Коляда

Коляда

В самой чаще непроходимой тайги, за широким оврагом, где из маленького ручейка брала начало быстрая река, с давних времен обосновалось селение нелюдимых, очень крепких и мужественных людей, что строго соблюдали истинную веру, которая, как им казалось и была тем стержнем, что обосновало матушку Русь и заставила встать на колени перед ней всех врагов.

С принятием христианства они стали гонимы отовсюду, их истребляли огнем и мечом,, но они не переставали верить в своих богов и надеясь на помощь людей- великанов, шли и шли дальше, сохраняя свою самобытность и старались держаться подальше от глаз сил нового могущества и власти, против которой они собственно не были, но считали все новое печатью зла на истории того, что для них была эта самая- Русь.

В этой древесной империи- срубы- пятихатки, в которых жила элита, воины и шаманы, чередовалась с землянками мелких крестьян и охотников, которые обеспечивали себя и всех остальных едой. Здесь почти никто не помнил, откуда они пришли на эту землю и сколько лет держат оборону от остального мира, но шаманы что из уст в уста передавали своим приемникам поговаривали… Но то ли такова память человеческая, а то ли желание одних приукрасить, а желание других уберечь своих соплеменников от лишней информации, каждый раз, в разные времена предание об их появлении в этих местах звучало по разному.

Старший шаман, которого все называли коротко и просто- Рыжий, эту историю рассказывал так:

Со строительством крепости от набегов князя Черниговского у князя Юрия начались распри с язычниками, во главе которых стояла Варвара. Она предостерегала князя от всяческих построек на холме, указывая на древние капища. Но кем для великого князя- основателя Московии, была старая ведунья. Против топоров воинства Варвары вход пошли булатные мечи дружины князя. И тогда, когда могла пролиться кровь, старая Варвара взяла в руки фигурку бога Одина, которого место было на капище и бросила в ноги воинов князя и закричала: Вот он разрешит- будет здесь крепость и будет град великий, а место на коем я стою будет для врагов неприступно… А коли нет, то будет все здесь проклято и не будет ничего…

В тот же день началось строительство… Варвара и несколько старейшин остались наблюдать за всем этим, но велела уводить из этих мест стариков, женщин и детей. Водрузив над своей головой деревянное изваяние бога Велеса храбрый Светозар увел людей. И где бы они не находили пристанище, отовсюду были гонимы. Им кричали: Сожгите своих истуканов, отрекитесь от множества своих богов и поклонитесь одному! Кто то так и делал… А кто то шел за Светозаром дальше. Ему уже и свои стали говорить: Остановись! Мы в пути несколько лет, наши ноги устали, на них кровь и мозоли. Даже наши боги отвернулись от нас. Мы рождены на земле и должны жить на земле, которая нас кормит. А разве у путников, идущих в некуда есть земля.. Есть пища? И вот, когда после пяти лет и в самом начале пятой зимы не стало веры Светозару и немногочисленные люди, что уже не хотели идти дальше, тот самый Велес, что был у воина в руках вспыхнул и стал гореть от яркого солнца. Светозар испугался не на шутку и поклонившись своему народу попросил у него прощения и признал, что вера Иисуса сильнее и он не будет против если кто то пойдет и примет его веру за вратами града, который виден за большой рекой. Именно в этот момент из леса, что был у них за спиной вышел великан в белых одеждах и молвил, поклонившись странникам: Люди не хотят признавать наших заслуг… Выросли поколения, что даже не ведают о нас. И дело не в том, кому и во что верить… Дело в том, что людям во имя своего величия не нужно теперь знать о нас. У них теперь есть страх не сотворить греха! Но мир живет пока живы традиции, что привили вас- мы! Мы, что не можем больше нести вам свои учения, не хотим быть рядом с вами, но всегда в отличие от вас помнящие и знающие о смертных в этом мире… Ты, храбр, слуга Велеса и принял верное решение. Оставь семь воинов, что пойдут с тобой дальше… Остальные пусть идут к вратам Новгорода и хранят там наши традиции. Внизу, за косогором есть рыбацкий плот. На нем огни переправятся на другой берег. Ты же и избранные тобой оставайтесь здесь. Завтра, как только встанет солнце на реке под красными парусами появится судно. Оно пристанет к берегу, чтобы залатать дыры в боку. Помогите им и попроситесь на судно… Оно держит путь к гипербореям… Правда те давно уже ушли в параллельный мир. Ваша же миссия не они, а основать в чаще непроходимого леса империю добра и памяти человеческой, что однажды понадобится Велесу.

Долгая дорога была у Светозара с семью отважными добровольцами и экипажа с обученными людьми купца Андрея, что держал свой путь на русский Север, наслушавшись рассказов от воинов хана Батыя о несметных богатствах в недрах земли. Их небольшое суденышко было раздавлено льдами одной из могучих рек.. Перезимовав зиму в вырытых в земле жилищах, по весне из Поморья они двинулись к белым горам и вдоль них шли далее на юг в большие леса, где нашли то, за чем и проделали длинный и опасный путь. Это драгоценные камни… Но как только первая находка оказалась в их руках с трех сторон в них посыпались, из за могучих деревьев, стрелы и очень странно одетые в меха, узкоглазые люди на непонятном языке начали умолять вернуть находку назад в землю.

Шорцы, коих было не менее сотни и в большей своей части женщины и дети, отвели русских к своему шаману и длинная и абсолютно непонятная беседа с ним и стала началом города Велеса. Правда понадобилось много лет, чтобы научиться понимать друг друга… Поскольку русским никак не давался язык местных старожил, то старожилы стали учить русский, которым овладели почти все. Холм, на котором похоронен Светозар, наш отец и основатель, ныне считается святым местом. Все перемешалось за много лет и теперь никто не знает, кто из нас русский, а кто истинный шорец. Но если бы не в то время междоусобная война двух племен, что загнало в тайгу проигравшись, то может быть и ничего бы и не было. Конечно же град Велеса воздвигли не там, где были найдены камни. Опасаясь, что спасшие от расправы соседнего племени их гости, снова что то найдут, аборигены поплутав месяц с ними, двигаясь на север и разбили свой лагерь. По поверьям шорцев брать что то, что родит земля- все равно, что убить ребенка. Брать можно только то, что на поверхности, а не внутри. Исключение- глина и песок…

Ну, а далее шаманизм перемещался с языческими богами русских пришельцев и родилась новая строгая религия, что проповедовали только в этом месте.

А у этой красивой истории, наверняка бы не было бы продолжения, впрочем, если это можно считать продолжением, если бы не дальнейшие события, о которых речь будет впереди.

Светозар, потомок того самого Светозара в седьмом колене, стоял, облаченный в теплые шкуры, опершись своей мощной рукой о молоденький кедр и созерцал, падающий с небес снег и то, как на святой поляне возводят сооружения для праздника. Сильный не на шутку мороз конечно же не мог стать помехой для веселья, но что то тревожно было на сердце. Он хотел было крикнуть мастеровым, что столб для коляды надобен повыше, но краешком глаза увидел как издали к нему по сугробам мчится Рыжий. Сердце заколотилось еще больше. Обхватив руками огромную палицу Светозар повернулся в ту сторону откуда бежал шаман и прокричал: Что худого, Рыжий? С хорошим, ты ко мне так не бегаешь!

Запыхавшийся шаман, споткнулся и уронив в снег бубен и головной убор из меха лисицы, замазал руками и заголосил: Князе, вас матушка Анна к себе срочно зовет! Беда! Беда для всех слуг Велеса!

Анна- ведунья и глава языческой общины, стоящая над всеми охотниками и воинами. Ее боялись и преклонялись все старшины, шаманы и конечно же сам князь, что не мог без приглашения одного из шаманов переступить порог ее дома. А то, что послание явиться было передано через главного шамана и вправду не сулило ничего хорошего. Князь Светозар гневно посмотрел на неуклюжего шамана и не дожидаясь, когда тот наконец поднимется, пожурив работающих, широкими шагами полагал к крайнему дому, что был у самого капища, за четырьмя высокими соснами и низкорослым кустарником.

Анна, единственная, кто кроме самого Светозара была обучена грамоте. После того, как ей еще в детстве открылся дар предвидения старшая племени язычников Мария назначила ее своей преемницей и стала обучать известным ей самой наукам. Это уже потом та, пред кем трепетали все шаманы, а мужчины заглядывались на ее красу, выбрала среди всех воинов Светозара и дала ему знания, которые получила от усопшей владычицы и после того, как посчитала, что все знания усвоены, назначила его князем.

Не стой на пороге! Заходи живее! — услышал князь голос старухи, как только подошел к ее дому. Ведунья поклонилась князю, он в ответ ведунье и они вместе прошли к печи, на которой в горшках что то варилось вкусное. Усадив гостя на земляной пол Анна схватилась за свою голову и погрузилась в транс, произнося какие то гортанные звуки, которым ее научила природа. Вернувшись в реальность она схватила руку Светозара и тихо сказала: Завтра праздник, князь, но он может быть последним для всех нас. Богиня Лада- заступница всех женщин не велит мне причинить боль и страдание той половине человечества, что дарует новую жизнь человечеству… Прошлой ночью охотники нашли в лесу двух женщин и малого мальца… Семь человек мужчин, что везли с ними на каторгу, напали на царевых слуг, обезоружили их и бежали… Троих, как утверждают женщины догнали и убили… Еще трое думается замерзли, заплутав в тайге. Последний мужчина умер на руках у этих женщин, что тоже уже распрощались с жизнью… Но их нашли охотники и привели ко мне. Сейчас они у Рыжего в избушке… Все было бы хорошо! Но во- первых эти женщины совсем не просты, они дворянки высокого сословия… А во вторых на каторгу их везли за веру… Не нашу! Христову веру!!! Но по старому обряду! Всего я не поняла… Но у меня страшные видения! Я вижу, как казенные люди жгут наши дома и людей… Дозорные, что подчиняются тебе видели верстах в семи отсюда вооруженных людей в форме и на конях… Что скажешь, Светозар!

Князь задумался и после долгой паузы сказал: Кажется, ты- Анна еще в юности меня учила, что чтобы сохранять веру и традиции не нужно перечить слугам власти Царевой, но держаться от них подалее… Если что, то отдадим женщин в обмен на спокойствие нашей общины. Да и кому мы нужны, чтобы жечь нас? За что?

За веру, Светозар, за веру! — ответила Анна и встав быстро подошла к тайнику в дальнем углу комнаты и что то извлекла оттуда. С этим она подошла к Светозару и сказала: Берестяные свитки описывают страдания и как несколько лет водил по Руси свой народ, твой предок, что носил такое же имя. А вот эта книга, книга которую я вчера забрала у двух этих женщин. Она называется — Библия. И там есть одно место, где сказано, как еврейский народ водил по пустыне пророк Моисей. Почитай! Истории очень схожи… Но не в этом дело… Дело в том, что одна вера это острый клин для другой, когда кому то, имеющему на Земле большую власть, нужно стереть людскую память и заставить подчиняться одному себе. Так было и так будет. А истина — тайны, хранящиеся в колыбели, то есть в язычестве…

Тебе надо поговорить с этими женщинами и пригласить их на праздник и пообещать им, что пока они у нас, то не один волос не упадет с их головы. А я позабочусь о царевых слугах. Поверь мне, что у меня есть то, что заставит их забыть про беглянок.

Светозар поклонился и не дожидаясь разрешения покинуть дом, вышел своими тяжелыми, семимильными шагами, направившись к шаману.

А Анна убрав все в свой тайник стала просить совета у филина, что мирно сидел все это время на жерди над печкой.

Конечно же Светозар был наслышан об беседах Анны с филином, что внимательно ее слушал, но никогда не отвечал ибо был все-таки птицей, хоть и мудрой. Вот и Светозар, что не давал обета Анне никому не рассказывать о беглых женщинах, решил тоже посоветоваться с мудрой птицей, со старейшиной и бывшем храбром воине Третьяком, что носил на шее оберег из дерева с изображением знака Одина. Действительно избушка, более сейчас похожего на лесовичка или лешего строго деда тоже была крайней, но с другой стороны. Немного притомившись князь замер возле лестницы, по которой надо было взбираться до двери, что была на семь локтей высоты от земли. Но сейчас, при таком глубоком снеге всего то локтя на три или два с половиной.

