Связь времен. Глава четвертая. Екатерина

Связь времен
Глава четвертая

   Екатерина

На два дня младше
Моя мама Катя родилась в пригороде Благовещенска 9 февраля 1924 года.  Получилось так, что ее отец приехал в город регистрировать дочь позднее на два дня, и день рождения в метрике записали 11 февраля.

Маленькая, она любила сидеть на полу и играть луком.  В детстве Катя была очень смелой девчонкой, непоседливой и смешливой. Училась отлично.
 
В возрасте 7 лет брала веник и разметала мусор по углам комнаты.  Ей казалось, что это очень красиво, и выглядит прибрано.  Отец, Алексей Афанасьевич, как-то увидел ее работу и возмутился: «Давай-ка снова!».  Пришлось переделывать. Прибираться Катя любила, но делала это своеобразно: расталкивала вещи по шкафам в произвольном порядке, чтобы в доме было чисто, но после этого найти что-либо было сложно.

Брата Бориса отец не любил, а Катя с ним дружила.  Она очень любила свою маму, и всегда боялась, чтобы она не умерла, старалась не огорчать её.   Мама Тоня была деликатной, не умела ругаться. Самое её «крутое» наказание заключалось в следующем: наматывала прядь волос провинившегося ребенка на палец и прижимала к его голове. Почему-то было очень обидно.

Косогоры Астрахановки

В семье было трое детей: сестры и брат Борис, младше Кати на два года. Анна, на три года старше Кати, была спокойной, немного ленивой, а Екатерина – главной заводилой. Жили тогда в деревне Астрахановке, в семи километрах от города Благовещенска. Родители – на работе, а дети втроем развлекались, как могли.

 Деревня стояла на высоком песчаном берегу, выше по течению реки Зеи. Благовещенск как раз и находился у слияния Зеи с Амуром. Ребятишки носились вверх и вниз, как сумасшедшие. Потом это надоедало, и они пакостили в огородах, которые располагались на высоком берегу.

Там были тыквы, которые расползались плетями, росли вольготно и висели над кручей.  Что дети творили!  Они хулиганили: срезали тыквы, бросали их вниз с косогора, с интересом и восторгом наблюдая, как они кувыркались. Некоторые разбивались, другие падали в воду, и их уносило течением. Да-а-а…

За черемухой

Летом стояла жара, в домишке было очень душно, приходилось застилать пол свежей травой для прохлады.

Когда мама уходила за продуктами в город, ребятишки занимались всякими другими «интересными» делами.  Осенью в лесу созревали черемуха и лесные яблочки. Вот Катя с братом и сестрой и решили набрать черемухи.

Понеслись в лес. Выбрали подходящее дерево.  Оно было высокое, ветки крепкие. Конечно, наверх полезла Катя, как заводила и самая ловкая.  Бегала она в платьице, длинных штанов девочки тогда не носили. Перебирая руками, девчонка повисла на одной весьма привлекательной ветке, чтобы её согнуть. Перед этим, для верности, ей к ноге привязали веревку.

 Ветка ни за что не сгибалась, и Катя стала кричать товарищам: «Тяните быстрей!» Они исправно тянули, руки постепенно слабели, ветка не поддавалась, и добытчица оборвалась вниз. А надо сказать, что в этих местах произрастало много колючих кустов шиповника. Вот и представьте себе картину, когда девочка с размаху села в эти кусты. Потом долго еще мама Кати вытаскивала из ее кожи занозы и мазала йодом ссадины.

Держи невод!

Устье реки Зеи было широким.  Слышно было, как на другом берегу переговариваются китайцы.  Отец с Катей ловили неводом рыбу.  Около берега были перекаты, вода по ним текла неровно, бурлила.

 Задача была в том, что дочь должна была держать один конец невода, находясь в воде. Она держалась, как могла, но сильное течение понесло ее в глубину, так как недалеко от берега был резкий переход от мели - сразу обрыв. Отец кричал: «Держи невод крепко!», и Катя держала из последних сил, хотя и стала захлебываться. Она панически боялась сурового отца, поэтому молчала.

 Увидев это, отец закричал, чтобы Катя бросала невод. Не знает, как и выбралась оттуда! Отец потом долго каялся и переживал, что дочь чуть не утонула.

На велосипеде

В парке летом каждый день играл духовой оркестр.  Катя –  на велосипед, и туда! Каталась вокруг танцплощадки, смотрела, как люди танцевали, сидели на лавочках. Осталось на всю жизнь впечатление праздника!

