Анненский

История жизни Иннокентия Федоровича Анненского не богата событиями. Родился  будущий поэт в августе 1855 года в Омске, где его отец занимал должность советника и начальника отделения Главного управления Западной Сибирью. Но уже в 1860 году семья возвратилась в столицу. Приблизительно в это время пятилетний Иннокентий перенес опасную и длительную болезнь, оставившую след на всю жизнь, - тяжелый сердечный недуг. В 1875 году он поступил в Петербургский университет на историко-филологический факультет по словесному (то есть собственно филологическому) разряду. Избрав своей основной специальностью классическую филологию, Анненский в следующие годы, овладел многими языками. Кроме французского и немецкого, которые он знал с детства, а так же латинского и греческого, входивших в гимназическую программу, он выучил английский, итальянский, польский, другие славянские, санскрит, древнееврейский - всего четырнадцать языков. Столь же широк был круг его интересов в области истории литератур и фольклора (русского и славянского).
По окончании университета с осени 1879 года Анненский начал преподавать латынь и греческий язык в частной гимназии  Бычкова - одной из лучших и прогрессивных школ тогдашнего Петербурга. Осенью того же года он, горячо влюбившись, вступил в брак с женщиной много старше его, матерью двух сыновей-подростков от первого брака - Надеждой Валентиновной Хмара-Барщевской. В 1880 году у четы Анненских родился сын. Для Иннокентия Федоровича 1880-е годы были наполнены интенсивным педагогическим трудом. Начало 1891 года принесло крутой и внешне благоприятный перелом в его служебной судьбе - назначение в Киев на пост директора Коллегии Павла Галагана, закрытого учебного заведения, соответствовавшего четырем старшим классам гимназий. Именно здесь, в Киеве, у Анненского созрел грандиозный замысел - перевести все трагедии горячо любимого им эллинского драматурга Еврипида. Труд этот стал для поэта делом всей его жизни.
Между тем сам Киевский период оказался непродолжительным: он завершился для Анненского конфликтом с почетной попечительницей Коллегии Екатериной Галаган. Уже в 1892 г. он  возвратился в Петербург, где был назначен на пост директора 8-й мужской гимназии. А в 1896 г. по личной просьбе министра народного просвещения Делянова Анненский занял пост директора Николаевской мужской гимназии в Царском Селе.  Царскосельский период стал временем расцвета его таланта. Продолжая перевод Еврипидовых трагедий, Анненский в первые годы нового века создает три собственные  оригинальные трагедии на сюжеты античных мифов: это - "Меланиппа-философ" (1901), "Царь Иксион" (1902) и "Лаодамия" (1902). Тогда же у него созрело намерение объединить некоторую часть своей лирики и переводов из французской, немецкой, римской поэзии в книгу. В 1904 году она вышла под заглавием "Тихие песни" и под псевдонимом-анаграммой "Ник Т-о". (Эти несколько букв входят в имя "Иннокентий", но они прочитываются как местоимение "Никто", которым назвался мудрый Одиссей, чтобы спастись из пещеры циклопа Полифема). Все эти публикации прошли практически незамеченными. Анненский остался в тени и в литературном одиночестве: с поэтами - деятелями нового искусства отношения у него так и не завязались. Впрочем, он их и не искал.
Желая полностью отдаться любимому творчеству, Анненский все больше тяготился служебными обязанностями. В начале 1906 г. он подал прошение об отставке, которое было немедленно удовлетворено. Семья Анненских переехала из квартиры при гимназии в частный дом, но Царское Село не покинула. В 1906 г. вышел первый том переведенных им трагедий Еврипида. На этот труд  большими положительными рецензиями откликнулось несколько знатоков античности. Тем не менее, книга плохо раскупалась, и потому второй том так и не пошел в печать. Однако интерес к творчеству Анненского проявила редакция журнала «Аполлон» (Сергей Маковский и Максимилиан Волошин). В 1909 г. здесь публикуются три стихотворения поэта ("Ледяной трилистник"). При журнале предполагалось создать собственное издательство, для которого Анненский начал составлять свою вторую книгу стихов - "Кипарисовый ларец".  Выхода ее он не увидел -  30 ноября 1909 года поэт скоропостижно скончался от паралича сердца на ступенях подъезда Царскосельского  вокзала.
"Кипарисовый ларец" – главная книга Анненского – вышел из печати весной 1910 года. В 1913 году была опубликована его четвертая трагедия - "Фамира-кифарэд". А в 1916-1917 годах издательство Сабашниковых выпустило в четырех томах переведенные Анненским "Драмы" Еврипида. С этого времени стала медленно расти посмертная слава поэта. Далеко не сразу – лишь несколько десятилетий спустя – его имя заняло достойное место среди плеяды имен великих поэтов Серебряного века.
Современники Анненского (в частности, Вячеслав Иванов) называли его поэтом «мировой дисгармонии». «Я потерял бога и беспокойно, почти безнадежно ищу оправдания для того, что мне кажется справедливым и прекрасным», - признавался Анненский в одном из писем. В его поэзии запечатлелась мука глубокой души, захваченной и потрясенной падением  прежних святынь, разрушением «последних идолов». Проступают в ней и другие неожиданные мотивы. За внешне благополучным фасадом семейной жизни Анненского таилась глубоко скрытая неудовлетворенность. Исчерпавший себя брак, отсутствие духовной близости с женой, любовь к жене своего пасынка Ольге Хмара-Борщевской, подавляемая Анненским из-за моральных принципов  – все это придало лирике поэта глубоко трагическое звучание. Он писал о смысле и пустоте человеческого существования, о свободе и невольничестве жизни, о смерти, власти времени и бесконечности. Душа лирического героя, его «тоскующее я» томится, ощущая пустоту и бессмысленность жизни, наполненной «скуки черной заразой». В этой жизни человек как на душном вокзале в ожидании свиданья, которое не случится, как в поезде ночью, «среди кошмара дум и дрем», среди «хаоса полусуществований», где даже рассвет не спасает. Для лирического героя Аннинского смыслом жизни, стержнем его внутреннего существования служит красота. Но красота хрупка, природная гармония мимолетна, она так же подвержена  разрушению и смерти, как все, что существует в потоке времени. И потому одним из ключевых сюжетов лирики Анненского становится умирание красоты.
Хотя в ранних своих стихах Анненский был близок к символистам и отдал дань их теории двоемирия, его влияние в гораздо большей степени ощутили на себе поэты-акмеисты. Его почитали своим учителем Гумилев, Ахматова, Мандельштам и Пастернак – поэты, во многом определившие  неповторимый облик русской поэзии ХХ столетия.

