Смотрю твоими глазами

Здравствуй, Нинушка!

Теперь мы с тобой под сенью трёх гигантских деревьев, что у Глухой башни. Эти деревья (не знаю как называются) произвели большее впечатление, чем все церквушки и соборы. Они трепещут, а мы слушаем. А тень от них упала на всю лужайку, на крест Кирилла, на часовню и на нас с тобой. Ты видишь эту тень?

Ты слушаешь так внимательно, так пристально смотришь, как будто слышишь шорох листьев и мои слова и видишь то, чего я не вижу, но мне кажется, ты видишь меня и всё то, что вижу и я. Ведь я же смотрю и твоими глазами, и слышу за двоих, а чувствую за сотню.

Милая Нинушка, вот где мы могли свидеться, вот куда ты могла убежать из своей кельи и куда убегала не со мной. О, капля яда!

Ничего. Пусть трепещут листья этих гигантов, как трепещет моё сердце от грустной думы о тебе. Мне не тяжело нести тебя, моя Нинушка. Здесь я ещё с тобой, как и в деревне...

Стрижи над деревьями, как комары, как мальки в воде. Я лежу в траве, как на дне океана, и гигантские деревья шумят надо мной, шумят о тебе...               

Целую тебя всей памятью моей, всем чувством, всей своей любовью.               

Пришли мне своих фотографий, пришли! Неужели и этого мне нельзя?               


           *** 
Тонкий месяц. Утро.
Монастырь.
Озеро под дымкою тумана.
И причины нет, а ты грустишь –
Вот она и Русь не за холмами!
Вот она печальная заря!
Солнце из сереющего жита
Выбирает тихо якоря
С золота из яркого отлитого.
Купола церквей монастыря,
Как стога под утренним туманом...
Вот она печальная заря!   
Вот она и Русь не за холмами!
               
           Н. Чайковский.
 
Перенесись воображением в «Слово о полку Игореве» - О, Русь, ты уже за холмом! – и перечитай ещё раз. 


             ***
Не будем славить здешние места,
Хотя они и созданы для славы
От бора до последнего куста,
От бань до звонниц златоглавых.

Ведь разве вся вот эта красота
Тускнеет от того, что не воспета,
И разве здесь живут одни поэты,
Чья песня и безгрешна и чиста?

И здесь поют на языке простом -
Слова его то жалостны, то грубы, -
И не одни уже истлели губы
В борьбе с невыразимым языком.

И мы поём - хоть с горем пополам -
К великой этой красоте причастны
Но красота к поющим безучастна
Равно и к песням нашим и делам. 

                Н. Чайковский.

Целую... в худые щёки. («Худые щёки» в прошлом письме – худые не в вологодском смысле, как говорила тебе твоя мама, а в нашем).

До свиданья - твой Н. 23.07.76.