Шагнуть за порог

             

     "Кто – нибудь, быстрее вызовите «скорую», здесь человеку плохо!" - "Мужчина, мужчина, Вы меня слышите, где болит? У Вас есть лекарство? Мужчина!" - "Да, что вы его трясете, не надо трясти, положите под голову что – нибудь, да, сумку можно, вот так." Группа людей в зимнем парке суетилась вокруг, лежавшего на лавке, мужчины средних лет. Уже вызвали «скорую», уже нашли в его бумажнике какие – то таблетки и решали, надо ли их как – то протиснуть сквозь сжатые бледные губы, уже слышался противный вой приближающейся сирены, люди волновались и давали советы, кто – то даже начал делать массаж сердца, пощупав пульс и обнаружив его отсутствие. Людям было не все равно, что тут, сейчас, в этом тихом маленьком парке, под неспешный хоровод падающих снежинок, уходит один из них. Уходит далеко, туда, откуда не возвращаются. Так думали люди и пытались помочь, остановить этот трагический процесс ухода, пытались что – то сделать, чтобы помочь этому седому человеку с короткой стрижкой, чья вязаная шапочка упала на снег и ее оттолкнули ногами, чтобы не мешала, не отвлекала, не напоминала своим теплом, еще державшимся в ней от недавнего владельца, о том, как быстро все заканчивается в этом мире.  Скоро тело погрузили в подъехавшую машину, там замигали приборы и послышалось гудение и жужжание какой – то сложной аппаратуры, опять взревела сирена, разгоняя воробьев  с окрестных деревьев, машина рванулась прочь. Люди еще немного постояли, обсуждая случившееся и потом тоже разошлись. У них была своя жизнь и свои важные дела. Синяя шерстяная шапочка еще лежала какое – то время возле лавочки, уже остывшая и холодная, уже – ничья. Она стала покрываться тонким слоем снега, как бы тоже пытаясь исчезнуть из этого мира живых людей и действующих вещей. Но чьи – то руки подняли ее, отряхнули, чьи – то глаза внимательно осмотрели, решая – может ли она еще послужить другому человеку и, наконец, шапочку сунули в большую спортивную сумку. Скоро она будет сохранять тепло другой головы, другого владельца. У нее началась новая жизнь.
    Дежурный врач станции «Скорой помощи», устало откинулся на спинку стула: «Ирина, записала в журнал? Смена уже заканчивается, пора собираться домой.» Миловидная девушка, сидя на стуле, морщилась от досады – молния на сапоге никак не хотела застегиваться. «Да, Андрей Владимирович, это Вы про того мужчину из парка, все записала. Его в Третью отвезли, сразу в реанимацию. Мы четко сработали, да и ехать было совсем рядом, люди быстро вызвали машину, успели. Вечером у Нинки собираемся, у нее вчера муж из командировки прилетел, из Якутии, представляете, пол – года там работал, в тундре, или в этом, как его – в стойбище, Вы придете? Посидим, наши все будут.» - «Можно, отосплюсь и приду, я Вадима хорошо знаю, толковый врач и человек хороший. Черт, с получкой снова засада, уже середина месяца, а все никак не дадут! Так, что – с коньяком пролет, опять будем в спирт лимон выжимать.» - «Ой, ну и что такого, главное – посидим, потанцуем. Я после смены сама, как этот лимон, все – я побежала, до вечера !»
    В палате «Блока Интенсивной Терапии», по – простому «БИТ», а по – научному «кардио – реанимации», все четыре койки были заняты. Свет не горел – ночь, только мигали лампочки на датчиках и тускло мерцали экраны мониторов над каждой кроватью, показывая тонкую ломаную нить пульса. В соседней комнате, называвшейся «дежуркой», коротало время трое людей в белых халатах – два врача и медсестра.
- Пойду телек включу, сейчас футбол будет – прямая трансляция.
- Аха, я подтянусь, только звук потише сделай.
 - Да, ну вас  с вашим футболом, бегают здоровые мужики туда – сюда, не знают, чем заняться!
 - Много ты понимаешь! «Реал» Мадрид играет, Кубок УЕФА, хотя, что с женщиной о футболе говорить. Безполезняк.
 - Да, глянь, как там новенький, ну, этот, которого «скорая» днем привезла.
- Нормально все. Состояние стабильное, пульс частит еще, тахи – форма и «мерцалка», капельницу час назад ставила.
- О, чайку еще запарь, а то в сон тянет. И заварки там не жалей, а то в прошлый раз сделала – как в блокаду Ленинграда, не экономь!
- Да, ну вас, не угодишь! То крепкий, то слабый, гурманы нашлись. Идите свой футбол глядеть, испанцы выиграют, так, может, нам зарплату поднимут, правда - это же такой важный матч для всех нас!
