Вампиризм. Кровавая заря. Глава 3 - Зов теней

Восстанут мертвые сыны
И явятся по душу твою.
Придут они на зов луны,
Пока я эту песню пою

И под взглядом мертвых глаз
Рухнут вмиг мировые державы
Не спасут ни радиация, ни газ
И допоются последние октавы

***

1942 год, ноябрь
Польша, Берунь

Над пустынной улицей медленно сгущались сумерки. Холодный ветер гонял мусор и агитационные листовки, томно завывая где-то в подворотнях. Улица, как и весь город, была пуста. Царила абсолютная тишина, изредка нарушаемая воем голодных бездомных собак. Шторы на всех окнах были задернуты, свет нигде не горел.

Никто не хотел привлекать их внимание.

Когда сумерки постепенно стали превращаться в ночь и на город медленно опускалась тьма, откуда-то из подворотни донесся звук шагов. Тихие быстрые шажки были отчетливо слышны на тихой холодной улице. Судя по звуку это был ребенок. Позже к шагам прибавился тихий плач, который также был отчетливо слышен. Но никто так и не вышел разобраться в чем дело. Никто не открыл окно и не поспешил на помощь.

Вскоре на дорогу выбежал мальчик. Ребенок был невероятно истощен и изможден. На теле, прикрытом грязной полосатой насквозь продуваемой холодным ветром одеждой, были отчетливо видны рубцы от ран и сильные кровоподтеки. Мальчик оперся рукой на фонарный столб и прерывисто задышал. Каждая мышца болела от неимоверной усталости и сильных побоев. Ребенок вытер слезы и медленно направился дальше. Было невыносимо страшно, больно и холодно, но мальчишка понимал — если остановиться, будет еще больнее. По этому  он собрал всю волю в кулак и снова побежал.

Но когда до его ушей донесся топот тяжелых солдатских сапог, нервы не выдержали а ноги подогнулись от обуявшего его страха. Мальчик нырнул в ближайшую подворотню и затаился. Настала полная тишина. Ребенок зажал рот руками, боясь даже дышать. Сердце истерически билось в груди.

-Так вот ты где. Эй, он здесь! - раздалось где-то сверху.

Внутри все оборвалось. Мальчик со страхом поднял взгляд и в ужасе стал пятиться назад, хотя прекрасно понимал, что далеко ему все равно не убежать.

Подняв глаза, мальчик столкнулся взглядом с человеком в военной форме. Человек обладал высоким ростом и развитой мускулатурой, его злое и одновременно довольное лицо смотрело на мальчика полными гнева глазами, словно коршун смотрел на перепуганного зайца.

-Молодец, Гюнтер. Я уж было начал отчаиваться.

За спиной у солдата появились еще двое — мужчина чуть ниже ростом и черноволосая женщина. Мальчик сделал пару шагов назад, Рослый снял со спины автомат и со всей силы ударил ребенка в живот. Мальчишка упал на бок и съежился, корчась от сильной боли.

-Вот же свинья польская, заставил же ты нас побегать, - прошипела женщина, поправляя на руке повязку со свастикой.

-Ага. Я из-за него без ужина остался, - сказал тот, что пониже. Женщина продолжила:

-Как же ты до сюда добрался то, а? Помог может кто? Говори, сука!!!

С этими словами она больно пнула мальчика в область паха. Ребенок съежился еще сильнее и заплакал, закрывая лицо руками.

-Подождите, может быть это вообще не он? - спросил высокий, - Ну ка, Хенрик, проверь-ка, на всякий случай.

Второй мужчина достал из кармана сложенный листок бумаги и развернул его. Женщина подошла к ребенку, схватила его за волосы и задрала его голову, открывая лицо. Хенрик посмотрел сначала на ребенка, потом на документ.

-Да вроде он, - не уверенно сказал мужчина, - Хрен его разберешь. Ши... Шимон... Новак. Блять, ну и имя. Тут указано, что у него шрам от ножа на животе. Ирма, глянь.

Женщина уложила мальчишку на спину и задрала одежду. На животе красовалась длинная розовая полоса.

-Значит он, - заключил Хенрик.

-Как же ты, сученыш, сбежать-то умудрился? И как все-таки оказался в этом городе??? - снова спросила женщина и ударила ребенка по лицу. Мальчик же продолжал молчать, тихо плача.

-Слушайте, я тут вот что подумал: нахрен нам его обратно в Освенцим везти? Пристрелим и дело с концом, - предложил рослый.

-А что, можно, - одобрила Ирма, - Гюнтер, перережь ему глотку. Нехер на эту шваль патроны тратить.

Хенрик дико заржал и закивал, загалдев что-то на немецком. Гюнтер подошел к ребенку и выхватил нож.

-Не надо! Пожалуйста! - взмолился Шимон.

-Надо, падла, надо!

-Помогите, пожалуйста! Кто-нибудь, помогите!

Бесполезно. Никто не услышит. В одну секунду Шимон понял, что никто его не спасет. Сейчас его коротенькая жизнь оборвется. С одной стороны он был рад этому. Рад, что наконец-то страдания закончатся. Что возвращаться в ад, из которого он каким-то счастливым образом сбежал, уже не придется. Никто больше не будет его мучить, угрожать и принуждать к тяжелому труду. И за что? За то, что мать была еврейкой? Или отец состоял в подпольной организации и был против вермахта? Возможно, но этого Шимону узнать было не суждено. К его горлу прикоснулось холодное лезвие ножа. Мальчик зажмурился и затих.

-А ты еще кто? Пошел отсюда!

В нос ударил трупный запах. Шимон приоткрыл один глаз и посмотрел перед собой. Напротив стоял человек. Невероятно грязный, одетый в какие-то лохмотья и неимоверно тощий. Руки и ноги были неестественно тонкими и бледными. Гюнтер убрал нож и выпрямился, отшвыривая мальчика в сторону.

Мерзкий запах усиливался. Человек сделал шаг вперед.

-Не подходи! - прокричала Ирма и выхватила револьвер. Мужчины схватились за автоматы и нацелились на человека.

Тот в свою очередь продолжал стоять, не реагируя на слова, но через пару секунд сделал еще один шаг.

-Я польским языком сказала — не подходи!

Незнакомец остановился и замер. Но через секунду он резко дернулся и выгнулся дугой. Ирма сделала предупредительный выстрел в воздух. Но незнакомец даже не шелохнулся. Вместо этого он совершил нечто странное.

Он заурчал.

То ли заурчал, то ли застонал каким-то странным голосом. Голова, завернутая в непонятный клобук или простой капюшон, под неестественным углом наклонилась к правому плечу. Раздался страшный треск. Потом под капюшоном что-то заблестело. Человек снова выгнулся и задрал голову.

Раздался громкий стон, больше похожий на крик или рык находящегося в агонии животного. Смелые до этого немцы стояли и не могли пошевелится. Трупный запах при этом продолжал усиливаться и постепенно становился невыносимым. И тут раздался этот звук. По началу никто ничего не понял, но через минуту до Шимона и трех немцев дошло.

Он нюхал.

Просто стоял и нюхал воздух, при этом утробно урча. Нервы Ирмы не выдержали. Женщина выстрелила в незнакомца и отошла на пару метром, прячась за мужчинами. Клобук упал с его головы и когда оно обернулось в сторону немцев, Ирма громко завопила и Гюнтер закричал что-то на немецком.

На немцев уставилось бледное костлявое безносое лицо, искаженное злобным оскалом. Рот был наполнен длинными острыми клыками, а неестественно длинные уши причудливо болтались на волосатой голове. Существо истошно завопило чудовищным ревом, от которого кровь стыла в жилах, и бросилось на перепуганных немцев. Мужчины открыли огонь из автоматов, но пули не причиняли этому нечто никакого вреда. Они простреливали монстра насквозь, но тот продолжал с диким ревом бежать на людей.

Подбежав на близкое расстояние, существо со всей силы ударило Хенрика по лицу костлявой когтистой рукой. Голова с чудовищным треском оторвалась от шеи и улетела в сторону, бездыханное тело немца рухнуло на землю. В туже секунду существо напало на Гюнтера и повалило его, выбивая из рук автомат. Мужчина стал бить его ножом. Монстр разинул огромную пасть и впилось своими кривыми клыками немцу в шею. Тот истошно завопил от невыносимой боли и попытался вырваться. Но все было тщетно. Тварь резко запрокинула голову и вырвала кадык. Человек пытался кричать, но из его рта вырвалось лишь глухое бульканье. С диким нечеловеческим криком, или скорее ревом, оно вонзило длинные когти в грудь умирающего немца и принялось рвать ее на части. Воздух тут же наполнился новыми воплями и запахом свежего мяса. Во все стороны летели горячие алые капли, куски мяса, органов и костей. Через минуту немец затих и обмяк. Существо остановилось и замерло, уставившись в одну точку. Наступила тишина, нарушаемая лишь гулом ветра и зловонным прерывистым дыханием существа.

В одну секунду чудовище резко обернулось и безумным взглядом уставился на Ирму. Та вздрогнула и сделала пару шагов назад. Из глаз ее катились крупные слезы, ноги дрожали. С громким воем существо кинулось на женщину и схватило ее за лацканы военного пиджака. А затем прижало ее к себе и принялось нюхать, прислоняя к женскому лицу уродливую безносую рожу. Ирма, в свою очередь, боялась даже пошевелиться. Чудовище с остервенением вдыхало воздух, ловило какие-то только ему известные ароматы. Обнюхав лицо, чудовище уткнулось Ирме в живот и принялось нюхать там. Причем нюхало оно никак человек, а скорее как собака, прерывисто вдыхая и выдыхая воздух и туда-сюда водя тем, что осталось от носа.

Внезапно оно прекратило обнюхивать жертву и впилось клыками Ирме в шею. Женщина закричала от боли и задергалась. Но когда она поняла, что это существо пьет ее кровь, женщину обуял настоящий ужас. С истошными криками она попыталась вырваться из мертвой хватки, но чудовище лишь сильнее сдавило костлявые пальцы. Было непонятно, откуда в этом тощем теле столько силы.

Напившись, существо перестало причмокивать, оторвалось от раны и уставилось на Ирму. Их взгляды пересеклись. В глаза Ирме уставились два желтых фонаря, заглядывая, казалось, в самую глубь ее извращенной души. Взгляд настолько безумный, злой и...

Голодный.

Оно смотрело на нее голодными глазами и в какой-то момент злобно прорычало:

-Не то...

