Реабилитация наиполнейшая

               

        Страшно, чудовищно, устал Жорка от постоянных  попреков  жены  типа  вот  этого: «Ох,  Жора,  Жора… Ты  понимаешь,  в  чём  дело?  Сил  у  меня  уже  больше  нет  жить  с  таким  чудаком,  как  ты.  Пожалуй,  уйду  я  от  тебя  насовсем… Знаешь  ли,  надоело  мне.  Я  что,  уродина  какая? До коих пор буду  мучиться  с  тобой,  с  мужичком    придурковатым?  К  тому  же,  как  я  наблюдаю,  в  последнее  время  возникли  у  меня  вполне  серьезные  подозрения  примерно  такого  вот  рода:  а  мужик  ли  ты,  милый  мой,  вообще… Ну,  ты  сам  сейчас  прикинь,  сколько  в  тебе,  в  одном,  недостатков?    Хочешь,  перечислю  их  по  отдельности?  По  пунктам? 
        Во-первых,  Жора,  нет  в  тебе  этакого,  знаешь  ли,  самого  главного.  Типа  стержня  крепкого.  Ну,  каркаса,  что  ли… Основного,  жизненного.  Как  бы  всё-всё  цементирующего… Во-вторых,  видишь  ли,  совершенно  беззубый  ты  какой-то.  А  в-третьих,  что  очень  важно  в  наше  непростое  время,  уж  больно … мягкотелый  ты.  Прямо  до  самой  крайности…И,  в-четвёртых,  ведь  совсем  безъязыкий  ты,  Жора.  И  всю  жизнь  это  у  тебя,  и  конца-краю  происходящему  не  видать.
        О  твоих  этих  недостатках  я  тебе  уже  который  раз  твержу,  а  всё    без  толку… Ты  их  уже  в  очередной  раз  снова  записал  неделю  назад,  в  кармане  для  памяти  носишь… Знаешь  что,  Ваня?  А  засунь  ты  их … подальше,  сам  знаешь,  куда!  А  с  меня,  дружок,   хватит!  Все,  чудила,  достаточно,  последнее  предупреждение  тебе,  после  которого  ухожу  я  от  тебя  навсегда!». И  справедливые  слова  благоверной  били  несчастного  Жору  исключительно  в  самое  беззащитное,  начавшее  уже  лысеть,  темечко.  Он  страшно  переживал,  частенько  доставал,  и  перечитывал. 
        В  итоге  более  уже  не  выдержав,  с  горя  великого  напившись,  в  конце  концов,  надумал  он  немедленно,  прямо  вот  сегодня  же,  начать  очищение  себя  от  возведённой  на  него  любимой  супругой напраслины. И Жора, крепко  стукнув  огромным  кулаком  вначале  по столу, постановил  себе: непременно, любыми  мыслимыми,  и  не  только  способами  взяться,  и  доказать  неразумной  полную  неправоту  её. 
       И,  самое  основное - постараться  как  можно  скорее  реабилитироваться  перед  ней.  Ибо  время-то  не  ждёт!  Ведь  она  и  вправду  решится  уйти,  а  он  без  неё  пропадет,  как  пить  дать.  Кстати  сказать,  в  этот  раз  не  столь  долго    и  размышлял  Жора,  так  как  себя,  родного, считал  отнюдь  «не  лыком  шитым».  Но  это  было  лишь  его  личное  мнение.  А  вот  чем  его  уж  точно  не  обидели,  а  наградили – так  это  крепким  телосложением.
        Как  говорится,  умом  особо  не  блестел,  в  науках  не  преуспел,  зато  был  рослым,  с  крутыми  плечами,  пудовыми  кулаками  и  мощной  грудью колесом,  а  поэтому-то  он  давненько  уже  работал  вышибалой  в  самом  лучшем  ресторане  города.  А  там,  как  всем  достоверно  известно,  глупых  мужиков  редко  держат,  предпочитая  умных  и  крепких  телом.  И  Жора  считал  себя  именно  таким.  После  дежурства  вышел  он  на  улицу  в    упомянутом  сильном  подпитии,  и  пришлось  лихому  Жорке  помахаться  кулачищами,  нанося  удары  уже  не  по  столику,  а  делом  помогая  в  кровавой  встрече  с  неожиданно  встретившимися  недругами.