    Он не понимал, где он и как он. Он просто был. Здесь и сейчас. Вне тела и вне ума. Ласковая океанская волна, нагретая ярким солнцем в сияющем голубом небе, подняла его на свой гребень, все выше и выше, он уже подумал, что сейчас эта волна достигнет самого неба и сольется с ним. Но, нет – ласково и нежно волна опустила его вниз, аккуратно положила на мягкий песчаный берег и беЗшумно отхлынула, оставив одного. Он встал, огляделся –  песок и песок, всюду, до самого горизонта во все стороны. Ни пальм, ни гор, ни следов чьих – нибудь, ничего. Океан песка, волны песка. И двери. Он сначала даже не понял, что это, но потом, присмотревшись, разобрался – обыкновенные деревянные двери. Как в школах, или учреждениях – стандартные такие, типовые. И он знал, что ему надо именно туда, к этим дверям. шел он недолго, по крайней мере, ему так показалось, что не долго. Ну, минут 15 – 20. Когда он приблизился, оказалось, что дверей несколько. Десять,   может и больше, не важно. Главное, что они были и выглядели все совершенно одинаково. Ну, точно – как в школе на этаже классы. Только на дверях не было никаких табличек, или цифр. И ручки у всех тоже были одинаковые, так, что – ничего такого, что могло бы повлиять на его выбор, какую же дверь открыть? И надо ли вообще – открывать? Кстати, да – надо! Это он знал точно, в его голове была четкая мысль, что он должен дойти сюда и открыть дверь. Но какую и что там будет за ней? Как решить, узнать, понять – какая дверь нужна именно ему? Впрочем, он сообразил, что можно просто приоткрыть дверь и посмотреть, что там – за ней. Не обязательно же туда идти! Еще немного подумав над этим вопросом, он тихо потянул на себя дверь, бывшую слева от него. Она открылась удивительно легко, он подошел ближе и заглянул внутрь.
   «Немецкий народ, немецкие солдаты и офицеры, к вам обращаюсь я!» Небольшой человек в полу – военном костюме с фуражкой на голове что – то громко говорил с балкона. Улица была заполнена людьми, все внимательно слушали говорившего, иногда прерывая его громким возгласом и вытягивая вперед и вверх правую руку.
Человек с маленькими усиками под носом, говорил все громче и громче, крики раздавались все чаще и чаще. На стенах домов висели огромные флаги с черной эмблемой в центре. Новый взрыв эмоций оглушил его, некоторые женщины плакали и поднимали над головами своих детей, чтобы те могли лучше видеть говорившего.
Он отшатнулся и прикрыл дверь. «Мда. Однако – мне это кино как – то не очень. Хотя, конечно… нет, не сейчас.»
    Он, уже более решительно, открыл двери справа от него.
« Индейцы, индейцы! Господа, фургоны в круг, быстрее, ставьте фургоны в круг!» Люди в синей униформе, прячась за массивными повозками, ожесточенно палили куда – то в сторону, откуда слышался нарастающий конский топот и какие – то ужасные вопли на непонятном языке. «Капитан, скорее сюда, здесь безопаснее, надо организовать оборону, командуйте, капитан!» Грохот очередного залпа заглушил слова говорившего. Все потонуло в пороховом дыму, треск опрокидываемых повозок смешался с криками людей – «Стреляйте, господа, вон они, справа – стреляйте !»
Он перевел дух, выровнял дыхание. «Ну и что теперь делать? Нет, это не по мне, кошмар какой – то. Хотя, конечно… нет, не сейчас.»
   Пальцы крепко обхватили ручку двери, которая была прямо перед ним. « Давай – давай, не робей!» В сером зимнем небе, расцвеченном разноцветными дымами заводских труб, плавали низкие тучи, готовясь завалить город новой порцией снега. Вдали виднелись невысокие горы, поросшие лесом, каменистые вершины, такие же суровые и холодные, как и весь этот край, как бы окаймляли усталый рабочий город. Серые улицы, серые деревья в небольшом парке. Впрочем, зимой много таких дней – серых и пасмурных, холодных и равнодушных, как сама зима. Он увидел крепкий деревянный дом, невысокий забор с огородом и молоденькую лиственницу у крыльца. Какой – то мужчина копошился во дворе, что – то отпиливал, стучал молотком, женщина в огороде, подоткнув подол длинного платья, присела возле грядки, собирая ягоды клубники в маленькую кастрюльку. Он удивился: «Какая клубника, зима же!» Но, странное дело – «там» было лето, было солнечно и тепло. Да и эти двое людей были ему непонятно близки и знакомы, он еще и сам не понял, почему? Словно услышав его немой вопрос, они подняли головы, перестав заниматься своими делами и посмотрели в его сторону. «Папа, мама!» Он узнал их и они узнали его. «Сынок!» - долетел родной голос. «Сынок!» И он шагнул за порог. Шагнул решительно и быстро, протягивая руки и счастливо улыбаясь этим людям, этим родным лицам, которые он так давно не видел которые тоже улыбались и ждали его. Ждали, чтобы помочь ему, поддержать, потому, что они любили его, любили не за что - то, а просто так. Потому, что он был их сын и они не могли оставить его без помощи.
    «Ну, что тут скажешь – повезло Вам!» Лечащий врач внимательно изучил кардиограмму. « Давненько я такого не видел. Вчера лежать в БИТе, а сегодня – хоть, выписывай. Да, уж. Мы, конечно, все равно Вас  полечим, проведем курс, так сказать. Но главное Ваш организм уже сделал сам, справился с возникшей ситуацией. Сердце выдержало, теперь дело пойдет на поправку. Но, режим! Пока не вставать и по коридору не ходить, завтрак Вам принесут в палату, режим!»
    Хмурое зимнее солнце пробилось сквозь низкие тучи, осветив улицы города. Начинался новый день.  «А, что  там было – за другими дверями? Интересно было бы глянуть.» Он отвернулся к стене, больничная койка жалобно скрипнула. «Ничего, еще узнаешь, еще придет время, когда надо будет снова шагнуть за порог.»