Что надо? — со спины грозно прокричал князю Третьяк и рассмеялся, признав в госте Светозара. Потряс перед ним добычей из двух глухарей, старейшина по — отцовски обнял Светозара и велел залезать в дом.

Небось про женщин пришлых совет пришел держать- спросил он на ходу, чем очень удивил князя и не дождавшись от того ответа велел присесть на дощатый пол сам и ответил на свой же вопрос: А то зачем же? Ведь к лешему, коим меня люди кличут только за советами и ходят. Ведь он, как мудрая сова у Анны, но в отличии от той не только думает, но и говорит. А я ведь так скажу! Отец мой, что когда то кузнечное дело вам сюда принес тоже пришлый был, тоже беглый каторжанин. Думаешь ему или мне вера ваша нужна или он, как ваги шаманы разговоры с небесами вел. Нет! Он жить хотел и вы его спасители были. И он вам, как богам, даровавшим эту жизнь и служил. И мне велел… А тут речь о женщинах идет. Она же жизни основа и земная богиня. Нельзя их без помощи оставить и выдавать холуям царским не надь! Да и ужели это ваш с ведьмой Анной секрет, то я леший и мне его знать вперед всех вас положено.

Старый дед скинул с себя лохматые, дурно пахнущие волчьи шкуры и развел при помощи двух камней в глубокой выемке в полу огонь, принялся, не обращая внимания на гостя ощипывать птицу и палить ее на костре. Неприятный запах и дым окутали все жилище. Князь морщась поднялся и леший зло крикнул: Ну, извини, князе! Кушать очень хочется, потому и спешу с приготовлением. А совет мой таков: К Рыжему не ходи, женщин пока не показывай общине. Пусть пока хоронятся наших. Так и скажи Анне… До коляды их допускать нельзя! Пусть шаману приказ такой даст. Вот если тихо после праздника будет, тогда и познакомишь их с народом… Я этих птиц в версте отсюда добыл… Слуг царевых, как тебя видал! Ищут их! За веру бы они так не бродили по чаще, а значит что то посерьезнее за ними, раз служивых по тайге гоняют, что и загинуть в этих местах могут… Думаю, коли их карачун с их лошадьми к себе не заберет, то аккурат к пиршеству на нас и набредут. Так, что проси Велеса беды отвести от всех нас. Лучше ж уж лучше карачун им, чем красный петух нам.

Задумавшись и рассердившись на Анну вышел от Третьяка Светозар и едва волоча ноги побрел к своему жилищу. Пошел к нему, но надвигающаяся ночная мгла остановила его и он завернул к землянкам мастеровых, найдя одну пустую влез в нее и укутавшись шкурами уснул. Суровой зимой простолюдины и не избранные богами старались для тепла находиться в землянках по несколько человек, вот поэтому в эту пору года многие землянки были пусты.

Разбудил по утру Светозара чей то громкий смех. Мысли князя переключились от беглянок к празднику и выбравшись из не совсем теплого, но весьма уютного убежища он поспешил наконец к своему дому, к жене и детям. Ведь на праздник необходимо независимо от звания и положения в общине ходить семьями. Причем если учесть, что в общине царил матриархат не мужья, а жены вели на сходы и праздники своих мужей. Если женатый мужчина приходил один, до или после своей жены, то считалось, что это уже не семья и мужчина вышел из подчинения и его можно выгнать за порог, поменяв на другого. Единственно кого нельзя было обсуждать- это своенравного Светозара.

Коляда! Коляда это праздник Солнца, что рождается вновь. Злая ведьма Зима похитила младенца и превратила его в лютого, маленького волченка. Именно в честь него назван месяц лютый, что соответствует февралю месяцу. Чтобы расколдовать животное надо сжечь шкуры животных и выпустить дух Солнца наружу и вот тогда то и приходило время коляды. Пиршество совпадало с днем зимнего солнцестояния, впрочем про которое не было речи в языке, но именно рождению нового, вслед за чем приходит цветущая весна и был посвящен этот великий праздник.

И хоть чары ведьмы, которой служил Карачун, были еще сильны и солнечный свет был еще слаб и не давал тепла. Но его можно было приблизить именно сейчас, открыв свету солнца душу, что станет преградой для любого зла.

Обход дворов с «солнышком», пение колядок, с обращением к духу Виноградню и духу Коляде с просьбами хорошего урожая летом, и усмирения сил природы, «кормление Карачуна» — все это было неотъемлемой частью празднества. Поедая обрядовое печенье в виде коров (каравай, рогалики), поминали Тура или Овцы, чье мясо готовили на открытом Детям и женщинам вместо жертвенного ягненка давали печенье в виде бараньей головы (баранки, кренделя). Непременно нужно попробовать отвары и напитки.

Именно ими и пахло с утра в каждом дворе языческой общины. Ряженые в шкуру животных и размалеванные люди, символизирующие добрых духов, входили в каждым дом и дарили колядку, специальную песенку за что получали вознаграждение. Главным богатством в любом доме всегда считался хлеб. Чем больше не скупился хозяин на ватрушки и пироги, тем больше счастья желали ряженые этому дому и тем выше были ожидания его у хозяев. Ну, а вечером… Вечером язычники разожгли повсюду костры и начались веселые игрища. Пока дети и женщины водили хороводы, самые сильные мужчины мерились удалью и силой. Голыми руками нужно было залезть наверх по обледеневшему гладкому столбу и скинуть вниз оттуда коло- колесо от телеги, а потом быстро слезть поджечь колесо на кострище и закатить его в гору.

Ну, что князь, померимся силою! — с издевкой спросил у Светозара молодой Измир, что сильно не любил князя за его нерешительность. А, давай! — ответил князь и скинув с себя шкуры устремился к столбу. Жена, красавица Варвара, черноволосая и высокая одобрительно вскрикнула и позвала детей. Сильное улюлюканье и громкий смех подбадривали Светозара, что легко добрался до верха столба и уцепившись за него легко скинул вниз и начал спускаться, в то время, как Измир был еще на середине столба. Подбежав к костру князь крикнул сопернику: Жду, тебя, брат! и поджег и побежал с ним по ледяной горке лишь тогда, когда Измир стал рядом с ним. Почти на самом верху горки ноги Светозара, поехали вниз. Он упал и скатился в большой сугроб под общее неодобрение, а оказавшийся быстро наверху горы Измир издал громкий победный клич.

Побежденный князь, как бы выражая презрение самому себе поднялся и предпринял вторую попытку. Колесо еще не успело сгореть, хоть и было уже черным, на этот раз со словами: В гору вкатись, с весной обернись! выполнил задачу и там наверху похлопал одобрительно по плечу победителя. И тут стоя на возвышении его взгляд пал на ведунью Анну. Рядом с ней стояли две женщины в богатых, но рваных одеждах.

Кто разрешил? — закричал он- Почему на празднике чужие! Велес не дозволил мне пригласить их! Кто ослушался Велеса, кто достоин презрения и кары?

Я! — ответил рядом стоящий Измир- Я пригласил беглянок ибо шаману было видение, в коем Велес просил опасаться твоей нерешительности, что может погубить нас всех. Ты, только вспомни охоту на медведя! Твоя нерешительность и трусость стоила жизни моему отцу. Ведь только у тебя еще оставались стрелы, а ты начал возносить мольбу небесам о своём спасении, пока медведь жрал отца.

Светозар не стал перечить Измиру, хоть и мог легко доказать, что все было не так. Он лишь окинул дерзкого юношу злобным взглядом и спустился вниз. Поравнявшись с Анной он прошипел: Колдунья! и не одевая на себя шкуры, забыв про жезл своей власти- деревянную палицу поспешил удалиться со святой горы. Да, он был в гневе и ярости, но портить пиршество никому не хотел и решил объявить от отречения данной ему здесь власти, на следующий день, но не сейчас, что конечно же вызовет Дж гнев не только народа, но и богов.

Вбежав в дом, он развел огонь в печи, высекая искру из камней. А затем поудобнее устроившись и тепло укрылись уснул на земляном полу.

Но спал он недолго. Проснулся от криков и тепла, от которого стало невыносимо жарко. Поднявшись он поспешил к дверям, но те были подперты чем то с другой стороны, а сквозь деревянные стены мазанки внутрь сочился едкий дым.

Мне бы силу Перуна! -воскликнул Светозар и подняв руки к потолку вознес хвалу богу Велеса и с разбега попытался выбить дверь еще раз. На этот раз она рухнула и князь вылетел наружу лицом в снег, прокатившись по небольшому крыльцу. Когда он приподнялся, то даже в темноте ночи смог разглядеть две очень интересные вещи. Первое, это то, что едкий дым струился из под земли, а второе- небольшое, но довольно толстое полено, видимо которым и была подперта дверь.

Вдалеке на святом месте еще веселился народ и поблизости никого не было. Я не прав- сказал сам себе Светозар- Боги сердятся на мою черную душу во время ее гнева. С крыши его дома во время общения с самим собой вспорхнула сова и полетела к ближайшему кедру.

Светозар проводил ее взглядом, затем зашел в дом и взял шкуры в которые можно было облачиться и побрел на поляну, с которой не желал в чудную, морозную ночь расходится его народ.

Проходя мимо не затухающего костра, за домом ведуньи Анны, что поддерживали хранители огня на тот случай, чтобы не мучатся с высечением искр из камней, а зажечь от него факел и принести таким образом огонь в жилище и разжечь печь или такой костер, чтобы согреться и приготовить пищу. Прошел и неожиданно вспомнил о сильном лесном пожаре, что обошел летом стороной жилища общины, но все началось с дыма из под земли. Именно Анна и решила, что незатухающий костер возле святой поляны разгневал богов и перенесла его к своему дому, а на жертвенный камень были принесены щедрые дары. Все обошлось, хоть огонь был и близок от их селения, если не считать гибели в огне двух молодых охотников, чьи души покоятся ныне на капище. Именно души, а не тела ибо от них остался только пепел и пара костей.

На святом месте еще было достаточно много народу. Ряженые делились добытым. Рекой лились хмельной напиток из таежного хмеля и бодрящий горячий напиток из разных трав и коры кедра, что дарил голову не хуже. Женщины и дети все еще водили хороводы, шаманы читали свои заклинания…

Светозар улыбнулся, сам не понимая чему. Наверное ему передалась всеобщая радость большого пиршества. Находясь на расстоянии от хоровода он не спешил присоединиться к действу и решил сначала найти то место, где бросил свою одежду и палицу. Но в темноте ночи и легком, но крупном снежке, что вновь посыпал с небес это было невозможно. Ему бы очи Третьяка, коему ночная мгла не помеха и который бьет глухаря, что находится под снегом с расстояния десяти сажень, пуская стрелу, как он утверждает- по запаху. Но, увы! Таких способностей у главного воеводы и князя общины не было.