Мгновенно схватив Ирму за волосы, оно принялось с силой бить ее лицом о стену дома. Ночную улицу снова пронзили страшные крики. А оно било и било, било и било до тех пор, пока женское лицо не превратилось в кровавое месиво. Ирма жутко закряхтела и тихо простонала:

-Не надо...

Чудовище издало странный звук, похожий то ли на гавканье собаки, то ли короткий рык. На момент показалось, что оно успокоилось. Существо замерло и прекратило истязания. Но через две секунды оно вцепилось Ирме в лицо и одним резким движением разорвало женщине челюсть. Обезжизненное тело упало на землю.

Все это время Шимон лежал на земле и молча наблюдал, не в силах отвести от существа взгляд. Само существо продолжало стоять в одной позе, прерывисто дыша и издавая непонятные звуки. Тело его била сильная дрожь. Только тогда Шимон начал понимать, что произошло. Его накрыло волной холодного страха, тело в миг сковало ужасом и парализовало. Шимон зажмурился и замер.

Но стоило ему открыть глаза, как он сразу же пожалел об этом.

Как только мальчик открыл глаза, он увидел бледное страшное лицо существа, перепачканное кровью. Тварь стояла прямо возле мальчика и склонилась над ним, смотря страшными желтыми глазами прямо в серые глаза своей беспомощной жертвы. От существа веяло могильным холодом, с его лица на лоб Шимона капала еще теплая кровь. Мальчишка съежился еще сильнее и уже было приготовился к смерти, но существо вдруг выпрямилось и отошло от него. Затем, продолжая смотреть на Шимона, оно запрыгнуло на стену и, подобно кошмарному пауку, повисло на ней. Оттопырив испачканный в крови указательный палец оно указало на Шимона и замогильным голосом прорычало:

-Ты меня не видел...

После этих слов существо поползло вверх по стене и вскоре скрылось где-то на крыше. Шимон продолжил лежать, не веря своему счастью и все еще боясь шевельнутся. Сколько он так лежал — не известно, но через какое-то время он услышал голоса, слава Богу нормальные человеческие голоса, говорящие на польском языке без этого страшного немецкого акцента.

-Кто тут есть?

-О, Господи...

-Черт, что это???

Послышались шаги. В подворотню вошли несколько крепких мужчин с оружием. Шимон с облегчением выдохнул.

Польское сопротивление. Больше можно было не бояться.

-Эй, малыш, ты живой? - мягким мужским голосом спросил кто-то.

Шимон поднял голову и увидел обеспокоенное мужское лицо. Теплые сильные руки взяли его и прижали к груди, унося с места кровавой бойни.

-Тихо, парень, не бойся. Свои мы, армия Крайова.

-Спасибо... - из последних сил прошептал мальчик и отключился.

***

1981 год, Афганистан
Место нахождения неизвестно

Это был тяжелый бой. Кровь лилась рекой, крики раненых, возгласы "Аллаху акбар" и бесконечная череда выстрелов доносились со всех сторон. Все произошло слишком неожиданно, слишком быстро.

Это был тихий прохладный вечер. Как говориться - ничего не предвещало зла. Но в какой-то момент дозорный поднял тревогу и началась стрельба. Высота была атакована. Сразу же началась кровопролитная бойня, которую даже битвой назвать язык не поворачивался. Скорее это было безумие. Полное жестокости и крови безумие. Но не смотря на страх, никто из солдат не сдавался. У них был приказ - любой ценой удержать высоту. И никто не допускал даже единой мысли о его нарушении.

Первую волну духов они отбили быстро. Воспользовавшись коротким перерывом, Новак, запросив с близлежащей базы помощь, приказал контратаковать. Рота единой массой двинулась вниз, в лобовую атаку.

Не далеко от высоты располагался кишлак, который заметили еще днем. Жаль, что никто не догадался, что там скрывалась добрая сотня душманов, поэтому селение и обошли стороной. Но сейчас, когда все вскрылось, началась настоящая мясорубка. И слава Богу, что дозорные вовремя заметили угрозу и вовремя среагировали.

Викентьев, поливая потом землю и покрывая матом афганских духов, стрелял во все, что движется и при этом не было одето в советскую военную форму. Душманов было неимоверно много, плюс к этому кишлак, в котором они окопались, был довольно неплохо защищен: с одной стороны он был надежно прикрыт скалистой грядой, по периметру огорожен высоким забором. При любых попытках роты приблизиться, с территории ввелся шквальный пулеметный огонь. Но благо, вовремя прибыли вызванные Шимоном вертолеты, несколько систем залпового огня "Град" и десяток боевых автомобилей, при поддержке которых сопротивление врага удалось довольно быстро подавить.

Через некоторое время напряженной борьбы рота ворвалась на территорию кишлака. Все это время Шимон выкрикивал приказы и ободряющие возгласы, которые иногда перемешивались с польским матом. Но страха не было. Была лишь ярость. Чистая первобытная ярость. Викентьев палил во все стороны, тоже постоянно что-то выкрикивая. Даже сам не понимая - что именно. Иногда в голову приходили разные мысли. Не хорошие мысли. Мысли об убийстве, о смерти, о боли. Иногда ярость так поглощала разум молодого бойца, что он терял чувство реальности. А вот Рогов был как всегда спокоен. Или же просто казался таким. Он был хладнокровен и расчетлив.

Слишком хладнокровен. Даже когда видел смерть и страдания товарищей.

-В укрытие, БЫСТРО! - прокричал Новак, когда заметил высунувшиеся из нескольких окон дула пулеметов.

-Колян, за мной! - крикнул Рогов и нырнул за угол одного из домов. Викентьев, прижимая автомат к груди, ринулся за ним.

Слава Богу на кишлак опускалась ночь и укрыться от пулеметчиков было не проблемой. Но лично Викентьев больше радовался за отсутствие проклятой афганской жары. Уж что что, а это он ненавидел больше всего. На все сто процентов.

***

В целом все прошло более-менее гладко. Бой еще не прекратился, но сопротивление душманов заметно слабело. Вертолеты продолжали обстреливать кишлак, а "Грады", обосновавшись на близлежащем холме, ждали приказа об атаке и были готовы в любую секунду сравнять остатки кишлака с землей.

-Да сколько же вас здесь! - прошипел Викентьев, то тут то там замечая направленные на него дула автоматов и отправляя в них хорошую дозу советских пуль.

-Что, страшно, лейтенант? - с малой долей подъебки спросил Рогов, стреляя куда-то влево.

-Не чуть не страшнее чем тебе, старлей... - протянул он в ответ.

В воздухе витал мерзкий запах крови. Взрывы и выстрели грохотали со всех сторон, ото всюду доносились вопли и громкий русский мат вперемешку с проклятиями на афганском. В какую-то секунду Викентьев заприметил небольшое здание, из окна которого торчало дуло пулемета. Но за углом внезапно образовалась группа духов.

-Евген, нам туда! Прикрой меня!

-Базара ноль, Колян! - ответил Рогов и швырнул гранату в один из переулков.

После громкого хлопка снова послышались крики и выстрелы на мгновенье стихли. Викентьев ринулся вперед, Рогов продолжал стрелять, прикрывая друга. Но внезапно Викентьев с громким матом рухнул на песок, обо что-то споткнувшись.

-Сука, тут рука чья-то. Рука, мать твою! Без тела!

-С автоматом?!

-Нет, просто чья-то оторванная рука.

-Ну тогда не стоит нашего внимания. Не отвлекайся, мать твою!

Викентьев поднялся и спрятался за углом одного из зданий. В туже секунду подскочил Рогов.

-Че встали?

-Вон там, видишь? - спросил Викентьев, смотря на группу духов, - Подстрелят, как пить дать. Только высунемся и...

Договорить он не успел. В один момент Викентьев кое-что заметил. А заметил он небольшой круглый предмет, летевший в их с Роговым сторону.

«Граната» - подумал парень и, схватив друга за одежду, швырнул его в сторону, отпрыгивая вместе с ним. В следующую секунду раздался оглушительный хлопок.

***

17:45
Кемеровская область, Россия

Викентьев резко подскочил на стуле. Глаза его с остервенением рыскали по комнате, выискивая гранату.

«Сон» - внезапно дошло до него.

Лесник успокоился и расслабился. В доме царил легкий полумрак. Часы все так же размеренно тикали, деревья все так же стояли за окном и скрипели стволами. Сон. Просто сон.

«Давно мне Афган не снился» - подумал Викентьев и взялся за больную голову. Похмелье в этот раз наступило слишком уж быстро.

Все произошедшее за сегодня казалось Николаю Ивановичу плохим пьяным сном. Все, начиная со странной хвори и заканчивая неожиданным визитом Рогова. Ибо явился он действительно как-то неожиданно, словно мертвец из царства мертвых. Без приглашения, без звонка. Вот так вот неожиданно. А приходил ли он вообще? Но стоило Викентьеву посмотреть на стол, где стояли две рюмки, как вопрос тут же отпал сам собой. Ну да черт с ним, приходил и приходил.

Внезапно в голове лесника что-то щелкнуло. В один миг он будто что-то вспомнил, но уже через секунду снова забыл. Что-то зашевелилось в его памяти, что-то мерзкое и склизкое. То, что он когда-то забыл, но что начало проясняться.

Проясняться от сегодняшних впечатлений.

Лесник сразу вспомнил то ощущение дежавю, когда увидел оранжевую массу на стволе дерева. В тот момент она показалась ему подозрительно знакомой, хотя Николай Иванович прекрасно понимал, что нигде до этого он ее не видел. К тому же этот сон. Викентьев совершенно не помнил об этом бое за кишлак. Его карьера в армии закончилась после того, как где-то в горах на одной из подконтрольных высот их роту атаковали душманы. Была кровавая бойня, практически никто не выжил. Новак в попытке задержать врага подорвал себя гранатой, когда прикрывая отход роты расстрелял все патроны. Этого случая с кишлаком не могло быть. Не могло быть никогда. Но тем не менее Викентьев понимал, что это было. Внезапно вернувшиеся воспоминания были ясны, как дневной свет.

-А возможно это просто бред старого алкаша, - вслух проговорил Николай Иванович, разглядывая почти пустую бутылку с алкоголем.

Отвлекшись от раздумий Викентьев выловил из заранее кем-то (не исключено, что им самим) приготовленного огуречного рассола самый крупный огурец и откусил большой кусок. Стало чуть легче.