Отец в то время работал бухгалтером в городе, неплохо зарабатывал.  Он был очень энергичным. На работу ездил на велосипеде.

Жили в небольшом деревянном домике.  Кроме огорода, у семьи был участок под картошку, очень далеко. Сестра Анна на велосипеде ездить не училась, брат был младше, и тяжелая работа доставалась Екатерине. Она помогала отцу перевозить урожай на велосипеде.  Может, потому и не выросла выше 152 сантиметров.

Отец погрузит мешки дочери: небольшой мешок под рамой и небольшой мешок через раму, и быстро уедет вперед. Катя ведет велосипед, быстро шагая, с горок съезжая на педали. Но, если не удержит равновесие, то – беда!  Разбивалась хорошо! Так было несколько раз. Приходилось, с огромным усилием, поднимать велосипед с картошкой, подставляя камни, палки и т.д. Возвращалась домой Катюша всегда с картошкой, иначе было нельзя. Попадет!

Удивительные китайцы

Река Амур была границей с Китаем. В городе проживало много китайцев. Они продавали необыкновенной величины и качества овощи! Каждое утро слышались крики зазывающих - купить лук. Китайцы были низкорослые, каждый из них держал на плечах коромысло в виде больших весов, на чашках которых укладывались овощи – лук свисал до земли. Весы качались при ходьбе и поскрипывали.
 
Все удивлялись, как же им удавалось вырастить такой урожай?! Оказалось, что у них был свой метод облагораживания земли. Одна половина поля всегда отдыхала, на него свозились продукты жизнедеятельности человека и животных. Садоводы не гнушались чисткой чужих туалетов, выгребных ям, и даже упрашивали почистить их за определенную плату.

 Под влиянием жаркого солнца отходы превращались в плодороднейшую землю, разводилось много червей. Все перекапывали, земля становилась, как пух, и на будущий год использовалась под посев. А возделываемый в этом году участок подвергался такому же облагораживанию.

Золотой прииск Лукачок. Третий ряд

В 1933 году, когда семья уже жила на золотом прииске Лукачок, Катя пошла в школу. В классе было три ряда: первый, второй и третий классы. Катю посадили в первый ряд (класс), проверили знания, пересадили во второй и, в этот же день, в третий ряд. 

Дело в том, что, когда старшая сестра Анна пошла в школу, Катя, наблюдая за ней, схватывая информацию на лету, с четырех лет научилась читать.  Девочке все было интересно: она с жадностью читала газеты, книги. Когда с отцом заходили в книжную лавку, успевала и там почитать, листая литературу. А отец предпочитал рассказы Зощенко и другие подобные книжки.

Отец Кати на прииске работал бухгалтером. Там были семьи ссыльных, только четыре человека были с паспортами: кроме отца, Алексея Афанасьевича, главный инженер, директор прииска и заместитель.


Боевая

У Кати с рождения один глаз косил и практически не видел, и она с четырех лет носила очки. В те годы это было в диковинку.  Девчонку дразнили все, кому не лень: «очкастая», «четырехглазая», «косой заяц».

  Катя злилась.  Все ребятишкам сходило с рук, пока она не подросла, примерно к 10 годам.  Вот тогда все изменилось!  Проявился боевой характер Екатерины, она хватала хороший «дрын», то есть палку, и налетала на обидчиков, как ураган, раскидывая всех в разные стороны. Крошила всех подряд, но никто не жаловался, потому что люди, в большинстве своем, были бесправные, унижаемые, без паспортов.

 Катерину стали бояться, несмотря на ее маленький рост. Сказались в характере гены отца. У него в роду, в седьмом колене, были татары. 

И только один раз, сопротивляясь, один мальчик ударил нахальную девчонку по голове. Она долго плакала от злости, но, однако, с тех пор «отрезвела», стала вести себя тише. Тот парень, Александр Гаевский, был сыном главного инженера. Потом он явно оказывал Кате всяческие знаки внимания, на пикниках садился рядом. Девочка смущалась, потому что он ей тоже нравился.
 
На льду

Была у Екатерины подружка Нина Седельникова. Вместе они приходили на речку кататься на коньках, и не успокаивались, пока всех не выгоняли оттуда. Потом катались одни, наслаждаясь победой.

Прииск Лукачок находился в ложбине, с четырех сторон его окружали горы. Ветра не было никогда, а морозы под 60 градусов считались нормой. Рядом протекала горная речушка. От быстрого течения лед трескался, вода вытекала на поверхность и застывала всевозможными террасами.

