маме
Снега за ночь навалило, красота. Мамка как бурлак. А я выходит корабль. На одном сугробе санки накренились, и я выпал. Лежу, молчу. А чего мне орать, укутан, сыт и розовощёк, только нос торчит. Мамка видимо устала уже и не заметила потери. Только ей мужик какой-то крикнул: мадам, вы ребенка потеряли. Мамка нехотя вернулась. Отряхнула находку и снова впряглась. И так до самого детского сада.
Ворота детского сада замело по пояс. Поэтому детей просто перебрасывали через забор, где их ловили воспитатели и дворник дядя Гриша. Кого не успевали поймать- плюхался в сугроб как репка, которую потом вытягивал всё тот же дядя Гриша.
Зато в самом саду было жарко, как в бане. Дети бегали в одних колготках и майках. Колготки от такой беготни постепенно сползали и походили на использованные гондоны. Дети бесились, наступали друг другу на висящие, почему-то в основном синие и красные колготки. Особенно верещали, когда кто-нибудь падал самостоятельно. Бежит карапуз с приспущенными гондонами на ногах, хрясь и упал. То головой об стол, а то и в горшок.
К обеду дядя Гриша пришел к воспитательнице и доложился, что можно идти гулять, дорожки он почистил. От дяди Гриши валил пар как от каменки, на которую плеснули водой. Нас спешно снарядили в одёжки и вся группа выполза во двор. Со стороны мы походили на капустную грядку. Столько на нас было одежды. Мы может год или чуть больше как ходить научились, а уже важничаем по-взрослому. Впрочем, воспитательнице не особо хотелось морозиться, и она сделала с нами круг почета до калитки и обратно. За это время я успел посмотреть в сугроб, не забыли ли там кого с утра. Но сугроб был бел без признаков человеческих детёнышей.
Вечером пришла мама. Меня снова упаковали в капусту и усадили на санки. Мама была уставшая и почти ничего не говорила. Всю дорогу она была бурлаком, а я кораблем. На злополучном утреннем сугробе я снова выпал. Но на этот раз мама это заметила сразу. Она подошла ко мне и почему-то не стала сразу поднимать. Просто стояла и смотрела на меня, как на чужого ребенка. И я заплакал. Я стал орать взахлеб. Только тогда мама вышла из ступора и подняла меня.
Дома я вцепился в мамину ногу и не отходил от неё. Так что она долго не могла меня раздеть. Потом расплакалась мама. Она принялась целовать моё лицо, растирая по мне свои слёзы. Она плакала и говорила: прости меня, сынок, прости… За что же мама, ведь я так тебя люблю. А ты, наверное, просто устала.
Перед сном я пришел к маме и принес ей своего самого любимого солдатика. Это был гусар. Я решил подарить его маме. Мама поцеловала меня и сказала, что очень гордится, что у неё такой сын. А солдатика я могу пока оставить у себя, на хранение.
Свидетельство о публикации №219121000564
Мать Моржиха 29.12.2019 10:13 Заявить о нарушении