За окном царила тишина, на улице вечерело. Откусив еще один кусок и запив его рассолом, лесник поднялся со стула и прошелся по кухне, намереваясь помыть посуду. Открыв кран и взяв в руки тарелку, Викентьев заметил, что на крючке нет кухонного полотенца. Поискав его взглядом по комнате, лесник вспомнил, что сегодня утром бросил его в стирку.

-Вик, принеси полотенце кухонное! - крикнул он.

Ответом ему служила тишина. Вопрос легким эхом отразился от стен и вернулся назад к леснику.

-Вик!!! - позвал он громче.

Снова тишина. В груди в очередной раз неприятно кольнуло. Викентьев положил тарелку обратно, закрыл кран и пулей бросился в комнату внучки. Когда он открыл дверь и вошел в комнату Вики, то сразу успокоился. Девушка спокойно сидела на кровати.

-Ох, ну слава Богу, я уж... - начал было он, но в какой-то момент осекся и замолчал.

Вика вела себя довольно странно. Девушка сидела неподвижно, застыла словно статуя. Лесник сделал пару шагов по направлению к Вике и прошептал:

-Вика? Что-то не так?

Девушка продолжала молчать. Викентьев осторожно сделал шаг вперед, вошел в комнату и тихо прикрыл дверь. Половицы скрипели, но Вика не обращала совершенно никакого внимания ни на скрип, ни на слова деда.

-Вик? Я, кажется, к тебе обращаюсь, - пробасил лесник, подойдя к кровати.

-Они зовут меня... - протянула девушка, продолжая смотреть в одну точку.

-Кто зовет? - опешил Викентьев.

Снова тишина. Дед начинал злиться.

-Хватит меня пугать!

Девушка обернулась и посмотрела на Викентьева отсутствующим взглядом. Даже не на него, а куда-то в сторону. Взгляд был совершенно потерянный, глаза постоянно то фокусировались на чем-то невидимом, то снова уходили в сторону. Лицо внучки было каким-то не здоровым, бледным. Не было того вечного румянца и розовых щек. При виде этого Викентьев немного смягчился.

-Вик, ты не заболела? - спросил он и коснулся рукой ее лба. Лоб был невероятно горячим, - Господи, да у тебя жар... Давай живо под одеяло, я сейчас градусник принесу.

-Они зовут меня... - снова медленно пролепетала Вика.

-Да никто тебя не зовет, у тебя просто температура! Давай ложись, ложись... - мягко сказал лесник и потянулся за одеялом, - Викуль, ты просто бредишь.

-Они... Зовут... Зовут!!! Дед, помоги мне! Не отдавай!!!

От этих слов у Викентьева помутилось в глазах и не приятно заурчало в животе. Вика тем временем оттопырила указательный палец и задрожала всем телом, указывая на окно.

Но за ним ничего не было.

Лишь шум ветра и треск гнущихся деревьев. Но Вика с полными ужаса глазами вглядывалась куда-то туда, в темные кишащие тенями промежутки между деревьев, то ли от ужаса, то ли от озноба дрожа всем телом.

Викентьева словно окатило кипятком. В груди снова неприятно закололо. Снова пришел страх. Но страх вскоре сменился гневом. Ему хотелось орать, материться, крушить все. И убить любого, кто хоть пальцем бы прикоснулся к Вике.

Но ведь это всего лишь паранойя? Бред от температуры???

Возможно. Но то ли действительно накатывает паранойя и уже начинается глюки, к тому же после хорошей дозы алкоголя и пьяных снов о войне, то ли навыки старого солдата и охотника во всю воют и предупреждают о невидимой угрозе, таящуюся во тьме, между деревьев.

-Нет! Замолчите! Я не пойду! Дедуль, помоги! Не отдавай меня им, ПОЖАЛУЙСТА!!! - слезно прокричала девушка и схватилась за голову.

К черту все. Можно ведь уехать. Просто уехать, запереть дом и покинуть к черту этот лес. Уехать в город и уже там во всем разобраться.

-Нет, не отдам, - сказал Викентьев и крепко обнял внучку, - Сейчас в город поедем, поживем немного у моего старого товарища.

Только бы этот проклятый уазик завелся. Два месяца назад Викентьев со всего хода заскочил на нем в дорожную яму и, помимо колеса, повредил ходовую автомобиля и несколько своих костей, так как удар был довольно приличный, да и стрелки приборов показывали высокие цифры. Тогда машину удалось отбуксировать и даже приделать колесо обратно, но вот полностью поломку Викентьев так и не удосужился исправить, постоянно откладывая это на более подходящий день.

Кто же мог знать, что этот самый день наступит так скоро?

Тем не менее, машина работала, но с перебоями, могла заглохнуть средь дороги или не завестись вообще. Но в эту минуту Викентьев гнал прочь все плохие мысли, молясь всем богам от Иисуса и Будды до Ктулху и Тора, чтобы эта колымага завелась. По этому он подхватил Вику и осторожно, что-то постоянно приговаривая, повел ее к выходу.

Но в один момент девушка резко остановилась и застыла. Викентьев сильнее сжал ее руку и только тут заметил, насколько руки и спина твердые.

Каждая мышца была до предела напряжена. Девушка задрожала еще сильнее, в глазах ее читался неимоверный ужас, лицо исказилось в безумном беззвучном крике. Кожа побледнела почти до бела.

В один момент Вика согнулась и дико завопила, хватаясь за живот. Викентьев от неожиданности отпрянул, но хватки не ослабил. Рука внучки выскользнула из дрожащих пальцев деда, но рукав одежды, все еще зажатый мертвой хваткой, медленно соскользнул с руки. Легкий вязанный кардиган беззвучно упал на пол и старый лесник чуть не потерял сознание от страха и отвращения.

Вся рука была в шрамах и ранах, исколота и изрезана. Плечи, верх груди и низ шеи. Все было изранено. И когда Викентьев понял, что это следы зубов и когтей, его чуть не стошнило. Та самая челюсть, те самые раны. Те самые, что он видел на трупе обескровленного оленя. Что творилось на остальных участках тела, страшно было даже представить. Слава Богу Викентьев ничего не видел под футболкой и джинсами.

Внезапно Вика замолчала и снова замерла. Викентьева всего трясло.

-Вик... - чуть не плача протянул он.

И тут девушка подняла голову и посмотрела на него. Посмотрела абсолютно безумными, красными от кровоизлияний глазами. Губы ее застыли в зверином полном жестокости и гнева оскале, лицо сильно исказилось.

Одним резким движением она выпрямилась и встала на ноги, продолжая таращиться на деда.   Через секунду она снова обернулась на окно.

-Викуль, пожалуйста! Пойдем в машину! Тебе нужен доктор... - чуть не плача произнес Викентьев.

-Уйди с моей дороги, старик, - сквозь зубы утробным, почти рычащим и неестественно низким голосом произнесла Вика. Кожа ее стала еще бледнее, а раны и царапины в один миг все разом закровоточили, - ОН зовет меня...

Лесник осторожно подошел к двери и преградил Вике путь.

-Девочка моя, тебе нужен врач. Давай, пожалуйста поедем в город, тебя посмотрят. Тебя вылечат, только давай поедем в город, а?

Вика потянулась ухом к плечу. Раздался громкий хруст. Продолжая смотреть на деда воспаленными глазами, Вика вдруг улыбнулась, наблюдая за страхом на лице деда. Но улыбка быстро сползла с ее лица, снова уступив место оскалу.

В эти секунды на Викентьева смотрела не Вика. Это был взгляд дикого животного, что выжидал момент для атаки. Полные безумия глаза буравили его полным ненависти взглядом, буквально испепеляя его гневом. Она смотрела на него как на еду. Как на добычу. Старый охотник хорошо знал этот взгляд.

-Уйди... - снова процедила она.

Голос стал еще ниже, он стал неестественно грубым и сиплым, словно у всю жизнь курившего старика. Викентьев покачал головой и встал поперек дверного проема. Вика издала истошный вопль и бросилась на деда, со всего маху ударяя его в бок. По ребрам прошлась волна боли, пара, кажется, сломалось, остальные неприятно захрустели. Удар был на столько сильным, что Викентьев отлетел на пару метров в сторону, морщась от сильной боли и больно ударяясь о кровать. То, что две минуты назад Викентьев называл свое внучкой, в один прыжок достигло лестницы, спрыгнуло на первый этаж и, выбив тяжелую дверь, скрылось в лесу.

Чтобы преодолеть всю дистанцию, ЭТОМУ понадобилось три секунды.

«Откуда в НЕМ столько силы» - подумал Николай Иванович, поднимаясь с пола и потирая ушибленное место.

Тяжелой поступью лесник спустился на первый этаж и, нервно осматриваясь по сторонам, остановился. В доме никого не было. Но что-то было не так. Когда Викентьев понял, что именно, ему захотелось блевать от страха.

Тяжелая входная дверь была выбита. Напрочь. Оставшийся целый кусок болтался и раскачивался на покосившихся дверных петлях, неприятно скрипя. В углу лежала разбитая и расцарапанная икона с изображением Христа, баночка со святой водой и небольшой ладан были разбиты. Полка, на которой все это стояло, была разломана по полам.

Предметы веры достались Викентьеву от покойной жены и любое надругательство над этими вещами было также оскорбительно, как осквернение ее могилы. Вика не могла такого сделать. Так что же это было?

Викентьев не стал тратить время на пустые мысли. Не мудрствуя лукаво, он накинул куртку, засунул за ремень наградной наган и взял в руки ружье и немного патронов. Проверив оружие и накинув его на плечо, лесник выскочил за дверь.

19:00
Самарская область, Россия

У Олега тряслись руки. Под кожей будто копошились черви. Нервное напряжение было настолько сильным, что хотелось сигануть из окна. Жалко только то, что этаж, увы, был первым. Ну или попасть в преисподнюю на пару часов. Все же лучше, чем совещание с генеральным, который, скорее всего, сейчас начнет медленно и с наслаждением снимать с Олега шкуру и параллельно резать на ремни.

Фролову, казалось, было на все плевать. По крайней мере, вида он не подавал. Сидел спокойно и перебирал какие-то бумаги. Дима уже третий час к ряду втыкал в телефон, пытаясь найти хоть самые малые намеки на сегодняшний инцидент в СМИ. Но Олег же готов был выть.

Также за общим столом сидела экономистка Верочка, которую в экстренном порядке вызвали  на заседание с расчетами и выводами, главный агроном области Корнилов и человек из минсельхоза, чьего имени Олег не знал.