Ничего не найдя, Светозар подумал о Измире. Стоит ли обижаться на горячего отрока, коему еще далеко до настоящего мужа? А медведь? Да знает ли он, как это было? И у названного князем в голове проплыла картинка того летнего дня. С десяток женщин низкого сословия полоскали шкуры в ручье. Вдруг рев и медведь, вышедший из чащи побежал прямо на них. Дозорный, коим был отец Измира, завидев панику среди женщин, схватил лук и стрелы и бросился отрезать путь мишке, отвлекая его на себя. Другой дозорный поднял голосом тревогу и призвал на помощь охотников и воинов. Подчиненные Светозара не слушали советов охотников и начали палить из луков куда не попадя. Несколько стрел, пущенных с большого расстояния попали в медведя, не причинив особой боли, но сильно разозлив его. Пока сам Светозар заходил с тыла он потерял колчедан со стрелами в болоте. В руках у него оставалась лишь одна. Он засел в кустах, подав знак головным убором, чтобы отец Измира гнал зверя на него. Но тут откуда не возьмись из за сосен выскочил Третьяк с копьем. Разъяренный медведь переключился на него. Защищая старика, что вряд ли мог убежать от медведя отец Измира догнав косолапого стукнул его пинком, а когда тот развернулся к нему, то стал бороться с медведем. Светозар выскочил из укрытия и пустил свою стрелу. Та попала в спину, но не медведя, а человека, отца Измира. Князь пошел на медведя голыми руками, думая, что зверь сосредоточит внимание на нем и отпустит жертву. Но того момента, когда раненый стрелой, вскрикнул от боли и расслабил свои руки, что впились в пасть медведя, хозяину этих мест, хищному зверю этого мгновенья хватило, чтобы нанести смертельный удар человеку, разодрав ему грудь. Будто опомнившись, что он наделал, медведь отпустил истекающего кровью отца Измира и прыгнул на старика с копьем. Светозар набросился на медведя сзади и начал душить, повалив его на себя. Третьяк пытался нанести удар копьем. Силы Светозара были на исходе и медведь почувствовал это. Он освободился за счет своего веса, больно наступив на ногу князя и издав рык в сторону опешившего старика, уважая силу и удаль, чуть не повергнувшего его, бегом убежал в тайгу. Подоспевшие на помощь Измир и пара воинов общины увидели только стрелу… Стрелу, на которой лежал Светозар. Видимо ее выронил отец Измира. Молодой воин и хороший охотник поспешил объявить князя в гибели отца, нерешительности и трусости, потом уже рассказывая всем иную версию произошедшего. А поскольку Третьяк не опровергал слова Измира, хоть и знал, как было на самом деле, то с тех пор и пошатнулась власть князя. Его не слушались охотники и перечили воины. И если бы не Анна, что раз и навсегда на совете старейшин положила этому конец сказав: Прав тот у кого власть, а не тот у кого молоко на губах не обсохло. Велес на стороне князя, а не простого охотника, что не заслужил доверия богов.

Все еще переживая эту историю Светозар бросил взгляд на капище, туда где находились жертвенный камень и идолы Велеса и Лады… Посмотрел и протер глаза. Кажется ли ему в темноте или на самом деле там нет того огромного сугроба, что был еще днем… Нет сугроба и из земли идет дым.

Вот он знак богов! — подумал Светозар и устремился к тем, кто водил хороводы вокруг костров.

Слушай меня! — заорал он- Я князь Светозар, что призван небом и Велесом! Народ остановился, перестал кружить в ритуальном танце, в эту главную и праздничную ночь и неодобрительно загудел. Слушай меня! — повторил князь- Иногда поступок может разгневать Велеса! В канун этой ночи, я- ваш князь, ослушался ведуньи, ослушался женщины… И мне нет прощения! Ибо речам богини, живущей среди нас, я внял словам старца, отец которого еще жил среди нас, но не был посвящен в нашу веру. Ведь зачем то послал Велес нам двух женщин с отроком, что бежали от слуг власти… Все во власти Велеса, но мой разум затмил Один, амулет которого на шее старика, коему я доверился и что знает все о гибели отца Измира, но молчит… Присланные нам небом и Ярилой богини должны быть с нами… Ибо этого хочет Велес, что рассержен на меня… Его гнев в виде дыма идет из под земли, на которой стоит мое жилище. Дым струился и оттуда, где стоит жертвенный камень с дарами и местах, откуда нас слышат Велес и Лада. Я боле не князь вам, ибо разгневал богов. Собирайте совет и назначайте нового… Но! У ведуньи Анны есть берестяные грамоты и писания, писания есть и в тайнике моей жены, писания есть и у шамана Рыжего… Из надо соединить! Соединить и научить понимать их всех в нашей общине ибо сохраненное слово- яркий свет солнца. Разве солнце светит только князю, ведунье, шаманам и старейшинам. Нет! Оно светит всем. Ласковый Ярило заботится о благополучие и урожае. Почему же свет, что письмена достояние только тех, кто избран Велесом, а не всех. Я князь ваш, Светозар, отрекаюсь от власти Велеса и имени своего. Отныне я только человек, живущий и направляемый разумом наших богов и имя мое отныне Коляда ибо мне пришло озарение с небес в эту священную ночь…

Хорошо, Коляда, коль ты не торопишься поведать веление нам Велеса! Мы видим дым из земли и уважаем волю Велеса! Будь по твоему! — сказала подойдя к князю ведунья и попросив тишины добавила: Священная ночь закончена! Нельзя радоваться в тот миг, когда боги гневны. С восходом солнца мы все соберемся здесь на совет и всем миром примем решение. А пока ступайте в жилища и будьте тихи, как тихи днем совы.

Светозар, ставший Колядой поклонился Анне и подойдя к жене и детям склонил голову. Обняв их всех по очереди и вознеся руки к небу он молвил: Пойдемте в дом! До рассвета мало времени! Велес решит наги судьбы, как лучи светила осветят землю.



Когда небо затянуто свинцовыми тучами и с них сыплет снег, то живущим без времени, трудно определить когда именно наступает этот рассвет. Поэтому на общий сход каждый пришел по разному. Как только кто то приходил на святую поляну, которую также называли и святой горой и местом Велеса, то не дожидаясь остальных он садился на колени и возносил свою молитву идолу Велеса. Женщины после этого обращались с просьбами к Ладе, а мужчины подходили к соснам и читали заклинания против злых духов.

Коляда пришел на сход с женой одним из последних. Позже пришла только Анна и Рыжий с женщинами. Дым еще сильнее валил из под земли, поэтому молились все очень долго. Наконец ведунья призвала всех послушать ее. Все собрались вокруг нее и народу надо сказать было немало- четыре сотни, девять десятков и пять человек, вместе с беглянками, без их отпрыска.

Ведунья сразу перешла к главному, заявив, что грамоту знают Коляда, его жена, четыре шаманам, три старца и она сама. Поэтому народ поровну будет поделен и заниматься будут у десяти избранных Велесом. Далее она перешла к тому, что многие просто не достойны богов ибо живут в землянках, а это значит просто не хотят быть достойными ибо просто в них живет лень… По весне это положение надо исправлять. Быть избранным Велесом, читать написанное и жить, как зверь- в норе- это не для тех, кого любит Велес.

Затем старшим воином, то есть воеводой был Анной назначен Измир, Коляде же было пожаловано звание- говорящего с богами и он был поставлен над всеми шаманами.

А далее Анна попросила одну из пришлых женщин рассказать об их беде.

В центр круга вышла та, что была помоложе и сказала:

Братья и сестры! Я боярыня Елизавета Лапшина из Новгорода. Мой отец заступник нашей веры Козьма Деликатный. Царь Петр бросил его в острог, а его сестру с дитем мужем, дедом и отцом и меня с мужем, отцом мужа, нашим конюхом и поваром сослали в Сибирь. В христовой церкви раскол. По новой вере надо молиться так, как щепотью берут соль… Но не это главное! Если кому интересно, то я расскажу потом.. В прошлую зиму царь Петр ввел новое летоисчисление… Сейчас не 5510 год от Сотворения мира, а 1701 от Рождества Христова И нет более Коляды Дара (календаря) и Новый год не в вересне… Год начинает месяц генварь, что у вас пятый месяц года…

Толпа неодобрительно загудела, а Лапшина продолжила; Строго- настрого запрещены упоминания о Тмутаракани и Гиперборее, переписывается, а значит искажается священное писание, что отражено в книге Библия. Ну, а вас язычников просто ждет смерть!

И вроде Елизавета говорила еще долго, но ее уже никто не слушал. Народ ревел и готов был хоть сейчас с каменными топорами идти в поход против царя Петра о котором они сейчас только услышали.

Конец этому решил положить Коляда. Он рявкнув: Цыц! Велес хочет тишины! Не наше дело — царей судить! Наше дело традиции хранить и в мире с природой жить!

Нельзя же ослушаться главного над шаманами! Народ умолк и побрел по своим жилищам. А Коляда позвал Елизавету и жену и попросил их пойти с ним к Анне.

Ведунья, на то она и ведунья, конечно же была готова к приему гостей. Усадив их возле печи она выпучила глаза, как то странно раздула щеки и указала рукой на сову. Гости с любопытством посмотрели на жердь, а птица похлопав крыльями заговорила человеческим голосом: Раскол! Раскол в общине! Боги сердятся! Ждите спасения от чужаков! Чужаков!

Это в современное время, каждый, кто отвел бы глаза от птицы и взглянул на ведунью сказал бы, что она не совсем умелая, но все же чревовещатель. Лизу, Коляду и его жену речь птицы впечатлила. Коляда пал пред ней на колени и вознес хвалу небесам, жена последовала примеру мужа, а староверка испуганно начала причитать: Свят! Свят! и креститься, читая свою молитву, что вызвала гнев Анны… Сова вновь встрепенулась и тихо произнесла: Велес все же лучше! Ваш бог не дает того, чтобы понимать язык птиц, а птицам говорить по-человечьи…

Елизавета закричала и выбежала в испуге из дома, а Анна рассмеялась и сказала Коляде: Верни ее, но пусть не задается! Главнее меня ей в общине не быть!

Но Лапшина сама пришла в себя и вернулась в дом, осеняя себя крестным знамением.

А Анна открыла древний фолиант, обтянутый бычьей кожей, хозяином коего был когда то купец Андрей и начала чтение:

За этими Рипейскими горами по ту сторону Аквилона, счастливый народ, который называется гиперборейцами, достигает весьма преклонных лет и прославлен чудесными легендами. Верят, что там находятся петли мира и крайние пределы обращения светил, Солнце светит там в течение полугода, и это только один день, когда солнце не скрывается (как то думали бы несведущие) от весеннего равноденствия до осеннего; светила там восходят только однажды в год при летнем солнцестоянии; а заходят только при зимнем. Страна эта находится вся на солнце, с благодатным климатом и лишена всякого вредного ветра. Домами для этих жителей являются рощи, леса; культ богов справляется отдельными людьми и всем обществом; там неизвестны раздоры и всякие болезни. Смерть приходит там только от пресыщения жизнью. После вкушения пищи и легких наслаждений старости с какой-нибудь скалы они бросаются в море. Это — самый счастливый род погребения.

Луна в Гиперборее отстоит совсем на небольшом расстоянии от Земли и на ней даже заметны некоторые выступы Земли.



Днем там человек носится по воздуху, ступает по воде и медленным шагом проходил сквозь огонь. Гипербореец имеет кожаную обувь. призывает духов, вызывает давно похороненных покойников, делает видимой даже Гекату и низводит с неба Луну.

Полеты гиперборейцев довольно часто встречаются в материалах, которые связывают с легендой о стране Аполлона..Все они, люди с огромным ростом, исполины, боги–пришельцы (адитьи/дэвы и Сварожичи) царства Индры/Сварога.

Думаю, в этой умной книге достаточно доказательств о наших богах- прервав чтение сказала ведунья и с поклоном передала книгу в руки Коляды. Потом она повернулась к боярыне и язвительно поведала: Я прочитала и вашу книгу… И вот, что я нашла… Ведь, когда один брат совершил убийство другого, то он был изгнан из своего людского племени и ушел к людям- великанам, что приютили убийцу. Им не ведано, что есть зло… Но речь не об этом… Речь о том, что ваш Бог- плод любви наших богов, что просто захотел получить власть над нашими. Ведь откуда ему взяться, если не было женщины. А у нас- наши богини красавицы!

Может и ваша правда, но наш Бог творит чудеса и защищает нас, он на ликах икон наших… А ваши это деревяшки, камни… Идолы и истуканы. Я не вижу в них жизни! — парировала Елизавета, посматривая очами то на Коляду, то на его жену

Ведунья, видя чем на самом деле заняты мысли боярыни, усмехнулась и сказала: Да, Коляда хорош собой, девка, да Варвара его держит цепко…

Елизавета покраснела и выкрикнула: Колдунья! — и пустилась наутек из дома. Истерически расхохотавшись Анна велела открыть книгу, что передала бывшему князю и прочитать вслух то место. где купец Андрей упоминает про Тмутаракань.