 Подружки весело носились по ним на коньках, аж голова сотрясалась и зубы стучали! Неоднократно бывало так, что вода не успевала замерзнуть в наледи, девчонки падали и – скорей бежали домой, чтобы не успеть превратиться в сосульку.

Ума-то не было!

Еще подростки любили носиться с гор на санках, ума-то не было!

 Но это еще не все – на коньках, по чуть укатанному снегу! Особенно, конечно, отличалась бесшабашная Катя.  Встанет «на тормоза», то есть на пятки коньков, и едет с горы, а из снега торчат ёлки, палки, коряги!

 И вот однажды она понеслась с горы, и ее выбросило куда-то в снег. Ударилась головой (наверное, «хорошо!»), расцарапала руку до кости и потеряла сознание. Было это в 7 вечера, а домой Катя приплелась, очнувшись, уже в 11 часов, практически ночью.

 Как девчонка не обморозилась, этого не знает никто. Ребятишки ее не хватились: нет и нет; а родители все вокруг обежали, не знали, что и думать. Вот такая была отчаянная и озорная подрастающая Екатерина!

        Бойкот, 1935 год

Жилось на прииске весело и безбедно. Разрешалось людям (кто не ленился) в своё личное время мыть золото на отработанных участках. Отец и детей привлекал к этому занятию. Иногда за вечер намывали до одного грамма золота, а иногда и ничего, как повезет.

Катя была любимой дочкой отца, наливала ему чай, хвасталась своей старшей сестре: «Меня папа любит, а тебя – нет!» Но… в один момент всё изменилось! В школе началась алгебра. Екатерина затруднялась в изучении этой науки. Вечером, пытаясь что-то решить, в тетрадке написала некрасиво, хотя обычно училась легко.

 Отец пришел поесть, сильно уставший, так как был конец года, отчет, и, видя некачественную работу дочери, что-то резко сказал ей. Катя разревелась.  Алексей Афанасьевич, в запале, плюнул дочке в лицо. Та еще больше разобиделась, долго плакала, на следующий день у нее поднялась температура. Так, на нервной почве, девочка проболела несколько дней.

В результате - отец не стал разговаривать с дочерью. Она пыталась начать разговор, но бесполезно. Своей жене Антонине отец сказал, чтобы Катя попросила у него прощения. А за что?!  Она никак не могла этого понять. После этого суровый отец не разрешал, ранее любимой им, дочери сидеть за одним столом со всеми, не разрешал покупать ей вещи. В общем, унижал много лет.

         В Красноярск

Кате исполнилось 13 лет.  Четыре года жили на прииске. Сестре Анне пора было поступать в техникум, на бухгалтера. Поэтому пришлось снова менять место жительства. На этот раз уехали в Красноярск.

Так как денег в семье, перед отъездом, было достаточно, отец велел оставить все ношеные вещи на прииске. Катя, на всякий случай, взяла с собой демисезонное пальтишко на ватине, цвета хаки, и оно ее сильно выручило потом: в морозы ходила в нем в школу.  Седьмой класс она окончила в Красноярске. 

Порядок

В дороге, из-за реформы, деньги обесценились. Пришлось купить домик-развалюху: одна комната и кухня. Позднее отец пристроил узенькую комнатку, где жила Катерина с бабушкой Марией. Они обе были «виноватые», им не разрешалось сидеть за одним столом с остальными членами семьи.

 На небольшом участке земли летом сажали овощи, картошку, особенно много лука. Почти каждый вечер, после работы, отец ехал на базар на велосипеде - продавать лук батун.  Жена Антонина наготавливала его заранее, навязав пучки и уложив в чемодан. Старались заработать и на этом.

 Семья жила не в центре, а в частных домах, на окраине Красноярска. Каждый хозяин обязан был соблюдать порядок, чистоту на территории возле своего дома. Летом – подметать, зимой – убирать снег полностью, напротив своего дома и с дороги.

Власти строго следили за порядком около домов: проверяющие стучали в двери или калитку нерадивых жителей, предупреждали, писали бумаги, штрафовали. Зимой отец семейства до работы выскребал снег, в течение дня снег убирали дети.