Наконец, дверь конференц зала открылась и вошел Бутеллок. После обмена вежливостями началось совещание. Бутеллок разложил перед собой принесенные папки с документами и громко сказал:

-Что удалось выяснить?

Олег начал первым:

-Ну, пока мы выяснили, что это паразит.

Наступило неловкое молчание.

-То есть вы хотите сказать, что за все это время смогли узнать только это??? - прогремел Бутеллок.

-Аркадий Михайлович, этот организм уникален. Его природа не поддается никакому анализу. Пока что да, точно установлено, что это паразитическая форма жизни неизвестного происхождения.

-Тогда скажите то, что знаете.

-Во время исследований мы установили клеточную структуру и механизмы поведения паразита. Что это — сказать трудно, но не растением, не грибком, не животным это нечто не является. Организм комбинирует в себе признаки и тех, и тех. Например, он создает что-то вроде мицелия и коллективных, скажем так, зарослей. Признаки жизни проявляются только при наличии в пределах тактильного контакта растительной ткани. Организм прикрепляется к ней и начинает активно питаться. Но не понятно только для чего. Он не вегетирует, не фотосинтезирует, не приносит плодов. Только поглощает и растет. Причем растет в геометрической прогрессии. Растения после нескольких часов такого контакта погибают. Пока что это все.

Бутеллок уставился на агронома и, столкнувшись с его взглядом, проговорил:

-Олег, я по глазам твоим вижу, что ты что-то мне не договариваешь.

Вмешался Фролов:

-Аркадий Михалыч, тут такое дело. В общем оно реагирует на прикосновение. Реагирует странно, издает странные звуки и... И шевелится. По нашим данным это должно быть растение. Но я не видел не одного растения, которое так бы себя вело и обладало такими свойствами. Это что-то не нормальное. Я ничего подобного никогда прежде не видел. И еще оно...

Снова наступила тишина. Бутеллок смотрел то на Олега, то на Фролова.

-Что оно? - не выдержав спросил начальник.

-Оно издает странные помехи, - продолжил фитопатолог, - Я не знаю, как это объяснить, но рядом с ЭТИМ сбоит абсолютно вся электроника. Будь то телефон или радиоприемник. Но даже это не все. Сегодня я пытался осмотреть его и сделать морфологическое описание. Когда я принялся извлекать из земли корни и стал вытягивать это из почвы, то знатно прифигел. Я так и не вытянул его. Я тянул минут пятнадцать и вытянул метров десять стебля, но до корня так и не добрался. Словно он на километровой глубине.

Фролов вновь замолчал. После этих слов он, кажется, тоже занервничал. Бутеллок снова осмотрел подчиненных. Никаких улыбок или смешков после слов фитопатолога не последовало. Значит не шутят. Генеральный откинулся на спинку кресла и раздраженно, с нотками волнения в голосе, проговорил:

-Ладно, опустим это. Меня не особо волнует, что это, пусть хоть инопланетные цветы. Мне интересно то, как освободить от ЭТОГО наши поля. И кстати, информация в СМИ не утекла?

-Нет, - коротко ответил Дима.

-Очень хорошо. Это радует. Теперь, Васильев, говори, что ты придумал в плане борьбы?

-А вот тут все еще интересней, - начал Олег, - Мы с Конюховым перепробовали почти все. Все пестициды из всех групп. Попробовали даже удобрения — никакой реакции. ЭТО не вступает в реакцию не с одним веществом. Никакой яд на него не действует. Единственное, что оказывает хоть какое-то пагубное влияние — это радиация и огонь. Мы попробовали облучить паразита тем прибором, которым в научных целях облучаем бактерии и он немного приостановился. Перестал есть, все движения стали медленнее. И главное — он перестал расти и ветвится. Огонь же убивает его наповал. Просто оставляет от этого нечто горстку пепла. Это все, что мы знаем.

Бутеллок снова откинулся на спинку кресла.

-Короче, что вы предлагаете?

-Я предлагаю скосить все, что уцелело, а зараженную массу сжечь, - сказал Олег.

-Что ж, облучать посевы мы не можем... Так, ладно. А что предприняли остальные хозяйства?

-Всего заражено пять хозяйств. Они уже приняли решение и сожгли зараженные участки. Но там и уровень заражения-то. Ноль целых хер десятых.

-Можно по конкретней?

-У одного из хозяйств заражено 1,2% земель. У соседнего хозяйства гораздо больше — 14,9%. А у нас заражено 94,3% территории. Это самый большой показатель среди всех пяти хозяйств.

-Господи...

Генеральный схватился за голову.

-Вера Сергеевна, много ли мы потеряем в деньгах, если воплотим в жизнь идею Васильева?

Экономистка поправила очки и проговорила:

-Если мы скосим то, что осталось и реализуем это в качестве зеленого корма или силоса, то мы сможем покрыть только процентов семь потерь. НО, при этом мы сэкономим на ГСМ и химических средствах, так как все последующие операции и в том числе полномасштабную уборку делать уже не нужно. Это еще около двадцати процентов. Единственный выход — задействовать резервы, откуда можно взять посадочный материал и прочие необходимые средства. Ну и в будущем году, конечно, сократить посевные площади. Таким образом мы покроем еще тридцать два процента. В итоге при задействии этих мер мы сможем покрыть до 60% убытков. Так что если мы сейчас же начнем косить, то есть шанс не обанкротиться.

-Ладно. А что думают вышестоящие органы? Геннадий Николаевич?

-Я не против, с Олегом полностью согласен. Надо косить, - проговорил Корнилов. Человек из министерства тоже кивнул и проговорил:

-Аркадий Михайлович, нам в министерстве не помешали бы результаты исследований. Так что прошу завтра их нам передать. Господа (с этими словами он посмотрел на Фролова и Васильева), жду вас завтра в восемь у себя в кабинете. Пропуская я вам выпишу, они будут на пропускном пункте. Просто назоветесь и скажите, что к Лаврентьеву. Ясно?

Парни кивнули. Лаврентьев коротко попрощался и вышел. Олег спросил:

-Ну что? Вызываем механизаторов?

-Да. Все, работайте.

С этими словами Бутеллок удалился. За ним вышли все остальные. Олег шел молча. Внезапно телефон в его кармане коротко завибрировал. Олег с радостью в сердце быстро выхватил трубку и разблокировал экран, в надежде увидеть ответ от Астрала. Но в уведомлениях красовалось только сообщение по типу «Сообщество «Шутки про твою мамашу» начало прямую трансляцию».

-Да чтоб тебя кони во все щели... - тихо прошипел Олег и со злостью выдохнул.

Зайдя в записную книжку, Олег нашел номер Семеныча — местного механизатора и главу парка техники.

-Сейчас волокиты образуется на целый месяц... Это вызови всех, пиши новые накладные, внеси изменения в техкарты... Мать моя женщина, - с грустью в голосе протянул Дима.

-Ага, а я хотел завтра на рыбалку смотаться. Уже и удочки приготовил. Думаю приду с работы, червей накопаю. А тут... Кстати, Олег, если собрался звонить Семенычу, то идея явно не из лучших. Тот явно на рогах, выходные же, - впрягся Фролов.

-Поживем — увидим, - сказал Олег, слушая длинные гудки.

***

20:16

Фролов как всегда оказался прав. Семёныч был не до что на рогах — он был просто в полный драбадан. Как при такой степени опьянения ему удавалось стоять на ногах — второй по сложности вопрос после вопроса о сотворении мира. Да и как удержаться, когда сегодня выходной, а Зинка с соседней улицы как раз приготовила новую партию отменного сельского самогона. Перегар при этом стоял такой, что все вредители падали замертво, сорняки начинали увядать, а пшеница с ячменем сами собой избавлялись от головни и ржавчины.

Но тем не менее, Валерий Семенович был лучшим комбайнером-механизатором в этом хозяйстве. Машину он чувствовал, как мать чувствует ребенка. Под его руководством весь автопарк был в идеальном состоянии и каждая машина всегда готова к работе. Да и отремонтировать он мог практически все голыми руками — с помощью отвертки и какой-то там матери. Правда мат при этом мог стоять гектаров на пять, но тем не менее со своими обязанностями механизатор и комбайнер Семёныч справлялся более чем превосходно. Золотой человек, иначе не скажешь. Руководство его ценило, да и Олег уважал.

Но сейчас парень боялся. Работа предстояла очень ответственная, минимальная, даже самая мизерная погрешность могла обойтись очень дорого, в любую секунду все могло пойти полным крахом. К тому же дело шло к позднему вечеру, начинало темнеть.

Когда Семёныч прибыл, стоило целой вечности объяснить ему, что случилось и что это за «оранжевая поебень», как сам Семёныч назвал это нечто. Но каким-то неимоверным чудом им с Фроловым, который сейчас стоял рядом и аки Джокер из вселенной DC издавал тихие нервные смешки, удалось донести до блуждающего в тумане алкогольных паров мозга.

-Семёныч, ты уверен, что справишься? Может мне с тобой? - спросил Васильев.

-Олежек, я был одним из лучших комбайнеров этого колхоза, когда ты еще в штаны писался. Так что не ной, все будет в лучшем виде, - ответил Семёныч и, слегка пошатываясь, залез в комбайн.

-И ради Бога, во что бы то ни стало, не трогай эту дрянь.

-Слышь, я теперь это так и буду называть! Прикинь, завтра придем к Лаврентьеву и такие мол, «мы назвали это оранжевой...» - начал Фролов, но Олег прервал его громким шиком.

Семёныч кивнул и закрыл дверь кабины. Машина двинулась с места. Еще перед этим агроном с комбайнером обсудили, что конкретно и как делать. А именно в целях безопасности было решено оставить полосу еще не зараженных растений шириной в метр, чтобы упаси Бог эта оранжевая дрянь не попала в урожай.

Но кое-где он все же просчитался.

Не учел человеческий фактор. Не учел свой же нервоз.

Не учел спешку.

В какой-то момент все пошло крахом. По началу все шло более, чем отлично, но Семёныч торопился. Он гнал на всех парах, ровно и без огрехов делая свою работу. Но в один момент все рухнуло. В какую-то секунду комбайн чуть сбился с курса и Семёныч не сразу это заметил. Жатка комбайна задела зараженные участки. И тут началось невообразимое. Оранжевые ростки, подобно демоническим пальцам, в миг обвили жатку. Комбайн остановился и увяз. Семёныч с громкими матами вышел из кабины и принялся освобождать комбайн.

