смелая,
Но в двух цветах - занятие опасное…

Пауза висит и висит. Она уже почти созрела, чтобы упасть нам в руки.

- Но ведь есть те, кто всем всё прощает…, - ее взгляд затуманен.

- Вы уверены в этом? Или они об этом говорят? – время неумолимо бежит, отмеряя последние минуты нашей беседы.
- Говорят, конечно. Я не знаю, что там у них внутри…

Ну, можно и себя немного похвалить. Можно же? Напоследок. Как на посошок.

- Разрешите мне немного покрасоваться. У меня чуть больше опыта работы с людьми и должна вам сказать, что в мире не существует людей, живых людей, которые в действительности всем всё прощают. Таким людям проще сказать, что они прощают, только чтобы не разбираться в себе. В своих обидах…
- Но, почему? Если они такие великодушные? Что им стоит быть выше?! – в ее голосе прорезается отчаяние. Словно бы ей не на что опереться..
- Потому что это больно… Кажется, вы знаете, что это такое…

- Да, я понимаю, - она опускает голову. -  И я такая же…
- Все мы такие же. Очень-очень похожие. Потому у каждого из нас есть шанс понять другого. Не только себя…

Она выпрямляет спину:
- Но, если так, то почему люди не говорят о своих обидах? Не говорят о своих желаниях?!
- А вот вы и скажите, почему? – перехватываю инициативу. - Почему вы пришли ко мне, а не к тому, с кем, по идее, и создана эта ситуация?

Она молчит. Я знаю, что со мной бывает трудно. Знаю.

- А вдруг он сделает мне еще больнее?.. – ее глаза заполняются слезами.
- А вдруг не сделает? Вы готовы говорить о нем или о себе? – еще один сложный вопрос.

Молчит.
- Если я должна излить свои обиды, то, получается, о себе… Они же мои… - Ее глаза уже высохли.
- Тогда как вам могут сделать еще больнее? – включаюсь в игру.
- А вдруг, проигнорирует. Или рассмеется. Или пошлет подальше… - глаза сужены, на лице осуждение.
- Или начнет оправдываться и предлагать начать все сначала…- подхватываю.

Она явственно пугается:
- А может и так быть?!
- Как угодно может быть… мы с вами не провидцы… Вот только, какая вам разница, как он отреагирует? Если вы это делаете не для него, а для себя? – игра еще не закончена.
- А вдруг после его слов я передумаю?
- И что?
- А он снова обманет…
- И что?
- И мне снова будет больно!
- Тогда не верьте… - говорю по слогам. - К чему всё это? Ваше решение – оно только ваше. И ваши ошибки – только ваши. Другой человек не имеет к этому никакого отношения! Всё это вы делаете сами и ради себя, даже когда вам кажется, что вы делаете это для других. Помните, вы сами говорили, что у всего есть мотив? Это вы строите свою жизнь и это вы имеете право на ошибку! – делаю ударение на слове «вы». - Никто вас этого права не лишал… Без ошибок невозможно повзрослеть… Увы… - я выдохлась.

- То есть, никакой гарантии? – обреченно спрашивает она.
- Никакой.
- Даже с другим? – вопрос звучит почти риторически.
- Даже с другим, - подтверждаю жестко. - Но, выстраивая новые отношения, мы учитываем наш опыт, выводы, которые мы сделали из своих ошибок. Взрослый человек больше думает и анализирует, нежели живет импульсами. – Я вижу, как она вслушивается в мою речь, словно бы старается выучить ее наизусть. - Вы уж не та, которой были пять лет назад. Вы другая. Более опытная. И, как следствие, по-другому будете выстраивать новые отношения…
- Уверены? – улыбается робко.

Улыбаюсь в ответ. Пять минут до окончания нашей беседы. Пора подводить итоги.

- Если вы готовы работать с вашими прежними обидами и не тащить их в будущую жизнь, сделать так, чтобы они не влияли на ваши отношения сегодня, превратить обиды из эмоций в опыт и использовать себе на пользу, вырасти из детских представлений о счастье, если вы надеетесь на то, что можете изменить свою жизнь в лучшую сторону, тогда… Так вы готовы?
- Готова! – улыбка на ее лице – лучший подарок.
- Тогда, - потягиваюсь в кресле. -  Предлагаю перейти к конкретным вариантам работы. Этим мы и займемся на нашей следующей встрече… А теперь - домашнее задание...

**

06.12.19