        И после  этого  рандеву  «повезло»  ему  залететь  в  травматологическое  отделение  на  целый  долгий  месяц.  Причина  же  попадания  туда  была  банальной,  и  крылась  она  в  большом  количестве  врагов,  вооружённых,  к  тому  же,  тяжеленными,  красиво  лакированными,  иноземными  битами.  А  Жора  оказался  один,  да  ещё  и  крепко  поддатый.  Но,  как  оказалось  вскоре,  совсем  и  не  зря  привела  его  судьбина  в  означенное  серьёзное  отделение.  А  в  планиду  свою  он,  Жорка,  всегда  верил.
        Потому  что  выбрать  правильное  направление  в  жизни  помогала  она  ему  не  единожды,  и  как  раз  только  там,  в  травматологии,  ему  впервые  по-настоящему, прямо  по-крупному,  повезло. Да.  В  этом  государственном  заведении  одним  разом  и  удалось  Жоре  почти  избавиться  от  целых  двух  пунктов  своих  серьёзных  недостатков,  и  благодаря  этому  сразу  же  после выписки из больницы последовавшая операция с реабилитацией Жоры  перед  благоверной  женой  удалась  попросту  классно!
    И  вот  как  это  произошло.  По  приходу  из  стационара  домой,  именно  в  этот  же  вечер  самым  славным,  просто-таки  изумительнейшим  образом,  закончились  все  бывшие  притязания  жены,  изложенные  ранее  и  даже,  как  известно,  зафиксированные  Жорой  в  письменном  варианте.  Да-да!  И недостатки, и попрёки,  и  напрасные  претензии  ополчившейся  на  него,  и   совершенно  зазря  возмущавшейся,  но  всё  равно  любимой,  жёнушки. 
        А ведь  столь  шикарно  закончилось  «это  его  дело»  только  благодаря  неопровержимым доказательствам, которые исхитрился предоставить Жорка     исключительно по всем своим и  нравственным,  и  физическим  недостаткам.  Да. Тем,  которые  с  месяц  назад  предъявлены  ему  были  бестолковой  супругой,  и,  было,  до  полной  одури  шокировавшие  его.  Главное,  что  прямо  за  один  вечер  и  ночь  по  приходу  в  родные  пенаты,  Жора  лихо  отчитался-отстрелялся  абсолютно  по  всем  четырём  пунктам. 
        Да  ещё  и  этак  по-армейски  чётко,  последовательно,  и  полностью.  А  потому  что  от  переживаний  ввиду  возможного  ухода  жены,  всего  лишь  за  какой-то  месяц  поумнел  он  буквально  в  разЫ.  Например,  в  самой  первой  претензии  жены,  касающейся,  якобы,  отсутствия  у него, Жоры,    основного  «стержня  и  каркаса».  Да.  Подтвердил  он.  Было,  было,  мол,  подобное  ранее.  Он,  Жора,  согласен  и  не спорит.  Но  всё  устранено!  И тут  же  «забил  жене  свой  первый  гол  в  самую  настоящую  девятку».
        Да.  Когда  с  гордой,  даже  этакой  снисходительной  кривой  улыбкой  выложил  по  данному  пункту  доказательства  обратного.  И здесь  весьма  существенную  роль  в  оправдании,  что  у  него  есть  и  «стержень,  и  каркас»,  сыграли  прекрасные,  с  ясно  читаемой  фамилией  рентгеновские  снимки его сломанных костей: ноги,  руки  и  даже  самого  фундаментально  важного  в  крепости  организма - копчика.  И  тут  уж,  извините  господа  хорошие,  придраться  неверующей  супруге  попросту  было  не  к  чему! 
        Ибо  на  огромных,  специально,  просто  для  красоты  и  эффекта,    окантованных  Жорой  красным  фломастером шикарных  рентгенограммах,  обалдевшей  от  удивления  и  восхищения  супруге  даже  невооруженным  глазом  в  его  костях  отлично  были  видны  немалой  длины  стальные  стержни,  штифты  и  спицы,  капитально  скрепившие  его  кости.  Поэтому  с этими, якобы, ранее  совершенно отсутствующими у Жоры «стержнями и каркасами»  было  покончено  навсегда, и  данный  вопрос  поощрительно,  и  понимающе  улыбающейся  супругой  с  повестки  был  снят  немедленно. 