-Семёныч, мать твою, не трогай это! ОНО ЗАРАЗНО!

Олег бросился к комбайнеру. Перепуганный Фролов мчался следом. Если оно делает такое с растениями и способно на полном ходу остановить тяжеленный комбайн, то что оно может сделать с человеком?

В руке Семёныча что-то блеснуло, холодным металлическим блеском отражая свет от фар комбайна.

-Семёныч, НЕ ТРОГАЙ! - в один голос проорали Васильев с Фроловым, когда до обоих дошло, что в руках у Семёныча нож и что он собирался сделать.

Не успели.

Стоило холодному лезвию коснуться демонических ростков, как все растения на поле снова дрогнули. Семёнычу удалось лишь чуть поцарапать росток, но этого хватила сполна. Черная жижа со свистом плеснула во все стороны, попадая комбайнеру в рот и нос, пачкая руки.

-Что за хрень... - начал было он, но в следующую секунду замолчал.

И раздался крик. Полный боли и безумия крик, от которого у агронома и фитопатолога встали дыбом волосы. Вопил Семёныч. Вопил и катался по земле, как ошалелый, дико крича и матерясь. Когда Васильев подбежал к комбайнеру и попытался помочь ему встать, одновременно спрашивая, что случилось, то тоже чуть не издал полный страха крик.

Руки Семёныча были покрыты страшными ранами, черная жижа шипела и пенилась, вперемешку с алой кровью капая на почву. Олегу захотелось блевать, страх подкатил к горлу. В нос тут же ударил тошнотворный запах гнили.

Жижа действовала подобно кислоте, подобно адской кислоте она с неимоверной скоростью разъедала плоть, в некоторых местах уже виднелись оголенные кости. Осторожно Олег подхватил кричащего и плачущего механизатора и вместе с подоспевшим Фроловым повели его в административный блок.

-Да что же это? Эти злоключения когда-нибудь прекратятся? - причитал Фролов.

-Я не знаю. Лучше заткнись и помоги мне донести его.

-Я же делал химический анализ жидкости... Никаких подобных свойств она проявлять не должна.

-Ну может быть вступила в реакцию с человеческой плотью, или просто дозрела. Саня, я не знаю! Я ничего не знаю!

Внезапно Семёныч перестал кричать и выгнулся всем телом. От неожиданности ребята разжали пальцы и комбайнер упал на землю, извиваясь и хватая ртом воздух. Все его тело била сильная судорога, будто через него пропустили электрический разряд. Из носа и рта хлынуло нечто черное. Семеныч закашлялся и принялся блевать черной жижей. Васильев отпрыгнул в сторону, закрывая от отвращения глаза.

В одну секунду Семёныч затих. Тело его в миг обмякло и распласталось на земле. Все закончилось также быстро, как и началось. Наступила мертвая тишина. Олег осторожно взял Семёныча за руку и попытался привести в чувства. Никакой реакции. Пульс не прощупывался.

-Он, что... Умер? - еле живым голосом спросил Фролов и отошел на пару шагов назад.

Но будто в ответ на его вопрос тело Семёныча снова вздрогнуло и комбайнер тихо застонал, прерывисто и часто дыша. Олег обернулся и посмотрел в сторону административных построек.

-До административного здания всего метров сто. Просто давай отнесем его туда и вызовем скорую. Всего сто метров. Сань, пожалуйста, - тихо с дрожью в голосе проговорил Олег.

Фролов лишь еле заметно кивнул в ответ и принялся помогать, брезгливо беря Семёныча за ноги.

-Только давай-ка лучше в лабораторию, а не в административку. На первом этаже находится ветеринарный блок, отделение вирусологии. Вдруг это какой-то неизученный патоген или что-то в этом роде.

Олег кивнул. Моральных сил на ответ больше не оставалось.

***

20:49

До лаборатории повезло дойти без происшествий. По пути Олег вызвонил Диму и вызвал его в лабораторию. Тот как раз занимался визуальным осмотром своего опытного поля и должен был составить заключение по состоянию посевов, попутно описав и запротоколировав все, что касалось неизвестного организма, что буйствовал на его участке, и по возможности выявить положительную или отрицательную динамику. Фролов тем временем набрал кого-то знакомого из россельхоз надзора и санэпидем контроля, кратко изложив ситуацию. Подоспевший Дима помог занести Семёныча в отделение вирусологии. Лаборатория уже была закрыта, но благо у Фролова как у главного фитопатолога имелся запасной комплект ключей и карта доступа, поэтому попасть в здание не составило труда.

Когда раздвижные автоматизированные железные двери медленно открылись, парни уложили Семёныча на стол для осмотра, что стоял в центре лаборатории и одновременно выступал в  роли хирургического стола. Фролов тут же запер двери и нажал на красную кнопку. Электронное табло над входом загорелось, черными буквами на красном фоне выводя надпись: «Не входить! Карантин».

-Так, что дальше? - пробормотал Олег, медленно опускаясь на стул.

-Вызывай немедленно скорую. Я пока кое-что сделаю, - ответил Фролов, копошась у столика с инструментами.

Олег с тяжелым сердцем достал телефон и набрал 03. После недолгой тишины последовали длинные протяжные гудки. Наконец, молодой мужской голос ответил:

-Вы позвонили в скорую помощь. Что у вас случилось?

Олег встал с места и начал быстро говорить:

-Человеку плохо. Мужчина, 45 лет. Лежит без сознания, до этого сильно рвало и были судороги.

-Что еще? - спросили с того конца провода.

Олег подошел к столу. Семёныч был невероятно бледен. Дыхание его было прерывистым, глаза бешено вращались под закрытыми веками. Олег потрогал пульс: учащенный и еле заметный.

-Слишком бледный. Пульс прерывистый и учащенный, еле прощупывается. И...

Сказать он не успел. Его взгляд вдруг упал на лицо комбайнера.

-У него на лице какие-то фиолетовые полосы.

-Под глазами? - донеслось из трубки.

Олег опешил:

-Да. А вы откуда знаете?

-Проверьте, не выпадают ли у него волосы, - сказал оператор, проигнорировав вопрос Олега.

Парень дернул рукой за клок волос и с невероятной легкостью он отделился от головы и остался у него в руке.

-Выпадают... - чуть не шепотом произнес Олег.

-Оставайтесь на территории хозяйства. Мы выслали к вам вертолет с медгруппой. Помощь скоро придет.

Олег снова опешил:

-Да какой нахер вертолет?! Нам скорая нужна!

Но вызов уже был закончен. Олег в ярости выругался.

-Ничего не понимаю. Какой к черту вертолет? И откуда он знает, куда его отправлять? Адрес я так и не сказал.

Но тут Олег вспомнил предпоследние слова оператора: «Не покидайте территорию хозяйства». Откуда в скорой могли знать о том, где они находятся? Или их уже кто-то предупредил?

-Сань, а что тебе ответили в санэпидем контроле? - спросил агроном, пораженный одной догадкой. Фролов на секунду отвлекся от своих дел и ответил:

-Да ничего путного. Сказали, что пришлют группу медиков и биологов. Будут исследовать. Я им назвал адрес. Продиктовал номер Бутеллока, его тоже предупредить должны. Еще обмолвились, что, скорее всего, объявят карантин по области. Настораживает меня этот карантин, если честно. Ладно по району, но по области зачем?

-А про вертолет ничего не говорили?

Фролов поднял на Васильева озадаченный взгляд.

-Говорили. А ты откуда знаешь?

Олег опустился на стул.

-Что-то тут не то, Сань. Мне сказали, что пришлют вертолет. Оператор даже адрес не спросил. Вообще ничего. Спросил только про симптомы. И как-то странно угадал некоторые. Как будто они что-то знают. К чему бы это?

-Мне сказали тоже самое. Сказали мол ждите, помощь идет. Ты больно-то голову не забивай. Я же им сказал, что у нас человеку плохо и что есть риск биологической опасности. Вот они медиков и предупредили. А те может в курсе или догадываются, что это за хрень, вот и угадали. Да и адрес уже знают. Успокойся, мы же с тобой не врачи. По этому оставим это профессионалам.

Проговорив это, Фролов посмотрел на лежащего Семёныча и добавил:

-А вообще, меня эти симптомы настораживают. Сколько лет учил биологию, ни разу о подобном не слышал.

После этих слов парень подошел и потрогал лоб.

-Господи, да он раскаленный! У него температура градуса сорок два точно. И как он при этом еще не помер? Может, водка помогает? Еще бы, с такой степенью опьянения в организме любой микроб скоропостижно сдохнет. Удивительно. Жалко человеческого градусника рядом нет...

-А тебя, типа, только это и удивляет? Я весь день в ахере хожу, - с горечью в голосе усмехнулся Васильев.

-Я не знаю. Давай просто дождемся биологов и сбросим с себя эту ответственность, оставив всю колготу им.

-Ну тут ты прав.

Фролов взял шприц и принялся искать вены на руке, кожа на которой, казалось, побледнела еще больше. Затянув жгут и нащупав более подходящее место, Фролов, осторожно орудуя ветеринарным шприцем, взял немного крови.

-Может быть мы все живем последнюю ночь, - сквозь зубы процедил Олег.

-Еще раз так скажешь — получишь в челюсть, - злобно ответил Фролов, кладя шприц в футляр, - Дим, пригляди-ка за ним.

-А ты куда? - отвлекаясь от телефона спросил Конюхов.

-Мне надо провести кое-какие анализы и написать заключение. Я днем еще пробы почвы заложил на анализ, наверное уже готовы, надо будет проверить. Буду на третьем этаже. Постарайтесь ничего не сотворить, ладно?

-Угу, - буркнул Васильев.

Когда Фролов удалился, Дима продолжил:

-Может радио включить? У меня есть в телефоне. Немного отвлечемся, может и Семеныч в себя придет. Заодно ситуацию на информационном поле проверим. В Интернете ничего нет, но может просочилось в другие СМИ?

-Как хочешь, Дим. Мне без разницы.

Конюхов что-то буркнул в ответ и снова уткнулся в телефон.

Олег не находил себе места. В голове роилось огромное количество мыслей, опасений. Внутри все горело от непонятного нервоза. Васильева терзал страх. Но не понятно, какой природы. Страх перед чем-то сверхъестественным и не понятным? Или страх перед невидимой угрозой, готовой разразиться на весь мир? Возможно, это был страх перед невидимой угрозой. А возможно всего и сразу одновременно.