Лютая зима

В городе Анна поступила в финансово-экономический техникум. Всем домочадцам купили новые вещи и обувь, кроме Екатерины, которая стала учиться в 7 классе. Зима была лютая, а у нее было лишь фланелевое пальтишко с тонкой прослойкой ваты, на ногах – легкие тряпочные полуботинки, с небольшой кожанкой на носке, которые купила ее мама на сэкономленные деньги, втайне от отца.

Училась Катя хорошо, только по географии был трояк, так как она стеснялась рассказывать материал вслух, хотя и знала его.

 В один из дней был мороз за сорок, а отец не должен был рано вернуться с работы. Мама дала дочери свои валенки - сходить в школу, но отец это обнаружил и закатил скандал.  Бросил на пол чайник с кипятком. Школа была от дома в четырех кварталах и Катя, как бы быстро ни бежала, всегда замерзала, особенно ноги. Девушка плакала от боли и оттирала пальцы ног руками прямо на уроке.

 Учителя недоумевали, в чем дело? Приходили с обследованием жилищных условий, убеждались, что все – благополучно. Ничего не менялось, и Кате от этого было не легче.

В школу она ходила мимо аптеки, именно с той поры и созрел отчаянный план, чтобы пойти учиться на фармацевта, потом работать в аптеке, быть ближе к ядам, и отравиться.

Подруга Софья

Когда начался учебный год, оказалось, что все места заняты, а на последней парте сидит одна толстая девчонка. Когда Катя обратилась с вопросом, можно ли с ней сесть, та обрадовалась. Софья Леонтьевна Сергеева была самая высокая в группе, а Катя - худая и маленькая. На физкультуре одна из них возглавляла строй, а другая -  замыкала.

Подруга оказалась такой юмористкой! Что-нибудь сказанет на уроке и сидит с тупой физиономией, а Катя не может удержаться от смеха, за что ее часто выгоняли из класса. Весь урок нарушительница дисциплины торчала в туалете, так как в коридоре был дежурный, и ей было уже не смешно.  Она даже ревела, и давала себе слово, что не будет слушать подругу, но потом все начиналось сначала.

Только зайдет в класс, снова становится все смешно. Особенно по географии! Меридиан! – Ха-ха-ха! И ей ставили тройку. На уроке Соня читала отрывки про деда Щукаря.  В самом смешном месте она делала лицо «кирпичом», и ждала Катиной реакции. Подруга взрывалась от хохота, и ее снова выставляли за дверь.

Фармацевтическая школа – техникум, 1938 год

По окончании 7 класса Катя решила забрать документы из школы, но их не выдавали без родителей. Тогда мама пошла вместе с дочерью. Директор уговаривал продолжать обучение в школе, так как Екатерина училась хорошо, но, по настоянию мамы, нехотя выдал документы.

Екатерина собиралась учиться на аптекаря, но помалкивала о своих задумках относительно страшных планов - по расчету с жизнью. Мама набралась смелости, поговорила с отцом, чтобы он одел дочь подобающим образом, и устроил учиться. При этом решительно припугнула, что иначе она его бросит.

 Отец понял, что это не шутки. Отнес документы в техникум, заказал Кате зимнее пальто с воротником из крашеной лисы, купил валенки, принес ткань на два костюма. Мама сшила из этого две юбки и две гимнастерки, и дочь стала учиться в фармацевтической школе – техникуме, куда ее приняли без экзаменов, по результатам отметок, хотя и не хватало трех лет обучения в школе.

«Цыпа» и другие

В калитку Катя не заходила, а всегда лихо перемахивала через забор. Ее мама сокрушалась, не одобряя эти выходки, просила дочь заходить в калитку, как все люди, однако дочь, когда никто не видел, делала своё.

Подруга Соня поступила в тот же техникум. От дома до училища было 14 кварталов.  Катя шла половину пути одна, а потом встречалась с Соней. В результате, весь путь занимал целый час пешком. В одно время с веселыми подружками и другие люди шли на работу. Дорогой девушки придумывали им разные прозвища, чтобы повеселиться. Это были «Пузан», «Цыпа» и другие.

      Соня явно обладала каким-то необыкновенным даром, она делала так: по пути часто встречался один взрослый мужчина, Соня прозвала его Цыпой за аккуратную, семенящую походку. Подруга гипнотизировала его сзади, говорила: «А сейчас Цыпа упадет!»  Он оглядывался, падал, недоумевал. А девушки умирали со смеху!   Шапка-ушанка и пальто нараспашку! Пар валил, а они смеялись!

