Потоп

      Чавкает под сапогами земля, расползаясь глянцевитой жижей и нога, найдя шаткую опору, на кинутой в грязь доске, иной раз соскальзывает с осклизлой поверхности, с хлюпом погружаясь в чёрное засасывающее месиво. Который день, из затянутого облаками неба, льёт тропический ливень, и захлебнувшаяся почва сочится наружу рыжей водой, с каждым днём всё больше отнимающей надежду на удачный урожай. Вот и сейчас, мелкие брызги дождя неслышно сыпятся в лужи, залившие половину дачного участка, мокрят набухшую влагой одежду и кажется что этому потопу не будет конца. "Куку, куку и даче вашей куку..." - гулко пророчествует во влажной тишине самоуверенная кукушка. Печальной безысходностью белеют под прозрачной толщей воды отвратительные клубочки дождевых червей, утонувших в апокалиптическом наводнении и дрозды, почуяв лёгкую поживу, слетелись на пирушку, без устали таская мясные макаронины и прочих утопленников; где-то невдалеке, в густых кустах сирени, крякает невидимая утка, навевая болотную тоску; гуттаперчевые лягушки веером рассыпаются из-под сапог, когда ступаешь по залитой слоем воды мягкой пружинистой траве.

      Трудно поверить, но ещё пять лет назад на этом месте была страшная сушь и дождя всегда ждали как манны небесной, солнце нещадно палило уже с мая, превращая к июлю едва зазеленевшие луга в выжженную степь, густо населённую мышами и ящерицами, и нельзя было даже предположить, что вот так, вдруг, всё изменится.

      Наверное, дошло и до нас это глобальное потепление, - на севере, который уж год, тает вечная мерзлота и плавятся в нагретом океане арктические льды; ветер путается в этой неразберихе,  забывая свои обычные маршруты и, заблудившись, навязчиво несёт к югу бесконечные, напоенные несметной влагой, серые лохани облаков; распухают от влаги болота, поднимая уровень грунтовых вод; льют и льют на захлебнувшуюся почву нескончаемым потоком дожди и кажется, что разверзлись хляби земные и начался очередной всемирный потоп.

      Пытаясь исправить безнадёжное положение, засыпаю залитые по щиколотку грядки мокрым чернозёмом, который я упорно таскаю с соседнего, брошенного, но более возвышенного участка. Сотни тяжеленных вёдер с хлюпом вываливаю в глубокие лужи, и всё равно, побеждённая вода, превращает в липкую трясину, только-что принесённый грунт и ноют от непосильной ноши натруженные мускулы, отчаянно напоминая, что трудно переть против рожна. Совершая этот, почти сизифов, труд, думаешь, что не лучше ли выращивать на этом огороде рис, бродя по щиколотки в воде, или может развести каких-нибудь мелководных рыб, устроив рыбопитомник, или бросив всё к чёрту, отправится в благословенные земли, где течёт молоко и мёд...
                Виталий Сирин