        По  второму  же  пункту  «о  его,  якобы,  беззубости»,  хозяину  дома  тоже  было  что  предъявить.  И  даже  откровенно,  и  смело,  и  нисколько  не  стесняясь.  А  всё  потому,  что  вместо  выбитых  в  той  пьяной  драке  всех  передних  зубов,  (кстати,  случившееся,  в  принципе,  пошло  в  пользу,  так  как  зубы-то  всё  равно  гнилыми  были!),  в  пасти  Жоры  красовались,  посверкивая  ярким  белым  металлом,  новенькие,   на  днях  вставленные.  А  поэтому, спеша показать их невероятную крепость, он  просто моментально,  прямо  в  мгновение  ока,  напрочь  перекусил  ими  алюминиевую  вилку!
        Да, потом  он  ещё  и  с  восторгом  указал: пусть,  мол,  видит  жена,  что  «чикнута»  она  им  специально  именно  в  самом  толстом  её  месте!  Но  вот  основная  и  неожиданная,  до  невероятности  радостная  кульминация  ждала  ещё  не до  конца  убеждённую  супругу  впереди.  Да-да,  ближе  к  утру,  когда  безвозвратно  канул  в  Лету  наиважнейший,  третий  уже  по  счёту  пункт,  о  его,  вроде  бы,  какой-то  там  «мягкотелости».  Ибо  муж  Жорка  аж  четырежды,  (за  коротенькую  летнюю  ночь!),  сумел  доказать,  что это  вовсе  не  так,  и  что  жена  крепко  ошибалась  в  его  возможностях! 
        А  поражённая,  до  крайности  удивлённая  супруга  столько  же  раз лично  сама  убедилась: сейчас  ведь  и  впрямь  отнюдь  не  все  члены  тела  её  Жорочки  такие  уж  и  мягкие... Но  вот  окончательно  удостоверилась  жена  в  бесповоротном  сведении «на  нет»  заключительного  чрезвычайно    важного, четвёртого  пункта. Да, того самого. Когда  месяц  назад строптивая  жена  упрекала  Жору  в  его,  якобы,  полнейшей  «безъязыкости»…Однако, её Жора  как  раз  вот  здесь-то  и  не  дал  себе  упасть  в  грязь,  как  это  нередко  случалось  с  ним  ранее  по-пьяному  делу.
        Кстати  сказать,  находясь  в  больнице,  при  содействии  специального  доктора  он  даже  и  с  пьянством  «завязал».  И  не  хотелось  об  интиме    говорить,  но,  как  известно,  «слов  из  песни  не  выкинуть».  И  намекнуть  про  «это»  можно  лишь  только  по  большому-большому  секрету… Но  как  обнаружилось  ошарашенной  женой  совершенно  неожиданно, самый  обыкновенный  и  заурядный  язык  её  муженька  Жорочки  после  выписки  из  больницы,  оказался  вдруг … поистине  на  французский  манер  отлично  приспособленным  вовсе  и  не  только  для  перелопачивания-перетирания  во  рту  одной  лишь  пищи,  да  пустопорожней  болтовни!  Да!  Не  только…
        Вот поэтому-то по личному решению абсолютно  всем  удовлетворённой  супруги,  реабилитация  Жоры  состоялась  и  признана  была  женою  по-настоящему  полноценной.  И  Жора  с  этого  раннего  утра  получил  столь  долго ожидаемый  статус  полноправного,  и  вполне  дееспособного  мужа.  И  раздобревшая  супруга  даже  ласково  потрепала  своего  неугомонного    Жорочку  по  выбритой  щеке,  проворковав  на  ушко: «Вот,  что  значит,  если  мужик  лично  сам  решится  очень  сильно чего-то  захотеть!». И  в  довесок  ко  всему  он  снова,  теперь  уже  вполне  официально,  получил  от  жены  своё  настоящее,  до  свадебное  имя, став  полноправным Георгием.  И ещё Ивановичем.  А  как  иначе?  Реабилитация-то  наиполнейшей  признана!