Коляда повиновался и прочитал:

Походы киевского князя Святослава Игоревича против Хазарского каганата. Эти походы окончились полным разгромом хазар. А на этих землях образуется Тмутараканское княжество со столицей в городе Тмутаракань.

В разные времена здесь жили Плиний Старший и Птолемей, Баян, автор «Слова о полку Игореве», и преподобный Нестор Летописец, сложивший «Повесть временных лет». Здесь жили выходцы из Древней Эллады, Римской империи, Византии. А также готы, болгары, хазары, печенеги, славяне и татаро–монголы. Тмутаракань была перекрестком миров, что был под охраной Гипербореи…

Достаточно! -сказала ведунья-Я устала. Ступайте до себя… Завтра жду только Коляду. Разговор будет большой и не для чужих ушей.

Когда Коляда и Варвара вышли из дома ведуньи, то были очень удивлены оттепели, что действительно пришла нежданно. Глубокий снег немного присел, кое где обнаружились проталины, а с черного неба капал холодный дождь. Проходя мимо капища Коляда подметил, что земля не дымит, не дымила она и из под его дома. С одной стороны он был образован, что боги не сердятся боле, о чем немедля поведал жене, а с другой стороны он вспомнил про полено, которым была подперта дверь, когда стало невыносимо дышать и было жарко в доме из за дыма. По поводу этого он умолчал. Поскольку мужчина в граде Велеса был охотник- добытчик и воин- защитник держать совет с женщиной здесь было правилом хорошего тона, а вот недоговаривать и что то скрывать от женщины считалось одним из тяжких грехов. Варвара сразу уловила в нотках его голоса, что бывший князь что то скрывает, но не подала вида. А уже дома размышляя о том, что это может быть делом рук Варвары он спустил на нее собак, по поводу того, что в приготовленном ею мясе куропаток мало крови и оно сильно горячее. Так ведь из печи прям! — недоумевая ответила жена, а Коляда посмотрел на детей и отправился спать в свой угол жилища. Обидеть женщину даже повышенной интонацией в голосе было еще более тяжким грехом и поэтому если такое произошло, то лучше сразу уйти на свою половину дома и замолчать до утра. Авось жена отойдет.

Ночью Коляду мучили кошмары и казалось, что кто то насильно хочет влить ему в рот хмельной отвар.

А потом он проснулся в своем сне на рассвете от холода в жилище. Он встал и первое, что увидел, то что в доме не было детей. Бросив взгляд на открытую настежь дверь, назначенный старшим над шаманами, перевел взгляд на затухшую и видимо давно печь он увидел бездыханное тело жены. На голове ее была запекшаяся кровь, в ней же были и одежды Варвары. Схватившись за голову Коляда выбежал наружу и увидел лежащего недалеко со стрелой в спине Рыжего, что что то нечленораздельно хрипел и просил о помощи. Коляда вытащил из него стрелу и разорвав на себе нательную рубаху из грубых нитей конопли собрался перевязать рану, то зловонно пахнущая жижа хлынула изо рта шамана и что то промычав он замолчал навечно. Вернувшись в дом и нацепив на себя шкуры он помчался к дому Анны. Двери там тоже были открыты настежь. Это он увидел еще издалека и уже заподозрил неладное. Предчувствие не обмануло его. Ведунья была мертва. На ней не было следов крови, но ее тело было холодным. Коляда решил проверить тайник в углу комнаты в земляном полу. Книги и берестяные записи купца были на месте, но не было мешочка с два кулака размером, в котором у ведуньи лежали какие то камни. Она называла их магическими и видел этот мешочек Коляда перед праздником, когда Анна доставала записи купца. Она извлекла сначала этот мешочек, потом достала записи и вернула его на место. Закричав диким зверем он побежал к хранителям огня и велел собирать всех на общий сход.

Но на сход явился один Измир. Он не стал приветствовать Коляду, гневно сверкнул очами и тихо молвил: Беда, Светозар! Ах, бог Велес и все духи леса, я и забыл… Коляда! Вот уж не думал, что буду плакать в плечо того, кто убил моего отца, но видимо Велес испытывает нас на прочность веры и на любовь к нашим богам! За десять солнц до святого дня мы попрощались с охотниками Доброжиром и братом твоей жены Ратибором, что умерли от страшной и неведомой болезни. Видимо не Велес гнев свой выказывал, а Один чудил, когда дым шел с земли нашего капища. Во время коляды большая часть общины заболела этой же болезнью. Боярыня Лапшина заметила следы отметки Одина на Рыжем, ведунье, твоей жене. Мы обошли со Святополком все дома и землянки и насчитали шесть сотен таких людей… Болезнь нашли и у твоих детей и у ребенка второй прошлой женщины… Боярыня Елизавета называет эту напасть непонятным словом. Спасения от нее нет. Больных мои воины уничтожали сразу, у кого болезни не нашли насильно или сонным вливали сонный отвар в рот. Двери оставляли открытыми, если в доме уничтожены больные… Ты проспал четыре ночи и посему не ведаешь всего…

Коляда словно закипел внутри и вцепился в Измира: Где мои дети, сын Одина?

Тот ударил его, повалил в снег и закричал: Над всеми детьми шаманы врачуют! Надо петуха красного пускать в дома и землянки усопших и бежать отсюда!

Бежать! Бежать от убитых! Это тебе боярыня посоветовала стрелами всех убивать, кто болен! Разве Велес бы допустил бы мор! Надо было молиться, а не решать за него кому жить, а кому нет! — в истерике, катаясь по снегу отвечал Коляда. Но Измир замахнулся палицей и ударил его, а потом навалился и стал душить… Вот тут то Коляда проснулся на самом деле и вскочил, как ужаленный шершнем. Жена и дети спали на своей половине. Печь грела так, что могла закипеть кровь внутри.

Одевшись Коляда вышел на улицу, ступая тихо, чтобы никого не разбудить. У дома он простоял до самого рассвета, думая к чему может приснится такая ересь… И едва услышав, как начала греметь возле печи глиняными горшками Варвара и тут же раздались детские голоса Коляда направился к дому ведуньи. По пути он встретил Третьяка и Рыжего, что видимо направлялись на святую гору. Но увидев Коляду они словно чего то испугались и свернули на другую тропу.

Анна не ждала гостя так рано и выказав неудовольствие, жестом указала, что тому надо подождать и села на колени под березой, невдалеке от дома перед идолом богини Лады. Молитва длилась около часа и все это время Коляда стоял возле крыльца, дожидаясь ее окончания. Наконец Анна разрешила ему войти в дом и предложила плошку с каким то отваром. Коляда отказался и поведал ведунье свой сон. Та долго молчала и наконец сказала: Худой сон. Не жди ничего хорошего! Да и чего хорошего можно ждать… Пригрели двух змеюк с дитем! Вот те их благодарности! Мне вчера Измир доложил, сразу после вашего ухода, что девицы эти общину к вере Христа склоняют, да крамольные речи ведут… Над нашими мужиками смеются, дескать бабы ими правят! Веру нашу поносят! Но на них то я управу быстро найду… Тут другое! Третьяк и Рыжий спелись! Шаманов и старейшин они склонить на свою сторону хотят! Говорят, я мол решила всех грамотными сделать, а это ведь от Одина мысли. Все равны быть не могут. Чернь, дескать Велес не избирал в избранные! Так, что бунт у нас, Коляда! А ты про сон свой дурацкий…

Коляда пожал плечами, ничего не ответил ведунье и погрузился в свои мысли. Анна что то говорила, махала руками, но словно пребывал в другом мире. Его не покидали мысли о страшном сне и вина за то, что он повысил свой голос на Варвару и тем самым обидел все женское начало своих богов и весь свой род. Вернулся, стоящий над шаманами, лишь тогда когда Анна плеснула ему в лицо горячий отвар. Он заорал от боли, закрыв лицо руками, а затем вскочил и вопросительно взглянул на ведунью.

Так вот я и говорю- радуясь, что вернула мужика в естественное состояние продолжила она речь:

Хозяйство то в общине сильное! И коноплю растим, овес, просо, хлебец ржаной… Птица при некоторых дворах имеется, зайчатина опять же… Из ремесел и плотницкое дело и ткацкое развито, гончары… Кузнецов правда уже нет, но зато какие охотники! Я это ведь к чему тебе говорю, что и сам разумеешь… Ведь вроде мы люди, а вроде и не люди. Вон пришлых то за их старую веру в ссылку сослали… Я хоть и плохо представляю, что это такое, но думаю схоже с тем, как мы живем. В заточении мы от другого мира. Строгий порядок, власть, знать и бедные. А мы же другого мира то и не видели. Да, ты б слышал какая там жизнь в больших городах, о которой Елизавета, что глаз на тебя положила, рассказывала. А может пошло бы наше житие к Одину. Может и Иисус не плох! Давай сбежим, Коляда вчетвером я, ты, Елизавета и Измир, пока тут беды не вышло. Этой девоньке с Библией я свой заветный мешочек показывала. Камни, что там лежат, она алмазами зовет. И говорит, что если их продать, то царский дворец можно купить… Хотел бы жить во дворце.? Давай, Коляда, решай? Другого шанса не будет! Что тебе Варвара твоя? Плюнь и размажь… Не люб ты ей! Она ж спит и видит, как тебя вышвырнуть…

Проверяешь, Анна? — перебил ведунью Коляда- На преданность вере испытываешь?

Вообщем так, дурень… Сегодня ночью проходим мимо костра и уходим в тайгу и идем туда, куда Елизавета укажет. Двум то женщинам боязно. Меня Измир провожать а новую жизнь будет, а ты Елизавету… А я тебе за это судно куплю… Помнишь как в писаниях купца Андрея. И поплывешь ты, как в детстве хотел, в Гиперборею… Может еще и живым богом в эту общину вернешься… А?

Коляда насупился и сжал кулаки Немного помолчав он выдавил из себя. Ладу твою с собой возьму. Может и дело говоришь, а может и погибель мою ищешь…

На улице возле дома ведуньи зашумел народ. Анна насторожилась, велела оставаться Коляде в доме и не выходить. Сама же она шагнула к дверям, распахнула их и с порога прокричала: Честной народ! Чего шумите? Если в дом, то без приглашения не принимаю, але подзабыли, кто тут власть…

Народ загудел и пошел толпой на ведунью. Ты, чего же, удумала, матерь наша! — кричали все наперебой- Чернь возвеличить желаешь, в правах с избранными, старейшинами и шаманами уравнять. Куда еще не шло с воинами, ну не с грязными охотниками. Это что ж у нас мастеровые: ткачи и плотники диктовать шаманам будут. Нам така мамка не нужна!

Анна попятилась в дом, а Третьяк заорал: В петлю ведьму!

Толкая друг друга и крича два десятка мужиков подбежали к ней в плотную и ухватили за подол. Анна отбивалась, как могла и краем глаза заметила еще одну толпу, что со стороны капища также приближалась к ее дому. Эта было шествие посолиднее, не какой то там десяток, а сотни три людей, что несли перед собой деревянный крест.

Но силы были неравные, мужики накинули веревку из конопли Анне на шею и стали волочить ее со двора. Нельзя ослушаться женщины, но не ослушаться ее, когда ей грозит смерть для мужчины дико. Коляда выскочил из дома и начал направо и налево раздавать удары своими большими кулачищами. На помощь ему, как из под земли, подоспел Измир и один из хранителей огня. И когда Анна была освобождена к дому подошла вторая толпа…

Стойте! Что, вы, творите? — закричала Елизавета. — Глупые язычники, становитесь в ряды Христа Спасителя! Девушка подморгнула Анне и что то показала ей жестом.

Вторая женщина из беглянок, что звали Анастасия, которая держала деревянный крест и маленькую иконку распорядилась: Этих, поднявших руку на женщину и чинящих беззакония и препятствующих обучению грамоте берите и тащите на суд Божий…

Немного подумав и направляя тех, кто примкнул к ее вере, к жилищам шаманов прокричала: Насильно в веру брать не будет, но те, кто будет чинить препятствия мне будут изгнаны из общины.