Но больше всего Олег боялся неизвестности. Неизвестности и невменяемости происходящего. Весь сегодняшний день казался ему дурным сном, пьяным бредом. Весь день, начиная от утренних сообщений, заканчивая случаем с Семёнычем и разговором с оператором скорой. К тому же Астрал по прежнему молчал, что тоже подливало масла в огонь начинающего психоза, что был готов сию секунду вылиться в паранойю.

Посмотрев в окно, Олег увидел полную луну. На улице еще не успело стемнеть, но поздние летние сумерки уже начинали окутывать землю. Полубледный лунный диск грозно возвышался над горизонтом, будто суля беду. Олег посмотрел на часы — 21:06.

Только девять. Время тянулось подобно резине, превращая минуты в часы. Будто замерло, остановилось. Под окном бегали люди, суетились рабочие. Все хозяйство напоминало огромный потревоженный муравейник, но несмотря на вид из окна, Олегу казалось, что уже глубокая ночь. Возможно из-за дикой усталости, возможно из-за давящего страха. Неприятное чувство не отступало даже от легкой незамысловатой музыки, которая звучала из Димкиного телефона и время от времени прерывалась разговорами, но даже это не могло отвлечь Васильева от томных мыслей. Агроном оторвался от созерцания чудных вечерних пейзажей и повернулся назад в комнату. Его взгляд вдруг упал на Семёныча. Еще вчера он был одним из ключевых и самых уважаемых сотрудников, а сегодня лежит подобно чумной свинье в карантине, на операционном столе для скотины.

В очередной раз подивившись нашей жизни, Олег вновь вспомнил о карантине. К чему такие меры? Зачем такая сложность и спешка? Что такого может быть в этом растении? И чем оно является??? Вопросы, вопросы. Ответов нет. Ни одного.

Зачем вместо скорой потребовалось присылать целую исследовательскую группу, к тому же на вертолете? Уж не из Москвы ли делегация? И как медики узнали о сегодняшнем инциденте? С какой целью их так рано оповестили? Но об этом Васильев догадывался, хоть и старался гнать от себя эти мысли.

Дело явно пахло биологической угрозой. Если сверху так оперативно среагировали на сообщение из какого-то провинциального фермерского хозяйства, значит дело действительно пахло керосином. Но что это за угроза? В чем она проявляется и чем может обернуться? Неизвестно.

Возможно она уже нависла над всем миром. Возможно эта оранжевая дрянь подобно адскому спруту уже окутала весь земной шар. Возможно, что нет больше ни Самары, ни Москвы.

Возможно каждый из них уже заражен этой непонятной болезнью, этим кошмарным паразитом, который высосет из тебя все соки, а потом оставит твои гниющие останки где-то в глуши. Олег вдруг вспомнил о фотографиях дяди и о той скорости, с которой ЭТО распространяется.

«Возможно каждый уже заражен» - снова пронеслось в голове.

Но что это за болезнь, которая уже могла распространиться на весь мир? Олег этого не знал. Не знал и боялся, готовый рвать на себе волосы от чувства беспомощности и бессилия.

-А теперь новости на Радио России!

Олег чуть отвлекся от своих раздумий и обернулся, внимательно вслушиваясь в речь диктора. Дима тоже навострил уши, поглощая каждое слово. Но ничего подозрительного по радио не передали. Разве что одно из последних новостных сообщений заставило Олега улыбнуться нервной улыбкой.

-Сегодня утром в районе Тушино в Москве на одном из шоссе насмерть был сбит мужчина шестидесяти трех лет, одетый в рясу священника. Как сообщает портал «Известия», это был настоятель одного из местных храмов по имени Борис Чебышев. Очевидцы сообщают, что отец Борис кричал о каком-то пророчестве и о, цитата: «неведомой до селе угрозе». Известно также, что никаких наркотических веществ, а также алкоголя в его крови обнаружено не было. Один из очевидцев заснял это на телефон.

Когда диктор окончил говорить, в эфир пустили запись, от которой у Олега зашевелились волосы. Сначала слышались звуки оживленного шоссе, звуки машин, клаксонов, невразумительный гул человеческих голосов, что слились в единый гвалт. А затем раздался этот полный безумия голос. Голос полный страха, но одновременно и гнева. Сначала он звучал из далека и перебивался то звуками машин, то другими голосами. Но через секунду он стал ближе и Олег смог разобрать слова:

- … люди, он идет! Покайтесь же! Тьма уже грядет! Тьма рядом! Неведомая до селе угроза! Ветхий завет предостерегал вас, люди! Пророчество скоро сбудется! Иезекииль придет на землю! Придет, чтобы спасти нас! Но перед этим он убьет каждого, кто не уверует в его мощь! Уверуйте же, люди! Только Иезекииль спасет нас! Уве...

Дальше слышится громкий хлопок и свист автомобильных шин, за которым следует пронзительный крик и чудовищный хруст. Ото всюду раздаются встревоженные голоса, возгласы вызовите скорую и просто испуганные крики. В конце записи слышится все тот же голос того же несчастного, но уже спокойнее:

-Бог отвернулся от нас. Бог отвернулся от нас. Бог отвернулся от нас. Иезекииль уже пришел. Он здесь. Он среди нас. Он спасет. Судный день уже наступил. Пророчество скоро сбудется. Иезекииль спасет. Бог отвернулся от нас. Под светом кровавой зари. Под светом кровавой зари. Под светом...

На этом запись оканчивается и диктор продолжил:

-Отец Борис скончался на месте. Подробности расследуются. Тем временем лесники и зоологи жалуются на странное поведение волков, лисиц и собак. Животные ведут себя агрессивно и бросаются на людей. В больницы поступают жалобы на укусы и плохое самочувствие. Также сообщается о странном поведении других животных, наблюдаемое в разных частях света, преимущественно в лесах и джунглях. Мы будем держать вас в курсе, а также напоминаем об угрозе бешенства — вакцинируйте своих домашних животных, а в случае укуса немедленно обратитесь к врачу! А сейчас новости спорта...

-Дим? - начал Олег, - Как думаешь, это весь мир сходит с ума, или только я?

Конюхов оторвал от телефона взгляд и с улыбкой проговорил:

-Да ладно, Олег, ты успокойся. В мире творится такое безумие, так что на то, что мы сейчас услышали, вообще не стоит обращать внимания. Каждый год огромное количество людей сходит с ума или попадает под машину. Так что не парься.

-А то, что происходит с волками и собаками? Тебя это никак не напрягает, особенно с учетом того, что происходит?

-Если честно, то мне все равно. Пусть ветеринары во всем разбираются. Я агроном и меня это не касается. Ну, почти агроном, - проговорил Дима. Олег немного успокоился, но внезапно его взгляд упал на повязку на руке стажера:

-Ты ведь говорил, что тебя укусила собака? Ты...

-Ну во-первых, - начал тот, - это произошло неделю назад. А во-вторых, я также уже неделю хожу на уколы. Так что не волнуйся.

Олег громко выдохнул и схватился за голову.

-Да, ты прав. Я, пожалуй, сегодня перенервничал. Сначала наши поля, потом Семёныч. Еще эти долбанные новости... Иезекииль, заря... Стой!

От громкого «Стой!» Дима слегка подпрыгнул и чуть не выронил телефон из рук.

-Ну что на этот раз?

-Как он там сказал? Кровавая заря?

-Вроде да. Мне как-то без разницы, что этот безумец плел.

-Просто... Как бы тебе сказать?

Олег снова взялся за голову и потер глаза.

-Я уже слышал об этой заре. Как-то в детстве. В очень раннем детстве.

Наступила пауза. Олег снова обернулся на окно. Сумерки продолжали сгущаться, луна поднялась еще выше. С улицы все также доносились звуки техники и мычание коров. Сверчки как и в сотню раз до этого завели свою песню. Одним словом — идиллия. Но что-то в этой идиллии было не так. Что-то чужеродное, чуждое этому миру, таилось в этой сладкой полутьме, готовое в любой момент выпрыгнуть на тебя прямо из тьмы, сверкая белыми когтями и клыками, готовое забрать тебя во тьму и уничтожить тебя, разорвать на части, убить самым болезненным способом, с упоением слушая твои предсмертные вопли.

-Так что там не так с твоей зарей? - Димин голос вывел Олега из ступора.

-Моя прабабка по материнской линии принадлежала к старинному дворянскому роду. Во времена становления коммунизма этот род был раскулачен, родовое поместье разграбили, а члены рода затерялись, кто-где. Кого сослали в Сибирь, кто смог сбежать за границу, а кого-то расстреляли. Но прабабка каким-то образом умудрилась сохранить фамильные ценности и, собственно, свою фамилию — Еремеева. Так что оснований не верить ей, а уж тем более сейчас я не вижу. Но не суть. Часто она мне рассказывала об одном случае, который раньше казался мне просто сказкой, семейной легендой, не более. Так вот, была у моей бабки то ли тетка, то ли двоюродная бабка, не помню, по имени Дарья. И, судя по ее рассказу, в один момент эта самая Дарья чем-то заболела. Вроде, подхватила что-то в лесу. Как прабабушке рассказывала ее мать, а та в свою очередь рассказывала мне, в тот день, когда Дарью принесли в имение, собаки буквально стали сходить с ума, птицы упорхнули прочь. А в последнюю ночь из ее комнаты слышались какие-то странные стоны и крики. Священник, которые приехал из города вместе с врачом, тоже о чем-то предупреждал, читал какие-то молитвы. Прикинь, у нас даже сохранилась бумага, что-то вроде протокола осмотра Дарьи с описанием симптомов, которую написал тот врач. Еще была бумага, которую сейчас бы назвали заключением о смерти. Я эти бумаги лично видел. Неимоверно старые, датированные 1837 годом. Только я оттуда не слова не понял. Все на этом дореволюционном языке написано. Как мне рассказывали, в одну из ночей собаки особенно сильно бесновались, а на утро вроде как умершая Дарья пропала. Причем вместе с отцом. Один из коридоров дома был залит кровью, окно рядом было разбито, а всех собак кто-то хладнокровно и жестоко перебил.

Снова пауза. Олег замолчал и, задумавшись, уставился в одну точку, будто вспоминая что-то.