Выпить яд

Жизнь стала веселее, но дома в Катину голову часто приходили нехорошие мысли. Когда студентов стали учить специальности, то давали разные медикаменты, предупреждая, что это яд. Учили, как правильно отвесить порошок, приготовить лекарственную форму и так далее. Катерина тогда не понимала, что им давали не яды, а сахар, мел или соду, просто чтобы они научились серьезно относиться к своим действиям. Наша студентка, по возможности, приносила «яды» домой. Там она писала прощальную записку, принимала «лекарство» и ждала смерти. Но смерть не наступала.

Однажды, когда Кате стало совсем невмоготу, невыносимо из-за   молчанки отца, она накрошила головок от спичек, и хотела выпить. Но брат Борис что-то почуял, перескочил через забор и так забарабанил в окно, что едва его не сломал. Вечером он рассказал маме об этом случае, и они взяли с Кати клятву, чтобы она больше не думала о самоубийстве. Стало очень жалко брата и, особенно, маму, так как она сильно плакала.

Екатерина продолжила учебу на аптечного работника, хотя выбрала специальность фармацевта только из-за доступа к ядам. В дальнейшем, правда, эта работа стала любимой.

Пропали туфельки

Денег было мало, все-таки семья: шесть человек! Одно время у них была корова, а потом перешли на коз. Постоянно было по пять или семь козочек. Катя, которая училась на втором курсе училища, и бабушка Мария пошли пасти коз летом. Нанимали их разные люди, три человека должны были следить за стадом, чтобы козы не разбегались.

 Заработав за лето деньги, девушка радовалась, что можно купить обувь, уже присмотрела себе туфли.  Но брат Борис сломал у соседа две ветки с дерева. Хозяин обратился в милицию, и пришлось отдать все деньги в уплату штрафа. Мама плакала, боялась сказать отцу, и отдали эти деньги втайне от него, так как отец был слишком суров. Так и накрылись красивые туфельки!

В предвоенные годы были такие цены: сахар - 4,30рублей, конфеты от 4,15 до 4,60рублей за килограмм. В магазинах было несколько сортов сливочного масла, четыре сорта икры лососевых рыб. Даже не очень богатые люди часто покупали икру.

Любовь

 В техникуме Катя влюбилась в учителя органической химии Павла Елисеевича Тищенко, конечно, без взаимности.  Ему было тогда 24 года, а студентке 15-16 лет. Поэтому Катя учила химию особенно старательно, и учитель хвалил ее: «Ты одна всё знаешь».

Катя просила маму погадать на любимого человека, «раскинуть» карты. Так хотелось узнать, что будет!

 Он ушел воевать. Больше Катя не влюблялась. 

1941 год. Никто не вернулся

 В 1941 году заканчивалась учеба, третий курс, осталось сдать один экзамен, а наутро, 21 июня 1941 года, началась война. Пришлось срочно всем поставить зачеты и выдать удостоверения об окончании техникума. Объявили общую мобилизацию.

Молодые специалисты, в полном составе, пошли добровольцами на фронт.  Все они были военнообязанные, признаны годными, а Екатерину не взяли из-за плохого зрения. Зрение левого глаза было меньше одного процента, с рождения.   Конечно, девушка расстроилась и горько плакала.

Катю направили на работу в ту же аптеку, мимо которой она ходила в школу, благодаря которой определила свою специальность. В аптеке Екатерина проработала два года. Почему-то ее полюбила заведующая аптекой, и стала настаивать на продолжении учебы.

 Соня сначала писала подруге редкие письма, а потом и они перестали приходить. Никто из знакомых девчат не вернулся с войны.

Иркутский медицинский институт. 1943 год

По приглашению декана, Катя поехала учиться в Иркутский медицинский институт на фармацевтический факультет, куда ее взяли без экзаменов. Абитуриентов убеждали, что война скоро закончится, и стране будут нужны специалисты.

 Иркутск, это город на реке Ангаре, у озера Байкал.

Учеба молодой студентке давалась сравнительно легко. Жили в общежитии, по 8 человек в комнате; писали лекции на газетах, по диагонали, чтобы было лучше видно.

Голод

Годы были военные, холодные, жили впроголодь.

 Из дома везли продукты, варили. Стипендия была маленькая. Когда ее выдали в первый раз, девчонки купили по булке хлеба и, всю сразу, съели с голодухи. На каждый день в столовую выдавались продуктовые талончики с очень скудным ассортиментом. Там кормили три раза в день: наливали какой-то «бурды» и, к ней, ложечку подсолнечного масла, стараясь оставлять половину на ложке, это примерно 5 граммов.