Коляда проводил шествие взглядом и увидел в последних рядах Варвару и детей, что даже на него и не взглянули. Это было очень обидно и бросив свой головной убор из меха лисицы со злости в снег он повернулся к Анне и громко сказал: Согласен я!

И вроде наступило затишье после старообрядческого переворота в общине. Ведунья и Коляда готовились совершить задуманное и решали, кто из них двоих понесет камни. Выбор пал на Анну. Но уже к закату солнца община забурлила по новой и со страшной силой. Пока шаманы на святой горе призывали восстать духов против безумия и остановить происходящее, другие в доме Рыжего проделали в крыше дырку и учились через нее возносить молитвы Отцу Небесного, третьи просто молились и принимали в осевшем от дождя снегу крещение по Иисусу и целовали его иконку, четвертые жгли идолов и танцевали дикие пляски на могилах предков. Была и еще одна сила, пусть и малочисленная, в основном из охотников и воинов, что кричали: Мужик бабы главней! — и били без разбору рожи всем, кто был против них, правда обходя женщин стороной.

А потом кто то пустил красного петуха в доме Коляды, что в это время был пуст, после чего заполыхала хата шамана Рыжего из которой устроили мобильный дом. В ход с обеих сторон пошли деревянные колья, дубины и все, что попадалось под руку.

Анна с трепетом дожидалась прихода Измира и Лизы и подбивала Коляду уйти вдвоем. Тот отмалчивался. Но наконец то дверь распахнулась и Измир прокричал: Через капище не уйти! Уходим обойдя стороной жилище Рыжего! Если заметят, поможем тушить… Нет, так сразу к землянке Третьяка и там по охотничьей тропе через овраг…

Анна кивнула головой и ухватившись за руку Коляды потащила его туда, куда побежали Измир и Лапшина.

План, предложенный новым воеводой, удался на славу. Им удалось побыть в центре внимания, когда сбивали огонь снегом, при тушения дома Рыжего и внезапно исчезнуть… Просто испариться… И только миновав овраг и уже спокойно в кромешной темноте, почти на ощупь устроить небольшой привал, поняв, что версту они уже отмахали, в этот момент и услышали чье то дыхание и тяжелые шаги…

Ты ль там Светозарушка) Колядушка? Да с тобой мать Анна- покровительница наша? — раздался знакомый старческий голос. Коляда улыбнулся и ответил: Да, Третьяк- дедушка! Какого Одина, нас преследуешь?

Третьяк вышел из за кедров и сосен и поклонившись предложил: Да, я никогда то вашим и не был. Хоть умереть бы, да перед тем другую жизнь увидеть… Я ж со зверем лажу, да карта у меня есть… Тут лун двадцать назад казачок один загинул… Вот я ту карту, что при нем и прибрал к рукам. Я меня им еще отец обучил. У него тоже была, да не этой местности… Так, что я с вами! Я не возьмете, вернусь в общину, да и полному людей, чтоб вас возвертать… Может этим и мир там восстановится, коли все разом якобы на вашу выручку поведу… Да и волки сейчас злы! А у меня средство есть…

Ладно! — буркнула зло Анна- Пятым будешь, да только не отставай. Мы шибко пойдем…

Третьяк присел в сугроб рядом с Лизой и растворился в довольной улыбке, но вряд ли это кто увидел, в такущую темень. Посидев и поговорив ни о чем какое то время беглецы двинулись дальше. На небе не было не звезд, не луны… Шли ощупывая деревья, с какой стороны на стволах боле снегу.

Всю ночь они пробирались по снегу, через чащу леса, а на рассвете решили обогреться у костра, что разжигали очень долго, высекая искру из проверенных и взятых собой камней. Мужчины достали свои луки и решили добыть что нибудь сьестного. Женщины начали готовить отвар из кедровых шишек соорудив некую конструкция из веток, снега и кочерги для глиняного сосуда.

Как только вкусный запах распространился по окрестности совсем недалеко от них завыли волки. Услышав это Третьяк скомандовал Коляде: Вернись к земным богиням и держи лук наготове. Измир проворней тебя, а у меня глаз наметан на зверя. Авось что и подстрелим, но вдвоем. Их оставить же вдвоем, потом себе не простим. Коляда согласился и вернулся к костру. Прямо из за его спины из кустов выскочил волчище и страшно завыл, но приближаться к людям не думал. Его отпугивал огонь. Коляда держал его на прицеле, а волк издали гипнотизировал его своим кровавым взглядом. Сколько бы это могло продолжаться? Но воок услышал хруст ветки и проворным прыжком вернулся в кусты.

Ах, ты бедолага! Сам голодный, да еще всю свою общину привел. Небось, ваши то волчьи бога, не очень то вас жалуют.- сказал Третьяк подходя к огню. Вслед за ним шел, неся на большой ветке пять нанизанных на нее глухарей.

Эх, глупая птица! Одна встрепенулась возле ног. Я стрелу в нее! Остальные в снегу заворошились… Измир их руками взял, да богам скрутил.- обьяснил Третьяк и тут же подумав добавил: Ну, нам трех то должно хватить, а двух братьям серым отдадим.

Охотник швырнул двух птиц в кусты и там сразу возникла возня.

Остальных птиц Измир ловко ощипал и устроил жариться на костре. Волки потягивали носом в кустах и слегка подвывали.

Лизе стало страшновато и она решила поторопить всех продолжить дорогу. Верстах в пятидесяти отсюда если все время идти туда, откуда всходит солнце, то будет тракт. Оттуда рукой подать до большого города- заявила она.

Но старейшина покачал головой и предложил свой вариант: Я ж, Елизавета, давно уйти хотел и эти места разведал. Ходил я летом до тракта. Разбойники там грабежами промышляют. У меня взять нечего, да и то ноги еле унес, да и казачки на дороге встречаются. Они таких, как мы не любят… Вот если на север примерно столько же до реки, а там уже вёрст шесть вдоль ее, как раз туда откуда светило всходит, то к людям и выйдем… И Третьяк разложил трофейную карту и начал показывать свой маршрут: Ночью идти будем, а днем кушать, отдыхать и сил набираться.

С ним согласились, решив, что его дорога более безопасная. И как только начало темнеть они затушили костер и двинулись в путь. Не отпуская их более, чем четыре сажени за ними подвывая тянулась волчья стая. Вроде бы люди уже свыклись с их близостью, но озираясь назад и видя их огненные глаза, никто из них не храбрился, но каждый старался не выдавать своего страха.

И вдруг волки застыли. Они буквально замерли на месте, ловя носом только им уловимый запах. Ай! — вскрикнул Измир и провалился в глубокий снег. Волки бросились врассыпную. А из под снега послышался шепот Измира: Идите без меня и быстрее. У меня нога… И я в медведей берлоге!

Сразу после шёпота Измира послышалось рычание, не предвещающее ничего хорошего. Снег осыпался под ногами Анны и она полетела вниз. За руку ее успел схватить Коляда. Вытащив женщину, что тоже чуть не угодила в зимнюю обитель хозяина тайги, также шепотом он велел Третьяку увести дальше Анну и Лизу, а сам вставил стрелу в лук и засунул голову в берлогу. Послышалось рычание, но на этот раз очень грозное. Медведь зашевелился и полез наружу. Коляда отпрянул и выстрелил стрелу. Зверь зарычал, содрогая тишину ночного леса и высунул голову. Стрела попала в лоб. Кровь сочилась ручьем А ничего не понимающие глаза зверя, горящие лютой ненавистью словно вопрошали: Зачем? Разве я не хочу жить? Коляда вложил в лук еще одну стрелу и снова выстрелил. Медведица, а это была именно самка мощного зверя, буквально выпрыгнула из норы и встав на задние лапы пошла на Коляду. Только по счастливой случайности он смог уклониться от удара ее лапы. Но все же одним когтем она смогла глубоко порезать ему щеку, остальные впились в головной убор из лисьего меха, который она стащила с него. Стащила и рухнула у него в ногах, тяжело дыша и прося о пощаде. Коляда схватился за крепкую ветку сосны, что висела у него на голову и своим весом сломал ее и упал с неб на горло поверженного зверя. Медведица не сопротивлялась, не рычала, а просто смотрела на него своими большими очами, в которых угасала жизнь. Вскоре зверь перестал дышать и Коляда поспешил в берлогу на помощь Измиру. Вытаскивая его он почувствовал, что что то теплое и мокрое ткнулось ему в лицо. Это что то, вроде, как плакало, словно ребенок, которому приснился плохой сон. Да это и был ребенок! Только медвежий. Вслед за Измиром он достал и его. Тот повизгивал и тыкался в грудь холодеющей мамки.

Измир утер лицо от крови Коляде и похлопав по плечу сказал: Я- твой должник, Коляда! Прости, что мстил тебе за отца… Ты настоящий воевода!.

Коляда же осмотрев ногу Измира велел рубить и вязать веревками ветви. Вскоре вышло что то подобное носилок. Анна благодарила Измира, за то, что в его котомке оказались каменный топор и конопляные большие веревки. Но таким запасливым оказался не только Измир. Веревки были и у Третьяка. Старик привязал к носилкам медвежонка и сказал: С собой возьмем. Без матери он загинет, а нам польза будет. Зверю любому охоту к нам близко отобьем… А там посмотрим…

Коляда, две женщины и Третьяк подняли Измира, коего уложили на лежак и двинулись вперед. Между ног шедших сзади Анны и Третьяка бежал и повизгивал медвежонок. Спереди носилки несли высокая, но все таки хрупкая Лиза, что плакала и крестилась и Коляда у которого лилась кровь из разодранной щеки. Изредка они останавливались, чтобы передохнуть и понять в правильном направлении от идут.

На рассвете посыпался крупный пушистый снег и немного стало подмораживать. Отважная четверка нашла полянку и села наконец то передохнуть. Коляда и Третьяк отправились на охоту, Измир и женщины приступили к разведению огня.

Между Анной и Елизаветой возник разговор: Скажи, голуба, ведь та женщина, что с дитем осталась в общине твоя родня.. Вы были вместе в радости и горе. Твой, Бог, разве не говорит тебе, что бросить их там- грех.- спросила Анна, а Лиза не задумываясь ответила: Ребенок мал и не готов к такому походу. Ему хватило и того, что было… А Настя… Это атаман а юбке. Она нигде не пропадет. Всех, как генерал построит и заставит делать то, что только ей надо… А мне нельзя! Мне надо человека одного найти! И найду или нет зависит моя и ваша всех судьба.

Моя вера в душе, она не так сильна, как у Анастасии и мне все равно как молиться двумя перстами или щепотью. Главное не быть не с любимым мужем, коему я была рабой и не знала счастья… Вот если бы со мной был такой мужик, как Коляда- то я бы была счастлива.

Идол, ты мой, не разевай рот на Коляду! Это мой мужчина и боле ничей.- зло ответила Анна и улыбнулась Измиру.

С приходом охотников, что принесли много кислых ягод и пару зайцев их разговор был закончен. Третьяк пропел словно молитву: Здесь кругом болота. Хорошо, что мороз нагрянул. Худо и опасно было бы двигаться дальше. А так — хорошо! Одна ляпота, только холодает. Медвежонок завизжал от запаха мяса и ягод и посему отобедал первым, под одобрительный смех Анны и Елизаветы.

Шестьдесят лун их путь был легок, если не считать сильного мороза и встречи с рысью, что чуть не спрыгнула еа них однажды во время отдыха с дерева, но которую отпугнул запах медведя или огонь костра.

Измиру же с каждым днем становилось все хуже. Нога распухла, у него был сильный дар и он временами впадал в беспамятство. На семьдесят первую луну Третьяк после привала велел продолжать путь без Измира, который становился им обузой и непосильной ношей. Коляду с женщинами он услал вперед сам оставшись с больным. Накинув петлю из веревки на шею больного в бреду он облегчил ему смерть и вскоре догнал единомышленников по рвению к свободе. Им он сказал, что Велес забрал душу воина и наверное Иисус провожает ее в рай. Третьяк гордился собой, что кроме веры, что привила ему община, против воли отца он теперь и настоящий христианин, который слушает Библию из уст Лизы на привалах.