-И вот время от времени прабабушка часто читала какой-то стих. Мне тогда было лет пять, не больше. Особенно часто это проявлялось непосредственно перед ее смертью. Она все время твердила, что видит кого-то. Некто часто шарил по нашему огороду и часто проникал в подвал дома. Ну по его словам. Часто она просыпалась по ночам и прогоняла кого-то, громко молясь. Часто причитала: «Пусть этот желтоглазый с бледной рожей уйдет». Родители все спрашивали мол, кого прогнать. А она смотрит полными ужаса глазаими в окно и отвечала: «Да вон того, с желтыми зенками». Говорит и на окно смотрит. Комната ее находилась на втором этаже нашего дома, и как она умудрялась кого-то там увидеть, я не знаю. Все считали ее сумасшедшей. Ну, старческий маразм, ты знаешь. И вот после этих видений она окончательно двинулась, пока в одну из ночей не померла. В последние дни она постоянно читала какие-то молитвы, особенно по ночам, при этом не сводя глаз со своего окна. Нам же строго настрого всегда наказывала запирать окна и двери на ночь. И вот о чем я? В перерывах между этими странными молитвами она читала какой-то стих. Я уже точно не помню, но тогда я помнил это очень хорошо, так как слушал этот рэп каждую сраную ночь. Как же там... А, вот...

Олег встал со стула и снова уставился на полную луну, которая за это время стала еще ярче и, казалось, увеличилась. Сделав глубокий вдох, Олег усталым голосом проговорил:

-Во времена лицемерия и раздора
Когда падут добродетелей алтари,
Небеса содрогнутся от молний и грома
И нальются огнем кровавой зари.

После этих слов где-то вдалеке прогремел гром. Дима отложил телефон, из динамиков которого веселым голосом заливался детский хор, запевая песенку про маму, и посмотрел на Олега.

-Слушай, ты меня пугаешь. Ты бы это, завязывал с этим.

Васильев нервно усмехнулся.

-Ага, заканчивай. Скажи это Семёнычу, может он тебя услышит и очнется. Я эту ересь все свое детство забыть не мог. Только годам к тринадцати, слава Богу, начал забывать. Блин, а ведь стих-то был довольно длинный. Черт, никак не могу вспомнить, как дальше... А, точно - ответил Олег и по памяти прочел еще одно четверостишие:

-Когда погрязнет род людской в войне
И горько завоют ветра,
Все человечество сгинет в огне
Мирового погребального костра.

Дима напрягся. До этого он никогда не видел своего наставника таким. Растрепанные волосы, круглые бешено вращающиеся туда-сюда красные глаза выдавали в нем сбежавшего из дурки психа, который что-то пытался втереть не верящим психиатрам.

-Или вот еще, - продолжил агроном, явно войдя во вкус:

-Восстанут мертвые сыны
И явятся по душу твою.
Придут они на зов луны,
Пока я эту песню пою

-Все, хватит! Олег, кончай с этой хренью!

-Ладно, ладно, - протянул Васильев, издавая нервные смешки, - и что самое смешное — я тоже слышал какие-то шорохи. Постоянно. Кто-то шуршал на крыше, будто кто-то лазил на чердаке, или ходил по шиферу. Родители все сваливали на поселившегося под крышей аиста, но я теперь начинаю сомневаться. Ладно. Опустим это.

С этими словами Олег сам опустился на стул и уткнулся лбом в ладони.

-И чем это стих кончается? - вдруг спросил Дима

-Честно не знаю, - устало ответил Олег, - Последнее четверостишие никак не вспомню. Помню только урывками. Что-то про... Про ад, вроде. Да, что-то типа отправляйся в ад. И снова что-то про зарю. Что-то вроде «дорога в ад под светом кровавой зари». Но этого я уже не помню.

Олег замолчал. Дима посмотрел на Семёныча. Никаких изменений. Комбайнер прерывисто дышал и слегка подергивал руками, словно от легкого электрического разряда. Дима осторожно взял его за руку.

-Олег, - испуганным голосом проговорил он, - пульс не прощупывается. Пульса нет. Но он дышит.

-Ну если дышит, значит все нормально. Скоро там эти приедут?

Вопрос, посланный в пустоту, остался без ответа. Олег собирался было выругаться ядреным матерным словцом, но тут радио внезапно замолчало. Из динамика послышались странные помехи.

А после этого прозвучал голос. Но не голос диктора.

Среди помех звучал грубый сиплый голос, звучал то тихо, то громко, временами из динамика слышалось подобие крика и шипения, иногда кто-то посвистывал. Речь была не прерывной. Некто говорил и говорил, явно пытаясь что-то донести до своего слушателя. На радио, которое телефон мог перехватить и настроить на эту частоту из-за сбоя приложения, это было не похоже. При чем говорили не на русском. Это был совершенно другой язык, смесь латыни, которую Олег учил на втором курсе и хорошо знал, и чего-то другого. Будто смесь арабского и финского, с продолжительным шипением и посвистыванием.

Позже к нему присоединился второй голос. Затем третий, четвертый. Уже через пару секунд из динамика на неизвестном и пугающем языке орал уже целый хор сиплых рычащих голосов, временами переходя в ужасающий звериный рык.

Дима взял телефон в руки и попытался выключить радио. На дисплее творилась жутка вакханалия: экран был затемнен, туда-сюда по нему пробегала рябь и помехи. Вместо букв и цифр были какие-то непонятные символы, которые то и дело менялись. Ни на какие нажатия на экран или кнопки телефон не реагировал.

-Сука, еще и телефону мандец пришел... - прошипел Конюхов, вытаскивая из девайса аккумулятор. Гул голосов прекратился.

«Оно издает странные помехи» - пронеслись в голове у Олега слова Фролова, когда они сегодня вечером сидели на собрании. Но вслух агроном ничего говорить не стал, чтобы не пугать уже довольно напуганного стажера.

Олег снова посмотрел на часы — электронный циферблат показывал 21:52.

-Ладно, Дим, - сказал Васильев, - иди сегодня домой. Ты и так поработал на славу.

С этими словами Олег достал из кармана три пятисотрублевые купюры и протянул стажеру.

-Вот, возьми. Считай это сверхурочными, надбавкой за работу в выходной и компенсацией за риск и всю сегодняшнюю нервотрепку. Купи пивка, расслабься.

-Не, я лучше останусь тут. Хочу узнать, что же тут происходит, поговорить с врачами и биологами, -  отказался Конюхов, но деньги все же принял.

-Где вот только их черти носят... Тогда ладно, присмотри за Семёнычем, ладно? Я пойду до Санька поднимусь, узнаю, может он что-то интересное выяснил со своими анализами.

-Ладно, без проблем, - устало протянул Димка и склонился над телефоном.

Олег вышел из лаборатории. Автоматизированные двери неспешно с негромким звуком закрылись. Парень мельком глянул на табло с надписью «Не входить! Карантин» и медленно, погруженный в свои мысли, побрел к лестнице.

Но стоило ему сделать несколько шагов, как он услышал крик. Громкий и душераздирающий крик, полный ужаса. Кричали снаружи. У Олега кровь застыла в жилах. Бросив все и громко матюкнувшись, он пулей бросился на улицу.

Выскочив из здания на свежий воздух, на Олега чуть было не налетел один из рабочих хозяйства. Еле увернувшись, агроном увидел людей, около сорока-пятидесяти человек, которые в панике убегали от стойл с коровами. На лице у каждого был такой ужас, что Олегу на секунду поплохело.

-Что случилось? - крикнул он и побежал по направлению к стойлам.

Никто не ответил. Более старые сотрудники крестились и кричали свят-свят-свят, те, кто помоложе, громко матерились. Кто-то прокричал что-то вроде «вызывайте ментов». Со стороны стойл слышалось громкое коровье мычание.

-Эй, стой! - крикнул Олег пробегающему мимо мужику, - Что там произошло?

-Я хрен знает, что там! - прокричал он, - Мы работали на элеваторе, сортировали скошенную массу. Некоторые ушли отгонять комбайны в ангары. Бабы как раз работали в стойлах, тоже сортировали зелень. Так вот кто-то из них закричал. Мы все бросили, кинулись на помощь. Мужики побросали комбайны и тоже бросились к стойлам. Один вошел, а потом... Потом дико закричал а там внутри... Там кто-то громко заорал. Еще кто-то. Там есть еще кто-то.

-Где конкретно это произошло?

-Вон там, в третьем стойле.

-Ясно, - ответил Олег и бросился в сторону стояла.

-Э, ты куда, парень? Там...

-Я разберусь! Вызывай ментов! - прокричал Васильев, переходя на бег.

На улице стало еще темнее. Сумерки постепенно переходили в ночь. Над воротами в каждое стойло висели фонари, которые освещали пространство, на случай, если работать приходилось в темное время суток. Так было ив этот раз. Фонарь горел, разгоняя темноту у входа, освещая участок треугольной крыши, створки массивных железных ворот и облупившуюся цифру 3 над входным проемом.

Внутри царила полная темнота. Олег остановился и перевел дыхание. Достав из кармана телефон, он включил фонарик и громко прокричал в темноту:

-Кто здесь?!

Тишина. Слова агронома отрекошетили от стен стойла, создавая внутри эхо. Парень медленно, осторожно вошел внутрь, освещая путь меленьким лучиком своего телефонного фонарика. Стояла мертвая тишина. Под ногами зашелестела разбросанные скошенные ране стебли и что-то неприятно захлюпало. И тут в дальнем углу что-то зашевелилось. Олег остановился как вкопанный и направил фонарик на источник звука.

В том самом дальнем углу что-то сидело. Именно что-то. В свете фонарика Олег увидел нечто, от чего его ноги невольно подкосились, а телефон чуть не выпал из дрожащих пальцев. В углу сидело нечто огромное и мерзкое, тихо шебурша и причмокивая. Также мельком Олег заметил, что стены испачканы чем-то красным. Осторожно шаря фонариком, Олег чуть не получил сердечный приступ.

У стены лежало тело того самого мужика, который отважился войти внутрь. Он был весь переломан, конечности буквально были сложены в гармошку. Само тело было разорвано пополам. Ноги лежали у стены, остальное чуть поодаль. Вся стена была заляпана кровью.

Но особо жуткое зрелище представляли коровы. Все буренки были мертвы. Некоторые были таким же образом пополам разорваны. Весь пол был в крови. Кто мог такое сотворить?

«Так вот что хлюпает под ногами».