****

МИНУТА
Узорные тени так зыбки,
Горячая пыль так бела, -
Не надо ни слов, ни улыбки:
Останься такой, как была;

Останься неясной, тоскливой,
Осеннего утра бледней
Под этой поникшею ивой,
На сетчатом фоне теней...

Минута - и ветер, метнувшись,
В узорах развеет листы,
Минута - и сердце, проснувшись,
Увидит, что это - не ты...

Побудь же без слов, без улыбки,
Побудь точно призрак, пока
Узорные тени так зыбки
И белая пыль так чутка...

***

ПОСЛЕ КОНЦЕРТА
В аллею чёрные спустились небеса,
Но сердцу в эту ночь не превозмочь усталость...
Погасшие огни, немые голоса, -
Неужто это всё, что от мечты осталось?

О, как печален был одежд её атлас,
И вырез жутко бел среди наплечий чёрных!
Как жалко было мне её недвижных глаз
И снежной лайки рук, молитвенно-покорных!

А сколько было там развеяно души
Среди рассеянных, мятежных и бесслёзных!
Что звуков пролито, взлелеянных в тиши,
Сиреневых, и ласковых, и звёздных!

Так с нити порванной в волненьи иногда,
Средь месячных лучей, и нежны и огнисты,
В росистую траву катятся аметисты
И гибнут без следа.

****

Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Её любил,
А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Неё одной ищу ответа,
Не потому, что от Неё светло,
А потому, что с Ней не надо света.

Модернизм и постмодернизм  http://proza.ru/2010/11/27/375


Рецензии
Огромное спасибо!Очень интересная,информативная статья!Иннокентию Анненскому от меня тоже шпилька досталась.Благодаря его работе - Трагедия Федры и Ипполита.

Юлия Грицай   11.12.2019 19:11     Заявить о нарушении
Анненский - моя маленькая страсть. Много, подряд его читать нельзя, но иногда выбираешь два-три стихотворения и проговариваешь про себя, смакуя каждую строчку. Как он умел "сплетать словеса"! Его теоретических работ я не читал, но всего Еврипида проглотил в его переводах. Спасибо, что заглянули!

Константин Рыжов   11.12.2019 20:49   Заявить о нарушении