После восемьдесят девятой луны снег в тундре побежал ручьями и размыл почву, по которой стало затруднительно волочить ноги.

Карта Третьяка оказалась верной, однако в ней не учтен был масштаб и четверка вышла к большой реке на двести девяносто вторую луну, когда золотая тайга из золотой стала превращаться в белоснежную и возникли большие проблемы с охотой. Но зато в реке, что еще не была покрыта льдом было много рыбы. Препятствиями для дальнейшего пути были медвежонок, выросший в большого медведя, но ставший почти ручным и отслаивающаяся от щеки Коляды кожа и постоянный жар. Опухшая щека гноилась, кожа свисала с нее клоками и сам он стал походить на злого духа, что не внимал ничьим умным речам. Однако голодные, оборванные, походившие на четырех леших еще через сорок лун они вышли на поселение, очень похожее на град, но люди там не походили на русских. К их счастью или несчастью там их не могли понять до конца, трудно было понять являются люди язычниками или староверами, или это приверженцы щепотников… А название града было еще более странным- Кашлык. Но видимо не понимая речи пришельцев до конца, там хорошо знали толе в камнях. Только за один камушек из мешочка Анны странные люди града стали им роднее матери и отца. Зловонно- пахнущая мазь одного старика за короткий срок остановила болезнь Коляды, а отвары этого колдуна были просто чудодейственны. Они правда косо смотрели на Третьяка и Анну, зато обожали Лизу.

То ли потому, что они не хотели познать, что проповедуют местные жители, то ли опасаясь за богатства в мешочке Анны они не вникали в то, что происходит вокруг и мало интересовались местными обычаями, отчего жизнь их до следующей весны в гостеприимном городе текла вяло и скучно. В дом, куда их поселили больше был похож на большую русскую избу, а женщина, что была им, как слуга походила на шорцев. Она не понимала их, они ее, но не было вернее и преданнее человека рядом, чем эта женщина с черными смоляными волосами.

Но аккурат с первыми лучами весеннего солнца и нежной зеленью, пробивающейся из под снега, в Кашлык явилось с десяток казаков. Их предводитель Степан Кулигула кичился тем, что его дед был некогда близок к Ерофею Ермаку, а сам ныне служит фельдъегерем и направляется в новый град, что царь Петр задумал, с тайной депешей. Выяснив, что цель Елизаветы Лапшиной-  Новгород он охотно предоставил им своих лошадей и обязался сопровождать ее лично и ее спутников до града на Неве, не вдаваясь в подробности, кто они и откуда. Вот, что делает женская красота и один маленький камешек, что делает простолюдина настоящим богачом.

Им предстояло предстояло преодолеть всего то каких то три тысячи вёрст на запряжённых тройках, что по сравнению с их прогулкой по тайге им казалась раем. Однако их ждал неожиданный сюрприз. Когда все было готово к дороге — Третьяк наотрез отказался продолжать путь деле. Он прижимал к себе женщину, как некую добычу, которая все время им была служанкой, говорил с ней на ее языке, а друзьям представил женщину, как «моя Маша». Третьяку, третьему младшему сыну своего отца и единственному, выжившему в общине, из всех детей в его семье, незнакомо было слово любовь, но зато он знал, что именно эта женщина и есть то, что радует и лечит его душу. Так, что попросив один камешек из мешочка Анны себе на долгую память он поделал всем" скатертью- дорогу» и даже не пошел провожать их, сославшись, что надобно помочь Маше с лепешками, что она затеяла. Да и медведю, хоть он и зверь мой уход нужен. В лесу то он сгинет, а здесь» кака- никака" забава людям.

Калигула быстро разочаровался в Лизе, что не собиралась отвечать ему взаимностью и была очень строга переключился на Анну и Коляду, коих поил медовухой при каждом удобном случае, когда меняли уставших коней на переправах. Однажды, где то на сороковой день пути, в трех верстах от Заячьего острова, наконец то протрезвевший Степан, который не просыхал всю дорогу, заметил, что Анна не молится, как все перед едой. Даже Коляда подражая Лизе молился тремя перстами и бубнил со всеми «Отче наши», а вот Анна просто сидела и смотрела стеклянными глазами на остальных. Я же говорил тебе, что она странная! — закричал спутник Степана Яков- Или ведьма или язычница, что собственно одно и тоже. Но баба, что надо, да при камушках дорогих, в мешочке за пазухой. Коляда едва услышав эту речь взъерепенился и вскочил из за стола. Казаки глянули на героя и обнажили шашки. Ты что же, холоп, против? — рассмеялся Степан- Один решил против десятка людей пойти, что острым орудием с малого детства махать обучены? И тебе не страшно?

Гомерический хохот казаков еще больше раззадорил Коляду и он глядя в глаза Степану выкрикнул: Да знатное у вас оружие, нет спору! А вы меня все, сколь вас тут есть, да голыми руками возьмите! Я медведю глотку давил, а против человека- один сотню раскидаю, да покалечу…

Слышь, храбрый, тебя чего злая муха укусила- ответил за долго думающего атамана Яков- Нам ведь, просто так тебе бока мять резона нету… Вот, если б камешки из вымирающих грудей Анны на спор поставишь, то дело будет… Наломаешь нам всем ребра и бока и камни твои и вас троих с почестями до Новгорода коротким путем доставим, а нет и камни наши и Анну твою прям тут на атамане женим… Ну и камешки ваши станут наши!

Казаки ржали, как лошади, а Коляда испепеляющим взглядом окинул всех и сказал Анне: Доставай камни, женщина! Тут нет твоей власти и величия! Не сомневайся, верну в целости и сохранности.

Анна отвернулась и извлекла из за пазухи мешочек и хотела уже передать его Степану, но его у нее из рук вырвала Лиза и закричала: Пусть все по честному будет. Камни у меня побудут. А кто победит, тому и отдам, да еще и поцелую…

О!!! — раздались возгласы казаков- Это по нашему! Сказали и оставив шашки и все лишнее потянулись на улицу, подначивая обидными выкриками Коляду. Один против всех! Ха, герой, да только кишка тонка! Готовь саван, дружище. Коляда растолкал всех на выходе из гостевого дома и вышел на улицу первым, встав в боевую стойку. Казаки обступили его кружков и еще долго смеялись, пока Степан подошел к нему сзади и дал хорошего пинка. Коляда устоял и не оборачиваясь схватил его за одежду своей ручищей и перекинул через себя. Приземлившись на ноги Коляды Степан застонал и в в этот миг все казаки налетели сразу со всех сторон. Никто из них не доставал до его головы, ибо были значительно меньше ростом, но одновременно начали колотить его куда не попадя. Коляда замер. Эти удары были ему, как слону дробина. Наконец он изловчился и рукой схватил одного, кто был сзади. Подняв его над головой он стал крутить им нанося попеременно удары ногами по тем, кто спереди. Опустив пленника до своей груди он стал крутить его во все стороны, нанося удары его телом. Насладившись собой он кинул его в тех, кто устоял на ногах с правого боку, сбив с ног четырех человек. А затем стал махать двумя кулачищами направо и налево, в кровь разбивая лица нападавших. Когда перед ним осталось только двое, он просто схватил их за шкирку и стукнул друг об друга лбами. Когда все лежали и охали Коляда нагнулся и приподнял Степана, который все это время лежал и коему, как посчитал «старший над шаманами» еще не досталось, как остальным. Но Степан, крестясь закричал: Изыйти, сын дьявола! Прости грешного! Твоя победа! Проси, что хочешь, только опусти на землю. Коляда швырнул его с высоты пояса туда, где он и лежал и прокричал Лизе: Верни камни, Анне! Нет в них сил тайги, что меня таким сделали! Лиза передала мешочек и подошла к Коляде. Встав на цыпочки она дотянулась до его подбородка и чмокнула его. Но Коляда сам опустил свое лицо и схватил губами ее губы.

Анна раскрыла мешочек и достав оттуда два крупных алмаза спрятала и в свое потайное место. Мешочек затянула веревкой, применив свою почти мужицкую силу и тоже подошла к Коляде. Возьми, Светозар, так будет справедливо… Ведь коли не ты, да не Третьяк с причудами, давно бы всех еще той зимой Карачун бы забрал. Знаю, что любы вы друг другу… Мешать не хочу и не буду… Поступи с ними правильно! Помню о мечте своей, но не оставляй Лизу без присмотра. Затем она нагнулась к Семену и подав ему свою руку, чтоб он мог подняться, весело сказала: Но и тем у кого бок помят, тоже что то должно достаться! Что там атаман про женитьбу говорил? А?

Я самый счастливый человек! — прокричал Семен, обнимая Анну за талию. Одобрительные возгласы издали и другие казаки. Кто то потирал фингал под глазом, кто то держался за бок, кто то за живот, кто то за ногу, а кто то сплевывал свой выбитый зуб.

Коляда с одной стороны чувствовал себя победителем, а с другой стороны он видел и в своих действиях и в действиях Анны, Лизы и Семена некий разврат и уж слишком большие вольности. Поэтому он отстранил от себя Елизавету и глянув на ржущую, как и все казаки — Анну. Принял камни, спрятав мешочек за пазуху и с ненавистью сплюнул.

Послушай, богатырь! — видя его недовольство чем то, обратился к нему Яков. Мы- добрые служивые! Но там откуда мы идем нас обвинили в страшном преступлении, убийстве. Фельдъегерь, что вез донесение и карты до царя остановился на постой, не выдержал шуток нашего атамана и вот также, как ты пошел один против всех. Кто воткнул саблю в спину нам не ведомо, но своей пьянкой мы сильно докучали своему атаману и посему он во всех грехах обвинил нас. Степан забрал депешу и карту фельдъегеря и решил топать с нами на Москву, чтоб пожаловаться на беззаконие, что чинит атаман. Но… Но нехорошо это, доносить на своих! Медведь и тайга ему судья! Однако дело то особой важности, вот мы и решили царю их доставить… Но сорока на хвосте принесла, что ближе то нам топать до Заячьего острова, где Петр град возводит. Хотим бумаги отдать, да на флот русский матросами податься. Может с нами, Коляда! Отечеству такие люди нужны! Я смотрю Степан то наш в другом свое счастье нашел… А ты мужик — крепкий. Может и не надо вам в Новгород?

Может и не надо! Но я, служивый. слово дал, что до конца пойду с теми, кого из тайги вывел… В общине нашей бунт возник! Да и не важно это! Обещание женщине- дороже всего, может я бы и рад, да не могу его нарушить… Коли Анна с нами деле не идет, то ведь Елизавета, коль не я- одна останется. А женщине одной нельзя! Времена и нравы другие- обидеть могут… — ответил Коляда

А уже не Яков, а Семен, что прослезился от его речей сказал: Но до острова то вместе дойдем, а там придумаем, как вас до новгородской земли доставить…

*. *. *

.В месяце июле по новому календарю в устье Невы, на Заячьем острове вовсю шло строительство Петропавловской крепости.Русские войска переправились через реку Сестра и на следующий день внезапно атаковали шведский корпус, имевший целью вместе с эскадрой вице-адмирала Нумерса атаковать строящийся город. Шведы, потеряв свыше тысячи человек, отступили к Выборгу. Шведские корабли не решились войти в Неву.

Русские войска нанесли поражение шведам под командованием генерала Крониорта. Попытка шведов помешать строительству города не увенчалась успехом. Лично губернатор города, коему здесь суждено быть- Александр Меньшиков второй раз пожимал руку и благодарил за героизм Семена Калигулу. Первый раз он сделан это, когда ему вручены были карты, образцы пород и «срочная» депеша об обнаруженных богатствах сибирского края. И вот сегодня он это сделал еще раз, когда лично отметил действия рядового и отвагу при нанесении удара шведам. Именно Меньшиков и пообещал помочь его друзьям. Судно с серым камнем придет из Новгорода буквально на днях, как его разгрузят, так лично прикажу доставить ваших людей до стен этого града. Анна нанялась прачкой и обстирывала тех, кто возводил первую судоверфь и в свободное от работы время готовила для них же похлебку. Она уже не верила в своих богов, хоть и молилась за здравие шального Степана, что лез со своей отвагой повсюду. Лизе велено было помогать ей, ну а Коляда был одним из главных каменотесов в крепости.

