Небо Прикамья

Знаете ли вы о студеных звездах, Редко их встретишь теперь в ноябре Говорят, что погода уже не та и мороз совсем не тот  То ли дело раньше: Кузьминки пройдут и такая ударит стужа только треск стоит во бору, только Каму укроют льды. А на селе, меж тем, лютует вьюга: выйдешь за ворота и вовсе бело: ни деревни, ни поля ни неба.
Ближе к закату утихнет пурга, лягут снега одеялом на избы, тут же светцы по окошкам зажгут, поздний морозец возьмётся за дело…Ночь стоит темна, но кругом серебро, всё им мерцает: деревья и хаты. Снег хрустит под валенком, ставни скрипят, воздух прозрачный ядрёный и гулкий. Холод звенящий идёт по селу, да колокольчик озябщий на тракте, слышно у нас ещё за версту, вот тогда и восходят студёные звёзды, рассыпаясь горохом в небесной кручи;.
Звёзды эти, - поярче светцов, каждая дышит колючим морозом, и настолько близко висит от земли, точно протяни к ней озябшую руку и достанешь сразу яркий живой огонёк. Да и небо в ту пору казалось иным, много о нём говорили в деревне, будто открыты светилам земные дела: всё что творилось и будет на свете. Каждый по звёздам читал на селе, c детства отцы сыновей обучали. А потом позабылось, осталось в веках, время другое настало на Каме…
Жил у нас Сайгатке когда-то Иван, в старой избёнке на камскую пристань. Едва обженился, хозяйство завёл, царские слуги в солдаты забрали. Много случилось ему повидать, бил на Кавказе проклятых османов, часто на горцев в аулы ходил, был на приёмах искусен в мазурке. К нам он вернулся в преклонных годах, здесь не семьи ни детей не осталось. Только избёнка пустая стоит, ветер по окнам озябшим гуляет да собачёнка прибилась одна, так бобылём поначалу и зажил. Позже сиротку из Кемуля взял, всем говорил на селе : «это внучка».
А сиротке той что: с ранних лет без отца мать и не помнит, а братьев не знала. В доме чужих ей обида одна, а старик этот добрый, к нему и сбежала. Зажили в и;збе отныне вдвоём внучка-Танюшка да с дедом Иваном. Девочка бойкая очень была, хоть и мала, а повсюду за дедом. Выйдет Иван в сентябре по дрова, Таня за ним, семенит-поспевает. В декабре на охоту сберётся в леса, тут же и внучка за дедом на лыжи. От того-то Танюшку он «Хвостик» прозвал, не было спасу от этой девицы. Иногда пристрожит, а Танюшке смешно, что с неё взять, тут и дед рассмеётся…
А у деда Ивана привычка была, как на деревню со службы вернулся, выйдет под вечер на лавку до сна, скрутит цыгарку и курит взатяжку. Сам же на Каму при этом глядит, в мыслях Кавказ и турецкие орды...Таня при нём: сарафан кукле шьёт или с собакой возню затевает.
Как-то случилось в конце ноября выйти Ивану курить по морозу. Воздух был свеж необуздан и жгуч, сосны утихли в холодном тумане. Избы стояли по окна в снегу, в небо из труб лёгкий дым подымался. И над деревней от Камы до гор, звёзды студёные так и мерцали. «Как хорошо!»- потянулся Иван, «вот бы сейчас мне горячего сбитня». Тут же он вспомнил родительский дом, тёплую печь  да оконца в узоре. Тихо блестят в уголке образа, мать суетится, гремит чугунками. А на улице – ярмарка, крепкий мороз: пряники, сушки купцы предлагают. Где-то у храма стоят мужики с чайником медным и грязным стаканом. Дашь им копейку, и сбитня нальют,  этот напиток в мороз согревает, выпьешь и сердцу  как - будто светло, точно бы лето в деревне настало.
«Деда! Ну ты там на лавке чего?» - вышла  Танюшка и села к Ивану. «Что ж ты меня разбудить позабыл, как по пурге на печи задремала.?». Тут же доставала свои лоскутки, куклу одела,  взглянула на небо. «Деда, гляди ка, как звёзды блестят, нам бы к светцу вот такую приладить! Может быть с крыши сумеем достать?». Дед рассмеялся «Не сложится дело». «Звёзды на небе висят высоко, в этот чертог только ангел летает. Да и морозно, вон сосны трещат, звёзды примёрзли к холодному небу. Их и медведю теперь не сорвать, где старику  с ним по силе тягаться? Звёзды такие студёными звать, каждую осень и зиму бывают». «Деда, а если так каждой зимой, помнят ли звёзды ночные былое?».