 Очень хотелось есть. Покупали на рынке крупу подешевле и варили жидкую похлебку. Девчонки с лечебного факультета посещали морг, там у трупов всегда отсутствовали мягкие части тела. Значит, их тоже кто-то употреблял в пищу.

  Иногда все же, сэкономив на еде, ходили на танцы. Стакан кукурузной муки стоил 10 рублей, танцы – тоже. Выбирали то или другое.  Там играл духовой оркестр. Парней было очень мало или в повязках, бинтах.

Холод

 Жили в неотапливаемых помещениях, спали в одежде, накрывались матрасами. Тащили в комнату все, что могло гореть, делали щепу, поджигали в железной печке, и прямо в ней нагревали воду, чтобы хоть как-то заварить крупу. Это варево с удовольствием ели без соли, масла и сахара.

 Родители однокурсницы привезли на подводе, из деревни, мешок вареной чищеной картошки. Ею и угощались. Хранилась она долго в ледяном помещении, в замороженном виде. После лекций все неслись в библиотеку - занимать места. Там было светло и тепло, до вечера девушки сидели там.

Слепая

 Голодали сильно, неизвестно, как выжили.  От голода Катерина ослепла в 1944 году. Дело было перед зимней сессией.  Диагноз – точечный кератит, воспаление роговой оболочки. Образуются точки, которые расплываются. В результате, заплыл весь глаз типа бельма. Лечили тем, что засыпали в глаза сахар и капали капли. Когда Катя, слепая, приехала домой, врач велел купить два килограмма сливочного масла и съесть. Оно стоило на рынке 700 рублей за килограмм, очень дорого.  Каким-то образом, отец достал этот продукт.

 Девушке дали академический отпуск на два месяца, но она не воспользовалась этим. Экзамены сдавала по слуху - на пятерки. Подруги читали лекции вслух, а она запоминала. Когда Катю затолкнули в дверь и подвели к столу, преподаватель удивился. Ему объяснили, в чем дело.

Екатерина сказала: «Дайте любой билет».  Готовиться не стала, и ответила на все вопросы. Затем ее снова вывели за дверь. Домой Катю отвезла сестра, и там она успешно пролечилась за два месяца. Затем вернулась, догнала всех и продолжила учиться дальше.

Голод запомнился на всю жизнь. Когда окончилась война, не сразу отменили карточки.

Не простила

В институте Екатерина училась с 1943 года по 1946 год.

Когда она приехала домой после окончания 3 курса, отец прервал свою «молчанку». Жестокий бойкот начался, когда дочери было 11 лет, а прекратился через 11,5 лет. Домочадцы сидели за столом, обедали, и Алексей Афанасьевич внезапно спросил, как у дочери дела в институте. Катя ответила, они разговорились - как будто ничего и не было все эти годы. До последних дней отца у них с Катей были хорошие отношения.
 
Одиннадцатилетняя «молчанка», конечно, отравила жизнь Екатерины, оставила горький след в ее памяти.  Внешне все было хорошо, но после смерти отца не хотелось посещать его могилу. Видимо, подспудно обида сохранилась на всю жизнь.

На Дальний Восток

По распределению, в 1946 году, получив специальность провизора, Екатерина уехала в город Ворошилов (переименованный позднее в Уссурийск) в распоряжение Аптечного управления города Владивостока.

По пути из Красноярска во Владивосток она познакомилась с Карлом Броуном, евреем. Он ехал от родителей, которые жили в Красноярске, в порт Артур, где работал учителем начальных классов в военной части.  Путь на поезде был долгий - почти неделя! Молодые люди разговаривали, шутили, смеялись, и Карл успел полюбить кудрявую, черноволосую девушку.

Пароход из Владивостока ходил раз в месяц. Парень вроде бы все рассчитал, но опоздал на него. Пришлось ждать еще месяц, чтобы уехать на работу в порт Артур.  Тем временем Катя приступила к работе заведующей аптекой в Ворошилове.

С Карлом шла переписка, но его родители планировали, в жены сыну, только еврейку. На какое-то время переписка прекратилась. Жизнь шла своим чередом. И вот, когда родители Карла наконец-то сдались, он приехал за невестой. Оказалось – поздно! К тому времени Катя уже была замужем, и дочке Томе (то есть мне, автору этого повествования) исполнилось 10 месяцев. Я родилась 3 сентября 1948 года.

;