Буквально на его глазах был заложен первый камень в строительство здесь первого собора и что то перевернулось в сознании ярого язычника. Он знал, что присутствует при чем то грандиозном, настоящем, так нужном Руси. Свои алмазы Анна и Коляда снова соединили и спрятали под времянкой, где обитали Анна и Лиза. Так было гораздо спокойнее за них.

Вот только судно с камнем никак не приходило и те, кто считал, что может перечить" Алексашке» требовали оставить холопов при строительстве, однако каждый раз услышав имя, к кому в Великом Новгороде они имеют тайное дело, каждый раз разводили руками и старались держатся от Коляды и Елизаветы дальше ибо слава об Евдокиме Аводурове, да и не только о нем, но всем этом знатном роде гуляла по России.

Тайный советник, по приказу Меньшикова как то ночью вызвал Елизавету на допрос и часа четыре выпытывал, что за миссия, зачем ей Авадуров. Но та держалась достойно и заявила, что только своему двоюрному дяде может поведать это, что дело касается только ее и ее будущего мужа. Но из тайной миссии она не может назвать своей фамилии, что принадлежит древнему ролу тверичей.

Не доверять смелой женщине советник не посмел. Но события просто бурлили. Сначала на волу спустили первые русские военные корабли, а потом в Петербурге произошло первое сильное наводнение. Вода в Неве поднялась на 250 сантиметров выше ординара.. Вдобавок всему грандиозному не способствовала в первую очередь конечно погода. Начались болезни и мор. Именно тогда, когда работать приходилось не покладая рук и пристало к берегу купеческое судно из Новгорода. Тем же советником приказано было быстро собираться, как то было полностью разгружено.

Лиза быстро побежала к тайнику, но Анна преградила ей дорогу: Не такого счастья я себе хотела, Лиза! Коляду околдовала и при себе держишь… А мне, что Степан, которого я не вижу, но который все под какой то венец зовет… Возьми меня с собой!

Нет- отрезала Елизавета и среди женщин началась возня. Анна схватила камень и ударила Лизу по голове. Та вскрикнула и вцепилась в ее горло и держала до тех пор, пока язычница не выпучила глаза и не замерла без дыхания. Откопав мешочек она бросилась наутек к тому месту, где на берегу ее ждал Коляда.

Еще какой то миг и они уже стояли на палубе довольно крепкой посудины, что спешила отчалить от берега.

У тебя кровь- дотронувшись до ее головы- спросил Коляда, но Лиза поцеловала его в грудь, прильнув к нему и ответила: Пустяки! Спешила… Упала на камни! Кругом такая слякоть! Слякоть и вода кругом и не мудрено было оступиться



*. *. *

В Новгороде куда они добрались благополучно были не совсем радужное настроение по поводу строительства Петербурга. Решение об его строительстве обошлось дороговато новгородцам, ведь Петром было указано, чтобы послать га строительство с каждого двора по одному человеку. Затем, когда уже строительство Петропавловки занялись дивизия Репнина, в которую был определен Семен и полки с Новгорода и окрестностей потянулись тысячи людей. Смертность среди рабочих достигала пятидесяти процентов. Тяжелый труд и полуголодное существование, которое наяву увидел Коляда, породили в самом граде на реке Волхов анти петровские настроения, как среди знати, так и крестьян. Кроме всего прочего строительство на Неве закрывало для Новгорода двери в Европу. Настроения- настроениями, но город Лизе и Коляде предстал погруженным в спячку. Тихие и пустынные улочки, где народ опасался всего: шума конных экипажей, громкой речи, стрельцов и незнакомых людей.

Первое, что сделала Лиза- это то, что она направилась к высокопоставленному священнику Иове, а не к дяде о коем говорила. Оставив Коляду возле Софийской звонницы, она имела очень долгую беседу и вернулась к спутнику не скоро. Тот же озирал божий храм и думал о том великолепии, что может сотворить человек. Когда ударили в колокол и немногочисленные люди потянулись внутрь на молитву, за ними последовал и Коляда. Но был остановлен у самого входа Елизаветой. Нам здесь нельзя долго оставаться- сказала она и потянула к выходу из врат Кремля к реке, а оттуда они очень долго шли до деревянной избы на окраине, в которой она оставила Коляду, долго рылась в хозяйских вещах и найдя там цветастый платок указала мужчине на погреб и вышла из дома, обещав вернуться к ночи, когда решит свои дела.

Когда в погребе он вкушал домашнее вино и лакомился головками сахара дверь в хате скрипнула и сверху раздался голос старой женщины: Ты, милый человек, Грушке то как муж але жених еще?

Коляда высунул голову и поднялся наверх по лесенке

Какой Грушке? Я с Елизаветой Лапшиной пришел, но она не жена мне… — тихо ответил Коляда и с интересом посмотрел на милую старушку, что в общих чертах напоминала ему саму Лизу.

Та только рассмеялась тому в глаза и выложила, все, как на исповеди: Елизаветой то она стала, когда Аводуров ей бумаги сделал и на них в боярыню то и произвел. Мы то купеческого рода, да вот уж скоро семь как лет разорились, а я без мужа на ноги то встать так и не могу. А когда все это произошло, муж то Авакум злой, как пес стал, последнее в трактире пропивал. Пропивал, да и меня с Грушкой поколачивал. Я то терпела, а вот дочь нет… Взяла топор, да и зарубила батьку. Люди добрые от острога дочурку то спасли. Спрятали, да в Белокаменную вывезли. А там, прости Господи, службу ей нашли… Господ знатных своей любовью и плотью одаривать.. Тьфу! А она же гордая, да и стыд то какой. Зато одаривали ее щедро!

Но… Сбежала она из дома свиданий и приютил ее тверской кутила и картёжник Лапшин. Она то не меньше виновата… После того, как всему обучилась, сама то и бросилась к нему, обольстила, да наврала, что она боярыня. Тот то рот и разинул. Она, значит денег у него взяла, да больших и домой возвернулась, чтоб обман не открылся. А на нее засматривающийся Аводуров бумаги то ей и сделал, да не простые, а якобы сам царь Петр ее род возвеличил. Она к голубку своему, тот ее в Тверь увез, да там они и свадьбу справили. Муженек то Грушки- Лизки из староверческой семьи, хоть сам то не под Богом, а под сатаной ходит. Дед его не возлюбил не Елизавету, да и всего хотел лишить и внука непутевого, к тому же обман с бумагами быстро раскрыл… Вот она и еще один грех на душу взяла… И деда этого так же топором порешила. Порешила и себя поборницей веры объявила, дескать кто в троеперстие перейдет всех участь деда- предателя ждет. Он дескать продался за гроши новому архиерею и уже новую веру проповедовал, тираня семью… Кто прав, кто виноват разбираться не стали, а только всех Лапшиных в Сибирь именно, как староверов сослали. Про старика вроде как запамятовали… А Лизка всенародно, когда их увозили, заявила, что скоро вернется и батюшки… Царю, за семью отомстит! Вот такие дела?

Старушка пустила слезу, а потом, как бы невзначай вспомнив спросила: А тебе вправду медведь щеку разодрал? Не врет Грушка?

Немного захмелевший от вина Коляда сел на лавку и схватился руками за голову: Это ж как же ласки за щедрые дары? Это кто же удумал? А лишить жизни двух стариков? Это ж грех то какой! Не Велес, не Христос такого не позволяет!

Да, ладно, Божий человек! Сам то не праведник! — воскликнула с порога Елизавета, что слышала концовку разговора матери с Колядой. Она еле держалась на ногах, от нее пахло чем то сладким и в то же время отвратительным, чем то вроде медовухи, что наливали в дороге казаки. Она доковыляла до печи и стала залезать на лежанку. Когда ее туловище уже находились там, а ноги еще болтались в воздухе, она икая произнесла: Не только двух скотов топором прибила, что на женщин руки поднимали, но и Анну твою придушила… Она камешки не хотела наши отдавать, да еще псиное отрепье по голове булыжником дала. Но я и поквиталась… А ты иди, доложи! Кличь стрельцов! Отправь меня на каторгу! Да тебя же безродного язычника и зверя лесного тоже со мной отправят, потому, как я скажу, что это ты меня заставил…

Коляда закрыл уши, ему никогда не было так муторно и он все думал, как в этой прекрасной девушке, высокой, но статной, с тонкой талией одновременно живет богиня Лада, что отвечает за потомство рода людского и злой дух, что манит к себе и лишает жизни.

Поднявшись он поклонился старушке и вышел во двор. Ясный звездный вечер и вредно пищащие комары. Коляда вслушивался в эти звуки насекомых и смотрел на яркие звезды и думал, думал и думал, что зря послушал Анну и проделал трудный путь в некуда.

Так он просидел под березкой до рассвета, а потом поднялся и решил идти куда глаза глядят, но едва он сделал пару своих широких шагов от дома, как его окликнула Лиза: Стой! Я хоть и падшая женщина, но добро ценю и долго помню, в отличие от некоторых… Я поделила камешки из мешочка пополам. Хочешь уйти, возьми и иди своей дорогой, наймись на купеческое судно матросом… Я хочешь, останься и завтра вместе уедем в Москву. Да, этих богатств нам там хватит, чтоб жить не хуже царя Петра…

Коляда стоял молча, не поворачиваясь, решая, как поступить, а Елизавета всхлипнула и горько зарыдала. Очень быстро она, роняя слезы подбежала к нему и обсыпая поцелуями вымолвила: Люб ты мне, медведь таежный и ничего я с этим не могу поделать.

Продолжая целовать его в грудь и руки она схватила его за пояс рубахи и стала потихоньку увлекать за собой в дом. Далее прямо на лавке произошло такое, о чем только мог мечтать такой мужчина. На печке похрапывала мать- старушка, что конечно же ничего не видела и не слышала. А Лизе было все мало и она наслаждалась тем, что ее чувства не безответны. Коляда не отталкивал ее, а держал крепкими руками и был вне себя от внезапного счастья, близости и такого наслаждения, которого у него никогда не было с женой в общине.

А потом… Потом было все, ка в прекрасном сне. Свежеиспеченный каравай на столе, ши и разные разносолы с клюквенным вином. Счастливая Елизавета, радостная ее мать и внезапный визит священника… Того самого, у которого, как оказалась Груша- Лиза была на исповеди. Он явно пришел не с миром, как правильно показалось Коляде. Немного посмотрев на богатый стол он перекрестился и начал: Агриппина, по поводу отца и старика Лапшина я понимаю… Понимаю и про яд, который прихватил в дальнюю дорогу твой муж и который ты незаметно выкрыла и подсыпала в медовуху конвоирам, а когда те уснули и был совершен побег… Но в твоих руках оказались остатки той самой бутыли, что ты выдала за хорошую медовуху и дала хлебнуть всем мужчинам рода Лапшиных, но не стала пить сама и не дала Анастасии, а потом, вы разделились в тайге, чтобы тот, кто найдет убежище позвал остальных. Ты просто не хотела, чтобы смерти близких видела Настя. Для нее ты придумала сказку, что у одного у конвоиров симптомы чумы и это, якобы ты увидела и усланных в другую сторону… Пойму и прощу, хоть столь душ загублено… Но зачем твой поганый язык слух распустил и ты мне это на библии подтвердила, что уважаемый Аводуров тебе грамоты царевы сделал… Зачем же лгать! Ты ему так за его к тебе любовь мстишь. В град ты тайничек сделать приезжала, а бумаги тебе еще в Москве сын собачий какой то состряпал. Ты же к Аводурову вчера ходила и камни ему хотела продать, но вы в цене не сошлись… А я так говорю и повелеваю, нычку ту и часть камней в казну городскую сдашь. Я же прощение твое буду вымаливать. Да, сама не ходи… Здоровяка своего пошли! Что скажешь, Груша?