У Олега началась тихая истерика. Мозгами он понимал, что нужно уходить, но ужас сковал его с головы до ног. Олег боялся не то что бы сдвинуться с места — боялся даже моргнуть или отвести взгляд. В голове бушевал настоящий шторм, позвоночник словно сковало льдом, иглы ужаса больно впивались в его разум, под кожей что-то засвербело. Сердце билось в бешеном темпе. Хотелось плакать.

Нечто снова шевельнулось. Олег еле заметно дернулся, дернув фонарь. Луч света также еле заметно дрогнул. Но никакой реакции со стороны того, кто сидел в том злополучном углу, не последовало.

«Может оно меня не видит» -промелькнула спасительная мысль.

Олег осторожно сделал шаг назад. Снова никакой реакции. Тут же волной накатило облегчение. Есть шанс спастись. Осталось сделать всего десять шагов. Оно (почему-то Олег думал, что это именно оно) продолжало сидеть в углу. Олег посмотрел за спину и увидел горящую красным кнопку аварийного закрытия дверей, на случай, если что-то пойдет не так и коровы всем стадом ринуться к выходу. Нажатие этой кнопки позволяло сразу закрыть и заблокировать двери. Такая же кнопка располагалась и снаружи.

У Олега назрела идея закрыть ЭТО в коровнике. Но сначала необходимо было выйти наружу. Перепуганный парень осторожно сделал шаг назад.

«Отлично! Еще девять!» - мысленно хвалил он себя.

Никакой реакции.

«Еще восемь»

Никакой реакции.

«Еще семь»

Тишина.

«Шесть»...

И тут ЭТО зашевелилось. Медленно оно вышло из своего угла. Олег чуть не завопил. ЭТО было три метра ростом, согнувшись пополам оно ползло на коленях. Ползло куда-то в противоположный угол. В целом ЭТО выглядело как человек, но оно было огромным. Огромного роста, невероятно широкое в плечах. Огромная голова была просто прикреплена к туловищу, никакой шеи не было. Когда нечто подползло к мертвой корове, оно схватило ее своими огромными когтистыми лапищами и принялось обнюхивать.

А затем впилось в нее своими челюстями и принялось утробно чмокать.

Олега чуть не вырвало. Он стоял, дрожа всем телом и смотрел, как эта тварь то ли жрет корову, то ли сосет кровь. Но по какой-то причине, тварь не видела его. Вернее, не замечала луч фонаря, что парень направлял прямо на нее. Но вот сам Олег все видел. Он видел эту мерзкую гнилую кожу на спине существа, видел уродливые струпья и язвы, синюшный цвет кожи и трупные пятна, покрывающие его спину подобно чудовищной сыпи. Видел рваные гнойные раны, из которых сочилось что-то мерзкое и отвратительное. Видел его кости, что просвечивали или торчали из ран.

А еще оно пахло. Пахло настолько мерзко, что хотелось блевать. Пахло трупом, разложением. Пахло смертью.

Олег осторожно сделал еще шаг.

«Пять» - мысленно продолжал отсчитывать он.

Но на попытке сделать еще шаг, Олег поскользнулся на разлитой крови, не громко, но все же прикрикнув и больно ударяясь бедром о железный пол.

Чудовище замерло и затем резко задрало голову.

И обернулось.

На Олега тут же уставилась пара пустых гниющих дыр. Нижней челюсти, как и носа, не было, с верхних огромных клыков и свисающего вниз языка капала темная коровья кровь. Кожи на животе не было, сквозь огромную дыру красовались мышцы и кошмарного вида червеобразными лентами свисали кишки. Оно принялось принюхиваться, безглазая рожа начала бешено вращаться. Кровавая дыра на месте носа начала пульсировать и громко с сопением втягивать в себя воздух. Оно будто бы пыталось оглядется своими пустыми дырами. И нюхало. Очень громко нюхало.

И внезапно оно уставилось прямо на Олега. Уставилось своими чудовищными пустыми глазницами, сверля его несуществующим взглядом. Оно учуяло его.

Медленно тварь принялась вставать. Олег в истерике попытался встать, но вновь упал, на этот раз ударяясь локтем. Телефон улетел куда-то вдаль.

Раздался крик. Не человеческий крик, полный явной угрозы. Крик из самой преисподней. Следом послышалось урчание. А потом тяжелые шаги, которые с каждой секундой гремели все ближе и ближе. Оно было похоже на ребенка, который ел вкусную шоколадку, и увидел новую, еще более вкусную. И сейчас несся у ней на всех парах.

Олег дернулся всем телом, поднимаясь с пола и одним рывком вылетая наружу. Свежий воздух на момент опьянил его, но Олег продолжал бежать, молниеносным движением успев нажать на кнопку. Двери начали закрываться и захлопнулись в самый последний момент, прямо перед уродливой безносой рожей. В ту же секунду оно с грохотом врезалось в дверь. Тяжелые металлические двери страшно изогнулись, но выдержали. За первым ударом последовал второй, за ним третий. Двери продолжали деформироваться. Понимая то, что через несколько секунд оно выбьет дверь и окажется на свободе, Олег бросился бежать.

***

Фролов сидел за столом и битый раз перечитывал и перепроверял результаты анализов. С кровью Семёныча творилась какая-то странная хрень. В ходе анализа удалось выявить посторонний организм, который находился в крови в ничтожном количестве, но тем не менее, почти полностью разрушал ее. Плазма крови была разрушена почти полностью, содержащиеся в крови белки под воздействием огромной температуры начинали денатурировать и разрушаться.

При такой температуре не возможно жить. Но Семёныч жил, дышал и шевелился. По крайней мере в тот момент, когда Фролов видел его в последний раз.

-Это не возможно, - в сотый раз повторял фитопатолог.

В целости оставались только красные тельца, которые начинали странным образом мутировать и видоизменятся, сама же кровь начинала чернеть. И виной всему служил крохотный организм, которого Фролову удалось обнаружить при детальном химико-биологическом анализе образца, перебирая и комбинируя различные факторы и варианты. Раз в десятый ему удалось обнаружить этот маленький организм, который при проникновении в кровь разрушал ее клетки. Просто превращал все в кашу.

-В кровавую кашу, - горько усмехнулся Александр.

Если ЭТО вырвется с территории хозяйства и попадет в какой-нибудь крупный мегаполис по типу Самары или Оренбурга, и в дальнейшем будет распространятся с зараженной кровью, попадая и в другие среды, например в водопровод или Боже упаси в воздух, то последствия могли быть крайне ужасными. Если сейчас же не принять меры, то мир окажется на пороге страшной эпидемии, по сравнению с которой любая чума покажется детской шалостью. Необходимо срочно объявлять пандемическую тревогу. И не только по области, а желательно по всей стране.

Но не только кровь будоражила ум фитопатолога. Анализ почвы тоже обескуражил. В почве было огромное содержание биогенных диаминов, остатков белка и следы декарбоксилирования аминокислот. Еще отмечалось огромное количество путресцина и кадаверина.

Одним словом, почва была полна трупных ядов и следов разложения. И пахла она соответственно. Будто в полях было захоронено сотни две людей. К тому же почва неприятно пахла гнилью и издавала запах прелой и тлеющей листвы.

Как пахнет на кладбище.

От размышлений Фролова прервали крики с улицы. Фитопатолог поднялся со стула и подошел к окну, разминая затекшую спину. Подойдя к открытому на форточку пластиковому окну, он тут же закрыл его, чтоб не слышать посторонних звуков и лишний раз не отвлекаться.

Захлопнув окно и повернув ручку, Фролов остался в полной тишине. Поправив на себе одежду, фитопатолог направился к столу с намерением взять телефон и снова позвонить в санэпидем контроль. А то что-то они запропастились, да и вскрылись новые факты, которые необходимо было сообщить.

Но внезапно в окне что-то промелькнуло. Фролов резко остановился и обернулся. Ничего. Лишь поздний вечер и луна. Но стоило ему вновь отвернуться, как в окне снова мелькнуло что-то черное. Фролов опять обернулся и, продолжая смотреть на окно, взял мобильный и набрал нужный номер. В душу закрался легкий страх. Александр, продолжая слушать гудки, отвернулся и посмотрел на свои бумаги — результаты исследований за весь день. Но тут послышался этот звук — звук легких ударов по стеклу, будто кто-то стучал в окно или начинался дождь. Фролов снова уже со злостью обернулся. За окном никого не было, дождя тоже не намечалось. Он уже хотел было открыть его и проверить тщательней, заодно дав шутнику по шее, но тут на том конце провода раздалось слегка сонное и недовольное «Алле». Фролов начал было говорить, но вдруг этот звук раздался снова. В ярости парень обернулся.

И столкнулся с НЕЙ взглядом.

На первый взгляд оно напоминало женщину. Но лишь на первый взгляд. В той стороны стекла на Фролова уставились два горящих огнем желтых фонаря, что уставились ему прямо в душу. Ее длинные волосы свисали чуть ли не до колен, женское лицо искажал страшный оскал. А ее зубы... Это были настоящие пики, торчащие из ее маленького ротика и упираясь чуть ли не в нос. Она была неимоверно бледная и тощая, одежда неуклюже свисала с нее, будто ненужная кожа. Каким-то образом она держалась на стене и смотрело в его окно.

Окно третьего этажа.

Сидело и стучало по стеклу своим ногтем, создавая тот самый звук. Фролов хотел вопить от обуявшего его ужаса, но ноги словно приклеились к полу. А она продолжала смотреть и стучать по стеклу, ехидно и жадно улыбаясь. А затем она ударила лбом по стеклу, по которому в ту же секунду расползлась паутина трещин. Чудовищная улыбка стала еще шире. В одну секунду она высунула изо рта черный язык и прислонила его к окну, облизывая стекло не сводя при этом с Фролова своих желтых светящихся глаз.

Сам Фролов стоял и смотрел на ЭТО. В первые секунды две он даже не понял, что это. Потом же его накрыл ужас. Фитопатолог застыл на месте и продолжал смотреть ЕЙ в глаза, будто спрашивая: «Что ты такое?» Еще несколько секунд он просто простоял в ступоре, от страха потеряв способность думать. В себя его привел только второй удар по стеклу, которое еще больше покрылось трещинами. Только тогда он понял, что нужно бежать. Бежать от НЕЕ как можно дальше. Спасать свою жизнь и прятаться, молясь, чтобы это исчадие ада тебя не достало.

Когда существо в третий раз ударило лбом по стеклу и на пол посыпались мелкие осколки, Фролов сорвался с места и ринулся в лабиринт темных неосвещенных коридоров лаборатории.