«Помнят, Танюша, и нежно хранят всё от создания мира». «Деда, а как бы об этом узнать, звёзды молчат и взирают сердито».  «Как же молчат, - удивился Иван, - вон как мигают на небе лукаво! В этом у них меж собой  разговор, кто понимает, тот знает былое». Видишь, к примеру, на  небе луна, пятна на ней точно люди мерцают. Двое: один будто вилы подня;л, с ними на брата родного шагает. Каин и Авель: всем людям Земли это теперь в назиданье».
«Глянь, - указал он созвездье Тельца, - плуг, что на небе наш предок оставил. Первый крестьянин на целой земле, тот, кто поднялся в небесное поле. Небо вспахал да посеял пшено, выросли звёзды и стало спокойней».
«Деда,  а что за дорога из звёзд»- Таня на млечный вдруг путь указала. «Кличут «Дорогою диких гусей», серые птицы по ней прилетают. Путь этот в дали седые ведёт, мир, что в народе зовут «Беловодье». Люди там честно и мирно живут,  молятся в церкви, хлеба поднимают. Нет там болезней, и всяких тревог, сор меж крестьян и обид не бывает. Люди извечно стремились туда, шли по дороге они за гусям, так и приехали в наши места: рыбы и зверя тут было в достатке. Вот и подумал наш пращур: «Пришли», сёла срубили града основали. Лодки по Каме с товаром пошли, здешняя Чудь только им досаждала. Вот и явился на Каму Ермак, Чудь победил и отстроил Сайгатку. Где он у Камы коня привязал, звёздочка вышла да там и осталась. Глянь-ка Танюшка, да вот же она! Движутся звёзды обычно по небу. Эта ж на месте стоит до утра,  прямо над точкой казачьего стана! Помни, заблудишься коли в лесу, звёздочка эта укажет Сайгатку».
Долго Танюшка смотрела звезду, ту, что Полярной теперь называют,  хотела запомнить,  да сладко зевнув, другой огонёк увидала на небе. «Деда, а  что там висит за звезда, ярко сияет всем братьям на зависть?». «Это Зарничка,  пастушья звезда, лишь загорится она на авроре, нужно отправить на выпас стада, в час этот травы всю силу вобрали. Если корова на травах таких - будут удои на зависть соседу! Эту звезду подарил нам Христос, странником шёл он по нашему краю, да заплутал, и в глубокой ночи вышел к костру у пастушьего стана.  Пастух приютил, поделился едой, сутра проводил и к дороге направил.
За это Христос так его наградил: «Увидишь сутра ты звезду на авроре, выведи стадо на выпас в луга, будут большие под вечер удои». Послушал пастух и другим рассказал: плохо таить чудеса от народа.
«Деда а это какой-то старик», - сказала Танюшка глядя; на плеяды. «Зовут его внучка у нас Власожар, был он когда-то слепым музыкантом. Долго ходил по прикамской земле, на скрипке играл на потеху народу.  Однажды прозрел он от силы святой, живши по совести Богу в угоду. Креп его дар, становился сильней, а скрипка всё также играла по сёлам. Потом передал он свой дар малышу, а после исчез,  и следа не оставил. Малыш этот вырос и стал знаменит, зовут, Танечка, Пётр Чайковский. И музыке той, что он сердцем писал, сейчас рукоплещут не залы, народы!
Таня всё слушает, в небо глядит,  потом призадумалась, сумрачной стала. «Деда, а знают ли звёзды что ждёт этот мир?». «Знают Танюша, да только не скажут. Видишь, меж ними лежит темнота? Время пройдёт, и зажгутся там звёзды. В них отразится былое земли, может и нас там отметят с тобою. Ладно, давай-ка ты Хвостик домой, поздно уже и морозы крепчают».
Крепко Танюшка той  ночью спала, снились ей гуси с чудесной дорогой, снился Ермак и слепой музыкант, пахарь небесный и Пётр Чайковский. Блазилось ей и пространство меж звёзд, тайной грядущее скрытое мира. Всё  ей хотелось туда заглянуть , да ничего не увидишь за мглою. 
А на дворе шёл семнадцатый год. Тучи сгущались над старой Сайгаткой, шторм приближался, вставала пурга, снегом скрывая избёнки да лавки, храм потерялся за белой стеной и колокольчики смолкли на тракте. Небо укрыло и стало темно, так и пропали студёные звёзды. Больше на Каме не знает их люд, как и купцов, ямщиков, песню тройки.   
Только, мне кажется, будет пора: вспомнят легенды,  заветы былое…Снова студёные звёзды взойдут, станет Прикамье однажды собою. Скоро ли будет такая пора? Скрыто на небе в межзвёздном тумане. Может быть гуси подскажут ответ, те, чья дорога лежит в  Беловодье!

Кощеев Д.А. 10.12.2019