.А ничего не скажу! — ответила девушка и прижалась в страхе к Коляде.

Не обещаю тебе, тайны твои хранить, хоть и перед Господом обязан- буркнул святой отец и удалился, а Коляда еще больше запутавшись в своих чувствах отстранил Елизавета и вернулся к столу, мрачнее тучи.

Лапшина истерически расхохоталась и вручила Коляде свою долю камней и дала ему глиняный кувшин с украшениями, что достала из погреба и объяснила тому, куда надо идти.

Вернувшись от больших людей только к сумеркам он застал в доме Елизаветы страшное зрелище. Огроменный кинжал с восточным орнаментом был вогнан по самую рукоять в грудь его возлюбленной, а рядом на полу лежала мертвая старуха- мать.

Впервые за не так уж его и долгую жизнь ему стало страшно и он погладив на груди мешочек с драгоценными камнями, которые полагались ему и что спрятал он на груди он бросился прочь. Возле реки он увидел большое судно, что уде загрузили строительным камнем и на которое на веревках тащили двух братьев- близнецов из крестьянского сословия.

Разве они скот, чтоб так обращаться- воскликнул он и услышал в ответ громкий хохот.

Ему объяснили, что эти двое противятся указу царя и не желают грузиться на строительство нового града.

Я стою их двоих, у меня сил в десять раз боле чем у них. Оставьте их и накиньте веревки на меня- сказал Коляда и услышал: А ты чьих холоп будешь?

А сам по себе- ответил он и поспешил на судно, дожидаясь пока освободят этих двух бедолаг. Их и правда отпустили и ощупав его со всех сторон велели спуститься в трюм.

Погода благоприятствовала плаванию и буквально за короткий срок он оказался на строительстве Петербурга, где его восторженно встретил Семен с возгласом: Чертяга, майн гот, как мне тебя не хватало!

И с этой минуты начались тяжелые будни Коляды, где он был на большом счету. Именно от него он и узнал, что Анна жива, только после нападения на нее какого то супостата тронулась умом. Все понимает, но никого не узнает. Как то ночью он навестил ее… Анна нечленораздельно мычала и проливая слезы лезла обниматься с ним. Оставив больше половины своих камней в ее времянке он удалился и более никогда с ней не встречался. Да и с Семёном он встретился лишь в 1709 году на Полтавском сражении, когда высокую награду за свою отвагу и доблесть принял из рук Петра. Вслед за ним награду и в высокое офицерское звание был произведен и Семен Калигула, что был чрезвычайно рал их встрече. Темной украинской ночью у костра, где герои праздновали свой триумф Коляда и поведал ему все, что успел узнать и что сам знал о Елизавете Лапшиной, что на самом деле была Грушей Гуляевой.

Сращу оттуда войску предстояло возвращение в Белокаменную, где в глубоком овраге возле речки Жужа Петр до отвала кормил пленных шведов и феерически праздновал победу, перед входом в Москву. В том самом овраге, где некогда был сожжен труп Лжедмитрия, а его пепел был смешен с порозом и из пушки этот прах был послан в сторону запала, откуда и пришел тот, кто породил смуту.

Приняв крещение в одном из московских храмов Коляда много лет верой и правдою служил в Преображенском полку и по настоящему скорбил по поводу кончины царя Петра.

Присягнув на верность императрице Екатерине по воле случае он оказался в Малороссии, где и встретил Рождество 1725 года.

Вместо коловрата- солнышко, вместо здравиц духам- здравицы Христу и наряженные елки в домах. Ряженные колядующие с холщовыми мешками за спиной и веселья не меньше… Все то, что было каким то не натуральным в больших городах России, здесь в запорожских степях ему казалось таким искренним и родным, из его давно прошлой жизни. Традиции, что оказались живы теребили душу русского богатыря и вспоминая прошлое в светлый день ему хотелось рыдать. Все, как в записках купца Андрея, что описал хождение языческого Моисея- Светозара, его предка, от имени которого он отказался проиграв состязание молодому Измиру. Слезы градом потекли из его очей.

— Тиха ніч, свята ніч!

Ясність б’є від зірниць.

Дитинонька Пресвята,

Така ясна, мов зоря,

Спочиває в тихім сні.

Тиха ніч, свята ніч!

Гей, утри сльози з віч,

Бо Син Божий йде до нас,

Цілий світ любов’ю спас,

Вітай нам, святе Дитя!

Свята ніч настає,

Ясний блиск з неба б’є,

В людськім тілі Божий Син

Прийшов нині в Вифлеєм

Щоб спасти цілий світ.

Тиха ніч, свята ніч!

Зірка сяє ясна,

Потішає серця,

Величає Христа.

Дитя святе, як зоря,

Нам світи, зоря ясна! -кричали пришедшие в его дом ряженые. А он выскочил во двор и пал на колени перед молоденькой девицей, что горланила какую то народную песню с подругами и громко с иронией спросил: Хочешь жить, как царица? Все к ногам твоим брошу!

Фи! — ответила дивчина- Стар ты для меня,, служивый! Да и далеко до ее дворца. А Коляда ухватил за хвост ряженого в черта хлопца и закричал: А ну меня вот к этой образине рогатой!

Веселье продолжалось до рассвета. Порошил крупный снег, придавая местному пейзажу особую картину торжественности.

Есть счастье! Есть! Но не для меня оно на этом свете! Проклятые камни, сколько же я из за вас потерял! закричал Коляда и достав из за пазухи старый мешочек, что носил, как оберег высыпал в снег… А потом лежал в сугробе он лежал и рыдал, как ребенок: Господи! За что это мне все! Я же предал всех и общину с которой сбежал и Измира, которого Третьяк задушил, когда ему жить часы оставались… А пусть бы оставались! Сколь не сколь, а его… Ведь не человек должен решать жить или не жить другому человеку… Я Варвару, жену свою предал и про детей своих не ведаю, живы ли, продлят ли они мой род… Я предал Анну, доверившись Лизе..Там где я- смерть! Медведь меня драл, три раны в боях за Отечество имею а орденов за доблесть и отвагу целых три… Я верил в Велеса, верю ныне в Христа, а мой Бог- то Русь моя многострадальная… Есть ли мне прощения, знающего лишь как в сражениях убивать врага, потому что если не я, то он убьет меня…

Летом этого же года он постригся в монахи в Киево- Печерской лавре, но строгий порядок там скоро наскучил ему, уже так привыкшему к вольностям и по весне следующего года облачившись в черную рясу он пешком отправился туда, куда указывали небо и его разум. Питаясь только растительной пищей в дороге и зарабатывая себе на хлеб, там где это было можно он шел и шел без всяких карт и благословлял деревни и села, которые проходил и славил не царя, а человека- труженика, что кормит его и строит дворцы: Славься, человече, что спину гнет и просыпаясь с рассветом трудится до зари, не забывая удивляться красоте края своего и пению маленькой печушки, под Велесом, Христом или с любым другим богом и своей широкой душой, слагает об этом песни, но из хлебосольного человека становится дьяволом, когда на его землю приходит враг. Нет такой силы, что сломит русскую душу… Ибо не князья и не цари в бой ведут! Победы наши — это за счет мощи Руси, а она это родная Русь и есть этот самый простой и обыкновенный труженик, коих тьма тьмущая у нас, у коих за свою землю так сердце болит… Но конечно же без дураков и чудаков не обойтись! Без них бы небо хмуро было, но все они тот самый народ, коему созидать велено…

А когда вот так в праведном походе пролетело лето, а за ним кончила лить слезы рыжая осень и землю прикрыл первый снег, Коляда, что не мог простить себе того, чего и сам себе словами объяснить не мог, увидел пред собою невдалеке таежные леса…

Он стоял и молился соснам и березам, диковинному кедру, пихте и голой лиственнице. Богатырь- исполин закричал по- звериному и этот крик пронесся эхом по огромному лесу, да так, что с верхушек деревьев взлетело воронье сшибая снежные шапки с деревьев. Где то вовсе близко раздалось лошадиное ржание. Лихой казак проскакал мимо Коляды, поднимая клубы снежной пыли. Проскакав немного всадник остановил коня и крикнул путнику: Эй, божий человек, не холодновато тебе в твоей одежде? И не в крепость ли путь держишь.?

Не совсем понимая о какой крепости идет речь Коляда, что в монастыре взял имя Никодим, был немного шокирован и ответил: А до нее долече? До крепости то?

Залезай в седло сзади, до темна успеем доскакать! — громко прокричал казак и дожидаясь человека в рясе стал гарцевать на месте. Как только Коляда сел, казак пришпорил коня и тот помчался. Чем дальше они скакали, чем ближе становилась большая река, что затянул тонкий ледок. К нам все путь держат ибо хлебушек есть хотят! Дело каждому найдется! Кого только нет и язычники из тайги пришли и староверы рядышком обосновались, но в основном казаки, да каторжане бывшие- гоня коня прокричал гость.

Иртыш благословенный, что был так прекрасен в лучах заходящего солнца и белоснежных берегах чаровал. От него невозможно было оторвать взгляд. Но дорога предстояла в дальнейшем не вдоль берега, а в глубокий овраг, а потом пыл трудный подъем наверх. Конь спотыкался, увязал в снегу, издавая недовольный храп и ржание, но повиновался человеку и тянул двух всадников в своем седле… А когда животное все таки справилось и выбралось на равнину, то открылся прекрасный вид на творение человеческих рук. За большими рукотворными валами простирались многочисленные постройки. Уже мощность подо льдом малая Ульба в этом месте впадала в большой Иртыш, который в этом месте вырывался из плена каменных гор и катил свои воды дальше по широкой равнине. Не слезая с лошади казак крикнул женщине, что на крыльце одного из домов отгребала снег деревянной лопатой. Варвара! — крикнул он ей и приказал Коляде слезать с коня.

Варвара! — повторил он- Отведи божьего человека в госпиталь, скажи я велел покормить… Да пусть потом подсобит отцам в храме. Ворота надо бы покрасить..

Но Коляда уже не слышал казака, он смотрел на ту женщину, к которой обращался всадник и не верил своим глазам…

Варвара! Жена его единственная..

Конечно же и она с трудом, но узнала его. Она робко сделала один шаг, другой, а потом бросилась к нему с объятьями

Светозар! — не сдерживая слезы произнесла она, а огроменное тело мужа пошатнулось и рухнуло в снег, увлекая ее за собой.

Женщина испуганно кричала, лежа на нем и звала на помощь.

Казак, соскочил с коня и велел, выскочившему из дома младшему сыну Коляды звать немедля и боярина Федора и врача Петра. Сам Коляда уже не слышал этого, но чувствуя еще, как капают на его лицо слезы той, с кем в тайге провел лучшие годы, хоть и не было меж ними большой любви. Его губы шевельнулись и непослушным языком он тихо произнес: Нашел! Нашел счастье свое! И принимаю легкую и счастливую смерть.. Гиперборейскую…

Глаза его закатились и душа покинула его, но не знала куда ей лететь… К рай Иисуса или в царство сна духов его предков.

Только одна Варвара и знала почему на его могиле возле храма Усть-Каменногорской крепости, кроме православного креста перед каждым рождеством появляется сосем маленькая деревянная фигурка богини Лады, которую каждый раз пытался выкинуть на костер местный дьяк, но она исчезала куда то после рождественской ночи и появлялась ровно через год.

Приходила в эту святую ночь и Анастасия, что спросить, что же сталось с ее родственницей по мужу — Елизаветой Лапшиной и поведать о том, как она проделала путь из тайги в эту крепость, где и нашла свое призвание- лечить не души, а помогать лечить болезни чудесному доктору… Но ответа конечно же получить не могла, да и слышал ли ее тот, кто нашел свое пристанище, так и не осуществив своей мечты, но успевший стать и строителем града на Неве и героем военных походов, о чем здесь собственно никому не ведомо…

Грустно, но такова жизнь, где не столько вера, сколько женщина, двигает на подвиги и вдохновляет на эдакое и туда куда бы сами мужчины даже бы не сдвинулись с места…